Николай Анатольевич Якуненков
I слой
Не теряя ни секунды, Болотов рванул из своего убежища и в несколько прыжков уже очутился в вагонетке. С силой нажал на кнопку «Вперед» уже на другой панели и с замиранием сердца ощутил, как колеса набирают скорость, отдавая легкой вибрацией снизу.
Миновал туннель, размеренно поплыли мимо яркие неоновые лампы. Но что это?
Болотов посмотрел назад – за ним была погоня. С десяток летящих шаров неслись следом за вагонеткой. Они облепили ее, и красные лучи сканнера, словно хищными и голодными языками, принялись скользить по телу мужчины. Болотов опустил голову, уперся ею в пронизанные дрожью колени, а руками пытался оградиться от всепроникающего красного света. Но шары были непреклонны и неотступно следовали за ним, образовав своего рода купол над человеком. Так продолжалось и тогда, когда Эдуард, наконец, стремительно выскочил из остановившейся вагонетки и стал карабкаться по лестнице, при помощи которой попал сюда. Он пытался отмахнуться от шаров, но те ловко реагировали на каждое его движение, отлетая на безопасное расстояние, и снова приступали к своей работе.
Так, под непрестанным прицелом красных лучей, поднялся на свой этаж, нырнул в пробитый проем стены, почти преодолел его и уже прикидывал на ходу, чем бы его заделать, чтобы не пустить в соседскую комнату эти неугомонные шары, как сильный удар чем-то крепким по голове заставил мужчину потерять сознание.
Яркий свет, направленный на лицо Болотова, заставил того очнуться. Голова гудела, перед глазами все плыло. Но едкий запах тлена быстро привел мужчину в чувство. Он коротко осмотрелся и бросил взгляд в ту сторону, откуда бил плотный свет прожектора. Все так и есть: Эдуард находился связанным по рукам и ногам на собственной мусосбросной станции, а именно – на ковше для сброса, а некто, стоя на смотровой площадке, намеренно слепил ему глаза плотным световым лучом.
– Ну что, выспался? А теперь – добро пожаловать в реальность, мой друг! – голос был незнаком мужчине, но такое обращение не сулило ничего хорошего. – Эдуард Степанович Болотов, а вы, оказывается, человек с крайне опасными антисоциальными наклонностями. Поздравляю! От имени государства мне поручено вас наградить незабываемым путешествием в экзотическое место под названием Отхожее место. Не стоит благодарностей – вы его справедливо заслужили.
– Вы кто? И что я?.. Тут делаю?..
Свет прожектора со щелчком потух, и сквозь резвящуюся рябь в глазах Болотов сумел разглядеть высокий силуэт статного мужчины в строгом костюме на смотровой площадке и несколько других, небольших, находящихся позади, по всей видимости, главного, людей.
– Что ты тут делаешь?.. – продолжил неизвестный все тем же вкрадчивым издевающимся тоном. – Готовишься к путешествию к своей счастливой звезде. Ты вытянул свой жребий, и он оказался тебе вполне по размерам.
Болотов с ослепительной яркостью вспомнил все, до мельчайших подробностей, события, предшествовавшие его появлению здесь, и осознание того, что он крепко влип, рвущим страхом пронзило его разум.
– И все-таки, кто вы? – дрожащим, не способным в данную минуту на свою присущую ему твердость, голосом отозвался Болотов.
Он попытался, не смотря на свои связанные конечности, как-то присесть, но резкая боль в груди опрокинула его обратно, уронив на острые ошметки мусора. Резиновая пуля была пущена со снайперским умением.
– Вы нам нравитесь теперь в лежачем положении, голубчик, – произнес долговязый незнакомец. – А отвечая на ваш вопрос: кто я такой, могу лишь сказать: какая вам теперь на это разница? Ваши познания и так глубоки, чтобы приобретать новые. Поэтому вы сейчас отправитесь на корм «дикарям», которых вы ежедневно наблюдали вот с этой самой площадки, занимаемую в настоящий момент мною. Ваш бывший уже коллега, Николай Шипник, вызвался помочь нам отправить вас за стену, невзирая на то, что это не его смена. Он – настоящий гражданин своего государства. Можете помахать ему…эээ…ну хотя бы головой…
Эдуард никак не отреагировал на издевательские слова и продолжал лежать, скрючившись на боку. Все было неотвратимо. В таком состоянии он будет легкой добычей для «дикарей» на полигоне.
– А чтобы тебе, Болотов, не было так скучно в своем полете, мы выбрали для тебя достойного напарника. Посмотри сзади себя. Узнаешь? То – капитан Кроткин, очень неравнодушный к твоей персоне человек. Ба! Вот и встретились друзья!
Эдуард с трудом повернул голову назад и увидел Кроткина. Тот лежал без сознания, так же, как и он связанным, с многочисленными побоями на лице, полицейский мундир был насквозь пропитан пятнами запекшейся крови.
О, Боже, они теперь за мной все подчищают. Просто звери… А как же Алик?.. Что они с ним сделают?..
Эта пронзившая молнией мысль заставила Болотова выпрямиться и неуклюже присесть:
– Где мой сын!? Отвечай немедленно! Где мой сын? Что вы с ним сделали? Он ни в чем не виноват!.. Говори, мразь!
Резиновая пуля отскочила от живота Эдуарда, и мужчина с глухим стоном упал на бок.
– Собака гавкает, но жизнь свою поменять не может, – снова раздался голос незнакомца с смотровой площадки. – Про твоего сына могу сказать единственное, бывший начальник станции: он жив, здоров и в настоящий момент делится при помощи наших лучших медиков своей кровью, чтобы из нее уже можно было извлечь нужные нам антитела. Он оказался довольно-таки сильным, в плане иммунитета, парнем. За что тебе и хвала. Ты тоже, Болотов, могу предположить, имеешь крепкое здоровье, но содержание антисоциала в лаборатории Золотого Улья – это несказанная роскошь. Поэтому ты сейчас отправляешься на свалку, а твой сын остается здесь до неопределенного времени, как лабораторная крыса. Как тебе напутствие напоследок? Вдохновляет?
– Мразь! Ублюдок! Подонок! – приглушенным от боли голосом прокричал Эдуард, согнувшись в три погибели на боку.
– Все! Хватит мне тут выслушивать беспочвенные оскорбления! Шипник, начать сброс за стену!
Эдуард еще хотел, что-то крикнуть в адрес таинственного и циничного незнакомца, но гул двигателя заработавшего ковша поглотил его слова. Ворота-роллеры, в миг впустившие беззвездную ночь внутрь помещения, с неприятным лязгом раскрылись, и ковш начал свое движение на сброс. Все еще выкрикивая бранные слова, Болотов крутился по затрясшемуся мусору. Ковш полностью высунулся над полигоном за пределы станции и резко опрокинулся, выплевывая все свое содержимое вниз.
– И пусть пухом тебе будет хлам, – произнес высокий незнакомец на смотровой площадке и, развернувшись, проследовал на выход.
– Аминь, – тихо в кабине оператора пробормотал Шипник.
Грохот, удары о тело, царапины на лице – все смешалось за эти несколько мгновений. Падение на «землю» оказалось гораздо мягче, чем ожидал Болотов, если не считать ушибленное левое плечо. Кости целы – и то хорошо. Но что дальше? Со связанными руками Эдуард не мог надеяться на какие-либо активные действия в борьбе за жизнь с «дикарями». Но нужно попытаться найти нечто острое, что поможет ему избавиться от сковывавшего руки и ноги скотча. Нужно найти… Обязательно…
Он стал крутиться, вертеться внутри мусорных отходов, пытаясь отыскать что-то острое, но все его попытки перемещаться были неуклюжи и малопродуктивны. Как вдруг справа и сверху от себя услышал медленный скрежет неторопливых шагов. Затем они стихли.
– Есть кто живой? – послышался сверху молодой басистый голос. – Отзовись!
– Я здесь! – прокричал Болотов насколько позволял давящий на грудь вес мусора.
Послышалось энергичное шуршание и легкий звон стекла, и мужчина ощутил на своих волосах чью-то сильную хватку пальцев руки. Теменная часть головы вдруг резко загорела от тупой боли. Эдуарда кто-то тянул вверх из мусорного плена. Еще рывок, и мужчина увидел над собой черное звездное небо, а рядом – юного рыжеволосого парня, лицо которого ему показалось до боли очень знакомым. На голове у него глазницами к небу был пристегнут прибор ночного видения.
– Давай, быстрее это место покинем, – тихо проговорил рыжеволосый, разрезая кухонным ножом полосы скотча, прочно сковывавших руки и ноги Болотова. – Я увидел свет на смотровой площадке через подзорную трубу, которую случайным образом откопал сегодня среди отходов. Занятная вещица, однако… Но не об этом… Освещение на станции мне подсказало, что произойдет сброс не по графику, а это может означать, что пострадавшие из-за меня люди, живые или мертвые, окажутся на полигоне. И я не желаю, чтобы они стали легким кормом для безумных «дикарей». Понимаешь? Ты – живой, как это здорово…
– Так это из-за тебя весь переполох на уровне правительства? Ты тот, за кем устроила охоту полиция? Я угадал?.. – Болотов поднялся на ноги.
– После об этом поговорим, – юноша натянул на лицо прибор ночного видения и посмотрел куда-то вдаль. – Нет времени. Думаю, «дикари» тоже прознали про внеплановый сброс мусора. По крайней мере, грохот ковша пробудит их слух. Поэтому призываю поторопиться уйти с этого места у городской стены, и как можно скорее. Иначе напоремся на десяток голодных имбицильных ртов.
Рыжеволосый уже было повернулся, чтобы идти, как Эдуард остановил его за руку:
– Постой, тут где-то должен быть рядом полицейский, тесное общение которого со мною, также привело на свалку. Он должен быть не далеко от меня.
– Полицейский? Зачем тебе нужен этот душегуб? Он не стоит твоей заботы.
– Он пострадал из-за меня, оттого я ответственен за его дальнейшую участь. К тому же, его сбросили сюда так же, как и меня. Этот факт разве не играет для тебя роли?
Рыжеволосый задумался, затем произнес:
– Ладно, уговорил. Думаю, он нам может пригодиться. Только давай быстрей займемся его поисками. Чую, что «дикари» уже в пути сюда. Но несешь его на себе только ты. Договорились?
– Идет. Звать-то тебя как?
– Прекращай. Лучше весь этот церемониал оставим на потом…
Для обложки использовано изображение:
https://www.canva.com/design/DADGyC40VxE/wJUCZGLe_E0DstpLaSZcjg/edit
-
