Михаил Александрович Чарков
Кабельщик
От этой пары ему стало не по себе, и он перевел взгляд на мужчину в костюме. Мужчина стоял прямо у выхода и совсем не держался за поручни. Когда поезд остановился, он даже не пошатнулся, только поправил пиджак и пропустил входящий поток людей. С нарастающим шумом, будто кто–то с силой всасывал воздух, поезд снова начал набирать скорость. Андрей продолжал разглядывать пассажиров. Рядом с мужчиной в костюме сидела молодая девушка. Она уронила голову на грудь и, казалось, спала, положив руки на черную сумочку. Несколько прядей светлых волос выбились из прически, а щеки раскраснелись. Временами, когда вагон подбрасывало или поезд делал резкий поворот в одном из перегонов, девушка просыпалась, приподнимала голову и открывала глаза, но затем снова их закрывала, точно, как уставший ребенок. Андрею вдруг стало ее жаль, как было жаль всех, кто был вынужден куда–то бежать и спать на ходу в погоне за лучшей жизнью. На следующей остановке голос из динамика объявил название его станции, и Андрей начал пробираться к выходу с мыслью о том, что наверху он вновь с облегчением вдохнет морозный воздух.
***
Когда он подошел к серой девятиэтажке, было уже не меньше восьми вечера. Андрей набрал онемевшими пальцами код на домофоне и потянул железную дверь. Поднялся на четвертый этаж пешком, чтобы не грохотать лифтом на всю лестничную клетку и замер у древней деревянной двери, прислушиваясь. Голосов слышно не было. Это могло значить как хорошее, так и плохое. Андрей поднял руку, чтобы постучать, но замер в нерешительности. Всякий раз ему становилось все сложнее приходить сюда. Но Андрея тянуло в эту квартиру чувство долга и любви. Он собрался с мыслями и все же постучал. Послышались торопливые шаги и ему отрыл невысокий парень со взъерошенными черными волосами. Андрей не смог сдержать улыбку. Племянник тоже ему улыбнулся.
– Здорово, Валерка, как ты? – Андрей крепко пожал парню руку.
– Здрасьте, дядь Андрей, проходите. У меня все отлично.
Андрей переступил порог и закрыл за собой дверь.
– Налить вам чаю? – Валерка засуетился по кухне, пряча в шкаф кружки и немытые тарелки.
– Нет, – Андрей тоже прошел на кухню, осматриваясь. Он заметил, как Валерка смял пустую обертку от сигарет и бросил в забитое мусорное ведро под раковиной. Прям как мальчишка.
Окна были закрыты, но запаха в квартире не было. Валерка его не ждал, проветрить бы не успел, думал Андрей.
– Я ненадолго, просто хотел тебя проведать. Рассказывай, как у тебя дела, только на этот раз попробуй обойтись без «все отлично».
Валерка улыбнулся. На щеках была только дневная щетина. Это тоже был хороший знак.
– Да у меня правда все хорошо. Денег на квартиру хватает. Я после того раза уже ничего, кроме пива и не пью.
– Это правильно, – согласился Андрей, заглядывая за холодильник в поисках пустых бутылок, пока племянник щелкал кнопкой на газовой плите.
– Меня уже и не тянет совсем. Противно даже.
– Это верно, – Андрей смял в кармане пятитысячную купюру. Эти слова он слышал уже не один раз.
Валерка налил две чашки чая и даже достал откуда-то конфеты.
– Сегодня купил, – улыбнулся парень. – Утром встал и вдруг подумал, что конфет жуть, как хочется. А почему нет? Сходил да купил. Аж килограмм набрал. Теперь вот хожу и жую, – он развернул конфету, демонстративно сунул в рот и начал нервно жевать.
– С работай у тебя как? – Андрей пальцами разгладил купюру в кармане. – Я вижу на покушать тебе пока хватает. Ну а потом? – он вынул из кармана руку с деньгами.
Валерка посмотрел на Андрея, потом скосил взгляд на руку.
– Да мне хватает, – замялся парень. – Не то, чтобы очень, конечно. Но до получки дотяну как-нибудь.
– Так ты что, работу нашел?
– Ааа! – Валерка сделал безумные глаза. – Я же тебе не сказал. Я работу нашел! В цеху, сторожем.
– Правда? – Андрей просиял. – И когда приступаешь?
– На этой неделе начинаю. Меня парни посоветовали, спасибо им. В этом цеху и Вадик работает. Я на смену около шести вечера заступаю. С ним как раз иногда пересекаться будем.
Андрей нахмурился и сунул деньги обратно в карман.
– Ты бы поменьше общался с этими твоими парнями. Сам знаешь. Тебе сейчас работать надо. На деле сосредоточиться. Я про учебу, конечно, пока не заикаюсь, но это только пока.
– Да, – Валерка смутился. – Но они мне хоть какую-то работу нашли. А то до этого целый месяц без дела сидел.
– Ладно, ты все-таки молодец, что работу нашел. Я рад. Правда рад, – Андрей снова улыбнулся.
Они еще немного посидели, обсудили сериал, который Андрей смотрит на работе. Андрей пожаловался на то, что у смартфона слишком быстро садится заряд. Валерка посоветовал ему купить какое-то устройство, от которого можно этот самый смартфон заряжать. Андрей, конечно, внимательно все выслушал, но для себя решил, что будет экономить заряд по старинке. Когда он засобирался домой, Валерка как-то немного сник, но проводил его до двери.
– Ладно, ты береги себя, – сказал Андрей. – Мы с тетей Таней за тебя беспокоимся.
– Да ладно, пап, – парень взъерошил рукой волосы. – У меня все отлично будет. Лучше, чем у кого-либо еще.
Андрей застыл. Валерка и раньше называл его папой, но очень нечасто. С каждым годом он слышал эти слова все реже. Андрей действительно был парню, как отец. После смерти своего брата и отца Валерки, Андрей всегда помогал Наташе, которая осталась одна с сыном. В тот день он потерял и брата Сашу, и сына Сережку. О ком ему было еще думать? Когда мать Валерки умерла, парню было девятнадцать. Он так и остался жить в родительской квартире один. Андрей не думал, что племянник назвал его так специально. Просто иногда это случалось, само собой. А иногда, как сейчас, Валерка даже сам этого не замечал. В конце концов он потерял отца, когда ему было семь. Парень еще помнил, что такое иметь обоих родителей, которые о нем заботятся и любят. Андрей вгляделся в карие, как у брата, глаза племянника, в простодушную улыбку и крепко его обнял.
– Вот, держи, – он сунул мятую купюру ему в ладонь.
Валерка неохотно запротестовал, но Андрей настоял. Как всегда.
– Не спорь, – тут не так много. – Нам с Татьяной деньги все равно тратить некуда. А ты себе еды нормальной купи и одежды приличной. Все-таки на новую работу устроился.
– Я ж сторожем, – протянул Валерка виновато.
– Ну и что. Сторожам что, прилично выглядеть не нужно? Все, давай, мне пора.
Он еще раз обнял племянника и вышел из квартиры.
***
– Ты утром опять сильно шумел. Я же тебя просила, – Татьяна отмывала тарелки от остатков ужина.
– Извини, я проспал. В следующий раз буду тише, – ответил Андрей.
– Да, – жена махнула рукой. – Ты так все время говоришь. Слышал, что по телевизору говорили? Снова, говорят, война начнется.
– Нет, не слышал. У меня на работе своя война. Это вы у себя там телевизор постоянно крутите.
– Ну а ты сериалы свои дурацкие смотришь. Это хотя бы жизнь, а у тебя что? – Татьяна составила мокрую посуду в шкаф, открыла упаковку вафель и со вздохом, полным страдания, плюхнулась на стул напротив. Так, что Андрей испугался за его прочность.
– Нет у нас там времени телевизор смотреть. Да и под землей все равно сигнала нет.
Жена только покачала головой и запила вафлю чаем.
– Ты сегодня поздно вернулся. Опять к Валерке ходил?
– Забегал на часок, – неохотно ответил Андрей. – У него все нормально.
– Я и не сомневаюсь, что у него все нормально. У него же работы то нет, а ты ему все денег носишь. Чего бы у него не нормально-то быть?
– Все, не заводись, – сморщился Андрей.
– А что мне заводиться? – Татьяна повысила голос. – Ты ему почти все свою зарплату носишь, а он ее пропивает.
– Не преувеличивай, – Андрей тоже повысил голос. – Какая тебе разница? У тебя зарплата вообще минималка.
– Да я хоть за минималку работаю, со своими-то проблемами, – она указала мясистыми пальцами на внушительного размера лодыжки. – Но все равно работаю. А он даже не пытается. И не будет! Пока ты ему подачки носишь.
– Работаешь! – Андрей усмехнулся, – Сидишь, мелочь принимаешь, туалетную бумагу выдаешь и в телек пялишься.
– Да пусть так, мне за это хотя бы деньги платят! – Татьяна перешла на крик.
– Он между прочим вчера на работу устроился! – крикнул в ответ Андрей.
– Ну да, – жена рассмеялась, из-за чего стол заходил ходуном.
– Да! Устроился. Сторожем в цех. Все, хватит! Я, сколько надо, всегда на комоде оставляю. Ни копейки еще не пропил и не зажал. Остальные деньги мои, и я делаю с ними, что посчитаю нужным.
Татьяна махнула рукой и откусила от новой вафли. Наступила пауза. Андрей отхлебнул остывшего чая и на душе стало мерзко. Он ведь и сам чувствовал, что Валерка надолго на новой работе не задержится, как и на предыдущих. Но все равно каждый раз надеялся. Настенные кухонные часы на фоне подсолнухов громко тикали.
– Ты не помнишь, какого цвета сапожки на Сережке были? – вдруг спросил Андрей, понизив голос.
Татьяна перестала жевать. Ее голос тоже, словно осип.
– Не помню, голубые наверно.
– А мне почему-то кажется, что желтые.
– Нет, – на нем тогда курточка синяя была, я точно помню. Мы же его в ней тогда и… Вместе с Сашкой. Я бы такие ему не купила. К курточке бы не подошли.
– А по-моему все-таки желтые, – снова сказал Андрей.
Татьяна не ответила, разглядывая свои пухлые пальцы.
– У него шапочка тогда желтая была, вязаная. Мне кажется сапожки как раз под цвет были, – продолжал Андрей.
– Боже! – вдруг вскрикнула Татьяна. – Ты меня с ума сведешь! Что с тобой такое? Споришь со мной постоянно, Сережку зачем-то вспомнил, – она встала со стула и со вздохом ушла в комнату не забыв захватить вафли.
Андрей остался сидеть с видом нашкодившего ребенка. Смотрел в кружку с чаем и вспоминал сон с Сережкой, стоявшем в мутной воде. Андрей иногда забывал, что сына потерял не только он.
***
На этот раз он мог двигаться. Андрей видел лицо брата. Саша сжимал руль синей нивы и разговаривал с ним через приоткрытое окно, держа в пальцах сигарету. Сережка сидел рядом на переднем сидении в той же желтой вязаной шапочке и синей курточке. Сын грустно и задумчиво смотрел перед собой, в точности, как тогда на круги в луже. Андрей почему-то уговаривал брата уехать. И чем быстрее, тем лучше. Саша ехать не хотел, но он просил его все настойчивей, и брат в конце концов согласился. Саша повернул ключ зажигания и мотор «Нивы» загудел. Андрей попробовал в последний раз разглядеть лицо сына через лобовое стекло, но не смог. Машина тронулась с места, а Андрей проснулся.
Он медленно открыл глаза. Сон не был кошмаром. Он был хуже, чем любой кошмар. Андрей уже говорил брату то же самое, только наяву и в тот самый день. Только тогда он не стоял у машины, а говорил с ним по телефону. Саша возвращался с дня рождения их близкого друга и долго отказывался от поездки. Говорил, что немного выпил, но Андрей настоял, чтобы брат забрал сына из садика в городе. Ведь сам он так устал после смены, так устал… В этом сне он снова не смог разглядеть цвет сапожек Сережки.
Андрей потер глаза и взял в руки телефон, сощурившись от яркой подсветки. На часах было пять пятьдесят две. Пора собираться на смену.
***
Пятнадцать минут на автобусе и поток теплого воздуха из вентиляции снова несет его к эскалатору. Несколько станций, еще одна поездка на автобусе и вот он уже на «Кольцевой», спускается под землю.
– Повезло, что тут не так глубоко, как на «Павловской», а? – встретил его Валя.
– Точно, – согласился Андрей. – Где наш новоприбывший? Мы вчера демонтаж старого кабеля не доделали. Хочу его напрячь.
– Это правильно, – широко улыбнулся Валя. – Вон там сидит. Хмурый-прехмурый.
– А чего случилось?
– Да он ко мне с самого утра привязался. Все расспрашивал про станцию и истории, с ней связанные. Про диггеров этих, будь они трижды неладны. Ну а Серега услышал все это и напустился на парня. Если бы меня рядом не было или он первый к нему обратился, дело бы точно до драки дошло.
– Да брось Валя, какая там драка, – махнул рукой Андрей, набрасывая на плечи оранжевый жилет.
– Ну да, – Валя снова широко улыбнулся. – Так, получил бы хорошую затрещину и все.
Среди сидящих на платформе мужиков Андрей приметил самый грязный оранжевый жилет и окликнул новенького. Паша сидел на платформе с остальными, свесив ноги вниз и курил сигарету. Вчера Андрей пачки у парня не заметил и не помнил, чтобы тот курил. Наверняка увидел у остальных и решил не отставать.
– Паша! – крикнул Андрей. – Двигай сюда, я тебе задание дам.
Парень потушил сигарету, не скуренную даже на половину, и нехотя подошел к Андрею.
– Смотри. Сейчас зовешь Диму и тащите вот этот инструмент на дрезину. Потом за мной.
– А я это… – занервничал Паша. – Раньше таким не работал, – он покосился на инструмент.
– Спокойно, – сказал Андрей. – Я уже понял. Демонтажом буду заниматься я с Димой, а ты разметишь кабель, который мы вчера проложили. И чтобы каждый метр под запись. Приказ начальства.
Паша быстро закивал и побежал искать Диму. Андрей удивлялся тому, как в этом парне вместе уживались плохо скрываемая злоба на мир и простое ребячество.
Когда в перегоне горит свет, тоннель уже не кажется таким зловещим, хотя вокруг все равно мало что видно. Дрезина шла медленно, в лицо задувал сухой вентиляционный воздух. Вдоль бетонных стен тянулись линии черных кабелей. Иногда мимо проплывали высоковольтные шкафы и семафоры.
– Дизель? – подал голос Паша. – Лошадей двести пятьдесят?
Монтер, худощавый маленький мужичок, даже не оторвал взгляда от тоннеля.
– Какой там дизель, малец, – ответил он, перекрикивая шум мотора. – Это обычная монтажная дрезина. Она в этом метро года с шестьдесят девятого, если не меньше.
– Я это… знаю, – смутился Паша. – Я про двигатель. На них же дизельный стоит.
– Малец, я ж тебе сказал, это ДМ. На них обычные карбюраторные движки стоят. И никто их не модернизировал с семидесятых. ЗИЛ сто тридцать называются.
Паша нахмурился еще больше и натянул шапку ниже на лоб.
– Тут дай бог сто пятьдесят лошадок будет, – усмехнулся монтер. – Двести пятьдесят. Ну дает, – он рассмеялся.
За ним рассмеялся и Дима. Андрей тоже не смог скрыть улыбку и тут же поймал на себе злобный взгляд Паши.
Дрезина прошла еще метров триста, и Андрей с Димой выгрузили инструмент. Паша вооружился блокнотом с ручкой и побежал дальше по перегону делать измерения. Демонтаж кабеля дело тоже не легкое, но по сложности с прокладкой не сравнится. Работа шла быстро, пока Андрей не услышал тихий отзвук, как ему тогда показалось, капающей воды.
– Дима! – крикнул он напарника.
– Чего? – отозвалось в тоннеле.
– Сюда иди. Тут по ходу воды грунтовые вышли. Нужно источник найти и нашим сообщить.
Больше слов не понадобилось. Дима прибежал мгновенно.
– Слышишь? – Андрей снова прислушался, но теперь звук больше напоминал ему тихие, неуверенные шаги по рельсу.
– Ничего не слышу, – честно сказал Дима. Он прошел несколько метров вперед и осмотрел стены перегона с фонарем. – Показалось тебе, – заключил он.
– Да ты что, какое показалось? – возмутился Андрей. – Я точно слышал.
– Звук капающей воды?
– Ну может, не воды, – Андрей сам уже не был уверен.
– То, наверно, я работал. Хорошо, что не грунтовые, а то нам бы тут работенки прибавилось.
Дима спрятал фонарь и снова пошел работать. Андрей не стал ему говорить, что все еще слышал удаляющийся звук.
Позже к их работе присоединились еще трое, и бригада успела демонтировать почти сто пятьдесят метров, когда Валя вызвал всех на обед. Андрей свистнул Пашу, и дрезина поехала назад.
К их возвращению на станции уже успели поставить самодельный стол из козел и открыть пиво. Обычно вот так всем миром они никогда не обедали, но сегодня был особенный день. Пока ждали с подстанции Сергея, Андрей с Пашей пошли умыться.
– А чего там происходит-то? – улыбнулся парень, он принял застолье за чей-то день рождения. Но улыбка Паши быстро угасла, когда он заметил выражение лица Андрея.
– Сегодня память Ромы, – ответил Андрей. – Ты лишнего не говори. Предложат пива, молча выпей и все. Я, честно, и без этого бы обошелся. Но для некоторых, в том числе и для Сереги, это важно. Так что, уж как повелось. – Андрей снова заметил блеск в глазах парня, на этот раз при упоминании Сергея, но Паша все равно кивнул.
Они отмыли черные руки и вернулись на станцию. Сергей уже разливал всем пива. Ничего крепче он бы пить все равно не позволил, даже если бы разрешил бригадир Валя. Когда Паша подошел к столу, Сергей протянул стакан и ему тоже. Как понял Андрей, в знак примирения.
– Ну давайте, мужики, – на секунду он словно задумался, склонив голову, затем выпил.