Наталья Менке
Боги подо мной и надо мной
Доев, мы поднялись и вышли. Прошлись по негустому лесу вдоль берега – и я впервые увидел цветущие лесные орхидеи.
А также множество змеек, выбравшихся погреться на солнышке теплым весенним днем.
До пирса мы добрались как-то слишком быстро. Он прыгнул в яхту первым, я за ним. Мы отчалили, и я отогнал мысли о том, что яхта была пришвартована толстенным канатом. Он направил яхту от берега – и в какой-то момент вода вокруг нас сменила свой цвет, поднялся ветер и волна – а затем еще и еще раз.
Мы плыли недолго, может, час. Потом Ньо завел яхту на лодочную стоянку, и мы вылезли на причал.
Он уверенно пошел вперед, я за ним, и вскоре мы оказались на автомобильной парковке перед огромным синим железным монстром.
Я видел такие, здоровые, с четырьмя фарами на кенгурятнике и головой барана на капоте – додж Рам, кажется, но у этого опять-таки вместо барана на капоте оказалась рыба.
Я еле влез в кабину, тяжело плюхнувшись на сиденье, и Ньо сорвался с места.
Кошмар. Я лишь глаза прикрыл.
В тот момент, когда я уже жалел, что не только пообедал, но и позавтракал, мы остановились.
Мы оказались в живописной баварской деревне. Горные склоны, заходящее солнце, коровки. Запашок с удобренных полей. Белые домики с резными деревянными балконами – и геранями.
Вот и Баварию посмотрел, причем не ту, открыточную – а живую, где люди проветривают подушки на подоконнике и сидят после работы в кнайпе. Стена одного из домов оказалась разрисованной – горы, и олень на переднем плане…
Ньо уверенно шел к пенсиону с романтичной надписью на стене – «Вилла Роза», и тут нам навстречу вышел хозяин – и они заговорили по-немецки.
Хозяин проводил нас в просторный двухкомнатный номер с большой ванной и выходом на балкон.
Вытащив телефон, сверился с бронью на наш с Лехой отель. Я был готов поспорить на что угодно, что отель назывался «Цур пост» или как-то так.
Но в брони стояло – «Вилла Роза»
На всякий случай скинул Лехе точку на карте – заряда оставалось жалких девять процентов, и влез под душ.
Когда я вышел, Ньо в комнате не было. Он оказался внизу, в саду, возле небольшого озерца, сидящим с бутылкой пива возле разожженного гриля.
То ли он меня заметил, то ли почувствовал, но он свистнул – и призывно махнул в мою сторону бутылкой.
Я спустился. На гриле жарилась пойманная утром форель, на тарелках лежали какие-то странные хлебцы – похожие на мацу, и тут же хозяин вынес нам большую тарелку вареной картошки и мисочку масла, запакованного, как в отелях.
Ньо поблагодарил его, размял картошку с маслом и плюхнул от души на хлебец, а сверху пристроил здоровенный кусок горячей форели с аппетитной корочкой.
И протянул это сооружение мне.
Потом сделал себе, и кивнул:
– Ешь. Это тунбрёд!
Я вам говорил, что копченая форель у рыбака на озере была вкусной?
Я соврал.
Вот это, то, что он мне сейчас сунул в руки, вот это было вкусно!
Еще горячая рассыпчатая картошка, от которой поднимался пар. Пахнущая дымком форель с хрустящей шкуркой, сухой хлеб – и холодное, темное пиво!
Пища богов!
… Когда Ньо исчез, я не заметил.
Он был тут и даже, кажется, спал на кровати – я слышал его тихий храп. Кто-то плескался в озере на рассвете – может, и он.
Мне не спалось. Я вспоминал все, что знал об этом ване – о том, как он вогнал топор в ворота Валгаллы, о том, что Скади вышла за него замуж, пленившись красотой ног. Пытался вспомнить переход из одного озера в другое – и не мог, помнил лишь волны – и резкие порывы ветра.
Я размышлял о словах Ньо про внука – боже мой, моей дочери всего пять! – и тут в комнату ввалился Леха.
– Старик! – он бросился ко мне и хлопнул по плечу, – черт возьми! Ты как?
– Леха, блин! – я облегченно захохотал, – ну и приключение!
За завтраком я рассказал ему обо всем – и как я вывалился из лодки, и как меня подобрал странный мужик. Про бога сначала решил ему не говорить, но как-то случайно все выболтал. Показал ему фотографии, вытащил кулон. Леха только ошарашенно молчал.
– Это Кенигзее, – наконец, сказал он. Туда невозможно попасть по воде… Может, ты… Это…
– Нет, Лех, как стекло!
– Ну да… Туда нацисты, говорят, золото свое сбросили, только глубина там около трехсот метров. Ты понимаешь, что это невозможно? – внезапно заорал он так, что я даже вздрогнул.
– Понимаю…
И мы уставились на рыбку, качавшуюся на цепочке у меня в руке.
– Так что, ты его даже ни о чем не спросил?
– О чем, Лех? С чего вдруг он станет что-то для меня делать – и так спасибо, что утонуть не дал… И о чем просить – чтобы книгу издали? – я слегка встряхнул рыбкой, и луч света странно пробежал по ее чешуе, мне даже показалось, что рыбка шевельнулась.
Пиликнул телефон.
Черт, за эти два дня я начисто забыл обо всем на свете! Это, наверное, жена моя.
Но я ошибся.
Это пришел мейл из издательства, в которое я отправил свою книгу перед отъездом.
«Уважаемый господин Чернышов. Мы прочитали Вашу книгу и хотели бы ее напечатать. Пожалуйста, свяжитесь с нами…»
Клянусь, я услышал, как у Лехи отвисла челюсть.
Сердечко
«Как хорошо, что я все-таки поехала!» – Сашка прихлебнула из кружки горячий чай, отдающий малиной и дымком.
Сотрудники вокруг развлекались на всю катушку.
Перед деревянными домиками под навесом стоял большой деревянный стол.
Женщины, собравшись вокруг него, болтали, кто-то уже резал салаты.
Леха, водитель, уже возился с мангалом, менеджеры Саша и Сергей что-то таскали, разговаривая о предстоящей рыбалке и вениках для бани на всех.
На площадке играли в волейбол, и Сашка даже поискала Михаила, но смутилась и отвела глаза.
«Мама, конечно, мне за это еще устроит…» – она внутренне поежилась, представляя пропахший корвалолом дом, маму с полотенцем на голове и недельное обиженное молчание. Как и всегда, когда дочь поступала по-своему.
А потом долгие разговоры на тему – «Ты не такая, как они, ты провинциальная девочка, а они родились в Ленинграде», – и это прозвучит с придыханием, а ещё – «Твоя лучшая подружка – это мама».
Это Сашку не трогало. Бухтит и бухтит, в это время можно новую зверюшку придумать, а потом связать.
Тяжелее давалось, когда мама на любимого конька садилась – какие все мужики подлецы.
Особенно после того, как Сашка рассталась с Андреем. Причем по-хорошему расстались, Андрей был умным, порядочным и все такое, но Сашка с ним рядом загибалась.
Он злился, когда она вязала!
Хорошо, что он сам ее бросил, она бы сама ни за что не решилась.
– Шурка, пошли венки плести! – к ней подбежала Наташка.
– Какие венки? – удивилась Сашка.
– Как какие! Сегодня же Купала! – всплеснула она руками, – венки сплетем и ночью их по воде запустим, костер большой – большой разожжем!
Вечно Наташка что-то придумывает!
Вот и эта поездка. Нашла турбазу, договорилась с начальством, это только потом остальные подключились.
Поехать вместе со всеми Сашку тоже она уговорила.
– Саш, – сказала она как-то, – наш Андреич – человек старой формации, уважает коллектив. Будешь отлынивать – премии не дождешься! Да и вообще – повеселимся, шашлыков поедим, классно будет!
Последний раз Сашка так отрывалась в Чебоксарах, с друзьями на даче в Марпосаде.
Когда все еще было просто и понятно, мама работала на молокозаводе, папа – на химкомбинате. Они тогда с ребятами к Сашке ездили – у них там дом от бабки остался, в бане парились и в Волге купались. Вот они тогда веселились! На пасеке бочонок медовухи купили…
А потом папа ушел к маминой подруге, мама с Сашкой переехали в Петербург, где мама никак не могла найти работу, а Сашка – друзей.
… Пока они плели венки и вязали веники, подоспел шашлык.
Как же это было здорово! Ароматное мясо и маринованный чеснок, огромные розовые помидоры, холодное пиво и много смеха.
И Михаил, который улыбался ей так, что у Сашки холодели ладони.
Когда начало темнеть, мужчины разложили костер, Леха подогнал машину и включил музыку.
Михаил тут же пригласил ее танцевать.
Сашка таяла, купаясь в его улыбке и нежном взгляде.
– Может, прогуляемся? – шепнул он ей, и сердце затрепыхалось где-то внизу живота.
Сашка решила отказаться – они же сотрудники, да и вообще, а что, если мама права и «им только одного и надо»? Но как-то незаметно для себя кивнула головой.
– Подожди, я что-нибудь на себя накину!
Она забежала в комнату, подхватила джинсовую куртку, потом подумала и положила в карман свой талисман на счастье – маленькую кошечку с крохотным сердечком из розового кварца на шее – все, что осталось ей на память о той, счастливой, прошлой жизни и первой школьной любви.
В голову полезли непрошенные мысли, но Сашка отмела их и решительно вышла из домика.
Михаил стоял у костра, засунув руки в карманы. Сашка заулыбалась ему, но тут заметила рядом с ним хохочущую Наташку.
Наташка в этот момент стрельнула в него глазами, что-то этакое изобразила – и Михаил приобнял ее левой рукой.
Сашка развернулась и быстро пошла в обратную сторону. Ах, значит, тебе просто нужна очередная девица? Ну, это не ко мне! Дорога дальняя ждет тебя, мой милый. Ну ты и козел! Такой же, как и все они!
Она почти бежала по дорожке. «Прочь отсюда!» – билось в голове.
Оказавшись на развилке, свернула направо, потом еще раз. Выскочила к озеру – там было гораздо светлее, в легком сумраке белой ночи дорожку было хорошо видно, и пошла вдоль берега, глотая слезы.
«Вот тебе и мама неправа! Вот тебе и подружка, и любовь! Все они одинаковые! Значит, так. Сейчас ехать, конечно, нельзя. Я тут пересижу, рано утром вернусь в город – вроде тут где-то электричка была, а потом попрошу начальство меня в другой филиал перевести.»
Сашка присела на еще теплый от летнего солнца валун, рука наткнулась на венок из ромашек, который так и остался у неё на голове.
Сашка со злостью сорвала его и бросила в воду.
Венок покачался немного – и поплыл по спокойной воде. Вокруг было тихо, лишь шорох камыша да лунная дорожка на озере. Краем глаза она заметила движение на краю поляны и испугалась.
На гранитной глыбе, поджав под себя ноги, сидела молодая девушка.
Длинные волосы серебрились в лунном свете, светлое платье струилось по ее босым ногам.
Как могла Сашка ее не заметить?
– Привет, – неуверенно сказала Сашка, – ты кто?
Блондинка засмеялась. В смехе ее послышалось журчание ручья.
– Сьовн, – ответила та и снова засмеялась.
– Софья? – неуверенно повторила за ней Сашка – какое странное имя!
Блондинка легко соскочила с камня и подошла к Сашке. Она была совсем юной, лет шестнадцати. Правильные черты лица, широко посаженные светлые глаза. На ней было надето светлое платье, подхваченное поясом, на руках широкие браслеты.
– Ты с нами приехала? – Сашкино сердце бешено колотилось.
– Нет… Я часто прихожу сюда. Здесь нет русалок, они брызгаться начинают, – голос ее звенел колокольчиками.
– А… Кто ты?
Вместо ответа та снова засмеялась.
А перед глазами у Сашки вспыхнули образы – вот они, взявшись с Михаилом за руки, гуляют ночью по набережной Невы… Чашка кофе на балконе рано утром и его поцелуй в висок… Шепот в театре в ухо – «Саня, давай уйдем, а?» – и ее тихий смех… А какое на ней эффектное платье!
– Чего ты хочешь? Любви? – внезапно спросила она Сашку.
– Да, – уверенно ответила девушка, и на ее глазах выступили слезы.
– А почему все время просишь горе?
Пока Сашка обдумывала ее слова, та, раскинув руки, закружилась в лунном свете.
– Люди – такие странные существа… Хочешь любви – скажи об этом громко! – распевно проговорила она, – романтическая любовь – что может быть прекраснее!
– Я хочу любви! Большой – большой и счастливой! – внезапно для себя самой закричала Сашка и засмеялась.
Она спрыгнула с камня и хотела присоединиться к танцующей девушке, как вдруг увидела – девушка танцует, не касаясь ногами земли.
А потом Сьевн приблизилась к Сашке, посмотрела ей в глаза – и снова рассмеялась.
– Ты счастливая! В твоей жизни будет все, как ты захочешь!
Повинуясь порыву, Сашка вытащила из кармана свою кошечку и протянула ее на раскрытой ладони Сьовн.
Та взяла игрушку в руки, погладила пальцем сердечко – и оно будто вспыхнуло.
– Какая милая!
Их отвлек крик Михаила:
– Сашка!
– Я здесь! – оглянулась она, мгновенно забыв обо всех своих планах.
Когда она снова повернулась, никого на полянке уже не было.
Только плеск озера, шорох камыша и лунная дорожка.
– Саш, куда ты убежала? – Михаил примостился на камень рядом с ней, – прости, мы с Наташкой заболтались. Она в Гродно собирается, хочу, чтобы моим родителям кое-что захватила.
Увидев ее недоуменный взгляд, он пояснил –
– Мы с ее мужем в одном классе учились! В Гродно, я думал, ты знаешь!
– Аа, – невнятно протянула Сашка, и сердце ее заколотилось, – а я думала, ты – питерский!
– Ну что ты! – фыркнул он, – мы с Наташкой из Гродно, Лёха, водитель, откуда-то с Черновцов вроде… Разве это важно?
– Наверное, нет, – покачала она головой, – я рада, что поехала!
– А уж я как рад! – обнял он ее за плечи, притянул к себе и нежно поцеловал, – Саня, любая моя, почему ты от меня все время убегаешь?
До самого рассвета они просидели на камне, обнявшись, то болтая, то целуясь.
Когда краешек солнца показался над водой, залив озеро и поляну розовым светом, Михаил поднялся и тут же удивленно сказал:
– Сань, это твое?
На его ладони блестела цепочка с розовым каменным сердечком.
Не говоря ни слова, она надела цепочку себе на шею. Сердечко показалось ей теплым, живым. Она поняла, что все у нее будет – любовь, семья. Дом, собака у камина.
Все, о чем она попросит.
У каждого свой Нидхегг
Белёсое небо рассветного утра. Гладкое, без единой трещинки, покрытие пустого автобана, уходящее в даль.
И музыка. Сегодня это «Металлика» и симфонический оркестр.
Маленький «Фордик» летел по автобану, и его временная хозяйка распевала вместе с любимой композицией во все горло. Скорость, полёт! Позади напряженные и весьма успешные переговоры, теперь она вполне может себе позволить несколько дней отдыха.
Конечной целью ее маршрута был Мюнхен – знаменитая стеклянная башня, музей БМВ. Выпить в Баварии пива – туристический долг должен быть исполнен до конца. А ещё встретиться с подругой – полгода уже не виделись. Ну и шоппинг не забыть.
В общем, перспективы на ближайшие несколько дней перед ней открывались весьма приятные.
Аккуратно, съезд. Притормозить. Перестроиться… И снова скорость – и музыка.
Басы отдаются где-то в животе. Мелодия заставляет душу взлететь. И скрипки.
Заправиться только надо бы, загорать с пустым бензобаком на автобане то еще удовольствие. Снова взгляд на приборы – да, до Регенсбурга бензина хватит. Осталось километров двадцать.
Нужный съезд. Место подходящее – Заллерн. И заправка тебе найдётся, и ресторанчик. Ну не в Макдаке же завтракать, право слово! Разве что горячего кофе выпить – встала-то ни свет, ни заря.
Включив поворотник, она медленно въехала на заправку. Остановилась возле колонки, вытащила из сумки пронзительно-розовую бейсболку, усыпанную стразами, и бросила ее под заднее стекло.
Маскировка от дурака.
Внимательно посмотрела на пистолеты – девяносто пятый, девяносто восьмой, сотый – и дизель. Вечный ее страх перепутать.
Выбрала девяносто пятый и воткнула в бак – и взгляд ее, блуждая, наткнулся на взгляд водителя машины у соседней стойки.
Он наблюдал за ней – тёмные глаза его под высокими изломанными бровями смеялись, а шрам на щеке придавал насмешливый вид.
Полина возмущённо фыркнула и отвернулась. Сосредоточенно посмотрела на пистолет в баке – на нем было написано «Дизель».
Черт, черт!
Она стремительно выдернула пистолет из бака.
Пять литров. Пять чертовых литров чертова дизеля в чертовом баке.
Потерла лицо рукой – водитель в пронзительно-красном БМВ все наблюдал. «Вот чего он вылупился!» – блеснула белозубая ухмылка – словно мысли ее услышал, – «Да пошёл ты!»
Она вздернула нос и взялась за пистолет с девяносто пятым. Бензин не лился.
«Ну конечно! Сначала надо дизель оплатить!»
Полина бросила быстрый взгляд на БМВ – смотрит, подлец! Ну лаадно…
Усмехнувшись и глядя прямо ему в глаза, распустила светлые волосы. Вытащила бейсболку и нацепила на голову – ну вот и пригодилась. Вытащила из сумки чупа-чупс и выразительно запихала за щеку.
Фриц уже откровенно хохотал.
Зашла в павильон, заплатила за дизель, купив стаканчик латте, и заправила, наконец, машину под завязку, залив бак девяносто восьмым и молясь про себя, чтобы прокатило.
…Машина фыркнула – и завелась.
Полина съехала на дорогу, но набирать скорость не рискнула и поехала каких-то жалких семьдесят по шоссе, выключив «Металлику».
Вспомнила насмешливый взгляд фрица – все настроение испортил, гад. Переключила магнитолу – да, то, что надо – старый добрый «Аквариум».
«Что тут у нас из достопримечательностей? Тааак… Старинный мост… Собор… Валхалла. Вот туда-то я и направлюсь.»
Дорога запетляла вверх, выводя на непривычно пустой паркинг – ей, жительнице мегаполиса, такое было в диковинку. Пошла по дорожке – и остановилась, замерев от восхищения.
Целое поле фиолетовых фиалок и желтоватые колонны величественного сооружения, залитого ярким солнцем.
Она подошла поближе и поднялась по ступеням. Перед ней раскинулся бескрайний ландшафт – поля, горы на горизонте и серебряная лента реки где-то внизу.
