Марта Дмитриевна Еронакова
Легенда о Светлом Клане
– Что ж. Тогда Единый ему судьей. А нам мороки меньше. Итак, легаты!
– А что будет с младшим Гепардом? – прервала её Анагон. Мастер на секунду задохнулась от такой дерзости.
– Ааа… это решит суд. Скорее всего, его посадят на несколько месяцев. Преступление не было совершено, тем более, он делал это по указу своего брата. Не думаю, что наказание будет очень суровым.
Художник: «Мятные кости» – Дыденкова Софья Алексеевна
Анагон удовлетворенно кивнула.
– Теперь я могу продолжать? – грозно спросила Гизарра.
– Да, простите, мастер Гизарра.
– Так вот, легаты. Вы справились со своей частью задания. Я довольна вами. Можете отправляться обратно, к Энею. Только возьмите вот эти бумаги, отдадите их своему тану. Это вроде отчета. Без этих бумаг теперь и чихнуть нельзя! Что за безобразие! – мастер сунула в руки Инвера стопку бумаг и вновь обратилась к карте, мгновенно позабыв о присутствии легатов. Те потоптались в дверях и отправились в обратный путь.
Клир VI
Легаты подошли к гостиной. Дверь, вопреки обыкновению, была закрыта. Рейгар уже протянул руку, чтобы толкнуть её, но Инвер его остановил и, подняв указательный палец вверх, призвал остальных прислушаться.
В гостиной разговаривали двое. Один голос легаты тут же распознали как голос Энея, но другой – мужской, очень хриплый и немного шипящий – им был незнаком.
– Теперь дело за драконами? – спросил незнакомец.
– Да, – ответил тан.
– Но ты ведь помнишь, что в тот раз драконы тоже явились, и тем не менее…
– Понимаешь… В тот раз я помог им. Они не справились бы сами, – Эней смущенно закашлялся.
– Зачем?! Ты ведь знал, что пороки рано или поздно сгубят их? Так зачем было вмешиваться?
– Я… я думал, что это ерунда, предрассудки. Необязательная часть! – Эней оправдывался. Легаты переглянулись: было странно слышать такую интонацию от их тана.
– Конечно, необязательная часть Пророчества! Эней, ты дурак! В Пророчестве даже запятые обязательны! – бушевал незнакомый голос. Затем добавил, спокойнее. – Будь умнее в этот раз. Не вмешивайся. Тем более, ты считаешь, что они – те самые. Они должны справиться.
– Да, я понимаю. Теперь все гораздо серьёзнее. И я не… прости! Легаты, войдите!
Пристыжено пригнув головы, ребята вошли в комнату. Только Инвер вошел, ничуть не смущаясь, как будто это не он сейчас подслушивал разговор своего тана.
– Плохо даже не то, что вы следите за мной, а то, что вы делаете это бездарно. Вы не умеете самого простого – подслушивать, – Эней презрительно осматривал воинов.
– Простите, просто мы из благородных семей и никогда этим прежде не занимались. Но если бы Вы могли нас научить… – осклабился Инвер. Анагон дернула его за полу рубашки и грозно шепнула: «Не хами. Это ужасно выглядит».
– Инвер, я сожалею, но мне кажется, что в вашем случае мои уроки пропадут даром. Талант либо есть, либо его нет.
– Согласен, но… – начал было отвечать тану волк, но Анагон его перебила.
– Где Ваш собеседник? – действительно, в комнате не было никого, кроме тана и легатов. Это насторожило Инвера и переключило его внимание, чего и добивалась Анагон.
– Ему надо было уйти. Срочно.
Венус прищурилась и подошла к закрытому окну.
– Я открою? Душно.
Девушка дернула за ручку, и окно с жутким скрипом открылось. Легаты, стоящие за дверью, услышали бы этот звук, если незнакомец решил бы уйти через окно. Венус оглянулась на Инвера. Тот одобрительно кивнул головой. Рейгар сосредоточенно начал к чему-то принюхиваться. Он наклонился к Анагон и обнюхал её шею. Кошка дернулась и отпрянула от него.
– Ты чего?
– Запах, совсем свежий, – тихо шепнул воин. – Вроде кошачий, но не твой.
Тан испуганно стрельнул глазами в сторону кресла и нарочито громко объявил:
– Сегодня вы должны найти себе нормальное оружие. Отправляйтесь на рынок Конора. Лучшее оружие найдете в лавке Благгорты. Спросите на рынке, как пройти к ней, думаю, вам объяснят. Ну и по дороге, если что понравится. Я имею ввиду – если что-то, что может понадобиться вам на задании, вам понравится, можете взять.
– У нас нормальное оружие. Меня оно устраивает, и я не хочу ничего менять, – возразил Инвер.
– Да. И ваших врагов тоже устраивают ваши старые ржавые железяки. А меня не устраивает. Чтобы достойно выполнять долг защитников Конора, вы должны быть нормально вооружены. Своё оружие оставьте в комнатах – я должен быть уверен, что вы приедете с новым. Рей, вот деньги. Я доверяю тебе побольше остальных. Ваши лошади ждут вас у калитки. Отправляйтесь.
– Наши лошади? – удивленно переспросила Венус.
– Да. За ваше последнее задание, которое вы, как ни странно, выполнили весьма успешно, правительство Конора определило вам награду.
– Неплохо! – воскликнул Рейгар. – Если так, то я готов выполнять задания хоть каждый день!
– То есть ты готов каждый день заниматься какой-то ерундой, в то время как я буду исполнять приказы? – единственный, кого новость о лошадях не обрадовала, был Инвер. – А потом ты будешь получать за это награду?
– Остынь, волк, – глухо огрызнулся Рейгар. – Все уже поняли, что ты молодец и единственный, кто хоть что-то стоит в нашей команде. Просто позволь нам бегать рядом и восхищаться твоим мастерством.
Рейгар нависал над Инвером, плотно сжав кулаки. Волк ощерился. Эней предупредительно кашлянул, но легаты не обратили на него внимания.
– Эй! Догисталл, Табард! Прекратили, оба! – тан остался стоять у кресла, но по его напряженной позе было видно, что он в любой момент был готов сорваться и помешать драке.
Постояв ещё с минуту и посверлив оппонента глазами, воины отпрянули друг от друга, и вместе с остальными легатами вышли из комнаты. Как только дверь за ними закрылась, тан упал в кресло, из-за которого вышел крупный рыжий кот и вспрыгнул на колени тана. Тот рассеянно начал гладить кота за ободранными ушами.
– Когда ж они уже наконец начнут ладить? – задумчиво протянул Эней. – Без взаимопонимания и поддержки им не выстоять в последнем сражении. Да и дожить до этого сражения будет непросто.
Кот оглушительно замурчал и свернулся клубком на коленях воина.
– Эх, Сет. Мне бы твоё спокойствие… а ты давай не разлеживайся! Тебе ещё на рынок ехать и желательно доехать до туда раньше, чем легаты вернутся.
Художник: Ксения Болконская
Кот что-то промурчал и перевернулся на другой бок.
– Ладно, – пробурчал Эней. – Сам съезжу. Но тогда я возьму твоего коня. Ты не против?
Кот ничего не ответил. Эней бережно переложил спящее животное на кресло и на цыпочках вышел из комнаты, бесшумно притворив за собою дверь.
***
Выйдя с территории сада, легаты действительно увидели четырех молодых лошадей. Животные не были привязаны и свободно бродили вдоль забора, ощипывая сочную молодую траву.
– Вау! – присвистнул Рейгар. – Наши собственные лошади! Эней не соврал.
– Да, лошади действительно неплохи, – со знанием дела отозвалась Анагон. Инвер же поглядывал на животных с недоверием.
– И где чья?
– Лошади сами определяют себе хозяев – один раз и на всю жизнь. Как и собаки, – Анагон как зачарованная рассматривала лошадей.
– И филины? – откликнулся Рейгар.
– Да. Только лошади и собаки не умирают вместе со своим хозяином. Они умирают за него. И делают это без тени сомнения.
В этот момент вороная с синим отливом лошадь подошла к девушке и положила голову ей на плечо. Анагон немного присела под тяжестью мощной шеи, но улыбнулась и шепнула : «Вот видите».
Анагон быстро оглядела остальных лошадей:
– Рей, попробуй подойти вот к тому, гнедому, с «носочками», который ещё головой трясет постоянно.
Крупный конь, какие обитают только в северных землях, исподлобья смотрел на парня.
– Он смотрит на меня как-то… недобро. Может, лучше к той? – он указал пальцем на тоненькую белую в яблоках лошадку.
– Ты раздавишь её, – засмеялась кошка. – А этот конь точно выдержит тебя. А смотрит так потому, что ждет.
– Чего?
– Когда ты осмелишься оседлать его, конечно же! Не бойся, иди.
Рей сделал несколько шагов к коню и протянул вперед руку, желая погладить его, но тот резко заржал и встал на дыбы. Еще секунда и тяжелые копыта коня обрушились бы на парня.
– Схвати поводья! Быстро!
Рей поднырнул под коня и схватил его под уздцы. Животное тут же успокоилось и принялось щипать траву, как ни в чем ни бывало.
– Он проверял тебя. Ты прошел испытание и доказал, что имеешь право оседлать его.
– Да я чуть не умер, пока просто подходил к нему! Что будет, когда я его оседлаю, – Рейгар стер со лба испарину испуга. Анагон вновь засмеялась.
Художник: Кто в моей коробке?
– У тебя очень строптивый конь, но если вы найдете общий язык, и ты не будешь его обижать, то вы станете лучшими друзьями на ближайшие лет тридцать. Это молодые лошадки, им года четыре. Отличный возраст.
Анагон обернулась к волку, который с ещё большим неудовольствием рассматривал лошадей.
– Теперь ты, Инвер. Мне кажется, что твой вот тот белый, с черными гривой и хвостом. Такой окрас – признак породы. Мне кажется, ты тоже породистый… пойми меня правильно.
Конь вдруг сам подошел к легату и склонил голову. По знаку Анагон, Инвер проделал то же самое. Выразив так почтение друг к другу, конь и человек встали рядом.
– Получается, это моя? – Венус указала на стройную белую кобылку.
– Да.
Венус, оглянувшись по сторонам, сорвала цветок ригитуса, росший в тени забора, и протянула его лошади. Та аккуратно приняла его из руки девушки. Венус приобняла лошадь за шею и прошептала что-то ей на ухо. Лошадка тихо заржала.
– Ей нравится её имя, – улыбнулась девушка. – Я назвала её Полулунница.
Рей рассмеялся.
– И в ясные ночи при полной луне она будет быстрее всех лошадей на Алиоте?
Анагон и Инвер недоуменно переглянулись. Венус смущенно хихикнула.
– Возможно. От имени многое зависит. И характер, и достоинства, и даже судьба. Так говорила моя мать.
– Надо будет хорошенько подумать над именем, – Инвер, уже вскочивший на коня, неуверенно потрепал его черную гриву. Конь потряс головой. Волк осмелел и, запустив пальцы в густую гриву, наконец-то улыбнулся.
Рей задумчиво прищурился, глядя в глаза коня. Животное отвечало ему долгим, почти человеческим взглядом. Воин облизнул губы и сбросил с себя оцепенение.
– Если сейчас никто больше имена придумывать не собирается…
Парень положил руку на седло и, резко развернувшись, прокричал:
– По коням!
***
Через час легаты были на базаре. Рейгар тут же раздал всем деньги – «Не люблю быть ответственным за что-то общее», – сказал он.
Рынок жил. Продавцы кричали, дети плакали, женщины спорили и торговались. Жар яркого конорского солнца соединялся с жаром каменных улиц и домов, кузниц, забегаловок, пекарнь. Но люди, которые здесь работали, уже давно привыкли к этой жаре и потому, не обращая на нее внимания, продавали, покупали, менялись, кричали… Это был целый город внутри города, где действовали свои порядки, свои законы, по которым проходил час, день, жизнь. Неподготовленному человеку здесь сразу становилось плохо от суматохи, но зато тот, кто хоть немного пожил здесь, вдохнул этого воздуха, который никогда не бывал чистым, чувствовал себя, как рыба в воде. Это была его стихия, его дом.
– Думаю, луучше разделиться. В четыре встретимся здесь же. Вон то высокое здание – лавка Благгорты. Не забуудьте про неё. Если же начнется дождь, – воин посмотрел на стремительно темнеющее небо. – Идите в лавку сразу и ждите там остальных, – разметил план действий Инвер и, повернув коня, ускакал.
Он решил отправиться к лавкам, где продавались найденные и украденные вещи. Не самая приглядная часть базара, но здесь можно было купить такие вещи, которые не найти на всем остальном рынке.
Почти все торговцы здесь имеют метку преступников – букет черных роз, связанных колючей проволокой.
Инвер внимательно вглядывался в вывески, как вдруг его конь фыркнул и встал. Легат недовольно свесился с седла. Возле коня стояла старуха, с ног до головы закутанная в вылинявший платок грязно-зеленого цвета. Лицо её – сморщенное, как старый помидор, – было перепачкано чем-то синим, а дрожащие узловатые руки сжимали небольшой мешочек, завязанный грубой бечевкой.
– Чего тебе надо? – грозно спросил воин.
– Молодой человек… купите колечки… – дребезжащим голос ответила старуха.
– Что? Колечки? – Инвер даже возмутился. Предложить ему, легату армии Конора, проезжающему мимо этих оборванцев на коне, выбирающему себе оружие, колечки? Вздор!
– Прошу вас… мне больше нечего продать… и нечего есть… – в голосе старухи появились плаксивые нотки. Что-то екнуло внутри парня, но он тут же попытался заглушить это чувство.
– Ты сама понимаешь, что и кому предлагаешь? Ты представляешь, кто я?
– Вы – благородный господин. У вас добрые глаза, я вас сразу приметила, и подумала, вот этот-то точно не отгонит несчастную бедную старуху, выслушает да поймет её, да поможет ей…
– Сколько? – Инвер полез за кошельком. Не то, чтобы на него подействовал жалобный тон старухи, не то, чтобы парень был падок на лесть… Просто ему вдруг захотелось помочь старухе. Тем более ему это ничего не стоило.
– Четыре колечка, – не поняла старушка.
– Стоит сколько?! – прорычал парень.
– Так сколько заплатите.
Инвер кинул несколько монеток старухе и схватил мешочек. Старуха начала бормотать благодарности, пересчитывая монеты. Парень прервал её.
– Один вопрос: где ты уукрала их?
– Что Вы, милостивый господин… как же можно мне… это мои колечки, все, что у меня осталось…
– Да откуда у тебя они могут быть! Не ври мне. Отвечай, у кого ты их украла?
– Да не крала я их, господин. Да, не мои они, но я их не воровала, я нашла их и взяла себе.
– Ах это так теперь называется? Найти и взять себе? Ну, и у кого же ты их «взяла»? – с презрением сплюнул Инвер.
– Взяла у того, кому продала. Когда они им уже были не нужны, – зло осклабившись, прошипела нищенка и ловчее кошки скрылась в толпе.
– Стой!
Но её было уже не догнать. Инвер выругался. Ему не понравились слова старухи. Уж больно зловеще они были сказаны.
«Когда они им уже были не нужны… Что она имела ввиду? Неужели она сняли их с трупов?»
Художник: лунный эльф – Дроздова Варвара Александровна
Парень брезгливо осмотрел мешочек, и хотел было же зашвырнуть его куда подальше, но что-то остановило его. Он заглянул внутрь. Старуха не обманула, в мешочке лежало четыре кольца. Инвер достал одно из них. Голова дракона с раскрытой пастью, что придавало ей устрашающий вид, и какой-то камень под ней. «Четыре кольца – четыре легата», – вдруг подумал воин. «Можно просто раздать эти кольца им, мне они не нужны». Легат задумался. Странно, что он вообще купил их. Никто раньше не мог разжалобить волка своими причитаниями по поводу собственной бедности или голода, а у старухи это получилось, хотя Инвер и не признавал этого. Позже он думал, что таким образом просто хотел побыстрее избавиться от надоедливой нищенки.
«Взяла у того, кому продала. Что ж попробуй забрать их у меня».
С такими мыслями парень двинулся вперед по базару. Грязные, оборванные бездомные следили за каждым его шагом.
«Они думают, что я украду у них что-нибудь?» – усмехнулся волк.
Один раз какой-то доходяга вцепился в его коня, в заднюю ногу и начал её грызть. Инвер слез с коня и несколько раз ударил наглеца, пока тот не отпустил лошадь.
– Черт знает что!
Лошадь, хоть и испугалась, вроде была в порядке, и Инвер поехал дальше. Внезапно его внимание привлек блеснувший на солнце кинжал. Подойдя поближе, он узнал в нем оружие Анагон.
– Эй, ты! Откуда он у тебя? – спросил Инвер, указывая на нож.
Старик – хозяин «прилавка», на самом деле представляющего собой кусок дырявой материи, расстеленной на земле, – вздрогнул и скрипучим голосом ответил:
– Так это, незадолго до Вас пришел один господин, высокий такой, светленький.
– Эней!… – выдохнул волк.
– Не знаю уж, не представился. Клинок мне кинул, сказал, мол, продай поскорее, я понял, что дело-то важное, вот и сижу, продаю. Господин, возьмите, а? Хороший клинок же.
– Беру, – Инвер отсчитал несколько монет и бросил их на «прилавок». Старик кинулся собирать.
– Старый! А этот человек больше ничего тебе не отдавал?
– Мне – нет. Я только видел, как он что-то Ваафе дал. Она потом прибежала ко мне и рассказала все.
– Что?
Старик хитро улыбнулся и протянул руку.
– Господину же нужно знать, что мне сказала Ваафа?…
Инвер зарычал и было замахнулся клинком. Тогда бродяга ощерился и уставился на что-то позади волка. Тот обернулся, и увидел, по меньшей мере, с десяток пар злых глаз, обращенных на него. Он вздохнул, убрал оружие и кинул старику ещё пару монет.
– То-то. А Ваафа мне сказала, что к ней пришел этот господин, протянул два меча, коротких таких, что зверолюди пользуют, сказал то же, что и мне, мол, продай поживее, и скрылся. А мечи она почти сразу и продала, причем дорого, за три золотых!
Инвер пожалел тех пяти золотых, которые он отдал за клинок. Его мечи были сделаны гораздо лучше.
– Надеюсь, Анагон оценит.
– Вы что-то сказали, господин? – старик оторвался от разглядывания и пробования на зуб монет.
– Да я не тебе уже, старый хрыч!
Инвер поехал дальше, раздумывая над непонятным поведением тана, и не заметил, как конь вывел его к дому Миша. «Может, зайти? Узнать про Гепарда. Интересно, что решил суд? Зайду».
Он слез с коня, отвел его на задний двор и через черный вход вошел в здание. И тут столкнулся с Лирай. Девчонка сначала отпрянула от него, а затем внезапно подалась вперед и крепко-крепко обняла волка.
– Эй! Ты чего?
Лирай смущенно отпрыгнула от воина и, краснея, пробормотала:
– Я так и не поблагодарила вас за то, что вы спасли меня от тех бандитов. Спасибо Вам!
Волк хмыкнул, не желая выдавать своего смущения.
– Можешь поблагодарить меня, налив мне кружку пива.
– Конечно! – радостно воскликнула девчонка и куда-то убежала.
Воин вошел в зал. Праздничные столы убрали, и комната тут же стала выглядеть как-то бедно. Пара-тройка посетителей сидели в разных концах зала. «Вроде главная гостиница столицы… И так убого выглядит. Что поделать, война».
– Вот! – перед ним возникла Лирай, держащая в руках большую кружку, до краев наполненную темным ароматным пивом.
– Благодарю, – Инвер отхлебнул глоток, вытер губы и спросил. – Не знаешь, что стало с Гепардом? Что решил суд?
– Его посадили в камеру, в Западной крепости. Сказали, он просидит там пару месяцев. Довольно мягкое наказание. Наш хозяин не согласен с ним. Он говорит, что поступок Гепарда опорочил честь нашей гостиницы, но мне кажется, если бы Гепард пытался отравить не дочь Миша, а какую-нибудь другую невесту, то Миш возмущался бы меньше.
Художник: Шаханова Ксения Сергеевна
– Возможно, – Инвер в несколько больших глотков расправился с пивом и отдал девушке кружку. – Ещё раз спасибо.
– Это Вам спасибо, господин Инвер. Вам и вашей подруге, госпоже Анагон. Если бы не вы, я не знаю, что они бы со мной… – девочка замолчала.
– Ничего, теперь они ничего не сделают.
– Да, благодаря Вам. Мне жаль, что вы поссорились с госпожой Анагон. Поверьте, она не со зла наговорила Вам тогда. Она просто не понимает Вас. Знаете… – девушка замялась.
– Что? – напряженно переспросил волк.
– Вас сложно понять. Вам ведь эта девушка никто. Вы работаете в одной команде, но Вам плевать на неё. И всё равно вы вступились за неё, хотя могли просто уйти. Вы странный. Вы отталкиваете людей, которые хотят стать Вам ближе, которые хотят понять Вас. Но я почему-то думаю, что на самом деле Вы не такой, каким хотите показаться. Может, это не моё дело, но попробуйте дать им шанс. Попробуйте сойтись с ними, подружиться. Может, Вы поймете, что одному быть не так здорово, как Вам кажется. М? – она склонила голову набок и, улыбнувшись, заглянула в лицо волку. Но, встретив холодный, отрешенный взгляд его глаз, смущенно и растерянно кашлянула и отвернулась.
– Всего хорошего, Лирай, – услышала она ледяной голос волка. – И постарайся впредь не лезть в чужие дела.
Но этот разговор затронул Инвера больше, чем тот хотел себе признаться.
***
Как только Инвер покинул легатов, Венус пискнула:
– Я только в цветочный заскочу! – и убежала.
Рей и Анагон переглянулись.
– Целительница, что с нее взять. Все мысли только о травах. А мы куда пойдем? – спросила девушка.
– Предлагаю погулять с полчаса – раньше они все равно не освободятся, особенно Венус, – и тогда уже идти в лавку.
– Я не против. Тут должно быть интересно – все-таки самый большой рынок Алиота. Я никогда не бывала тут. Идем?
Они двинулись вперед по улице. Рынок Конора не зря был известен во всем мире. Он поражал обилием товаров и их разнообразием. Десятки торговцев из самых разных уголков провинции: с земель Мигаль – высокие, наверно, самые высокие люди с черным цветом кожи и тёмно-карими глазами. Мужчины у них сбривали волосы, зато женщины отращивали косы до пят. Арии – непонятно откуда взявшиеся существа – вроде люди, но полностью белые, и кожа, и волосы, и одежда – всё белое. Редко-редко можно было найти арию с голубыми глазами, и то в таком случае можно было поспорить насчет её чистокровности. Странные кочевники Заарконских степей – не очень высокие, худощавые, с ногтями, больше напоминающими когти. Они обвешивали себя выделанными шкурками убитых ими животных – чем больше меха, тем выше твое положение среди других кочевников. Говорят, они рождаются животными, но через три дня обращаются в людей. Этим можно объяснить их странные имена. Кочевника, с которым Анагон поговорила насчет его товара – шикарно выделанных наручей – звали Сурок. А Рей вспомнил, как в шахте, где он был заключен, трое рабочих держались особняком и звали их Лис, Змей и Ворона. Странный, в общем, народ.
Если вам интересно, я продолжу зачитывать записи из дневника Анагон, которые она делала тут же, на базаре, дополняя их собственными комментариями.
Есть ещё один народ, который часто покидает своё место обитания – горы Шалфея – и уходит торговать. Если их спросить, как они называются, скорее всего, они не ответят. А если и ответят, то ответ Вы, скорее всего, не разберете. Непонятно, как эти люди торгуют, но их речь не то, что не переводима, её нельзя разобрать, ни слова. Это клекот, смешанный с повизгиванием. Однажды один ученый, занимавшийся народностями Аналостана, предложил называть их крайзами. Они не очень противились, а если и противились, то их никто не понял. Ещё одна их странность – крылья. Когда-то большие, до колен, переносящие их хозяев на большие расстояния, а теперь небольшие, исчезающие за ненадобностью – крайзы теперь предпочитали передвигаться на лошадях и в повозках, а в горах селиться не на самой вершине, как раньше, а почти у подножья.
Ещё можно упомянуть Стражей Леса – эти уже меньше похожи на людей, больше слились с природой. Старые Стражи – те, которым лет по 100-120 – заросли мхом и папоротниками, жуки и бабочки находили приют в их волосах, а на согнутых спинах можно было отыскать листья, опавшие в прошлом десятилетии. Каждого из них сопровождал филин, или сова, или сыч. Он сидел на плече или на спине Стража и сообщал своему не очень зрячему хозяину то, что происходило вокруг. Стражи приходят на рынок продавать мелких птиц и зверьков как домашних животных. Если вы купили животное у Стража, то будьте уверены, что оно проживет долго и почти не будет болеть.
Но хватит информации. Анагон и Рей шли все дальше по базару, изредка останавливаясь и разговаривая с продавцами.
Они услышали плач ребенка. Точнее двух детей – мальчика и девочки, которые стояли у лавки с овощами. Хозяйка ларька была явно недовольна криками, но сказать им ничего не могла, потому что обслуживала покупателя.
– Мама! Кир меня ударил!
– Мама! А Ифа меня толкает!
– Мама! Накажи его!
Мама, типичная конорянка, средних лет, загруженная покупками, не могла разнять дерущихся детей. Кольцо у нее было переодето на левую руку, что свидельствовало о том, что она потеряла мужа, причем давно – безымянный палец правой руки не имел незагорелой полосочки. Тогда Анагон подбежала к детям и, подняв их на руках, начала что-то им рассказывать. Дети успокоились и внимательно слушали девушку. Рей подошел к ним и, положив голову Анагон на плечо, тоже стал слушать. Правда, девушка от этого жеста вздрогнула, и чуть запнулась.
– Мама очень старается для вас, я уверена. Она много работает, чтобы вы были одетыми, обутыми и сытыми. Она хочет, чтобы вы были счастливы! И все делает для этого. А вы ссоритесь, ругаетесь, обижаете друг друга! Я уж не говорю о том, что мальчик, нет, настоящий мужчина никогда не ударит женщину, а девушке драться просто неприлично! Какая же она девушка после этого!
Рей хмыкнул.
– Рей, у нас немного другая ситуация. – Она вновь обратилась к детям.– Вы очень огорчаете свою маму. Не надо так. Вы мне обещаете? Мне, легатке армии Конора?
При последних словах у мальчика загорелись глаза и он воскликнул:
– Да, да! Обещаем!
Девочка тоже кивнула.
– Ну и молодцы! Идите к маме и не забывайте про своё обещание.
Она спустила детей, и побежали к восторженной маме, держась за руки.
– Спасибо вам, ребятки! А то я никак слов не могу подобрать с ними поговорить, да и времени нет…
Анагон отвернулась и пошла вперед.
– Что ж это за мать такая, что с детьми поговорить не может? Времени у нее нет.
– Не возмущайся ты так! – Рей улыбнулся. – Если честно, я очень удивлен. Не думал, что ты так ловко с детьми… Вообще не ожидал. Я думал, ты только ножом махать и умеешь. И читать.
Девушка дернулась, резко обернулась и, подойдя вплотную к парню, прошипела.
– Почему?
– Что? – опешил воин и чуть отступил назад, но кошка вцепилась ему в рубашку.
– Почему не ожидал? Потому что я неплохо дерусь? И имя у меня мужское? – Анагон разозлилась не на шутку. Рей оторопел, и понял, что действительно сказал лишнее. – Да, я не собираю цветочки как Венус. Я не умею петь, зато хорошо кую оружие. Я слишком высокая для девушки, и плечи у меня слишком широкие. Иногда я не могу быть женственной, но ведь идет война! – Анагон чуть ли не плакала. – Я девушка! Я могу позаботиться о себе и людях, которые мне дороги. Я могу сразиться за них, если будет нужно. Я люблю детей и я … Не важно. Во мне все равно никто не видит девушку. Только легата… – девушку трясло.
Рей почувствовал, что другой возможности не будет. Либо он признается Анагон сейчас, либо они ссорятся на всю оставшуюся жизнь.
– Я вижу. Я вижу в тебе девушку.
Совсем рядом ударила молния. Раздался треск. Анагон вскрикнула. Рей схватил её за плечи.
Художник: Муратова Томирис Чингизовна
– Не бойся. Я же рядом. Я всегда рядом. Ты просто не замечаешь, – в голосе парня почувствовалась горечь. – Ты замечаешь все, что угодно. Кроме меня. А я ничего не замечаю, кроме тебя, с того самого дня в гостиной, когда ты закатила глаза и сказала «премного благодарна». А когда в повозке ты прочитала то стихотворение… моё любимое стихотворение! Тогда я понял, что я нашел… я не знаю, как сказать! Я ни о чем не могу думать серьезно, в голове постоянно мысли о тебе и о том, что просто трусливый болван и не могу сказать тебе об этом.
Анагон вздрогнула.
– Сейчас смог, – голос её прерывался.
– Да, потому что понял, что если не скажу это сейчас, то буду винить себя до конца жизни. Анагон, я …
– Стою тут и любуюсь на вас, ребятки! – раздался скрипучий голос старухи-продавщицы, судя по говору и одежде приехавшей с самого дальнего севера. – Вот бы все братишки и сестрички так любили друг друга. Вот точно, войн-то меньше было бы!
– Ой, точно! Правильно, Ойха, говоришь! Да ты посмотри, как похожи-то они! Точно – брат и сестра! Точно!
Рей с Анагон переглянулись. Действительно, волосы одного оттенка, темно-коричневого, блестящие. Глаза – карие, только у Рея светлее, «янтарные», а у Анагон темные, завораживающие. Руки, пальцы длинные, тонкие, «музыкальные». Всё – форма головы, плечи, уши, изгиб рта – всё одинаковое.
– Нет, мать, мы не родственники. – Рейгар наклонился к Анагон. – И я рад этому.
– Я тоже, Рей, – шепнула девушка, пряча лицо у него на груди.
***
Венус толкнула дверь в небольшой каменный домик, на двери которого на трех языках – общем, арийском и северном – значилось «Цветочная лавка», чуть ниже, только на общем языке, «Хозяин Бреннот Чар», а рядом был нарисован нежно-розовый цветок ригитуса.
Внутри лавки её встретил полумрак и прохлада. Пока глаза привыкали к освещению, нос девушки уловил целый букет ароматов. Некоторые, как то чабрец, криспис, лаврен она узнала сразу. Эти растение были неприхотливы и везде произрастали в изобилии. Но запахи других показались Венус незнакомыми.
– Чем могу помочь? – со стула в дальнем углу поднялся и направился к легатке старик, хозяин лавки. Одежда его была не очень богата, но чиста и опрятна. Длинные седые волосы и борода расчесаны и аккуратно уложены. Подслеповатые льдинисто-голубые глаза смотрели приветливо и дружелюбно. Венус подумала, как это, наверное, здорово, жить вот так вот, среди цветов, торговать ими на главном рынке мира, каждый день общаться с приезжими, узнавать что-то новое, не затрачивая для этого колоссального количества сил.
Венус не увидела одного в глазах старика. Одиночества. Невыразимого одиночества человека, который очень долго живет среди прекрасных, но молчаливых и надменных растений. Он каждый день принимает приезжих, предлагает им свой товар и – общение, свою мудрость и доброжелательность, но они берут только цветы. Из их разговоров он узнает много всего интересного: о ходе войны, о новых экспедициях на Горы Гордого Орла, о засухах в Заарконских степях, о восшествии на престол и падении Правителей… Но все эти Правители, экспедиции, засухи для него так же далеки, как и торговцы на соседнем ряду, которые уже давно решили, что старик Бреннот рехнулся, разговаривая с цветами и ублажая их. Невозможное, неосознанное одиночество бывшего полководца одного из подразделений армии Джаримеса, из-за частичной потери зрения сосланного сначала в госпиталь, а затем, по неуплате, выброшенного на улицу, заставило Бреннота Чара найти свое единственное утешение в уходе за растениями. Они ему заменили его потерянную семью: родителей, умерших от голода в осажденном Порсенте, жену, пропавшую без вести и двух сыновей, до конца выполнивших долг защитников Джаримеса.
Он любил растения, любил заботиться и охранять их. Он был лучшим цветочником во всем Алиоте и совершенно безызвестным.
После его смерти в 116-летнем возрасте в лавке были найдены редчайшие растения. Некоторые из них уже были признаны навсегда исчезнувшими с лица Алиота, и все благотворительные экспедиции давным-давно перестали их искать. Но арарог, валирон, баштар и другие, полезнейшие и красивейшие растения сохранил в своей лавке бывший полководец. Одинокий безумный старик, который разговаривал с цветами.
