Нана Робертовна Лемонджава
Во власти лжи
– Ну вот он, тот самый волнительный момент! Не будем томить, начинаем! – с энтузиазмом произнес Геронти.
Шарики начали перемешиваться в вазе от поступающего внутрь воздуха. Сие действие продолжалось ровно минуту, можно было отслеживать время на установленных подле песочных часах. Все шестьдесят секунд моё сердце аритмично билось, учащенность его ударов не позволяла мне нормально дышать. И вот, последняя песчинка медленно коснулась дна – момент настал. Мамука опустил в вазу свою изящную руку, долго-долго шарил внутри и наконец-то вытащил шарик. Этот миг растянулся на целую вечность, казалось, что он поворачивал к нам шарик битый час. Наконец цифра оказалась перед зрителями. Вы когда-нибудь смотрели фильм ужасов? Я всегда их боялась, но не самих мистических существ, показанных в подобных кино, а то, как они резко появлялись на экране. Именно так предстало это число перед моими глазами, что я вскрикнула от испуга.
– Дамы и господа! Поздравляю именинников, рожденных в первый день февраля! Вы этого заслужили! До новых встреч, дорогие!
Сквозь ступор я взглянула на Павле. Он радостно завизжал на весь дом:
– Это я, мам. Анна, это я! Я буду именинником. Я получу подарок!
Не знаю, что меня повергло в шок больше. Число на экране или же слезы на маминых глазах. Она молчала и плакала.
– Мам, почему ты плачешь? – спросил у нее Павле, увидев эту непривычную картину. Она сразу же смахнула слезы, улыбнулась и ответила:
– Да, сыночек, ты счастливчик, поздравляю! – мама крепко-крепко его обняла, будто бы пытаясь защитить.
– Анна, а ты чего молчишь? – теперь Павле напал на меня. В ответ я лишь кивнула и сказала, что мне нужно идти.
– Ты же вернешься до того, как меня поведут на площадь?
– Вернусь, обещаю!
Мама так и ничего мне не сказала, а я выбежала на улицу – подальше от всего этого. Последний январский день был таким теплым, хотелось, чтобы он никогда не заканчивался, чтобы завтра никогда не наступало. Но это не сказка, где все бывает так, как ты хочешь. Это непреклонная, грубая реальность. Я дышала так глубоко, что внутри меня все начало замерзать. Нельзя просто стоять здесь и рыдать, нужно попробовать что-то сделать. Я немедленно позвонила Амирану, тот пообещал приехать как можно скорее.
Я сидела на лавочке возле своего дома, когда подле меня остановилась серебристая машина из которой вышел тот, кому я звонила.
– Анна! – он крепко обнял меня. – Мы все исправим, слышишь?
Глава одиннадцатая
Мама
Зачастую, мы думаем, что вся наша жизнь запланирована у нас от и до. Не каждая минута, но более глобальные события. Все мы планируем побыстрее отучиться в школе, поступить в университет, кто-то желает выйти замуж, посвятить себя семье, другие же – выбирают карьеру. Но каждый из нас, так или иначе, старается представить свою дальнейшую жизнь. И я так делала, но мои планы никогда не осуществлялись. Я хотела никогда не вспоминать того, что когда-то случилось в моей жизни, хотела не делать того, что привело бы нашу семью к гибели. Но этот план, так же как и другие, вдребезги разбился.
Не думала, что настанет тот день, когда я вновь встану на прежний путь. Я словно вернулась на двадцать лет назад, когда была еще совсем юной, восемнадцатилетней девушкой. Первый день в университете, факультет компьютерной инженерии, обширная аудитория, а за последними рядами он – Важа. Несмотря на свой возраст, выглядел он намного статней и взрослее своих ровесников. Зеленые глаза ярко выделялись на фоне кудрявых черных волос и белой кожи. Он был очень красив. Его волосы привлекали блеском, отчего я невольно посмотрела на свои, причем с негодованием. Представьте моё удивление, когда после лекции этот красавец подошел и заговорил со мной, хотя я не была лучше ни одной девушки в аудитории. Каково же мне было, когда спустя три года он сделал мне предложение! И вот, я вновь вернулась в то время, когда мы боролись за справедливость. Я бы не сделала этого, но когда в лотерее выпало число моего сына, больше ничего не оставалось. Я никогда прежде не позволяла себе читать дневник Анны, но когда она стала вести себя очень странно, это было единственным выходом. Мои опасения подтвердились, Анна была такая же, как и мы с ее отцом.
Мне пришлось потерять мужа, теперь у меня хотят забрать и сына. Всю жизнь я обманывала Анну, обманывала Павле, теперь настало время все исправить.
Анна
Я все еще утопала в утешительных объятиях Амирана, когда в кармане джинсов завибрировал телефон – это мама. Честно сказать, мне не хотелось брать трубку, но Амиран заставил это сделать.
– Да, мам?
– Анна, приходи домой, у меня есть кое-что для тебя.
– Мне некогда …
– Это связано с лотереей.
Больше она не сказала ни слова и просто бросила трубку. На мои ответные звонки она не отвечала, оставалось только идти домой и узнать все на месте. Я объяснила ситуацию Амирану и попросила подождать меня на улице.
Когда я зашла, Павле сидел за барной стойкой и объедался любимыми хлопьями, а мама посиживала рядом и с нежностью глядела на своего сына. Она подняла на меня взгляд и сразу же пошла навстречу. Павле обернулся:
– Ого! Уже вернулась!
Мама перебила его, сказав, что мне надо будет уйти вновь и увела меня в свою комнату, наказав Павле не заходить туда. Я последовала за мамой, она прикрыла за мной дверь. Сначала она в нерешимости теребила пальцы и молчала.
– Мам, ну говори уже, мне уходить надо! – мне пришлось ее поторопить.
– Анна, я… Я на самом деле знаю, что происходящее вокруг – это неправильно. Ты думаешь, что я из тех, кто слепо верит ИМ. Но это не так. Я не позволяла вашему отцу говорить вам правду, но только ради вас. Мы с твоим отцом были такими же, как ты сейчас. Не смотри на меня так… Да, я прочла твой дневник, прости меня. Но только так я смогла узнать, где ты пропадаешь все время. Мы не смогли доделать начатое с твоим отцом, его убили.
– Я помню, как он умер…
– Ты не помнишь как все было в действительности и не знаешь почему. Анна, число твоего отца не выпадало в лотерее. Его убили в мае, а день рождения у него в октябре. У нас было тайное общество мятежников, мы готовили восстание, но ОНИ узнали о нас. Убили всех, кроме меня и моей подруги, которая впоследствии сошла с ума и ее поместили в психиатрическую больницу. Сейчас я не знаю, где она и что с ней, – зато я понимала, она говорила о матери Ладо. – Ваш отец был убит на ваших глазах, а гивером… – мама замолчала, слезы подступали к ее глазам, голос начал дрожать. Она выдохнула и продолжила, – гивером была я. Они держали тебя и Павле, приказали мне убить Важу, иначе с каждой минутой будут отрезать вам по одному пальцу. Я не могла убить твоего отца, Анна. Но стоило мне и Важе услышать крик Павле, чтобы места для сомнения больше не было. Я выстрелила. Вот почему у Павле отсутствует кончик мизинца, каждый раз когда я смотрю на него, вспоминаю ту ужасную сцену. Вся рука твоего брата была в крови, ты сидела рядом и плакала. Тело Важи унесли, а меня оставили наедине со своим горем. Тогда я взяла себя в руки и решила, что сохраню жизнь вам обоим. Решила, что мы будем жить мирно, больше никаких революций, станем послушными гражданами. Я думала, что уберегу вас, но каждую лотерею внутри меня все тряслось от волнения, хоть я и не подавала виду. Павле удалось воспитать так, как я планировала. Тебя – нет.
– Мам, я…
– Дай мне договорить. Важа мне очень дорог, был есть и будет. Я знаю, что ваш план провалился, из-за видеозаписей. Если бы не выпало число Павле, возможно, я бы оставила все в тайне. Но ты должна завершить то, что мы начали с твоим отцом, – заявила мама. Она передала мне большую черную коробку. Открыв ее, в ней обнаружилось множество CD дисков.
– Что это, мам? Уже ни на одном компьютере нет дисковода, как мне посмотреть их?
Она полезла под кровать и достала старый ноутбук, какие уже нигде не продавались.
– Да, забыла. Посмотри через этот.
Мы с Амираном выбежали из такси и неслись к его дому сломя голову. Путь, длиною в шестьдесят пять этажей, растянулся на целую вечность. Мне так хотелось порадовать ребят, показать им то, что сейчас хранилось в моих руках. Амирану я сказала только, что есть шанс все исправить.
Наконец дверь его квартиры предстала перед глазами, мы вошли внутрь. Ладо лежал на кресле в зале и смотрел в никуда. Остальные ребята прибежали к нам, стали расспрашивать куда я пропала вчера.
– Нужно кое-что вам показать, – перебила я всех и показала коробку. Амиран поставил ноутбук на журнальный столик, все с интересом наблюдали, даже Ладо оторвался от своих мыслей и с красными от слез глазами, смотрел на мои действия. – Эту коробку дала мне мама, – произнесла я и вытащила содержимое наружу.
– Что это? CD диски? – спросила Цира.
– Да, поэтому я взяла старый ноутбук, там есть дисковод. Сейчас вы все увидите сами.
Я запустила диск и настала тишина. От резкого крика «С днем рождения!» все вздрогнули. Кадры один за другим проносились мимо. Это были праздничные видеозаписи с поздравлениями, задуванием свеч на торте, пожеланиями и так далее. То, что нам было нужно. Когда завершилось последнее видео, Ладо спросил:
– Откуда это у твоей мамы?
Я не стала вдаваться в подробности, лишь коротко ответила:
– Она тоже пыталась бороться с реальностью.
– Что ж, Анна, это радостные новости, правда! – на грустном лице Ладо появилось что-то наподобие улыбки.
– Завтра моему девятилетнему брату предстоит быть убитым. Я хочу, чтобы мы завершили начатое.
Глава двенадцатая
Первое февральское утро выдалось каким-то холодным. Особенно когда выходишь на балкон после теплого царства постели. На электронных часах красным цветом мигали цифры – 8:49, когда я решила выползти из кровати. На самом деле, все мы планировали проснуться пораньше. Но если другие поставили будильник на 9:00, то я обошлась без него. Может потому что всю ночь я думала о предстоящем событии, а может потому, что от меня зависела жизнь моего брата. Вопреки обещанию, домой я не пошла, проще было остаться у Амирана вместе с остальными, да и правильнее. Павле будет дуться, знаю, но важнее не допустить ошибки в предстоящем деле. Ночью мне снились кошмары, много кошмаров. Во всех из них лицо Павле с продырявленным лбом, крупным планом проплывало в моем подсознании. Я чувствовала, что это лишь сон, но все равно не смогла избавиться от этих картинок в голове. Черт бы побрал эту отдельную душу нашего мозга, которой мы не можем управлять. Порой она рисует нам такие жуткие вещи, заставляет думать о странных, несвойственных нам вещах, просыпаться в холодном поту или весь день раздумывать об увиденном.
Я стояла на балконе в одной футболке. От холода на кожа показались мурашки, а зубы застучали, но я словно пыталась закалить себя, подготовиться к предстоящему. Я простояла на холоде около десяти минут, с высоты птичьего полета созерцая город. Вскоре до меня донесся звук будильника из других комнат, ребята сейчас проснутся, поэтому пришлось войти во внутрь.
Девчонки только-только пробуждались, приподнимаясь на кровати и расправляя руки. Однако стоило услышать громкий стук в дверь, крик Амирана «просыпайтесь, девчонки!» и сонливость как рукой сняло. Цира и Кристина перепугались, а за дверью парни залились хохотом. Мы вышли в коридор, но вместо пожелания доброго утра услышали это:
– Давайте в темпе. Надо поесть и начать подготовку. В два часа, по обыкновению, начнётся трансляция. За час до этого мы уже должны быть на месте. Так что… У нас есть всего четыре часа до выхода.
Вокруг всё ожило; шум посуды, текущей воды в душе, шелест заправляющихся постелей. Все вели себя так, словно сегодня самый обычный день. Но ни на минуту не могли, действительно, расслабиться. Я обещала Павле вернуться и увидеться с ним перед тем, как его уведут. На меня внезапно нашла ужасная мысль… а вдруг вчера и вправду был последний раз? Вдруг все провалится. Как же я могла так поступить с братом? Сердце сжалось от боли, я чувствовала себя самым плохим человеком на планете. Я несла тарелки на стол совершенно безучастно, думая о своем. Внимательный Амиран это заметил:
– Анна, все в порядке? – спросил он.
– Да.
– Я чувствую, что нет. Ты переживаешь за брата? – он подошел ко мне и приобнял за плечи, – Ты должна собраться. У нас все получится, даже не допускай мысли о том, что твоего брата убьют.
Я обняла Амирана, положив голову ему на плечо и на душе стало спокойно. Да, он прав. Все будет хорошо.
Мы переодевались в небольшом закоулке, близ огромнейшего здания правительства. Было слишком опасно ходить в форме по городу, поэтому мы решили надеть ее перед самой операцией захвата. Ладо остался дома, изначально и не планировалось, что он пойдет с нами, а теперь уж подавно. Ведь его повсюду ищут.
Только сейчас я заметила, какое же это здание огромное, надменное, устрашающее. Оно было красивым, очень, но мне бы хотелось никогда его не видеть. Переливающиеся, здоровенные стекла переходили то в голубой, то в фиолетовый цвет. Можно было смотреть на эту красоту непрерывно, как на море, но когда ты знаешь, что происходит внутри – хочется побыстрее отсюда уйти. Где-то там, наверху, дадут приказ выстрелить в моего брата, насчет раз два три, словно это какая-то игра. Где-то там, сидят настоящие убийцы, чьи руки тонут в крови, но эта кровь спряталась под мантией власти, денег и лжи. Здорово владеть богатством, но куда привлекательнее иметь власть над разумом людей, тогда ты уже не простой смертный, а сверхчеловек или даже божество. Отправная точка каждого, изначально держит путь только к материальному благополучию, затем к его избытку, а когда и эта цель достигнута, понимаешь – просто деньги тебе не нужны, нужно нечто большее. И появляется кое-что привлекательнее – желание стать богоподобным, завладеть миром, людской свободой и управлять человечеством. Мои мысли прервал Амиран, приказав начать операцию:
– Как и репетировали, первым идет Ника. Через пятнадцать минут пойдешь ты, Цира. – И Ника пошел, его маленькая фигурка в костюме охранника вскоре растворилась в этом дворце зла. Интересно, каковы были его мысли в тот момент, не убили ли его сразу как он только вошел? Может нас видели с окон? Может мы все это делаем совершенно зря? Казалось, пятнадцать минут длились вечно. Все молчали. Было страшно. Несмотря на такую долгую подготовку, никто не мог предсказать, что будет происходить внутри.
Амиран дал команду Цире и сказал подготовиться Кристине. У всегда боевой и бесстрашной Циры затряслись руки, она пыталась совладать с собой. Чтобы успокоить ее, мне пришлось пообещать, что «все будет хорошо». Хотя обещать я ничего не могла. Она улыбнулась мне в ответ и бодро сказал «да!», после чего неспешно отправилась к черному входу здания. Через пятнадцать минут и Кристина скрылась в хранилище несправедливости. Мы остались вдвоем – Амиран и я. Он взял меня за руку и сказал: «Не бойся. Просто представь, что вмиг этого здания просто не станет».
И я представила. Невероятной красоты стекла, медленно вырывались наружу, разлетаясь на мелкие осколки. Я видела все в замедленном действии. Лишь я и Амиран, здесь, держимся за руки и смотрим как рушится то, что испортило нам жизнь. Смотрим, как создается новый мир.
При свете дневного солнца стекла были исключительно красивы и отражали свет уходящего солнца. Вокруг все искрилось. Амиран начал вставать, и не отпуская своей руки потянул меня за собой:
– Идем, время пришло! – И мы пошли, возможно обрекая себя на смерть, но вместе.
Маленькая, незаметная дверь, скрывала за собой целый мир. Несмотря на то, что здание выполнено из стекла и можно было увидеть многое, что здесь происходит, когда ты заходишь во внутрь – все меняется. Если до этого ты ощущал себя больше и сильнее всего этого, то теперь, внутри – оно стало сильнее тебя.
– Анна, встретимся на последнем этаже. Ребята уже там. Нужно идти порознь, – шепнул мне Амиран.
Мы разошлись по разные стороны коридора, делая вид, что даже не смотрим друг на друга. Наш путь лежал к лифту, его двери были широкими, стеклянными, красивыми и дорогими, как и все вокруг. Амиран прошел чуть вперед, а я плелась позади и уже начала заходить в лифт, как услышала голос сзади:
– Эй, уборщица!
Во мне все стало холодеть, они нас вычислил. Двери лифта закрылись прямо передо мной. Амиран в спешке стал нажимать на кнопки лифта, но уже было поздно, лифт устремился вверх. Я осталась одна наедине с охранником и своим страхом. Он вплотную подошел ко мне.
– Наверх собралась? – насмешливо спросил незнакомец.
Моим ответом послужило лишь короткое мычание и еле заметный кивок головой.
– Следуй за мной!
Я думала о том, чтобы убежать, но все же последовала за охранником. Он размашисто шагал по просторному коридору, словно все эти хоромы принадлежали ему. Подумать только, надели людей хоть малой частью власти и они в разы преумножат ее в своем уме. Надменный сторож вел меня за собой, постоянно оборачиваясь и насмехаясь надо мной. Мы долго шли по обширным проходам мимо разных отделов: тут были офисы бухгалтерии, секьюрити, фотографов правительства и многих других. Все эти люди работали на одну цель – обманывать других. Вокруг стояла абсолютная тишина, слышны были лишь наши с охранником шаги. Он внезапно остановился посреди коридора. Никаких тоннелей, комнат для пыток и подвалов.
– Вы думаете, что от нас можно что-то утаить? Мы видим все! – залившись хохотом, высказался охранник. Мои руки начали дрожать, я молчала. Он продолжил: – А ты думаешь, зачем нам камеры? Мы следим за вами. Ну, чего молчишь, недотепа? Испугалась меня?
Я решила, что нужно собраться и не показывать своего страха. Убьют и убьют. Разве этим они сделают плохо мне? Жить в таком мире или умереть? Второй вариант даже привлекательнее. И я гордо, глядя ему прямо в глаза, ответила: «нет!». Не успела я это сказать, как он схватил меня за горло, оттащил к одной из стеклянных стен и начал бить об нее головой. Видимо стекла были непробиваемые, но голова у меня, казалось, сейчас разобьется вдребезги.
– Значит не боишься, да? – кричал он на меня, продолжая ударять об стену. Я уже плохо оценивала происходящее, в глазах начинало мутнеть. Внезапно он отпустил меня и приказал: – Вон там, убери осколки вазы. Кто-то разбил ее и эти осколки валяются здесь уже часа три. А вы все ходите и стройте глазки всем подряд, вместо того чтобы заниматься делом. И да, убери то, что запачкала тут.
И он ушел. Так все было из-за какой-то разбитой вазы? Голова жутко болела, я приложила к ней ладонь, та сразу стала влажной от крови. Надо было побыстрее уходить отсюда. Я осмотрелась по сторонам, но никто из работников даже не посмотрел на меня, словно происходящее им не в ново. Мои ноги поспешно несли меня к лифту, но не успела я нажать на кнопку, как двери открылись сами и из них вышел Амиран, удивленный и перепуганный. Он обнял меня так, будто бы мы не виделись годами. Своей ладонью он накрыл мою голову, я застонала от боли, Амиран немедленно убрал руку.
– Что с тобой? – он посмотрел на свою окровавленную ладонь и все понял, –Кто это сделал с тобой?
– Сейчас не время. Нам нужно удаляться скорее отсюда.
– Нас накрыли?
– Нет, нет. Все в порядке, но действовать нужно немедленно.
Приехал лифт и мы немедленно зашли в него.
Ребята уже ждали нас на верхнем этаже, порознь расхаживая по широкому коридору. Амиран подал знак, что нужно начинать. По словам ребят, весь последний этаж был самым главным в здании, однако существовала одна комната, где постоянно собирались самые важные особы страны. Амиран знал тут все наизусть, мы последовали за ним к большой металлической двери.
– Слушайте внимательно, мы заходим и сразу блокируем дверь, на внутренней ее стороне будут кнопки, на которых нужно набрать комбинацию «A8M8R» и дверь заблокируется снаружи. Анна, этим займешься ты. Ну все, вперед!» – Амиран толкнул дверь и зашел, мы повторили за ним.
Содержимое, находящееся за дверью, было похоже на небольшой зал заседаний. Посреди большой комнаты стоял огромный дубовый стол в форме круга. А по всему периметру зала разместились мягкие кресла викторианского стиля, в которых восседали несколько мужчин, одетых в самые роскошные костюмы и покуривая сигары. Спроси меня, все это было похоже на какой-то роскошный бал восемнадцатого века, где собирались лишь избранные генералы, чиновники и богатые купцы, вот только женщин тут не было. Когда мы вошли, зажиточные господа оторвались от своих утех и высокомерно взглянули на нас.
– Кто вы такие? – насмешливо воскликнул один из них.
– Быстро всем встать! – приказал им Амиран.
И они, в недоумении переглянувшись, повиновались, что меня очень позабавило. Деньги, власть, богатство, высокомерие, все это мгновенно испарилось, стоило Амирану только повысить голос. Их было пятнадцать человек, я успела это посчитать, пока наш предводитель усердно вглядывался в каждого. Во взгляде Амирана читалась неподдельная ненависть, меня это даже насторожило. Было такое чувство, словно он готов собственноручно свернуть им шею или чего хуже. Он был сам не свой. Мне показалось, что он кого-то ищет.
Навесные электронные часы показывали, что время уже поджимает – 13:51. До трансляции оставалось жалких девять минут, а Амиран, вместо того, чтобы выбрать одного из присутствующих, метался по залу и терял время. Наконец Ника осмелился его остепенить.
– Амиран, нельзя терять время. Что ты все бегаешь, выберем одного и начнем!
Но тот проигнорировал слова своего товарища, лишь продолжая кого-то выискивать в зале.
– Где главный?! – внезапно подал голос Амиран, его крик разнесся по всей комнате.
Все молчали, но Амиран вновь и вновь повторял свой вопрос. Мы с ребятами переглядывались в полном непонимании. Кто такой главный? Они все вместе руководили страной, общим советом. Однако Амиран, кажется, знал больше нас, он упорно стоял на своем, продолжая спрашивать, но не получая ответа.
Время шло… Вдруг раздался громкий, властный голос – это был красивый, статный мужчина лет сорока пяти, он показался из открытой двери, ведущей, судя по всему, в рабочий кабинет. Мужчина выглядел безупречно, в его темно-каштановых волосах виднелись несколько седых прядей, на лице сияла белозубая улыбка. Несмотря на небольшую упитанность, он имел вид вполне презентабельного человека, находившегося в хорошей, подвижной форме. На нем красовался изящный серый костюм, а на руках поблескивали часы, на которые у меня бы в жизни не хватило средств. Он кого-то мне очень сильно напоминал.
– Ты меня ищешь? – мягко произнес он, показав все свои идеальные зубы.
Глава тринадцатая
– Амиран, что это с тобой? Пришел, запугиваешь моих людей, – продолжил безукоризненный мужчина. А мы с ребятами стояли в ступоре, совсем не понимая, что происходит, откуда этот человек знает нашего друга. Молчал и сам Амиран, так и не дав ответ. Тогда этот загадочный человек продолжил:
– Сынок, я спрашиваю зачем ты явился сюда и кто эти сопляки ?
Сынок ?! Но ведь отец Амирана умер, вернее его убили, он сам мне рассказывал. О чем он говорит? Я посмотрела на ребят, они также недоумевая переглядывались. Наконец Амиран подал голос.
– Замолчи! Мы пришли сюда, чтобы ты наконец рассказал людям правду!
Мне показалось, что мужчина очень удивился этим словам, однако его голос остался таким же хладнокровным.
– О чем ты толкуешь? Какую еще правду?
– Что мы живем не ради смерти!
– Кто тебе это сказал? Ты ведь знаешь наши традиции. Мы ждем свое выигрышное число, и тогда получаем настоящий шанс быть счастливым.
– Не лги мне! – уже в истерике прокричал Амиран, – Я уже не маленький мальчик, который тебе верит. Я… я больше не дам тебе никого убить. Я лучше убью тебя и поверь, ничуть не пожалею, отец.
– То что случилось с твоей матерью и сестрой – не моя вина. Просто пришло их время. И они счастливы, поверь. Они ушли от нас со спокойной душой. Я очень любил их, как и ты, ты это знаешь.
– Как ты можешь так говорить? – Амиран почти плакал, – Ты отправил маму на смерть только чтобы не потерять власть и деньги. Как ты смеешь говорить, что любил ее?! Всё зависело от тебя, если бы ты прекратил это. Но нет, для тебя семья была не так важна как власть. Ты убил маму, но как ты мог убить и свою маленькую дочь? Ей ведь было всего 3 года. Неужели ты даже не дрогнул, когда приказал нажать гиверам на курок? Скажи мне! – кричал в отчаянии Амиран.
Я хотела спрятаться, уйти, убежать, только бы не слышать и не осознавать этого. Отец Амирана – один из НИХ.
– Я старался ради тебя, сынок!
– Ради меня ?! Ради меня?! Убив мою мать и сестру?!
– Я хотел, чтобы у тебя было все. Чтобы ты ни в чем не нуждался. Если бы я захотел революции, это бы ничего не изменило в людском мнении. Потому что наша идеология укоренилась. Зато пострадали бы мы с тобой, нас бы изгнали, я не хотел, чтобы моя семья скиталась.
– Но у тебя не осталось семьи.
– Ты – моя семья, Амиран.
– Ты сказал, что не хотел, чтобы я в чем-то нуждался. Знаешь, отец, у тебя не получилось. Я нуждался всю жизнь… В маме, сестре и хорошем отце.
Последняя фраза видимо выбила хладнокровного отца из колеи. Тот растерялся и лишь промолвил:
– У вас все равно ничего не выйдет, сознание людей уже не изменить. Они привыкли к этому. А привычка – болезнь неизлечимая, сынок. Ты можешь заставить меня говорить что угодно, они все равно не поверят.
– Мы это предусмотрели, отец, не волнуйся! Цира, Ника, вы знаете что делать!
Цира бросилась готовить наши записи для трансляции, а Ника побежал к камере, в которую должен был говорить вступительную речь отец Амирана и направил ее на его лицо. Через минуту трансляция должна была начаться.
– Ну, папа, начинай!
Тот лишь посмеялся в ответ:
– Амиран, не выдумывай. Это бесполезно. Заканчивай свой цирк и убирайся отсюда.
То, что произошло дальше, напугало меня и всех остальных присутствующих. Амиран выстрелил в ногу своего отца, и резко заговорил: – Ты думаешь я поиграть пришёл? Я сказал, говори! Немедленно!
До начала трансляции оставалось 36 секунд.
– Расскажешь людям всю правду, иначе попрощайся с жизнью, папа!
– Ты этого не сделаешь.
– Ты убил мою мать и сестру, как думаешь, сделаю я это или нет?
Распрю между отцом и сыном прервала Цира. По ее словам, им не удается разблокировать компьютер.
– Черт! Анна, займись им, – Амиран указал головой на отца.
До начала трансляции было три секунды. Три… Два… Один…
– Начинайте! – приказала я ему.
Мама
Ночь для меня прошла в бодрствовании, я не отходила от пастели Павле, с которым мне нужно было расстаться утром. Когда он проснулся, завтрак уже лежал на столе, я хотела сделать все возможное для него. В момент, когда мы понимаем, что потеря близка, начинаем тщательно делать все, что ранее не было столь значимым для нас. Кто-то готовит завтрак еще до пробуждения человека, кому он предназначен. Кто-то накрывает самым мягким одеялом, кто-то не отходит от постели и хочет поухаживать подольше, всего этого мы не делали раньше, или делали, но не с такой лаской и порывом.