Леся Орбак
Под красным солнцем не пересекай границ
Каким бы ни было служебное положение, в Городском зоопарке приходится разоблачаться. Инспектор Риз Третий сдает в спецхранилище служебный комбинезон, ботинки, табельный ПМ и сумку с документами, ждет в кабине-раздевалке, переминаясь с ноги на ногу, в одном нижнем белье, пока не выдадут защитный костюм. Изучает памятку посещения Городского зоопарка, пока подберут браслет с маячком нужного размера, чтобы плотно облегал запястье. Снять его можно лишь специальным ключом. Только после всех мер предосторожности его пропускают внутрь.
Чтобы попасть в административное крыло, нужно подняться по лестнице на второй этаж, свернуть налево, пройти в конец коридора и по другой лестнице спуститься на этаж. В зоопарке прохладно, защитный костюм мешковат и немного мешает, от запахов корма и навоза подступает тошнота. Риз Третий надеется, что в административном крыле воздух будет свежее, но тщетно.
Лицо у главного Смотрителя зоопарка такое благостное, что едва не светится, как на религиозных фресках. Правильные черты, мягкая улыбка и полное отсутствие отпечатка мирских тревог во взгляде, будто человек живет в ином мире, где не было Войны, солнце по-прежнему желтое, а детей рожают много и не отправляют бомбить химзаводы соседских государств. Инспектор вспоминает о брате и горячо жмет Смотрителю руку. Такие лица даются людям, призванным защищать и спасать. На это все надежды.
– Помогу, чем смогу, – уверяет Смотритель. – Следуйте за мной.
Коридоры административного крыла светлее, чем служебные. И чище. Все регистрационные книги и ведомости хранятся в архиве, разложенные по стеллажам в аккуратно помеченных папках. Папка с текущими ежедневными ведомостями лежит отдельно, Смотритель усаживает инспектора за стол, предлагает чаю.
– Спасибо, я, надеюсь, ненадолго, – отказывается Риз Третий, шурша страницами. Ищет среди аккуратных колонок. Нужная дата. Нужное время. Нужное имя. Минус одна надежда. – Скажите, зарегистрированный посетитель может на время покинуть территорию зоопарка и затем вернуться, без упоминания об этом в регистрационной книге? Скажем, при каких-нибудь экстренных обстоятельствах.
– Исключено, – рубит еще одну надежду Смотритель. – Для этого ему нужно снять маячок, а все перемещения маячка фиксируются электронным регистратором. Идемте в кабинет охраны, там вы сможете просмотреть записи камер наблюдения.
– У вас все записывается?
– Конечно.
«Твою мать, святоша, с этого и надо было начинать!» – негодует Риз Третий, благодарно улыбаясь Смотрителю, пока тот переписывает на клочок бумаги номер маячка и еще два коротких служебных кода.
В кабинете охраны стены светятся разнокалиберными экранами. Весь зоопарк, как на ладони. В микроминиатюре. Крошечными точками движутся люди, яркими пятнами мечутся в клетках звери. Ни одного крупного плана и это сводит полезность записи на нет.
– Зато мы можем отследить маячок, – ободряет Смотритель, хлопает по плечу одного из охранников, просит: – Прокрути нам вчерашнюю запись. Вот коды. Инспектор, вам лучше присесть, просмотр – дело не быстрое.
Пляшут по клавишам пальцы, на экранах веером раскрываются стоп-кадры, их ряды редеют, меняются, пока не сходятся на одном файле. Охранник проматывает запись до нужной временной отметки и включает воспроизведение.
Толпа детворы заполоняет холл, перетекает в раздевалки и дальше – на следующий пост охраны; активированные маячки загораются красными точками. Охранник снова отбивает на клавиатуре чечетку и из маячков остается только один, рядом мигает его номер. Инспектор сверяет по записке – все верно.
Свора детворы растекается по зоопарку сначала общей бесформенной массой, затем от нее отпочковываются мелкие группки. Инспектор следит, не моргая, за красной точкой, которая удаляется все дальше и дальше от выхода. Она не остается одна, и рядом всякий раз заметно больше других, чем три.
Контрольное время прошло, а маячок так и двигается зигзагом между пумами, жирафами и бегемотами.
– Мне нужна еще одна запись, – инспектор трет виски, в глаза будто насыпали песка, в душе – будто убили все святое. – Этот же промежуток времени на камерах у раздевалок.
– Сейчас сделаем, – откликается охранник, снова раскладывая на экране пасьянс из стоп-кадров. Находит нужный. Проматывает в убыстренном темпе до заданного временного отрезка.
От рутины щиплет глаза. А, может, с непривычки столько сидеть перед монитором. Безлюдный коридор светится серостью и вдруг меркнет.
– Это что? – инспектор подается вперед, едва не навернувшись со стула.
– Сейчас узнаем, – охранник отъезжает в кресле к стене со шкафами, открывает верхнюю правую дверцу и глядит на приклеенный к ней список.
– Профилактика. Камеры второго сектора отключали на два часа.
Если мерить время секундами, его потери исчисляются дикими цифрами.
Откинувшись в кресле, инспектор Риз Третий глядит на клавиатуру и провода компьютера, на ряды мониторов и пытается подобно им, без помех эмоций, желаний и обещаний суммировать, тасовать и раскладывать в голове немногочисленные факты, вычленяя их совокупности, для которых можно добыть доказательства.
У него ничего не выходит. Перед глазами Риза Третьего рядом с алгоритмами фактов кривляется широколицая маска Воен-полковника, пыхтит курительной насадкой Воен-майор, шуршат бланки социального комитета, а прямо по центру над ними щелкают огромные часы. Чик-чик. Чик-чик. Чик-чик.
– Вы можете предоставить мне все записи за последний месяц? – спрашивает Риз Третий, перекрикивая стучащие в голове часы.
– Нет, инспектор, простите, – от извинений Смотрителя несет насмехательством. – В зоопарке шесть этажей, на каждом порядка тридцати камер слежения, которые работают круглосуточно. И это не считая административного крыла и усиленного контроля за входной зоной. Наших ресурсов хватает максимум на три дня. Более поздние записи восстановить нет никакой возможности.
– Значит, хорошо, что эта запись у вас еще в наличии. Мне нужна копия. Если есть необходимость, могу оформить запрос официально…
– Не обязательно.
– Замечательно. У кого есть доступ к раздевалкам и спецхранилищу?
– Только у персонала, – отвечает Смотритель, подобравшись. Меж бровей собирается хмурая складка, омрачая его благостную физиономию. – Инспектор, вы же не думаете…
– Я не думаю, я сопоставляю факты. Среди персонала есть дети?
– Конечно, нет!
– Что ж, в любом случае, мне нужен список всех, допущенных до спецхранилища. Пока это все.
– Сделаем, – заверяет Смотритель без былого энтузиазма. И споро провожает инспектора на выход.
От браслета с маячком остается на запястье красный след. У инспектора саднит в груди, и от прохлады зоопарка по рукам бегут мурашки. Удивительно, но запаха, который поначалу разъедал ноздри, почти не чувствуется. Приелся. Или – въелся, и это как раз не удивительно. Инспектор Риз Третий не чувствует разницы между собой и живущими здесь зверями. Разница лишь в том, что они в клетках, а он – в кабине-раздевалке, ждет, пока принесут его персональный скафандр. Гомо сапиенс, тоже – чудом выживший вид. Зачем выживший? Для чего? Наверное, все, кто выживал, страстно верили в сакральное «будет». И сейчас верят. И передают свою веру по наследству. Но пока это «будет» не наступило, по привычке подставляют своих. Не важно, каким способом: отправляя шпионить за соседями или надевая чужой комбинезон, собираясь спалить очередную машину.
Инспектор выстукивает диском по ладони причудливый ритм, выстраивая цепочки ответов «кто?», «как?» и «зачем?». Он точно знает – зачем. Баловство, ребячество. Поджоги – выходка хулиганья, за которой бесполезно искать идейный смысл сродни вандалистским перформансам Братства. Инспектор видел их ритуальные пляски, они жгут машины просто потому что могут это делать. Ради веселья.
Как? На этот вопрос у инспектора два ответа и оба – причина бесполезности его единственной улики. Либо кто-то хранит в закромах защитный комбинезон с такой же маркировкой, как у благовоспитанного школьника Вела /xxxx.5432.6435, что при строгом учете и контроле Комитета Личной Безопасности почти невозможно. Либо кто-то позаимствовал у мальчишки кожу, чтобы порезвиться и сбросить обратно в спецхранилище зоопарка. И его не поймать кроме как за руку – дезинфектор любого подъезда прочищает комбинезоны насквозь. К тому же вряд ли его надевали в стенах зоопарка, проще вынести.
У Риза Третьего нет ни малейшего понятия – кто? Кто воспитал таких изворотливых и злобных выродков.
Вернули вещи, табельное и сумку. Инспектор Риз Третий запаковывается в гибкую броню, прячется под маску. Замечает, как его отражение в зеркале трет маркировку на черепе. Три ряда цифр и букв, которым бесполезно верить.
Когда инспектор Риз Третий покидает зоопарк, этот факт – совершенно бессмысленный для кого-либо – заносится в контрольную ведомость и фиксируется тремя камерами наблюдения.
Спустя две недели инспектор Риз Третий патрулирует с командой новобранцев приграничные кварталы, тренирует в полевых условиях терпение и внимательность новичков, рвущихся бороться за порядок. Обычно патрули проходят тихо, но команде инспектора везет. Группа радикалов-фаталистов, прозванных в народе «смертоносцами», загнала по разрушенным кварталам мальчугана. Могли б убить – столкнули со второго этажа, мальчишка чудом остался жив.
За их поимку инспектор Риз Третий получает звание и иммунитет для младшего брата. А дело поджигателей передается эстафетой свежей крови.
***
Над Юго-западной границей – серый шлейф. Растянулся вдоль горизонта, змеится, наползает на красный диск солнца. Старший инспектор Риз Третий замечает его, выходя из Управления, и бросается к машине, включает информатор. Ошибки нет – горит автомобиль в приграничном квартале. На дисплее – рапорт десятиминутной давности, селектор молчит, а значит, пожар уже тушат, новый инспектор, ведущий дело, уже на месте. И поджигатели опять ушли.
У старшего инспектора назначена встреча с консультантом по открытому делу, опаздывать нельзя, но Риз Третий выезжает на шоссе, ведущее к Городскому зоопарку, и включает сирену. Попутные машины шарахаются в стороны, старший инспектор летит по центральной полосе дороги, иногда выезжая на встречную. Он проносится мимо административного крыла зоопарка к парковке у центрального входа. Визжат тормоза. Резко хлопает дверь.
За четыре месяца входная зона не изменилась. Те же скамьи ожидания вдоль стен, те же камеры по углам, тот же охранник просит немного наклониться, чтобы скопировать код с маски в ведомость и ему по-прежнему до лампочки зеленая военная повязка на руке старшего инспектора.
– В зоопарке сейчас идет экскурсия? – спрашивает старший инспектор.
Охранник перелистывает страницу, ведет пальцем с нижней строчки вверх и зачитывает:
– Школа 12, класс 4Б.
Одно из условий задачи выполнено. Старший инспектор Риз Третий вбегает в коридор раздевалок и не запирает кабинку. Он снимает повязку, комбинезон, маску, обувь быстрее, чем на сдаче военных нормативов. Маячок несут слишком долго. Без него пройти не позволяет даже служебное положение. Старший инспектор Риз Третий переминается с ноги на ногу, стучит по двери подсобки, вежливо кричит: «Быстрее, я тороплюсь». Нетерпение жжет пятки. Сильно, будто он идет по следам поджигателей. Будто он ближе, чем четыре месяца назад.
Еще стук:
– Поторопитесь!
– Да иду, иду.
Дверь открывается наружу, Риз Третий отступает, чтобы не мешаться. Пропускает в коридор кабин-раздевалок сутулого карлика с браслетом маячка в руках.
– Чего такой нетерпеливый? – ворчит карлик звонким голосом, держит раскрытый браслет обеими руками: – Мне что прыгать до тебя? Наклонись.
Старший инспектор Риз Третий наклоняется, хватает одной рукой картонную дверь, не давая ей захлопнуться, второй – карлика за грудки. Мягкая ткань рубашки трещит в кулаке.
Карлик орет:
– Совсем оборзел? Охрана!
На охрану Ризу Третьему плевать, приструнить их полномочий хватит. Но старший инспектор не вытаскивает карлика в коридор на свет – вдруг кто зайдет, а толкает назад, в полумрак подсобного лабиринта. Впечатывает спиной в стену прямо под колбой люминесцентной лампы, чтобы видеть лицо.
– Сколько вас здесь, мудаков низкорослых? – наседает старший инспектор Риз Третий, тряхнув карлика на весу. – Четверо? Или больше? Поджигатели хуевы.
Карлик картинно ахает и виснет в руках Риза Третьего чучелом, больше не пытается брыкаться или звать охрану. Жесткие волосы торчат иглами. Пустые глаза глядят в одну точку. С одной ноги съезжает сандаль и шлепается на пол.
Будто не человека поймал – оболочку. Пустышку. Риз Третий глядит на добычу и приходит в себя. Остывает. Не отпускает карлика – опускает по стене так, чтоб ноги касались пола, держит крепко у самого подбородка.
– Я ведь теперь знаю, кто ты, ублюдок. Я тебя в покое не оставлю. Я накажу тебя по всей строгости и бесчеловечности Государственного Закона за каждую сожженную машину, за каждого использованного тобой и твоими дружками ребенка, – обещает старший инспектор Риз Третий, и карлик «оживает».
Карлик смеется, сморщив кукольное лицо складками, скалит червивые зубы. Издевается.
– А докажи?
Тук-тук. Тук-тук.
Тук. Тук.
Старший инспектор Риз Третий разжимает кулак.
Если ехать с мигалкой, можно успеть на встречу с консультантом. Риз Третий экипируется спешно, но тщательно, прежде чем надеть маску, чистит обода окуляров, протирает полирующей тканью ботинки. Он без сожаления оставляет карлика на свободе, в подсобке Городского зоопарка, корчащимся от хохота и кривляний. Старший инспектор Риз Третий уверен, от безнаказанности рискуют потерять голову даже самые бдительные. Просто еще не время. Кстати, времени у старшего инспектора теперь предостаточно.
Поджигатели неплохо продумали свою забаву – надень чужую маску поверх собственной, и никто не разгадает, кто ты. Вот только старший инспектор Риз Третий маски «поджигателей» разгадал. И этот факт полностью меняет дело.
