Марат Александрович Чернов
Почти всё о зомби
– Я пас, – ответил Рыжий. – Мы с Ликой останемся здесь.
– Ладно, всё приходится делать самому! – пробурчал Кинский. – Дай мне хотя бы топор. Кто знает, может, там действительно «изгой».
Рыжий нехотя протянул неутомимому шофёру топор, и тот, не теряя времени, направился к краю вагона. Остановившись перед первым просветом между вагонами, он оглянулся и сказал:
– Жалко, нет рации. Я бы сообщил тебе, если меня ранят зомбари… Поезд, видимо, скоро разгонится до двухсот километров в час, так что мы можем запросто проехать крепость. Я остановлю поезд. Всегда мечтал это сделать! Заодно хорошенько встряхну всех этих шатунов. Поэтому держитесь и не падайте с крыши, ребята.
Лика нахмурилась, и её глаза увлажнились.
– Береги себя, Антон! – сказала она.
– Ради тебя, малышка, я постараюсь, – ответил Кинский и перепрыгнул на следующий вагон.
Он ретиво рванул вперёд, бесстрашно перескакивая с крыши на крышу длинного состава, пока не оказался перед закруглённой, лишённой каких бы то ни было выступов для спуска, крышей локомотива. Спуститься с неё в переднюю кабину без наличия серьёзного альпинистского снаряжения, было практически невозможно – он просто соскользнул бы вниз безо всякой надежды удержаться на поручнях, установленных слишком низко, у двери кабины. Отважиться на такой трюк мог только безумец, а Кинский при всей своей эксцентричности таковым всё же не являлся.
Более безопасным способом проникнуть внутрь представлялось через лобовое окно задней кабины машиниста. Оказалось, что под самым окном расположены продольные поручни. Держась за край пассажирского вагона, Кинский на секунду завис над сцепкой, затем сполз вниз, ухватившись одной рукой за поручень, так что его голова поравнялась с лобовым окном. Стекла в нём не было, так что не пришлось даже его разбивать. Подтянувшись на поручнях, Антон протиснулся в окно и очутился в пустой задней кабине. Видимо, тут всё было так же, как и в передней – пульт управления с циферблатами и тумблерами, несколько рычагов для управления тормозной системой и тягой и контроллер, напоминающий автомобильный руль.
Кинский посмотрел в боковое окно, за которым проносились выжженные солнцем, пожелтевшие поля и луга, заросшие буйной осокой и бурьяном. Поезд несомненно уже развил скорость под добрых двести километров. Новый пронзительный гудок напомнил Антону о его основной цели – раздобыть воды и разузнать, кто управляет локомотивом. О местонахождении водяного резервуара для охлаждения дизеля он имел крайне поверхностное представление, поэтому без помощи машиниста, очевидно, ему было не обойтись. Кинский покинул тесную кабину, оказавшись в тамбуре, в котором уже не было такой звукоизоляции, как в кабине, и отчетливо расслышал гул, доносившийся из машинного отделения.
Заглянув туда, он едва не оглох от грохота дизельной установки. Огромный массивный двигатель мощностью не менее трёх тысяч лошадиных сил, находился в центре локомотива, обойти его с обеих сторон можно было по узкому проходу, который и вёл к передней кабине машиниста. Кинский начал с трудом протискиваться по этому тесному коридору, как вдруг увидел прямо перед собой шатуна в каких-то грязных отрепьях, показавшего ему язык характерного синего оттенка. Глаза зомби яростно поблёскивали в полутьме дизельного отделения. Он повернул к Антону свою перекошенную физиономию, перемазанную в масле и копоти, и, раскрыв рот под стать голодному крокодилу, заковылял к нему, протянув перед собой руки с крючковатыми пальцами.
Кинский бросился наутёк по коридору с противоположной стороны двигателя и неожиданно упёрся в закрытую дверь. Тот, кто был в кабине, очевидно, заперся изнутри. Антон с криками отчаянно забарабанил в дверь ломом, в то время как шатун медленно приближался к нему по коридору. Проход был настолько узок, а потолок низок, что рослый упырь постоянно на что-то натыкался и останавливался, что дало Кинскому некоторое время в запасе. Он выхватил из-за пояса топор и приготовился к открытой схватке, которая грозила стать роковой, поскольку увернуться от кишащих опасными бактериями ногтей и зубов инфицированного и перехватить инициативу в столь тесном помещении было бы очень сложно без наличия огнестрельного оружия. Но отступать было уже некуда и оставалось одно – драться до последнего.
Кинский застыл с ломом в одной руке и небольшим топором для колки дров – в другой, как вдруг за его спиной что-то лязгнуло, и дверь приоткрылась. Кто-то выглянул из-за неё, схватил Антона за рукав и выдернул его из машинного отделения в тамбур, захлопнув дверь прямо перед носом у зомби.
Кинский увидел низкорослого коренастого человечка преклонных лет в синей форме машиниста.
– Ты кто? – спросил тот, настороженно оглядев его с ног до головы. – На шатуна вроде не похож.
– Слушай, батя, – сказал Кинский. – Я ваш новый машинист.
Человечек усмехнулся и поманил Антона за собой.
Они вошли в кабину, компоновка которой мало отличалась от той, через которую в локомотив влез Кинский – такой же пульт управления и два кресла для машиниста и его помощника. Все окна были целыми, и шофёр увидел колею железной дороги, несущуюся в пыльную безмятежную даль вдоль бескрайних, лишённых жизни равнин.
Машинист указал Антону на кресло слева, а сам занял правое с рычагами для торможения, установленными у него под рукой.
– Ну, рассказывай, «машинист», как ты сюда попал? – весело спросил человечек.
– По распределению из ПТУ, – ляпнул Кинский. – Слушай, батя, ты мне лучше скажи, куда ты едешь?
Антон не сводил глаз с машиниста, но по всем признакам тот не принадлежал к низшим кастам «зомби». Конечно, он мог быть «изгоем», но пока не выказывал ни малейшей агрессивности и той чрезмерной искусственности, имитации чувств, свойственной этому коварному подвиду живых мертвецов.
– Да сам не знаю, парень, – ответил машинист, внезапно надавив на гудок сирены. – Куда-нибудь, где не так светит солнце…
Кинский посмотрел на колею дороги, куда был устремлён бдительный взор машиниста, и увидел впереди одинокую фигуру, стоявшую на шпалах и, видимо, не собиравшуюся уходить на пути у несущегося поезда.
– Шатун? – спросил Кинский.
– Скорее всего.
Машинист издал ещё несколько предупредительных гудков, но упрямый прохожий, кто бы он ни был, так и не сошёл с места, когда локомотив на бешеной скорости снёс его с колеи мощным метельником.
– Круто! – воскликнул Антон. – И частенько бывают такие столкновения?
– Да изо дня в день, а ночью их не перечесть.
– Не жизнь, а сплошное приключение!
– Вся жизнь наша – дорога, – устало ответил человечек. – У меня был помощник, Никитка, но его царапнул зомбарь, и теперь он охраняет дизель.
– Надо сказать, успешно, – промолвил Кинский, вспоминая неожиданную встречу в машинном отделении. – Слушай, батя, а как насчёт воды?
В ответ машинист стукнул ногой по канистре, стоявшей на полу.
– Вода имеется, но она для обслуживающего персонала. Если останешься у меня в помощниках, будет вода. Если нет, то извини. Это пассажирский поезд, я должен довести всех в целости и сохранности. Согласно технике безопасности, машинист должен быть в норме. Я тут отвечаю за всё, малец!
– Это понятно, но какие, к чёрту, пассажиры! – возмутился Кинский. – Да, сейчас ты везешь троих пассажиров, включая меня. Но все остальные – проклятые зомбари!
– Не могу знать, меня это не касается. Я должен доставить поезд в срок.
– Но ты же не знаешь, куда? – ответил Антон, прищурившись.
– На конечную. Там, где обрывается дорога. Хочешь, двинули вместе? Я хоть смогу ненадолго вздремнуть, я уже и так битый час клюю носом, сплю на ходу, как конь.
Кинский ненадолго замолчал, глядя на бесконечную колею, затем спросил:
– Какая следующая станция, батя?
– Станция «Крепость». Но там остановки нет.
– Почему?
– Это скорый поезд, я не останавливаюсь на полустанках.
– А это полустанок?
– Конечно!
Кинского начинала выводить из себя манера разговора машиниста, изъяснявшегося с каждой минутой всё более нелогично и путанно. Согласно его комментариям, поезд шёл в никуда, до конечной, где обрывается дорога. К этому можно было ещё добавить – пока не кончится дизель в топливном баке. Или до столкновения с какой-нибудь другой голубой или, сказать вернее, «жёлтой» Стрелой. Можно было бы ещё сказать, что поезд нёсся в самый ад, в тоннель без света в его конце, в дьявольское Депо для переплавки, но машинист, будучи человеком скорее практичным, чем романтиком, и по натуре и профессии своей, сухим «технарём», не стал больше уточнять, куда именно он мчится.
– Батя, дай порулить, – сказал Кинский, хватаясь за штурвал, установленный на пульте.
– Это не руль, а контроллер, темнота! – сердито ответил машинист. – Им не рулят, а задают обороты дизеля.
Впереди замаячила крыша станции, до которой оставалось не более минуты ходу.
– Вот и «Крепость», – объявил машинист, хватая рацию. – Уважаемые пассажиры, поезд движется без остановок до конечной…
«Интересно, а зачем он остановился на последнем полустанке, старый дятел? – подумал Кинский. – Из жалости?»
Словно прочтя его мысли, машинист покосился на Антона и произнёс:
– Я там хоть вздремнул пару минут, пока стоял. Говорю тебе, тяжко без помощника.
– А как тормозить? – спросил Кинский. – Вот, допустим, твой поезд несётся на пределе, и, ни с того ни с сего, на дороге висит твоя, привязанная к столбу, любимая жена с детьми, и тебе надо экстренно затормозить, а свернуть нельзя.
Машинист метнул в Антона испуганный взгляд, будто на дороге и впрямь в реальности перед ним предстала подобная жуткая картина. Он ухватился за ручку крана, установленного рядом с ним по правую руку.
– Кран машиниста, – проговорил он, буравя Кинского озлобленным взглядом. – Переводишь в крайнюю пятую позицию, вот так! Но тебе это не светит, ты его при мне не повернёшь. Я из старой династии, мой отец был машинист и дед был машинист на паровозе. Но тебе этого крана не видать, малец, ты не из нашенских, так что сиди и не мельтеши!
Последнего изречения хватило, чтобы у Кинского наконец-то сорвало все гайки в мозгу, и он, подмяв под собой пожилого человечка, рванул кран в упомянутую крайнюю пятую позицию.
Поезд, промчавшись мимо станции, начал с оглушительным лязгом тормозить и проехал ещё около двух километров, прежде чем встал на путях. Машинист с бешеным криком вырвался из хватки Кинского и отвесил ему неслабый удар по скуле. На минуту они сцепились в яростной схватке, причём пожилой машинист, возмущённый наглостью самозванца, проявил на удивление богатырскую силу, едва не положив на лопатки превосходившего его в росте и массе мышц Антона, но тому удалось-таки столкнуть машиниста спиной на контроллер, ненадолго выведя противника из строя. Воспользовавшись этим коротким перерывом, Кинский, не медля, схватил канистру с водой и выскочил из кабины. Лом он обронил на месте схватки, но возвращаться уже не стал.
Антон лихо соскользнул вниз, держась за поручень и со всех ног бросился в сторону станции. Машинист, высунувшись из проёма двери, попытался поразить его ломом, метнув его Кинскому в спину на манер копья, но промахнулся и в бессильном негодовании осыпал его шквалом отборных ругательств.
Однако Кинский их уже не слышал. Слегка пригнувшись под тяжестью полной железной канистры, он устремился вдоль путей к станции. Вне себя от сумасшедшего восторга, он забыл о боли и ссадинах, оставленных машинистом во время их схватки, и всё его существо переполняли лишь радость и гордость от того, что он сделал то, что и задумывал изначально, осуществив мечту «идиота», – остановил поезд и, вдобавок, нашёл воды.
Спустя несколько минут Кинский встретился на платформе станции с Рыжим и Ликой, с триумфом поставив перед ними свой трофей – канистру, полную питьевой воды. Локомотив недолго стоял на путях, – издав длинный сердитый гудок, он снова тронулся с места. Как ни странно, ни один шатун не попытался сойти на станции с наименованием «Крепость», о чём гласила громоздкая вывеска на фасаде заброшенного кирпичного строения. Возможно, когда-то оно носило другое название, но было переименовано некоторое время тому назад, скорее всего, теми людьми, которые хотели заявить о существовании неприступной цитадели, возможно, находившейся где-то неподалёку.
Беззаботно усевшись на скамейке, стоявшей на платформе станции, Рыжий, Лика и Кинский с наслаждением утоляли жажду, погрузившись на какое-то время в удивительное блаженное состояние, которое можно было сравнить лишь с абсолютным счастьем, конечно, если бы кто-то из них знал, что это такое. Кинский выразительно рассказывал о том, как проник в локомотив, едва не попав в лапы зомбаря по имени Никитка, «сторожившего» дизельное помещение, и как сцепился с чокнутым механиком в смертельной схватке. Рыжий только посмеивался, а Лика слушала, раскрыв рот от удивления и ужаса, но никто не усомнился в том, что всё это правда, тем более, что в пользу этого говорили заметные ссадины на лице рассказчика.
– Как бы там ни было, с механиками я больше не связываюсь, – подытожил Кинский, хитро щурясь. – Да, это был амбал ещё тот, под два метра ростом… Как такие только в кабину влезают?!
Здание станции оказалось ещё более опустошённым и разграбленным, чем предыдущий полустанок, но им пригодились пустые пластиковые бутылки, разбросанные повсюду, в которые они разлили воду из тяжёлой канистры, поделив их между собой. После этого можно было продолжить путь. От станции вела песчаная дорога, которая, петляя подобно змее, скрывалась за грядой высоких зелёных, поросших осокой, холмов. Вероятно, за ними и находилась крепость Кербер, упорно ускользавшая от посторонних глаз, словно бдительно охраняя свои неведомые тайны. Неоспоримым было одно – их долгое путешествие ещё не закончилось и, возможно, бесстрашным путникам ещё предстоит столкнуться с чем-то пугающим, опасным и жутким, пока извилистая дорога через безмолвные крутые холмы не приведёт их к заветной цели.
Три топора
Параграф 18. Незначительные изменения правил и законов.
Некоторые особенности Армагеддона и, в общем, нового социального уклада внесли свои коррективы во многие сферы деятельности и быта обычных людей. Неумолимо менялся облик городов, их инфраструктуры и системы сообщений. Во избежание хаоса временное правительство было вынуждено изменить и правила дорожного движения. В связи с тем, что зомби практически игнорировали большинство дорожных знаков и разметку, но зато проявляли большой интерес к красному сигналу светофоров, было решено использовать на всех светофорах свет исключительно красных ламп. Обычно, зомби охотно и массово переходили дорогу лишь на красный свет, скапливаясь вокруг светофора толпами, словно вокруг магнита. Этот нездоровый интерес инфицированных позволил сотрудникам дорожных служб, органов правопорядка и военным, а также и простым сочувствующим гражданам, использовать средства передвижения на благо своих родных городов и их инфраструктуры, делая дорожную разметку из бренных останков размазанных по асфальту шатунов.
Прежде, чем сжечь собственный дом, покинув ставшее столь холодным и чужим, жилище навсегда, Лембоев проявил свои незаурядные инженерные и слесарные способности, чтобы превратить внедорожник Эрнста в настоящий бронетранспортёр. После самого скрупулёзного техосмотра машины, на все окна, кроме переднего, были поставлены специально сконструированные защитные заслонки, подварен повреждённый кенгурин и залит полный бак бензина. После всех подготовительных работ, собранный Сильваном эластипед вместе с питьевой водой и съестными припасами занял почётное место в багажнике.
Лембоев, скрепя сердце, облил стены дома остатками бензина, чиркнул спичкой и поджёг. В считанные минуты постройку объяло пламя, быстро разгоревшись в гигантский костёр. Изношенный грузовичок, которому предпочли более новый и быстроходный внедорожник, остался стоять во дворе. Сильван снял с его приборной доски фотографию жены, прихватил с собой ружьё с патронташем, топор и запрыгнул в машину, где ждал его Эрнст. Тот сочувственно посмотрел на погружённого в себя Лембоева, но промолчал.
– Поехали! – спустя минуту, будто очнувшись от кратковременного забытья, решительно сказал Сильван.
– На кладбище? – тихо спросил Эрнст, подумав о лужайке в лесу, где недавно они похоронили тело Лизы, могилу которой, возможно, его новый союзник захочет посетить в последний раз перед отъездом, но он оказался не прав.
– Нет, – коротко ответил Лембоев, нахмурившись.
Ему было тяжело возвращаться туда и, бережно положив фотографию во внутренний карман своей походной жилетки, он добавил:
– Всё кончено…
– Куда теперь?
Сильван разложил на коленях старую потёртую карту местности, на которой крестом, обведённым жирным красным кружком, был помечен некий населённый пункт.
– Едем в Кербер.
До вышеупомянутого пункта назначения предстоял не самый близкий путь примерно около двухсот километров, но бензина им должно было хватить. Минуя лесные дебри, они выехали на скоростную магистраль, и тут уже можно было как следует втопить педаль газа и выжать из внедорожника максимум лошадей. После тряски по лесным ухабам, Эрнст сделал это с удовольствием. Лембоев напряжённо всматривался вдаль и поглядывал по сторонам в бинокль через поднятые жалюзи и лобовое окно в поисках силуэтов кровожадных зомби, прямое столкновение с которыми не входило в их планы, и, к счастью, в первый час пути ни один шатун им не повстречался. Пока они ехали, инженер рассказал Эрнсту о том, что сам знал о крепости, посетить которую они вознамерились в ближайшее время, хотя эти знания основывались лишь на слухах и россказнях бродяг, с которыми он когда-то общался.
Судя по этим рассказам, высокие толстые бетонные стены, опутанные острой колючей проволокой, и глубокий ров, ощерившийся заострёнными штырями, надёжно ограждали этот оазис жизни и символ победы человеческого разума над хаосом и безумием Армагеддона от орд зомби, неоднократно пытавшихся взять этот город на приступ. Одним своим внешним видом он напоминал средневековый замок, за стенами которого бурлила, должно быть, мирная и относительно счастливая жизнь. Комендант, командовавший этой цитаделью, судя по многим отзывам, был человек отважный и добросердечный, а его дочь – настоящая амазонка, красавица и бесстрашная охотница на зомби. Армия храбрых бойцов, на плечах которых зиждилось спокойствие мирных жителей города, была отлично вымуштрована и вооружена до зубов. крепость считалась неустрашимым и неприступным оплотом мира и человеколюбия, дружелюбно принимавшим под свою защиту всех желающих, особенно, как подчеркнул Сильван, взрослых, здоровых людей, которые могли в дальнейшем на равных правах влиться в это общество, составив его мощный полноценный костяк, стальной непробиваемый каркас, только укрепив и улучшив его своим присутствием. Стены крепости были столь же монолитны, а кирпичики внутренних уютных зданий столь же крепки, как и те люди, которые населяли этот город, являясь в то же время его защитниками.
– Ты знаешь, – сказал в ответ Эрнст, – это похоже на сказку, но звучит заманчиво. Поэтому соглашусь с тобой, нам стоит туда заглянуть. Да и других вариантов у нас попросту нет, нельзя же всю жизнь слоняться по миру, как проклятые.
Спустя некоторое время впереди замаячил мост, который значился на карте и прямо указывал на то, что до цели их путешествия остается не более получаса езды. Им повезло – мост не выглядел подорванным, и на нём даже не было видно остовов брошенных машин, которые могли бы преградить им путь. На первый взгляд, мост можно было переехать за пару минут, и Эрнст уже собирался было переключиться на пятую скорость, как вдруг Сильван, смотревший вперёд через бинокль, схватил его за плечо.
– Стой! – крикнул он, и его компаньон с силой дал по тормозам.
Эрнст не заметил, что у самого въезда на мост через полотно дороги был переброшен «ёж» – колючая металлическая лента, которая запросто могла оставить их без резины на колёсах. Он остановил машину, когда до ленты оставалось не более десятка метров.
– Только не говори мне, что это сделали зомбари, – проговорил Эрнст.
– Это навряд ли, – ответил Лембоев, озираясь по сторонам.
На всякий случай он дёрнул за самодельный рычаг, опустив жалюзи, и теперь они могли смотреть лишь через лобовое стекло. Неожиданно откуда ни возьмись из кювета появился на редкость уродливый зомби. Он бросился к машине, размахивая руками, но не добежал до неё нескольких метров, как вдруг разрывная пуля, выпущенная из невидимой винтовки, снесла ему голову, и он рухнул на асфальт. Эрнст поёжился – попасть под прицел снайпера было крайне неприятно, и ему инстинктивно захотелось пригнуться, спрятавшись за приборной панелью. Сильван же проявил абсолютное хладнокровие и сказал:
– Если снайпер, значит, человек.
Он поднял защёлку дверного замка, открыв дверь, и без оружия вышел из машины, предусмотрительно подняв руки над головой.
Снайпер не торопился себя обнаруживать, и Лембоев крикнул наобум:
– Мы не заражены, не стреляйте!
Неожиданно со стороны моста донёсся чей-то смех, и на дорогу не спеша вышел рослый дородный мужчина с военном камуфляже со снайперской винтовкой в руках.
– Отличный выстрел, – похвалил Сильван, указав на распластавшееся тело зомби.
Незнакомец кивнул, не переставая улыбаться инженеру.
– Мы едем в крепость, – добавил Лембоев. – Это – мой друг, Эрнст, а я – Сильван. У нас есть немного вяленого мяса и воды.
Снайпер снова кивнул с улыбкой и произнёс:
– В крепость? Прекрасно, в крепости вас ждут.
Он махнул кому-то рукой, и с противоположной стороны дороги возникли ещё две фигуры таких же здоровяков в военной униформе без знаков различия, как и он сам. Они не были столь улыбчивы, как снайпер, но не проявляли видимой агрессивности, скорее, они были предельно осторожны. У одного в руках был автомат АК-74, второй держал в руках огромный самодельный тесак. Последний, засунув своё убедительное холодное оружие за пояс, принялся сворачивать ленту «ежа», в то время как автоматчик поравнялся со снайпером, стреляя глазами по сторонам на случай нападения шатунов.
Эрнст тоже вышел из машины с ружьём в руках. Он искренне хотел бы получить объяснения от закамуфлированных верзил насчёт устроенной ими ловушки в виде «ежа», которая явно была рассчитана отнюдь не на шатунов, поскольку те не имеют привычки разъезжать на транспортных средствах, но решил не торопить события и не нарываться на конфликт прежде времени.
– Мы проводим вас в крепость, – сказал снайпер. – Мы как раз оттуда. Охраняем мост от всяких беспредельщиков, мародёров и, конечно, зомбаков.
Он выудил из-за пазухи рацию и быстро проговорил в неё:
– Мы возвращаемся. Приём!
В ответ через сильные помехи раздалось что-то нечленораздельное, и снайпер отключил связь.
– У нас тут машина, под мостом. Съезжайте сейчас вниз по насыпи, увидите дорогу вдоль русла высохшей реки. Езжайте вдоль по правой стороне, а мы – за вами. В случае чего, мы вас прикроем из пулемёта.
– А мы разве не поедем через мост? – с удивлением спросил Эрнст. – Крепость ведь за ним.
– Не задавай вопросы, гражданский, – глухо отчеканил автоматчик.
Он закончил стрельбу глазами по сторонам и теперь, казалось, был готов пригвоздить его самого колючим взглядом к внедорожнику.
– Мост заминирован, – сказал снайпер, миролюбиво улыбнувшись. – Мы поедем другой дорогой. А попутно заедем на хутор за свининой, нас там уже ждут. Заодно выпьем там по пиву, живому и холодненькому. Как вы, не против?
– По пиву? – изумился Сильван. – Конечно, нет!
Пока трое бойцов спускались по насыпи пешком, Эрнст и Сильван объехали их на машине, скатившись по небольшому склону к пересохшему руслу, у которого стоял пикап цвета хаки с большим пулемётом на станине в открытом багажнике. Здесь они подождали солдат, пока те не заняли места в своём пикапе, и не спеша двинулись по песчаной дороге вдоль правого берега в направлении холмов, видневшихся вдалеке. В том, что река совершенно пересохла, не было ничего удивительного. Обычное дело – при феноменальной жаре, длившейся в течение всего лета, водоёмы высыхали, а растительность и живность, зависимые от воды, гибли под беспощадными лучами солнца. Казалось, лишь одни зомби чувствовали себя в этих ужасающих условиях неплохо, по крайней мере, их численность не только не уменьшалась, но как будто даже росла в геометрической прогрессии.
Глянув в зеркало заднего обзора, в котором виднелся пикап, следовавший за ними на небольшом расстоянии, Эрнст задал Лембоеву довольно странный вопрос:
– Как думаешь, нам повезло?
Сильван покосился на него, но промолчал.
Солнце уже начинало клониться к закату, когда дорога, петлявшая среди бледно-жёлтых жухлых лугов, привела их наконец к постройке, вероятно, являвшейся тем самым хутором. Большое деревянное поместье было обнесено со всех сторон частоколом из брёвен, защищённом от внешнего вторжения колючей проволокой и острыми железными пиками, торчавшими наружу по всему периметру. Видимо, снайпер предупредил хозяина или хозяев о своём появлении, потому что кто-то начал открывать прежде наглухо закрытые ворота. Эрнст и Сильван разглядели дородную фигуру человека в тёмно-сером фартуке.
– Это какой-то край жиртрестов, – заметил Лембоев. – У них тут просто праздник жизни – холодное свежее пиво и свинина на закуску. Вояки тоже явно не страдают от недоедания.
– Хозяйственные люди. Может напроситься к ним в сезонные рабочие? – усмехнулся Эрнст. – А что, ты хороший слесарь и сварщик, а я могу помогать на кухне.
– На кухне? – хмыкнул Сильван. – Ну, сначала осмотрим само хозяйство, а там видно будет.
Хозяин хутора махнул им рукой, приглашая на территорию своих владений, и они проехали через ворота, остановившись перед большим двухэтажным домом с верандой. За ними въехал пикап, встав напротив ворот и тем самым преградив обратную дорогу, и хозяин снова поспешно закрыл их. Из нескольких окон первого этажа лился уютный электрический свет, что говорило о наличии генератора. Судя по всему, хозяин до сих пор пользовался всеми благами цивилизации.
– Добро пожаловать, гости дорогие! – немного невнятно, заплетающимся языком, будто был пьян, проговорил он неприятным высоким голоском, пожимая руки Сильвану и Эрнсту. – Я уверен, вы будете рады выпить отличного холодного пивка в моей харчевне.
– Спасибо за приглашение! – вежливо ответил Эрнст. – Я думаю, надолго мы вас не задержим.
– Нет-нет, – запротестовал хозяин. – Вы должны отужинать и переночевать в моём доме, ведь по ночам сейчас ходить очень опасно, шатуны не дремлют. На втором этаже у меня прекрасные уютные спальни. Выспитесь, и с утра мои друзья отвезут вас… в крепость. Если не ошибаюсь, вы туда и направляетесь?
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Лембоев. – Но нам нечем рассчитаться, поэтому…
– Забудьте об этом, прошу вас! – с острой обидой в голосе воскликнул толстяк. – В наше тяжёлое время люди должны помогать друг другу. Никаких денег, вообще ничего! Заходите, развлекайтесь, отдыхайте и ни о чём не волнуйтесь! Харчевня к вашим услугам!..
Хозяин раскрыл перед гостями парадную дверь заведения, и они вошли внутрь. Их взору предстал просторный зал с очень высоким потолком, действительно, обставленный, как хорошая охотничья харчевня. Посреди помещения располагались несколько деревянных столов со стульями, на стенах красовались настоящие охотничьи трофеи вроде кабаньих и волчьих оскалившихся морд и лосиных рогов. В углу над стойкой на стене висели три боевых топора с длинным крепким топорищем и лезвием, по-видимому, из очень качественной закалённой стали, поблескивавшей на свету нескольких электрических ламп. Толстяк поспешно занял место за стойкой и разлил по большим стеклянным кружкам золотистого напитка из бочонка.
– Вот вам пиво! – радостно воскликнул он. – Сам его готовлю по своему рецепту, нефильтрованное, живое и холодное. Присаживайтесь за столик, друзья мои. Скоро будут и закуски, копчёный кабанчик ждёт в погребе.
Хозяин поставил кружки перед гостями, усевшимися за один из столов, и, лучезарно улыбаясь, скрылся за кухонной дверью у стойки, предоставив их самим себе.
– Ну что, вздрогнем, приятель? – с улыбкой сказал Эрнст, поднимая свою кружку и чокаясь с Лембоевым.
– Да была не была, надо же когда-то и расслабиться, наконец!
Они залпом осушили кружки почти до дна, затем посмотрели друг на друга с той характерной весёлостью и добродушием, которые по обычаю нередко сопровождают хороший алкоголь, как его лучшие друзья, ударили опустошённой тарой по столу, рассмеялись и… почти одновременно упали в обморок.
Параграф 1. Пять убийственных шагов.
Открывая для себя новый, преисполненный опасностей мир Армагеддона и делая в нём, образно выражаясь, первые шаги, каждый гражданин новой эры должен помнить о том, что зло не дремлет и внедряет в жизнь свою жестокую программу действий. Сделайте против неё «пять убийственных шагов»!
Шаг первый.
Вы должны позаботиться о самообороне. От укусов зомби прекрасно защищают толстые глянцевые журналы и книги в мягкой обложке. Выбирайте издания по своему усмотрению, не забывая о том, что данный журнал или книга, привязанные к рукам наподобие защитных лат, могут как предохранить вас от зубов и ногтей зловредных шатунов, так и развлечь на досуге в надёжном убежище.
Шаг второй.
Наносите удар первым, не дожидаясь, пока зомби вас опередит. Если же он вас всё-таки опередил, возможно, вас спасёт первый шаг.
Шаг третий.
Если вы один, а зомби – целая толпа, спасайтесь бегством, делая это «пошагово». Коктейли Молотова и самодельные гранаты при отступлении помогут вам оторваться от преследования орды шатунов.
Шаг четвёртый.
Если третий шаг вам не помог, и вы оказались в окружении, у вас ещё есть слабый шанс ввести в заблуждение разъярённых шатунов, притворившись мёртвым.
И, наконец, шаг пятый.
В любой щекотливой ситуации вам поможет лишь остро заточенный топор. Помните, что лучших союзников в эру Армагеддона быть попросту не может. Дробовик даст осечку, в бензопиле закончится бензин, а топор останется вам верен до конца, конечно, если не сломается в начале боя.
Вечерняя мгла настигла Кинского, Рыжего и Лику в долине, с уходом солнца за склоны холмов наполнившейся пляшущими тенями, наводившими ужас на всех троих беглецов. Каждый валун на пути или дальний изгиб ландшафта начали казаться им приближающимися силуэтами шатунов, а крики ворон, доносившиеся издалека, то и дело заставляли их в ужасе застыть на месте, ожидая нападения вездесущих, но невидимых зомби. Вскоре песчаная ухабистая дорога, по которой они шли, стала почти не видна в темноте. Они решили уже было остановиться на ночлег прямо посреди долины под открытым небом, рискуя в любой момент попасть в лапы бродячих мертвецов, когда вдалеке замаячил какой-то тусклый огонёк. Решив, что это – крепость, они ускорили ход и через полчаса оказались у закрытых ворот одинокого хутора, над которым с высоты обзорной вышки в темноту был устремлён сноп света прожектора. На вышке явно кто-то был, и Кинский закричал:
