Любовь Черникова
Клятва дракона, или Строптивая невеста

Пролог

Академия ветра и штормов на границе Ониксовых Скал и Степи Семнадцати Ветров

В кабинете еще никогда не было настолько шумно и «весело». Летали письменные принадлежности, страницы, пыль со шкафа и даже брызги слюны в лица несговорчивым оппонентам. Ректор Академии ветра и штормов, эшшер Фелсен Шварц, ониксовый дракон, наблюдал за этим безобразием с каменным лицом. Он занимал свою должность уже почти сотню лет, но никогда раньше не наблюдал подобного переполоха.

– Хватит! – не выдержал он и грянул кулаком об стол. Развеяв несколько случайно созданных спорщиками вихрей, ректор вынес вердикт: – Будет, как я сказал, и это не обсуждается!

Его слова упали черными глыбами в морскую пучину.

– Позвольте, эшшер Шварц, но я… – не желал угомониться декан факультета стихийных искусств, Рихард Блэкрок.

Его бесцеремонно перебила Эстелла Кригер, возглавлявшая факультет бытовой магии, единственная среди деканов женщина:

– Но ведь с самого основания у нас учились только мальчики! Мы попросту не готовы разместить здесь девочек! Понадобятся отдельные удобства, отдельный дом! А как они будут посещать душ после тренировок? Им придется бегать в кампус! Наверняка вы об этом не подумали даже? И как быть? – добавила она ехидно и попала в точку!

Да только уесть этим ректора ей не удалось.

– До приезда адепток еще целый месяц, эшшери. Уверен, вы справитесь с обустройством быта. Ведь именно этому вы обучаете, не так ли? Не разочаровывайте меня!

– Пф! – надменно фыркнула магесса и отвернулась, сложив руки на пышной груди.

Ссора едва не разгорелась с новой силой, но ректор взял и выгнал всех из кабинета, велев успокоиться.

– Продолжим завтра, когда вы остынете и сможете воспринимать информацию, а сейчас все свободны! Свободны, я сказал!

Последнюю фразу Фелсен Шварц произнес с ощутимым нажимом. Орать после этого «Вооооон!» не пришлось. Недовольные деканы, почувствовав, что запахло жареным, хмуро потянулись к выходу.

– Блэкрок, останьтесь! – неожиданно ректор остановил одного из них.

Когда дверь за остальными закрылась, и они с деканом остались вдвоем, ониксовый дракон открыто выказал недовольство коллеге:

– А от вас, герцог, я ждал поддержки, а не столь яростного сопротивления. Мне показалось, или вы лично заинтересованы в том, чтобы не допустить перемен в академии. Я прав?

Декан замялся, обвел глазами комнату, но все же встретил взгляд ректора и ответил:

– Мне это кажется пустой затеей. Только смуту наведем.

– Рихард, я уже говорил, что идея не моя. Распоряжение поступило из канцелярии владыки, а кто мы такие, чтобы перечить? Союз вашей старшей дочери с Ренгольдом Холлвардом и исцеление северных драконов от Напасти всколыхнули драконье сообщество по всей Баларии. Вернулась в моду традиция жениться на истинных, но знаете что?

– Что? – переспросил Блэкрок.

– Количество браков при этом резко снизилось. Два года драконы исправно посещают Долину Весенних Первоцветов, но, как вам известно, там почти нет стихийниц нужной направленности, – Шварц поделился секретом.

– Поэтому владыка приказал создать женский факультет? – Блэкрок проявил проблески понимания.

– Верно! Довольно прятать девушек по закрытым пансионам. Там ведь смотрины не устроишь, это нарушение всех устоев и правил. Но, как известно, проблемы не только у драконов, но и у магов.

– Это какие же? – Нахмурился декан.

– Стихийники вырождаются! Неужели вы этого не замечаете? – вспылил ректор, рассердившись на дремучесть коллеги и одного из искуснейших стихийных магов. – С каждым годом к нам поступает меньше и меньше учеников с потенциалом выше среднего. А все потому, что в этих ваших пансионах учат танцам и наряжаться, а не управлять погодой и усмирять ураганы! Дар, который не востребован, усыхает за ненадобностью! Взять хотя бы вашу жену, – не удержался от шпильки Фелсен Шварц.

Герцог заговорил, аккуратно подбирая слова.

– Понимаете, Фелсен, – обратился он к ректору, как к старому другу, что допускал лишь наедине и то редко. – В одном из этих пансионов обучается моя младшая дочь Миррэ. Она делает определенные успехи, но…

– Если делает успехи, то ее обязательно выберут. Не волнуйтесь вы так, мы легко решим этот вопрос.

Лицо декана на миг скривилось так, будто ему предложили хлебнуть из отхожего места. Но он тут же взял себя в руки и, кисло поблагодарив ректора за помощь, покинул кабинет.

Фелсен Шварц с облегчением откинулся в кресле.

Оказывается, Блэкрок просто стеснялся, что его дочь недостаточно сильный маг. О жене декана ходили слухи: красавица, но магия едва теплится. Не удивительно, что и у дочери дар проснулся только в шестнадцать – на четыре года позже обычного. Да и какой там дар? Одно название, скорее всего…

Но ректор не особенно переживал. Он надеялся, что все адептки быстренько найдут себе женихов и покинут академию досрочно. Пусть даже вернутся в свои пансионы, главное, уже помолвленными. Драконам же и вовсе было не принципиально, насколько сильным магом будет истинная пара. У них все иначе устроено.

Так что Фелсен Шварц со спокойной душой пообещал устроить дочурку Блэкрока в академию поближе к папеньке. Раз уж бесталанная Хрустальная Принцесса отхватила целого герцога и лучшего стихийника, то и их дочурка присмотрит будущего мужа. А там, глядишь, и замуж выскочит еще до окончания учебы. Хорошо учиться ей вовсе не обязательно.

Глава 1

Миррэ Блэкрок, воспитанница столичного Пансиона благородных стихийниц имени Терезы Великодушной в Верлоре. Ониксовые Скалы

Устроившись на широченном подоконнике в нашей общей спальне на двадцать воспитанниц, я подложила под лист бумаги книгу и торопливо писала письмо старшей сестре. Мои соседки и девочки из комнаты напротив собрались у нас, рассевшись на кроватях по двое и по трое, чтобы полюбоваться на счастливицу, то есть на меня, а заодно выразить ей, то есть мне, коллективное «Фи!»

К счастью, были здесь и те, кто радовался моему везению. К сожалению, они оказались в меньшинстве, а точнее, в одиночестве, поэтому в комнате то и дело вспыхивали перепалки. Негромкие и даже относительно вежливые. За прочие нас бы наказали – негоже благородным эшшери вести себя, как торговкам на рынке.

 Поэтому девушки оживленно шушукались и завистливо вздыхали, то и дело косясь в мою сторону, но большего, чем ядовитые высказывания, себе не позволяли.

– Повезло тебе, Мирка!

– Еще бы! У нее же отец – декан в академии. Не удивительно, что ее выбрали.

– Вот оно что! Значит, отец похлопотал? Ясно-поня-я-ятно…

– Ты что! Серьезно не знала?!

– Первый раз слышу!

– А вы не завидуйте! Или забыли, какой балл Миррэ получила за тестирование в прошлом году? – ехидно напомнила моя единственная подруга Саманта. – Сотня из ста! И Грымза сказала, что из нее получился бы отличный боевой маг, родись она мальчиком. Так что и говорить не о чем!

Обсуждение пошло по новому кругу, но я больше не слушала. За два года, что я провела в Пансионе Терезы Великодушной, которая при жизни была той еще стервой, я успела полностью разочароваться и в местных методах преподавания, и в благородных эшшери в целом, потому и радовалась от всей души, что уезжаю. Сбывается очередная мечта!

Трепет предвкушения, сконцентрированный на кончиках моих пальцев, выливался аккуратными строками на бумагу:

Здравствуй, любимая сестренка!

Даже не знаю, с чего бы начать… Начну, пожалуй, с главной новости – я еду в Академию ветра и штормов! Да-да, ты не ослышалась…

Я почти закончила письмо, когда девочки повскакивали с кроватей и встали, сложив на животе ладони, как того требовали приличия. Быстро попрощавшись с сестрой, я смяла исписанный лист в комок, чтобы летел дальше и, приоткрыв оконную створку, выбросила его наружу. Правда, встать в строй уже не успела. Так и вытянулась, на месте, где застали. Не знаю, как в других учебных заведениях, но порядки в нашем пансионе были почище, чем в иной казарме. Наставницы изо всех сил муштровали воспитанниц, пытаясь сделать из них примерных эшшери и идеальных будущих жен для стихийных магов. Правда, по их разумению, идеальной женой было покорное, а лучше и вовсе безвольное создание, не имеющее собственного мнения, зато способное «выполнять ряд заложенных установок. Как-то: управление поместьем, музицирование и иные искусства, этикет, политес и многое другое».

В Пансионе Терезы Великодушной учились исключительно девушки с даром, вот только почему-то магическим наукам уделялось крайне мало внимания. Основы элементарной магии стихий. История магии Баларии, общие сведения о расах Баларии, о магических источниках и их влиянии на все живое, и еще несколько теоретических предметов, но и только!

А практика всего-то дважды в неделю! Да и то по большей части мы учились «усмирять дар».

Конечно! Ведь это так важно для благородной эшшери! А то, не приведи Мать Всего Сущего, еще разнесет ползамка в ссоре с благоверным или врежет ему кулаком ветра в ответ на невежливое обращение, да и размажет несчастного по стенке.

В общем, дар воспитанниц рассматривался лишь как гарантия появления сильного наследника в роду, но не более. Но я-то надеялась дар развивать, а не усмирять, о чем неоднократно пыталась сказать папе и маме, которые меня традиционно не услышали.

«Это лучший в столице пансион, деточка! Я сама там научилась всему», – повторяла Калле Блэкрок по прозвищу Хрустальная Принцесса.

Первая красавица в Ониксовых Скалах в свое время и очень слабая магесса, которую долго никто не брал замуж, несмотря на всю красоту и отличные отметки по домоведению. Теперь меня не покидала мысль, что мама слишком сильно налегала на усмирение дара, когда здесь училась. Знаю, настаивая на обучении в этом пансионе, она желала мне только лучшего. Да только понимание этого «лучшего» у нас сильно отличалось. В общем, надежды на маму никакой, а отец… Декан со стажем, он всегда становился на сторону преподавателей. Говорил, что наставницы правы и лучше знают. И вообще, «у них же опыт», «вырастешь поймешь» и все в таком духе. Вот и приходилось мне тренироваться тайком, благо удавалось изыскивать возможности.

Грымза, директриса пансиона, страшная во всех смыслах женщина – и ликом, и характером – ворвалась в нашу спальню в сопровождении нескольких наставниц и куратора. Обвела строгим взглядом присутствующих и поинтересовалась:

– Это что еще за сборище? Как вы допустили?

Второй вопрос был обращен к нашему куратору, эшшери Тикс – пожилой трепетной даме, которая всегда всего боялась и особенно гнева директрисы.

– Эшшери, почему не в своих комнатах? – Засуетилась та, всем своим видом выказывая рвение.

– Девочки пришли проводить Миррэ. Она ведь рано уезжает, – попыталась прикрыть всех простодушная Саманта.

Вечно она так – принимает огонь на себя, а потом ее наказывают. И никогда ни от кого ни слова благодарности, кроме меня, пожалуй. Наверное, поэтому мы и сдружились с первых дней.

Но на этот раз Саманту выручила глупышка Генриетта, сама того не желая:

– А Миррэ выбросила в окно мусор! Нарочно решила нас подставить, потому что уезжает!

Низенькая светловолосая красавица с детским кукольным личиком и пышными ресницами говорила, противно растягивая слова, чем портила все впечатление от своей внешности.

Мать Всего Сущего, какая же она все-таки дура! Вот кто ее тянул за язык?

Я была уверена, что глупышка просто озвучила мысль, высказанную змеюкой Ашшэр. И точно! Брюнетка с острым носом подленько сощурилась, старательно скрывая улыбку. Хотела нагадить мне напоследок? Ну-ну…

Эшшери Тикс тут же подскочила к окну и выглянула наружу. Я даже не шелохнулась, надеясь, что Симка все уладил.

Грымза пристально посмотрела на меня и поинтересовалась:

– Воспитанница Блэкрок, это правда?

– Я не бросала в окно мусор, эшшери директор!

Да у меня бы язык не повернулся назвать письмо любимой сестре мусором, так что я не соврала ни капельки.

– Под окном ничего нет, – подтвердила мои слова эшшери Тикс.

Я не выдержала и тоже обернулась, заметив белое пятнышко в кустах поодаль. Мелькнул пушистый хвост и тут же спрятался. Опять краска с Симки смылась! Пора обновлять.

– А что это у вас за книга, Миррэ?

Эшшери Тикс взяла с подоконника учебник по основам стихийных заклинаний, который я использовала как подложку.

– О, простите за беспорядок, эшшери. Я просто освежала знания перед отъездом. Взять учебник с собой не позволено, а в Академии ветра и штормов учатся самые сильные стихийные маги и драконы. Не хочется ударить в грязь лицом перед тамошними адептами и опозорить славное имя нашего пансиона.

Все это я проговорила, смущаясь, и таким елейным голосом, что аж самой стало тошно. Ашшэр и вовсе перекосило, но больше от того, как ловко мне удалось выкрутиться.

– Похвально, воспитанница Блэкрок, похвально. – Мои слова Грымзе польстили. – Остальным дополнительное задание на вечер, раз, кроме сплетен, больше нечем заняться. Выучите параграфы по теории послушания с тринадцатого по двадцать восьмой. Проведем дополнительный урок.

– Да, эшшери директор! – мысленно взвыв, хором ответили воспитанницы.

Не было ничего унизительнее этой дрянной книженции. Была бы воля, и каждая воспитанница сожгла бы ее, а пепел скормила Грымзе и ее прихвостням маленькой ложечкой без соли и перца.

– Блэкрок, за мной! – скомандовала директриса, прервав поток моих мыслей.

Подхватив свой полупустой саквояж и пальто, которые уже ждали на кровати, я радостно покинула комнату, надеясь, что больше никогда сюда не вернусь.

И все же меня кое-что смущало. Например, время выхода. Выезжать планировалось только утром, а сейчас хоть и вечер, но еще даже не стемнело! Однако я не решалась поинтересоваться, почему так. Лишний раз к Грымзе лучше не обращаться первой – плохая примета. И дело было не в суевериях, а в ее дурном характере. Сейчас я больше всего боялась спугнуть удачу, потому и молчала, пока мы не вышли на заднее крыльцо, рядом с которым на подъездной дороге уже ждала двуколка с откинутым фаэтоном, на козлах сидел Батмор – штатный возница пансиона.

Осень в этом году пришла раньше времени, и стоило солнцу склониться к горизонту, становилось зябко, а ночью и вовсе откровенно холодно, поэтому я, мгновенно продрогнув, принялась торопливо натягивать пальто.

– Батмор отвезет тебя на Южную станцию «Бюро путешествий», – соизволила сообщить эшшери директор, снисходительно наблюдая за моими неловкими попытками попасть в рукав.

От растерянности у меня никак не получалось его поймать, к тому же мешал висящий на сгибе локтя саквояж.

– Прямо сейчас? Но ведь дилижанс академии прибудет только утром!

Мысль о ночевке прямо на станции мне сильно не понравилась.

– Дилижанс уже ждет на станции «Бюро путешествий». Мне сообщили чуть меньше получаса назад, поэтому я и пришла тебя поторопить. Ты готова?

Вопрос Грымзы сбил меня с толку. Обычно ее не интересовали такие мелочи, как готовность воспитанниц.

– Д-да… – ответила я, наконец совладав с рукавом, и принялась застегивать пуговицы. Но застегнув две, остановилась. – Точнее, нет! Эшшери директор, все так внезапно! Я не успела подготовиться к выходу… – Видя, что брови Грымзы сходятся к переносице, торопливо пояснила шепотом: – Можно мне в уборную перед дорогой?

Лицо женщины, возраст которой застыл где-то между шестым и седьмым десятками уже лет на тридцать, разгладилось.

– Конечно. Но поторопись.

– Спасибо, эшшери директор!

Я поставила саквояж прямо на крыльцо и рванула обратно к двери.

– Блэкрок, что за походка? Почему несешься как оголтелая? Где достоинство? – свистнуло кнутом сзади.

– Простите!

Я выпрямилась, развернула плечи и торопливо засеменила, как того требовали приличия. На бег сорвалась снова, когда мое неподобающее поведение скрыла дверь. В туалет я все-таки заглянула. Дело и правда было нужное, но главная цель отлучки и выбор места заключались в другом. Забравшись на широкий подоконник, я распахнула створку окна, выходящего в парк и, выглянув наружу, позвала негромко:

– Симка!

Симка – это мой фамильяр симуран. Вообще-то, у стихийников таких фамильяров не бывает, но я не совсем нормальный стихийник. Я родилась пустышкой, и дар получила всего каких-то два года назад. В шестнадцать лет, а не в двенадцать-тринадцать, как полагается. Да и то получила его не совсем обычным способом, но это совсем другая история*.

 Симку мне подарила моя старшая сестра Талария. Она спасла маленького симуранчика со сломанным крылом. Пока его лечили, мать малыша куда-то делась, и пришлось его оставить. Но Симка рос таким хулиганом, что его охотно сбагрили мне, чему я несказанно обрадовалась, ведь у меня появился питомец и настоящий друг, о котором я всегда мечтала.

У нас с Симкой случилась любовь с первого взгляда, а вот мама еле пережила его пребывание в поместье Блэкрок. Мало того что волчонок портил вещи, так еще и пугал ее нарочно, из-за чего мы все пережили много неприятных моментов. Но я смогла настоять на своем и усмирила обоих – и симурана, и маму тоже. Удивительно, но отец только посмеивался, наблюдая за нашими баталиями, и наотрез отказывался вставать на чью-либо сторону.

– Симка? – позвала я снова, услышав какое-то шуршание в пышных зарослях садового бересклета.

На этот раз ждать долго не пришлось, и из самого большого куста, выглянула улыбающаяся волчья морда, белая в зеленых пятнышках и полосах.

– Ты здесь! – Я выдохнула с облегчением и, легко перемахнув через подоконник, обняла симурана, который высунулся из кустов не полностью, а только по шею. – Мне кажется, или ты снова подрос?

Симка лизнул меня в нос, заставив морщиться и вытираться. Говорить с ним мысленно я не могла, зато симуран прекрасно меня понимал, да и я его тоже.

Когда меня отправили в пансион, Симка последовал за мной и жил тайком здесь же на территории обширного парка. Как он умудрялся добывать еду, я так и не выяснила. Наверное, охотился по ночам на кур в окрестных деревнях. Или на кроликов и птиц в горах, благо его крыло давно срослось, и он прекрасно летал. Но скорее я бы поверила, что Симка тырит еду на местной кухне. Слышала, как ругалась экономка на повара, а тот на неизвестного воришку.

Чтобы Симку не поймали, ведь он у меня такой чистенький и беленький весь из себя, я регулярно подкрашивала его шерстку зеленым пигментом, который меня научила готовить сестра. Благо, ингредиенты там были пустяковые. Сейчас краска с шерсти симурана уже почти слезла, и он веселил меня пятнистой расцветкой, которая так хорошо скрывала его среди бело-зеленых листьев и придавала моему крылатому волку какой-то особенно хулиганистый вид воина на задании. Они, порой, тоже вот так красят лица, чтобы быть незаметней. Как говорит Талария: «На магию надейся, а сам не плошай!»

– Симка, письмо у тебя? – спросила я.

Голова нырнула в кусты, а затем выглянула обратно, и симуран положил на землю смятый в комок лист, выброшенный мной в окно ранее. Я разгладила его, свернула аккуратным четырехугольником и сунула в особый кармашек на магическом ошейнике, который был виден только мне и Тали, а еще совершенно не мешал Симке.

– Передай письмо Таларии и возвращайся. Да! Я уезжаю прямо сейчас, а не утром. Сначала на станцию «Бюро путешествий», помнишь? Мы туда приехали с отцом, а ты меня нашел.

Симуран утвердительно рыкнул.

– Вот. Оттуда меня заберет дилижанс из академии. Уверена, ты быстро нас нагонишь, тем более что дорога тебе уже знакома. Все. Лети, не задерживайся. Хочу скорее порадовать сестру новостями.

Я чмокнула питомца прямо в мокрый нос и полезла обратно в окно уборной. Окно располагалось слишком высоко. Я что-то не подрасчитала, когда выпрыгивала, потому повисла на локтях, тщетно шаря ногами по стене, пытаясь нащупать хоть какую-то точку опоры. Она нашлась сама. Лобастая волчья голова подставилась мне под ноги и легко приподняла наверх. Вскарабкавшись на подоконник, я улыбнулась заботливому Симке и поблагодарила:

– Спасибо!

Симуран вильнул на прощание пушистым хвостом и прыжком оторвался от земли. Распахнул могучие крылья, белоснежность которых перемежалась с зеленью, и… Исчез прямо в воздухе, превратившись в молочную дымку, которая тут же рассеялась. Никогда не устану наблюдать за этим волшебством! Не все симураны на такое способны. Наверное, только мой во всей Баларии.

Когда Симка доставит письмо сестре, он таким же образом вернется к месту, где мы последний раз виделись, или где условились встретиться. Правда, для второго варианта необходимо, чтобы симуран хотя бы разочек там побывал, иначе ему придется лететь обычным способом и потратить больше времени.

Покончив с отправкой срочной почты, я поторопилась обратно. Грымза, наверное, уже заждалась, ругаться будет.

– Блэкрок, почему так долго? Или, может, мне стоило выбрать кого-нибудь другого? – Отповедь прозвучала, стоило мне появиться на заднем крыльце.

Директриса, прищурившись, рассматривала меня, словно решая, кем лучше меня заменить. Я похолодела. С нее станется так поступить, и тогда прощай моя долгожданная свобода…

– Эшшери директор, простите, пожалуйста. Я так разволновалась, что живот прихватило, вот и пришлось задержаться, – принялась я оправдываться.

От волнения даже лицо пошло пятнами, поэтому Грымза ни на миг не засомневалась в моих словах.

– Ла-а-адно, – вздохнула она ворчливо. – Все равно другой кандидатки быстро не найти…

А я тем временем уже забралась в двуколку и уселась на сиденье, выпрямив спину и приняв самый невинный и благообразный вид, чтобы не дать ей времени опомниться и засомневаться во мне еще сильнее.

Директриса подошла ближе и вдруг накрыла мою руку своей.

– Хочу дать тебе один совет, Блэкрок. Не слишком полагайся на отца, когда окажешься там. И не кичись его именем. Родственные связи в таких делах не всегда во благо. И второе: Академия ветра и штормов под завязку наполнена пусть еще молодыми, но уже мужчинами. Мужчины бывают несдержанны в своих порывах, поэтому я хочу кое-что тебе подарить. Вот. – Она достала из кармана кулон на цепочке и вложила мне в ладонь.

Это оказался несимметричный прозрачный кристалл, расчерченный изнутри черными полосами. В общем, он был примерно таким же красивым, как и сама Грымза, и отлично бы смотрелся в качестве ее украшения.

– Что это?

Я уставилась на директрису, недоумевая, для чего мне такая безделушка и чем она поможет в академии.

Грымза расплылась в понимающей улыбке:

– Уродливый, да? – Я промолчала, чтобы не лгать в глаза, и директриса снизошла до объяснений: – Это артефакт искажения внешности.

– Простите, эшшери директор, я искренне вам благодарна и понимаю, что ваш подарок содержит какой-то глубокий смысл, который в силу возраста и глупости я просто не могу уловить. Не могли бы вы дать мне небольшую подсказочку? – Я виновато улыбнулась, надеясь, что меня не выволокут из двуколки, окончательно разочаровавшись в выборе кандидатки.

– Чего ж непонятного? Если надо скрыть красоту, просто надень его на шею и представь что нужно. Шрамы, ожоги, кислая мина, просто блеклая внешность, усталый болезненный вид, бородавки, что угодно!

– Бородавки?!

 Я окончательно перестала понимать, о чем она говорит, и захлопала ресницами.

– О, девочка моя! Ничто не способно так охладить пыл мужчины, чем правильная бородавка в правильное время и в правильном месте. Поняла?

– Кажется… Это все для маскировки, да?

– Для маскировки, – повторив за мной, снисходительно усмехнулась Грымза. – Ты девочка смышленая, сама сообразишь, когда настанет время. Не потеряй. Вещица редкая. Скорее всего, второй такой и не существует. Мастер делал.

Неожиданно я поняла, что она смотрит на меня почти ласково. Да и не таким уж суровым теперь выглядело ее лицо.

– Эшшери директор, а вы… А вам уже не надо? – выпалив вопрос, я замолчала и сглотнула, испугавшись собственной смелости.

Это же надо было такое ляпнуть! И кому!

Но директриса лишь расплылась в улыбке, на удивление приятной.

– Маска Грымзы ко мне приросла за эти годы, детка. Меня и так как огня здесь боятся, так что амулет мне и правда больше не нужен. Не то что пятьдесят лет назад, когда я, девушка немногим старше тебя, была вынуждена взять бразды правления пансионом в свои руки. Поверь, это было непросто… – поделилась она. – Все. Довольно болтовни. Трогай! – скомандовала директриса пожилому молчаливому вознице. – Удачи, Блэкрок! Покажи им там всем!

Вскинув кулак, Грымза мне улыбнулась и, не оборачиваясь, направилась в здание. Я провожала ее взглядом, пока ее прямая высокая фигура не скрылась за дверью, а затем посмотрела вперед – в светлое будущее.