Мистер Взахлёб
Русская невеста
Она пожала плечами, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно.
"У меня есть младший брат. Майкл. Миша. Я ухожу из университета. Устраиваюсь на работу. Деньги не очень большие. Приезжает эта… эта штука в Америке. Я беру его. Миша в школе, в которой ночуют".
"Интернат?" – уточнил Том.
"В интернате, да", – сказала Людмила. "Я плачу за это. Это хорошо".
Тому не показалось, что все это хорошо. Слезы навернулись ей на глаза, но она по-прежнему бесстрастно смотрела в окно. Она взяла себя в руки и вытерла глаза рукавом.
"Теперь ты, Том", – сказала она, улыбаясь. "Откуда ты?"
"Чандлер, штат Аризона. На Западе", – сказал Пит.
"О, Запад? Ковбои, индейцы, бах-бах?" – спросила она.
"Ну, ковбоев больше, чем здесь… но не так, как в кино".
"А как же мать, отец?"
"Оба еще живы. Уехали на пенсию в Колорадо".
"Устали?" – спросила Людмила. "Типа, спать хочется?"
"Нет, – сказал Том, – не устали. На пенсии. Ушли с работы. На пенсии".
С тех пор их занятия продолжались в более разговорном режиме. Она задавала вопросы и учила слова, а он поправлял ее или объяснял слова, которые она не знала.
Глава 3
Притяжение между ними также продолжало расти. В их отношениях появилась непринужденная близость, они постоянно прикасались друг к другу, когда сидели вместе. Именно Людмила была инициатором их первого романтического контакта во время поездки на родину однажды утром.
"Я сегодня узнала новое слово", – сказала она, когда он сел рядом с ней во время отъезда поезда от Манхэттена.
"Какое?" – спросил он.
Она придвинулась к нему очень близко и наклонилась, чтобы нежно поцеловать его.
"Поцелуй", – сказала она, когда их губы разошлись. "Это поцелуй, да?"
"Да", – сказал он, его голова гудела. "Это поцелуй".
Несколько минут спустя, когда их языки встретились, он объяснил: "Это французский поцелуй".
"Мы говорим то же самое", – сказала Людмила, смеясь.
В тот вечер, когда они встретились на въезде, каждый из них жаждал прикосновений.
"Я, как это выражается, не могу думать ни о чем, кроме тебя?" – сказала она, после того как они страстно поцеловались.
"Одержима".
"Да, я одержима с тобой", – сказала она.
"Тобой. Я тоже одержим тобой", – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее еще раз.
Два дня спустя она была одета в шерстяное пальто. Как обычно, в вагоне было мало людей. Она огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и потянула его руку внутрь своего пальто.
"Как это называется?" – спросила она.
"Грудь", – прошептал он.
"Грудь. Разве это не называется как-то иначе? Мужчины, которые работают на стройках, говорят по-другому. Они свистят, они говорят "красивые… соски?".
"Да", – сказал он, смеясь. "Есть много слов. Сиськи, титьки, буфера, сисечки и еще много другого".
"Американские мужчины ничем не отличаются от русских. Находят миллион названий для любимого дела. А теперь подожди".
Она еще раз огляделась вокруг, затем потянулась вверх и расстегнула молнию на своей униформе уборщицы. На ней был удивительно сексуальный бюстгальтер с застежкой спереди. Она расстегнула его, позволяя своим прекрасным грудям вывалиться наружу. Снова взяв его руку, она положила ее на свою обнаженную грудь.
"Грудь", – сказала она. "Мне нравится грудь".
Он криво улыбнулся: "Мне тоже".
"Нет, мне нравится слово, глупышка", – сказала она. "Что это? Эта часть?"
Она убрала его руку и провела пальцем по более темному участку.
"Ареола", – сказал Том, завороженно наблюдая за происходящим и одновременно нервно оглядываясь по сторонам.
"Ареола", – повторила она.
"А это", – сказал он, взяв ее сосок в свои пальцы. "Это сосок".
"Сосок", – сказала она, вздохнув, когда он нежно ущипнул ее. "Я вижу, ты разбираешься в сосках".
Их урок анатомии, к сожалению, был ограничен, так как по мере приближения к Манхэттену в поезд входило все больше людей. Знание того, что находится под ней, просто сводило с ума Тома, когда Людмила застегивала молнию на своей униформе, не удосужившись застегнуть и лифчик.
На следующее утро она сняла пальто и положила его на колени.
"Киска?" – повторила она, проведя рукой там, под своим синим платьем из полиэстера.
"Да, или вагина, пизда… это довольно грубо, я обычно так не говорю", – сказал он, – "Для этого есть много других слов".
"Мне нравится киска, это хорошо", – сказала она.
"Есть еще", – прошептал он, маневрируя рукой. "Лабиа".
"Лабиа", – тихо застонала она, когда он переместил пальцы на нее.
"Клитор, или клитор", – прошептал он ей на ухо.
"Клитор", – задыхалась она, когда он начал растирать пальцами нежные круги, не останавливаясь в течение нескольких минут.
"Точка G", – прошептал он, продвигая пальцы внутрь, держа большой палец на волшебной кнопке.
Прошло совсем немного времени, и ее тело задрожало, она уткнулась лицом в его плечо и завизжала так тихо, как только могла.
"Это было? Что вызвало?" – спросила она, как только смогла говорить.
"Оргазм", – сказал он, – "Или кончаю".
"Кончаешь? Типа, ты едешь в поезде?" – спросила она.
"Да, ты говоришь то же самое".
"Мне нравится кончать в поезде", – вздохнула она.
Прошло несколько дней, прежде чем они смогли продолжить уроки анатомии, как вечером понедельника ее рука оказалась под его пальто.
"Член, или пенис", – простонал он, когда она крепко схватила его.
"Я говорю – член. Лучшее слово", – сказала она напористо.
"Это яйца, или яички", – простонал он.
"Яйца. Член. Хорошо", – сказала она, начиная поглаживать его пах. "Как ты говоришь, когда делаешь это с собой?"
"О Боже", – простонал он. "Это называется "дрочить", или " дрыгать", или "мастурбировать".
"Хорошо. Теперь я дрочу тебе, мой американский Соколов".
Она работала с ним так быстро, как только могла, под его пальто. "Ты скажешь мне, когда, да?" – спросила она, когда его дыхание участилось.
"Сейчас", – простонал он, чувствуя, что дошел до края.
Она нырнула под пальто и взяла его в рот, когда он извергся из себя, выплеснув накопившуюся сперму, которую он в основном копил с момента встречи с ней. Он еще несколько раз кончил в ее теплый рот, но его радость прервалась, когда в конце вагона открылась дверь и подошел проводник. Он беспомощно сидел, пока Людмила заканчивала отсасывать его, изо всех сил стараясь сохранить на лице хоть какое-то нормальное выражение. Кондуктор, Билли, на этом маршруте появлялся чаще, чем на других. Он был обычно лишен чувства юмора, и Том беспокоился о том, что может произойти. Билли окинул ситуацию взглядом, но выражение его лица почти не изменилось. Он взял их билеты со спинки сиденья, прикрепил их и пошел дальше.
"Ничего такого, чего бы я не видел", – бесстрастно сказал он, выходя в следующий вагон.
Людмила вышла, покрасневшая и от смущения, и от того, что находилась в довольно душном помещении.
"Это было близко", – сказал он.
"Как это называется?" – спросила она, подняв два пальца, которыми она вытерла последние капли его обильной струи.
"Сперма", – сказал он, застегивая пуговицы под пальто.
"Эта сперма тоже". Хм. Мне нравится, когда ты кончаешь. Ты очень много кончаешь. Давно такого не было, да?" Она соблазнительно облизала пальцы и нежно поцеловала его.
