Мария Шлёмина
Утраченное наследие

Глава 3. Ответственное задание

В этот день Григорий прибыл на работу в прекрасном расположении духа. В воскресенье он весь день читал, а субботняя прогулка в целом оставила благоприятное впечатление, не считая расстройства из-за изменений на любимой улице. Он поднялся по высокой лестнице, улыбаясь и заигрывая с молодыми девушками-коллегами. Дошел до своего кабинета и сразу понял, что начальник не в духе…

Все, кто уже прибыл на рабочее место, молча стучали по клавиатурам, и даже никто не пытался согреть чайник для утреннего кофе.

«Интересно, – подумал он, – кто сегодня попал под горячую руку Анатолия Валентиновича?»

В их дружном правовом управлении теперь часто обсуждали, что начальник все больше лютовал, срывался на подчиненных и вообще вел себя, мягко говоря, немудро. И все знали главную причину такого нервного поведения. Причина звалась – «заместитель Григорий».

Самому Грише эти сплетни не нравились, и он уклонялся давать комментарии своим коллегам по этому поводу. Григорий искренне считал, что у Круглова огромный опыт, и ему до него еще очень далеко.

Но молва давно разнесла по всей администрации, что молодой Серов не зря замечен мэром и скоро сместит хитрого и изворотливого Валентиновича. И уж, конечно, нашлись доброжелатели, нашептавшие эту тайну и самому несчастному руководителю.

Круглов еще с той первой истории с расселением жильцов с окраины города знал сам, что не к добру глава города запомнил этого Григория. А уж когда известили о назначении Гриши его заместителем, по сути, поставили перед фактом, он впал в отчаяние. Но вернулся на работу, решив, что не сдастся без боя.

Время шло. Гриша был равномерно успешен в делах управления. Анатолий Валентинович терпеливо ждал, наблюдал за ним. И вполне сохранял спокойное состояние, пока не получал очередной порции сплетен о себе и своем заместителе…

Юлечка – самая младшая сотрудница управления – молча вскинула большие зеленые глаза на Гришу, проходившего мимо ее стола и вопросительно озиравшегося на коллег. Он на секунду остановился перед ней. Она так же молча указательным пальцем ткнула в его живот, а большим указала в сторону двери Анатолия Валентиновича.

Жест Григорию был ясен: причина утреннего негодования начальника – он, и его давно ждут на грозовом перевале. Гриша вздохнул, сбросил пиджак на свое кресло и направился навстречу судьбе.

Войдя в кабинет, он немного успокоился, увидев, что Анатолий Валентинович пьет кофе и рассеянно смотрит в окно. За окном небо быстро заволакивало грозовою тучей. За годы совместной работы Гриша узнал повадки начальника и нашел, что тот скорее сильно расстроен, чем грозен и зол.

– Будет ливень… – задумчиво проронил Анатолий Валентинович.

– Наверняка, – ответил Григорий и плюхнулся в кресло напротив Круглова.

Анатолий Валентинович вздрогнул от этого «наверняка» и чуть не ошпарился кофе. Он быстро обернулся и посмотрел в глаза своего заместителя, и такая боль выразилась на его лице, словно бы у него неожиданно заныл зуб. Нет, сразу три зуба одновременно.

Григорий понял, как неприятен стал своему руководителю, некогда давшему ему билет во взрослую жизнь.

«Интересно, сколько раз он жалел, что из всех дипломников в тот день выбрал меня?» Эта мысль рассмешила его, но одновременно он даже сочувствовал Анатолию Валентиновичу. «Надо же было так просчитаться!»

– Мне сказали, что Вы меня ждете, Анатолий Валентинович!

Начальник заерзал по креслу, как будто даже голос Григория вызывал у него нервный зуд по всему телу.

– Тебя жду не я. Тебя ждут в кабинете главы города. Поднимайся! Его секретарь уже минут тридцать назад звонила. Где ты ходишь?

– Я с утра в Минпром заезжал. Я же предупреждал вас!..

– Да… – буркнул, отмахнувшись, начальник. – Поднимайся к мэру давай!

– А вы разве не пойдете со мной? – просто, без какой-либо хитрой мысли спросил Григорий.

На лице начальника моментально, как лезвие бритвы, сверкнула ярость. Он весь вскинулся и почти проорал:

– Нет. Меня туда не зовут больше. Сами уж как-нибудь, уважаемый! – и снова боль выразилась на его лице. Он отвернулся и закурил длинную черную сигариллу с золотистым фильтром.

Григорий вышел, даже не решаясь выдохнуть в кабинете начальника. Подавленный этим негативом, он направился в кабинет мэра, в носу щекотал сладкий запах дорогого табака…

За время работы под началом Круглова он уже много знал о нем мелких личных подробностей. Сигариллы эти были очень дорогими, их привозил начальнику какой-то друг из-за границы каждые полгода. Запах у них своеобразный, а крепость выдержат не каждые легкие. Как-то они вдвоем корпели над какими-то бумагами в кабинете Анатолия Валентиновича. Гриша надышался их дымом настолько, что начал кашлять и бледнеть. Только стакан холодной воды и открытое окно вернули его в нормальное состояние. Но Круглов любил и курил только эти сигариллы. И курил их много тогда, когда о чем-то сильно переживал… Гриша же с тех пор с трудом переносил их запах.

Несколько минут спустя он вошел в приемную мэра и поздоровался с секретарем. Она улыбнулась ему так, как улыбаются секретари фаворитам своего начальника.

– Вас давно ждут, я только доложу. Сегодня он очень рано приехал на работу… – она быстро встала, оправила платье и, церемонно виляя бедрами, вошла в большой кабинет мэра.

Григорий ждал.

Через минуту она вернулась и заговорщически улыбнулась Грише:

– Входите! Он ждет…

Гриша выдавил улыбку в ответ. Искренне он, кажется, уже был не в силах улыбаться сегодня. Но он собрался и направился в кабинет главы города.

– А! Григорий. Давно жду. Очень рад. Проходи и присаживайся!

Григорий сел наискосок от развалившегося в кресле мэра, покачивающегося в такт движениям модели вечного двигателя, стоявшего на широком столе среди бумаг.

Всем своим видом хозяин кабинета пытался показать, что пригласил Гришу без особого умысла, вроде для дружеского разговора. Но его скулы подрагивали, а глаза долго не задерживались на лице молодого собеседника. Это явно выдавало, что мэр нервничал.

– Как твои дела? Все нормально?

– Вполне.

– Может, кофе выпьешь? Давай! Не отказывайся! – и тут же по громкой связи: – Анастасия Николаевна, два кофе сделайте, будьте любезны!

Не дожидаясь ответа секретаря, мэр выключил громкую связь и прерывисто вздохнул, как будто перестал дурачиться и решил, наконец, заняться делом. Видно было, что он продумал заранее их разговор и даже этот жест с кофе.

– Григорий, я все время наблюдаю за твоей деятельностью. Ты – молодец!

Гриша хотел было вставить что-нибудь, но мэр занервничал.

– И не перебивай меня, пожалуйста! Я знаю, что ты молодец. И мне просто необходимы такие люди в моей команде. Я давно хочу поставить тебя на место Валентиновича…

У Гриши екнуло в груди.

– …Но не все так просто, – продолжал мэр. – Я думаю, что он рано или поздно сам сделает нужный нам шаг. Уже всем понятно, что он не тянет эту должность. А мы с тобой должны помочь ему уйти рано, а не поздно.

Григорий почти привстал со стула, не зная, как выразить свое несогласие. Отношения с начальником не складывались. Но подсиживать его он никак не хотел. Он и правда считал, что это низко.

– Не перебивай, – буркнул мэр, – я знаю все, что ты хочешь мне сказать. Мол: «Так нельзя, он мой наставник…» Твой интеллигентный характер я давно заметил, еще при первой встрече. Но не всегда нужно быть таким! Уж ты мне поверь! Я и не предлагаю тебе ничего зазорного. Я хочу, чтобы к уходу ты подтолкнул его своим очередным успехом, – мэр сделал паузу, – и вот в каком деле…

В кабинет вошла секретарь с двумя чашками кофе на подносе. Она быстро поставила одну чашку перед Гришей, а вторую на краю стола градоначальника и удалилась.

– Спасибо, Анастасия Николаевна, – задумчиво глядя ей вслед, сказал мэр.

Как только дверь закрылась, он взял со стола папку и передал ее Грише. Григорий опустил глаза и, прочитав, не поверил им: «РАССЕЛЕНИЕ УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГСКОЙ».

– Видишь ли, Григорий, этот проект задуман давно. Есть целый комплекс мероприятий по облагораживанию центра С. Эта улица, скажем так, только начало. Но начало очень важное, – мэр затараторил без остановки теперь, как будто бы его прорвало и он решил выдать все и сразу. – Я думаю, ты поймешь!.. Ты молодой, активный. Эти дома безнадежно устарели. Городу нужен новый архитектурный стиль. Мы не можем стоять на месте, нужно развиваться и идти в ногу со временем. Большая часть домов по этой улице уже пустует. Жители деревянных строений сами были рады отвязаться от рухляди, хоть она и расположена в самом сердце города. Кирпичные же строения почти все выкуплены под коммерческую площадь. Но с этими проблем точно не будет. Бизнесмены не идиоты, чтобы ссориться с администрацией города. Но есть один дом… – он замолчал, словно выдохся. – Там есть трудности…

Он глотнул кофе и пригладил волосы ладонью, словно погладил себя по голове, чтоб ободрить.

– Это дом купца Курагина… Этот самый купец построил его еще в 1880 году. Он был не просто уважаемым человеком в городе, а одним из самых влиятельных людей на Волге в конце 18-го – начале 19-го века. Был застройщиком первых музеев и галерей, в том числе старой художественной и спонсором строительства здания драматического театра. Архитектора сам лично из Италии привез на свои средства. Там в фойе имеется памятная табличка с его именем. Вдобавок, правнук этого святила российской коммерции стал знаменитым оперным певцом и всю жизнь прожил и проработал в оперном театре С. Там до сих пор дают какой-то спектакль памяти Ильи Курагина. Дочь его – Полина Ильинична Курагина – тоже интересная личность. Она известная пианистка. Ездила по заграницам даже при советском режиме. Сейчас совсем перебралась во Францию.

В общем, не простая это семья, а довольно знаменитая. И дом, получается, фамильный и представляет историческую ценность для города. Но он хоть с виду и кирпичный, перекрытия все равно деревянные. Рухнет скоро. А хозяйка нынешняя уперлась. Наследница, правнучка знаменитого купца и старшая дочь этого оперного певца, считает, что дом их ни в коем случае трогать нельзя. И ни в какую не соглашается! Да чего там… – мэр махнул рукой. – Даже говорить ни с кем толком не хочет.

В девяностые годы, когда русские люди узнали, что такое приватизация, она, помимо свидетельства о государственной регистрации собственности, вытребовала себе документ об исторической ценности здания. Не знаю, что там была за комиссия, кто вообще это подписал… Сам понимаешь, в девяностые можно было все, никто ни за что не отвечал. И уж тем более не до культурного наследия всем было. Но теперь эта старушка трясет этим документом и грозится в случае напора в Москву писать, президенту, в ЮНЕСКО и т. п. Ненормальная! Не понимает, что это для нее эта рухлядь – родовой дом, так пафосно называемое ею «культурное наследие», а для остальных – пережиток прошлого!..

Он наконец остановился и допил остывший уже кофе.

– А ценности… там есть какие-нибудь? – неожиданно спросил Григорий.

У мэра вытянулось лицо, и даже глаза стали больше.

– В каком смысле? Какие ценности?

– Ну, не знаю… Может, старинные картины, иконы, вещи этого купца или его знаменитых потомков? Ну, что-то, что можно передать в музей, чтобы сохранить память об этих людях?

– Да нет там ничего! – поморщился мэр. – Если что было бы, давно бы растащили. В те же лихие девяностые. Она же одинокая. К тому же интеллигентка. Прибили бы ее еще за эти «ценности»… – он снова отхлебнул кофе. – Хотя подожди… Кажется, библиотека у нее там какая-то осталась, то ли от отца, то ли от деда. Может, книги и представляют какую-то ценность… – задумчиво сказал он.

И вдруг вскочил с кресла, подошел ближе к Григорию.

– Но ведь не в этом дело, Григорий! – почти простонал он на эмоциях, при этом склонился над приставным столиком, за которым сидел Гриша, руки держа в карманах брюк. – Из-за настырности этой особы мы не можем начать строительство жизненно важных объектов для города.

– Разрешите узнать, каких? – как можно аккуратней вставил Григорий, смотря исподлобья на вспотевшего мэра.

Мэр многозначительно посмотрел на него. Затем достал правую руку из кармана и, звонко щелкнув пальцами, сказал:

– Еще не решено окончательно… Но там ведь даже все коммуникации устарели. Чтобы привести в порядок хотя бы энергосистемы, необходимо снести все эти землянки… совсем! – жестко отрезал градоначальник и вернулся в свое кресло.

«Чушь какая… – подумал Григорий. – Энергосистемы-то тут при чем?! Бред. И сколько ведь подробностей про этот проект знает. Прям как будто сам лично к этой даме в гости ходил. Стоит ли мэру так уж сильно забивать голову такими делами? Очевидный интерес и азарт…»

– Короче, Григорий! Я прекрасно помню, как блестяще ты справился с ситуацией в поселке К. Я знаю, что такое пожилые люди. Они же с ума свести могут в два счета. И теперь я доверяю это дело только тебе!.. – глава города С. сделал многозначительную паузу. – Тем более что большинство людей, которые, гм… там побывали, с заданием не справились. Бабушка, конечно, кремень… Но надо, Гриша, найти к ней подход. Очень надо! Ведь если мы, допустим, надавим на нее как-то… А если она это дело предаст огласке?! Ой-ой-ой… Сейчас ведь не девяностые… – он поежился в кресле. – Твоя задача – любым деликатным способом переселить эту даму на «Красную землю»! Тем более что ей там хорошая квартира предлагается.

– Мне нужны все необходимые документы и информация.

– В папке все есть, – с готовностью ответил мэр, – не тяни с этим, я тебя прошу! Лето заканчивается, а мы все никак с ней договориться не можем.

– Я постараюсь… – с сомнением протянул Григорий.

– Постарайся! И помни, – лицо мэра приняло заговорщическое выражение, он даже прищурил глаза, – если ты справишься, карьерный рост тебе обеспечен!

Григорий только вздохнул в ответ, поднимаясь с места.

– Гриша, ты же мужчина, которому давно пора жениться! – вдруг бодро сказал мэр и постарался изобразить подобие отеческой улыбки напоследок.

– Да… Наверное, пора бы… – неуверенно ответил Гриша. Он толком уже и не слушал мэра.

– Иди работай! О результатах лично докладывай мне!

Гриша кивнул и направился к выходу.

Он вернулся в кабинет в полной растерянности. Другой бы радовался обещаниям мэра, а Грише плакать хотелось от этого задания. Ведь Анатолий Валентинович ему не простит, если он не войдет к нему сейчас и не расскажет, что нужно было градоначальнику. А если и расскажет, то все равно он уже его не простит, потому что все это через его голову. Да и чувствует Круглов, что молодого заместителя могут облагодетельствовать назначением на его место. И дело было не из легких… И улицу эту Грише было очень жаль…

В большом общем кабинете правового управления стояла тишина, которую нарушали лишь периодические звонки телефонов то в одном, то в другом конце. Коллектив юристов трудился каждый над своим делом. Правда, периодически все с любопытством поглядывали на мрачного заместителя начальника.

Он сидел за своим столом и несколько минут смотрел в одну точку – на папку, которую вручил ему мэр. Потом открыл ее и увидел фотографию дома купца Курагина.

«Тот самый дом…» – быстро пронеслось в его голове.

Он не мог поверить своим глазам. На снимке был дом белого цвета с балконом и колоннами, которым он всегда подолгу любовался, гуляя по улице Петербургской…

От досады Григорий чуть было не швырнул папку на пол. «Нет. Это же надо… – думал он. – Именно этот дом…» Он отодвинулся от стола, окончательно расстроенный. «Как это вообще все на меня навалилось?.. Непонятное расположение мэра, как следствие, озлобленность Анатолия Валентиновича, сплетни в коллективе… Ведь все сейчас думают, что я молодой и наглый карьерист, подсиживаю опытного начальника. Да еще вот это… новое задание. Что же так неценно все в наше время? С. – город немаленький. Больше строить, что ли, негде? «Пережиток прошлого… Кому как, господин мэр!..»

Тяжелые размышления прервал телефон, зазвонивший на этот раз на его рабочем месте. Начальник просил зайти к нему в кабинет. Гриша обреченно поднялся и пошел к Анатолию Валентиновичу.

– Григорий, вы сегодня перестанете по начальникам-то ходить? – кокетливо съязвила Юленька и улыбнулась.

Все коллеги прыснули от смеха.

Гриша поморщился и без ответа вошел в кабинет Круглова.

Глава 4. Лебединая песня

Второй раз за утро, войдя в кабинет своего непосредственного руководителя, Григорий ожидал грозы. Хотя теперь ему было все равно, что скажет Анатолий Валентинович. Не до него… Гриша осознавал, что его вины в происходящем, в общем-то, нет. Все действительно навалилось на него неожиданно. И раздражало больше всего прочего то, что он никак не мог на это повлиять.

Анатолий Валентинович по-прежнему пил кофе и курил. Вид у него был спокойный, но глаза сверкали как-то болезненно и недобро.

– Получил задание?.. – спросил он у парня немного нервным тоном.

– Да, – ответил Григорий и подумал: «Интересно, а он откуда знает, что меня вызывали для дачи ответственного поручения?»

– В курсе я этого дела с домом на Петербургской, – неожиданно, как будто услышал мысленный вопрос подчиненного, ответил начальник.

– Вы занимались этим делом? – спросил Гриша на свой страх и риск.

– Я только резюмировал правовую сторону вопроса. Занимались там другие люди… И не только из администрации… – многозначительно добавил Анатолий Валентинович. – Если задание дал лично мэр, конечно, уже не отвертеться… Попробуй познакомиться с хозяйкой дома, оцени ситуацию. Я постараюсь помочь, если что…

«Ага, вы постараетесь помочь», – подумал Гриша.

– Неприятное дельце, – Анатолий Валентинович продолжал и старался быть как можно ласковей. Делал вид, что никакого неприязненного отношения к заместителю у него нет. Это еще больше настораживало Григория. – У нее ведь документик имеется, комиссионно заверенный, что дом является культурной и исторической ценностью, – продолжал начальник, растягивая слова.

– Мэр считает его незначительным.

– Ну, мэр считает… Ты юрист. Ты понимаешь, что заверенный надлежащим образом документ есть свидетельство и из дела его не выкинешь. К тому же Курагина – умная женщина. Она может призвать на помощь общественность. Годы, возраст… Терять ей нечего, окромя этого дома. Да и культурную ценность для города дом действительно имеет. Там библиотека у нее серьезная, много раритетных, редких изданий, дневники деда и отца, картины. Обстановку дома семья сохраняла столетиями. Понимаешь?

«Нагнетает…» – думал Гриша.

– Характер у женщины – кремень, – продолжал начальник. – Не знаю, может, и возьмет ее твое обаяние. Так ведь еще и предлагают-то ей вариант не очень заманчивый. На «Красную землю» – это же другой конец города. Пусть и в новой многоэтажке. Район еще не благоустроенный. Она здесь в центре всю жизнь прожила, работала в университете, привыкла ходить в театры и на выставки. А там что… в лучшем случае в магазин и посидеть на лавочке…Ох, не знаю, не знаю, Григорий Александрович…

– Мэр сказал, что все ее соседи уже туда съехали…

– Соседи… Тут дело не в соседях, – настойчиво сгущал краски Анатолий Валентинович и, кажется, уже наслаждался хмурым видом своего заместителя. – За столько лет ей уже и привидения стали родными в этом доме, а ты говоришь: «Соседи…» Ну, не стоит отчаиваться, – он встал и подошел к окну, – зато, если справишься, сам понимаешь, мэр тебя вознесет… Он слишком заинтересован в этом деле…

– Анатолий Валентинович… – принялся было возражать Григорий.

– Ладно уж! Знаю я… – оборвал его начальник. – Иди работай! В свободе передвижения тебя не ограничиваю, впрочем, как и в других ресурсах. Можешь хоть ночевать на Петербургской, хоть каждый день цветами ее заваливать и подарками, лишь бы толк был, – он махнул рукой на подчиненного, освобождая его от своего общества. Но, спохватившись, добавил грозно: – О происходящем докладывай мне каждый день! Пока еще я имею право требовать отчета от собственного зама.

Григорий вспыхнул, но ничего не ответил. Ни возражать, ни оправдываться смысла не было.

Гриша и не подозревал, что Анатолий Валентинович тоже имел разговор с мэром, но чуточку раньше и не такого приятного содержания. В отличие от Григория, Анатолию Валентиновичу градоначальник пригрозил снятием с должности и назвал дело дома Курагиных его «лебединой песней». Анатолий Валентинович все утро курил и размышлял об этом разговоре. Интуиция и опыт общения с мэром подсказывали ему, что на самом деле песня его давно спета. А дело дома Курагиных – это уже лишь причина, тонко подобранная под его заслуженный уход с должности начальника правового управления администрации.

Однако он надеялся еще, что ошибается и, может быть, у него есть шанс остаться в любимом кресле. Он не планировал ничего конкретного. Но уже представлял, как будет ежедневно докладывать руководству о неудачах Григория. Глядишь, и докажет, мол: «Поторопились Вы с выбором замены на мое место, господин мэр!»

Покинув кабинет руководителя, Гриша вздохнул и принялся изучать содержимое папки. Было несколько фотографий здания с разных ракурсов, и он долго рассматривал его детали. Оказалось, что у дома есть вход и со двора, а за зданием небольшой сад, в котором уцелели кованые скамейки и даже какая-то статуя. «У купца был хороший вкус… – подумал Гриша. – Все так четко и ладно подобрано, никакого излишества. И все почти идеально выглядит до сих пор». Он стал листать бумаги. Копия того самого комиссионно-заверенного документа лежала первой. Засаленный лист. Видно было, что именно он являлся главной загвоздкой и просматривался не одним человеком и не раз. Потом шли документы о приватизации дома, копия свидетельства о государственной регистрации права госпожи Курагиной Софьи Ильиничны на собственность. Несколько докладных записок на имя мэра о результатах бесед, проведенных с владелицей. Все они заканчивались так или иначе, но одним и тем же – сообщением об отказе пойти навстречу администрации города С.

В конце папки Григорий увидел рукописный текст на пожелтевшем листе бумаги с гербовым знаком. Приглядевшись, Гриша понял: это что-то вроде фамильного герба семьи Курагиных, а бумага изготовлена очень давно. Это было письмо женщины на имя главы города, с указанием, что копия отправлена в прокуратуру. Пробежав глазами все заголовки и шапочки, Гриша внимательно стал читать текст обращения. Почерк поразил его своей филигранностью и аккуратностью.

Я искренне надеюсь на Ваше благоразумие. Дом Курагиных, расположенный по адресу: ул. Петербургская – 5, принадлежит к числу зданий исторического значения, что Вам прекрасно известно. Ввиду того, что дом построен в 1880 году, его состояние, естественно, оставляет желать лучшего. Но я не прошу у Вас помощи в его поддержании, и никогда не просила. Хотя имею на это полное право. Я прошу только сохранить его на его законной земле. Не отнимайте у будущих поколений культурного наследия!

Курагина Софья Ильинична

2 июля 2006 года

«Так они уже больше месяца тиранят ее!» – подумал Гриша. Он еще раз посмотрел на сложную и красивую подпись женщины и попытался представить себе ее лицо. Потом встал, взял со стола папку, зонт и покинул кабинет, решив, что лучше поскорее познакомиться с владелицей легендарного дома лично.