Леонид Резников
Хрустальный замок
Глава 6
Красный лес все приближался, раздаваясь вширь. Он и вправду больше походил на гребенку, чем на лес. Редкие, беспорядочно понатыканные зубья напоминали вилы с семью и более штырями, закрученными в спирали. Красные стволы и ветви «вил», гладкие и блестящие, без единого листочка, устремлялись в небо на высоту двух этажей, а спирали-пружинки едва заметно сжимались и разжимались, словно деревья дышали.
– Дурацкие какие-то деревья, – сказал Мишка.
– А мне нравится, – сказала Саша и добавила, понизив голос, чтобы Бука ненароком не услышал: – Лучше такие, чем носатые, или каменные истуканы.
– Это да, – согласился Мишка и пнул крупный красный камешек. Камешек откатился, заворочался, выпустил два прозрачных крыла и с жужжанием взмыл в небо.
– Ух ты! – восторженно хлопнула в ладоши Саша, но тут ей стало вовсе не до восторгов.
Красные камешки, в изобилии валявшиеся тут и там, тоже зашевелились, приподнялись над землей, и воздух наполнился недовольным, угрожающим гудением. А с веток-пружинок снимались все новые и новые насекомые, собираясь в огромный рой.
– Ложись! – крикнул Бука и сбил с ног Чумазулю.
Черныш толкнул Сашу с Мишкой и упал сам.
– Вот зачем ты это сделал? – с укором посмотрела на Мишку Чумазуля.
– А что такого? – буркнул Мишка, наблюдая за стелющимся над головой малиновым полотнищем. – Просто пнул камешек.
– «Просто», «пнул»! Думать же надо! – Бука выразительно постучал пальцем по лбу.
– Да откуда он мог знать? – вступилась за Мишку Чумазуля.
– Лежите и не шевелитесь, – недовольно завозился на земле Бука и скосил глаза вверх.
Рой насекомых с гудением пронесся над самыми головами людей, сделал круг и повернул обратно. На людей пахнуло жаром.
– Его защита, – шепотом сказала Чумазуля.
– Чья – его? – так же шепотом уточнил Мишка.
– Его, Рыжика. Если оно коснется, будет ожог.
– Ужас! – пролепетала Саша. – А от кого он защищается?
– От меня, – криво усмехнулся Бука. – Мы с ним давно воюем.
Рой вновь пронесся на бреющем полете над высокой травой, и завис плотным волнистым пологом в паре метров от земли. Верхушки самых длинных травинок пожухли, съежились, над ними взвился едва приметный дымок.
И вдруг над красным лесом вытянулась шея невиданного животного. Саша даже рот раскрыла от удивления, позабыв на время про злобных насекомых. Дракон – а это был именно он, – как и все вокруг, тоже был красен. Длинную чешуйчатую, с высоким гребнем шею венчала широкая голова с зубастой пастью до ушей, круглыми сверкающими глазищами и симпатичными ушками, которыми монстр поводил, словно локаторами. На покатой спине чудища распустились два огромных перепончатых крыла. Взмах, другой – и дракон тяжело, но плавно воспарил над лесом. Приглядевшись к залегшим в высокой траве людям, дракон выпустил для острастки короткую струю пламени.
– Кто такие? – громогласно осведомился он. – Что вам здесь нужно?
– Слушай, кончай выделываться. – Бука сел и вызывающе уставился на дракона. – И отзови своих козявок.
– Бука! Так и знал, – прорычал дракон, и из его ноздрей повалил дым.
– Ну, я, а чего так орать-то? – поморщился Бука и повертел мизинцем в ухе.
– Чего тебе здесь надо?
– Нам надо пройти.
– Вам? Кто там еще с тобой? – прищурился дракон, словно плохо видел, и опустился чуть ниже.
– Я, – сказала Чумазуля, продолжая опасливо поглядывать на рой насекомых. – Ты что, Рыжик, своих не узнаешь?
– Чумазуля? – удивился дракон. – Ты с ним?
– А что такого?
– Да нет, ничего.
Дракон, видимо, попытался пожать плечами, но вместо этого у него получилось лишь поджать передние лапы с длинными острыми когтями.
– Рыжик? – спросила Саша. – Он и есть Рыжик?
– Он, он, – кивнул Бука. – Только любит придуриваться и строить из себя не знам кого.
– А разве… разве люди могут превращаться в животных? – любопытство пересилило страх, и Саша, усевшись на колени, взялась разглядывать парящего нал лесом дракона.
– Конечно! – сказал Бука. – А что в том особенного? Только кому оно нужно?
– Не знаю, – ответила Саша, хотя ей очень захотелось в кого-нибудь превратиться, например, в бабочку. Но сейчас для этого было вовсе не подходящее время.
– С кем ты там разговариваешь? – напомнил о себе дракон и спустился еще ниже.
– Со мной новенькие, их нужно отвести к Ним. И кончай уже строить из себя страшного дракона.
– Во-во, – поддакнул Мишка, храбрясь, хотя голос его немножко дрожал.
– Ладно, – поразмыслив, согласился дракон, – но если это опять твои дурацкие шутки!..
– Да какие шутки? – взбеленился Бука. – Тебе же человеческим языком объясняют.
– Хорошо, я сейчас, – согласился дракон, плавно опустился меж деревьев, склонил голову и исчез – был, и нет его. Насекомые закружились вихрем, взмыли ввысь и просыпались на землю малоприметными камешками. Один из них упал рядом с Мишкой, и тот отодвинулся на всякий случай – кто знает, что у них на уме.
– Куда он делся? – Саша встала и, приподнявшись на цыпочки, вытянула шею.
– Дракон-то? – Бука тоже встал и поправил лямки штанов на плечах. – Никуда не делся. Был дракон – стал Рыжик. Да вот он сам! – указал Бука на идущего вразвалочку рыжего мальчишку.
Рыжик оказался на полголовы ниже Мишки, какой-то тонкий, но жилистый. Из коротких штанин шорт торчали худые, все в царапинах ноги. Медного цвета всклокоченные волосы пылали на солнце, сильно контрастируя с бледной прозрачной кожей. Лицо Рыжика, с большими глазами и широким тонкогубым ртом, чем-то напоминало драконью морду.
Саша откровенно пялилась на приближающегося мальчишку, так что Мишке пришлось легонько ткнуть ее локтем в бок.
– А? – опомнилась Саша.
– Дырку протрешь, – глухо сказал Мишка. Пристальное внимание Саши к незнакомому мальчику почему-то сильно задело его.
– Фи! – ответила Саша, но пялиться перестала.
Рыжик приблизился на безопасное по его мнению расстояние, засунул руки в карманы и ленивым взглядом обвел ребят и Черныша.
– Ну, чего надо?
– Тебе же сказали: пройти! – дернул подбородком Бука. Рыжик окатил его презрительным взглядом и спросил у Черныша: – А почему через мои владения?
– Потому что через Букины дорога отрезана, – сказал Черныш, выступив вперед. – Земля треснула.
– Точно! Я чуть не провалилась, – поддакнула Чумазуля.
– Бука любит гадости делать, – с серьезным видом кивнул Рыжик.
– Ну, ты, рыжая твоя морда! – оскалился Бука. – Говори, да не заговаривайся.
– Это не Бука, это Они, – встряла в назревающую ссору Саша.
– Они? – Рыжие брови взлетели на лоб. – Чем же вы Их так допекли?
– Неважно! – отрезал Бука. – Ты дашь пройти?
– Пусть идут, – безразлично пожал плечами Бука и ткнул пальцем в землю. – Только ты останешься здесь.
– Это почему еще?
– Мне и без того всяких твоих пакостей хватает.
– Он не будет никаких пакостей делать, он хороший, – вступилась за Буку Чумазуля и взяла его под локоть. – Ведь правда?
Бука покраснел и аккуратно убрал руку девочки.
– Вот-те на! – поразился Рыжик. – Бука – и хороший?
– Да, хороший, – топнула ножкой Чумазуля. – И он меня недавно спас, вот так!
– Ладно, – нехотя согласился Рыжик. – Только если что… – состроил он грозную гримасу.
– Не пугай – пуганые, – отмахнулся Бука и первым направился к лесу.
Рыжик обогнал его и пошел впереди. Он чуть сутулился и постоянно оглядывался через плечо, явно не доверяя Буке, но тот делал вид, что не замечает косых взглядов. Когда вошли в лес, Рыжик немного успокоился – Бука вел себя смирно, хотя и несколько развязно, – но на всякий случай сказал:
– И не вздумай мне тут всяких уродов громоздить.
– И в мыслях не было, – фыркнул в ответ Бука. – Показывай дорогу!
Красный лес кончился очень быстро, и дальше шли отдельные разрозненные деревья. Оказалось, что это вовсе и не лес, а нечто вроде заградительной стены вокруг владений Рыжика – так объяснил мальчишка.
– Не поверишь, от него столько проблем, – продолжал он вещать, обращаясь к Саше. – Каждый день какую-нибудь пакость вытворяет, а мне потом расхлебывать.
Бука только криво ухмылялся и помалкивал. Вероятно, в словах Рыжика была доля правды.
– Мальчишки! – философски заключила Саша. – И почему вы не можете жить дружно?
– С ним просто невозможно дружить! – всплеснул руками Рыжик. – Да вон, сама погляди, – указал он на шевелящийся бугор справа. – Третий день вывести не могу – как чирь на этой самой. А здесь у меня, между прочим, был красивый огневорот.
Саша с Мишкой покосились на неприятно шевелящийся болотного цвета холм, словно некое мерзкое существо пыталось отклеиться от земли, но у него ничего не выходило.
– Ха! – сказал Бука.
– Ничего смешного, – надул щеки Рыжик.
– А кто мне мои шары лопал? – начал заводиться Бука. – Кто, признавайся!
– Я лопал, – не без злорадства подтвердил Рыжик, – а ты мне деревья какой-то дрянью полил, и спиральки склеились.
– А ты мои статуи расплавил!
– А ты!..
– Да хватит вам уже, – сказала Саша, разводя руками мальчишек. – Как маленькие, чес-слово!
– Во-во, – оставил за собой последнее слово Бука и заспешил вперед.
– А ты правда в дракона превращаешься? – сменила тему разговора Саша.
– Ну да, – отозвался Рыжик, сверля спину Буки неистовым взглядом.
– А как?
– Как? – рассеянно повторил Рыжик. – Не знаю, как. Просто хочу превратиться и превращаюсь.
– Здорово, наверное?
– Ничего, – почему-то смутился Рыжик.
– А ты только в дракона можешь?
– Да нет… В мышь, например, могу.
– В красную, – хихикнул Бука, прислушивающийся к разговору.
– Почему сразу в красную? – подозрительно покосился на него Рыжик.
– Да у тебя сдвиг по фазе на красном, – расхохотался во всю глотку Бука.
Рыжик обиженно засопел.
– Хватит тебе уже, – одернула Буку Чумазуля и звучно хлопнула его ладонью между лопаток, отчего мальчишка запнулся и едва не растянулся на земле. – Чего к человеку цепляешься?
– И ты туда же, – недовольно буркнул Бука. – Нашла, кого защищать. Да если хочешь знать, он еще вреднее меня.
– Неправда! – выпятил грудь оскорбленный Рыжик. – Просто я как ты делаю.
– А я как ты!
– Господи, как вы мне оба надоели! – воздела очи горе Чумазуля. – Не пойму, чего столько лет делят и грызутся.
– Скучно им, – сказал молчавший до того рассудительный Черныш. – Вот и забавляются как могут.
– Ничего мы не забавляемся, – проворчал Бука.
– А еще претворяете в жизнь Их заветы, – добавил Черныш.
– Какие еще заветы? – Бука свел брови на переносице.
– Точно! – поддакнула Чумазуля. – Им нравится, когда все поодиночке. И когда грызутся друг с другом – так уж точно не сойдутся.
– Ну-у, – протянул Бука и поскреб затылок. Возможно, подобная мысль ему в голову не приходила. – Может, и так. Только все равно не я начал.
– Хочешь сказать, я? – опять вскинулся Рыжик.
– Да прекратите вы уже лаяться, как две собаки, – вздохнула Саша.
– Красные, – брякнул Мишка, и Рыжик с Букой уставились на него. – Это шутка. – Ребята не отрываясь продолжали смотреть. – Глупая, – добавил Мишка.
– Во-во, – сказал Бука, отвернулся и щелкнул пальцами. Шевелящийся холм опал, словно из него выпустили воздух, и втянулся в землю, а на его месте вырос антрацитовый куст в виде лохматого протуберанца.
– Спасибо, – сказал Рыжик и улыбнулся.
– Э-э, – только и отмахнулся Бука.
Рыжик прищурился, и ветви куста объяло едва приметное голубоватое пламя.
– Вот так, – сказал Рыжик и кивнул сам себе.
– Красотища! – прицокнула языком Чумазуля. – Можете же не грызться.
– Я много чего могу, – пробурчал Бука, сунул руки в карманы и затопал прочь. – Ну, идем, что ли?
Бука топал далеко впереди, за ним шли Рыжик и Чумазуля, о чем-то увлеченно беседуя вполголоса. Черныш молча прислушивался к разговору, и лицо его становилось то хмурым, то непроницаемо-отрешенным. Шествие замыкали Саша с Мишкой.
– Странные они какие-то? – тихо сказал Мишка, чтобы его кто-нибудь ненароком не услышал.
– Кто? – обернулась к мальчику Саша.
– Да все.
– А мне их почему-то жаль.
– Их? Почему?
– Одинокие они и у каждого какое-то свое горе.
– Какое еще горе?
– Не знаю, я просто чувствую. А ты разве не чувствуешь?
– Н-нет, – неуверенно ответил Мишка, прислушиваясь к себе.
Ничего такого он не ощущал. Да, эти люди действительно какие-то не такие, неправильные, что ли. Не злые и не добрые, не бессердечные и не чуткие, боятся и прячут свой страх глубоко в себе, как Чумазуля или Черныш, или выплескивают его на других в виде жестокости, стараясь показать, какие они отважные и значительные. С новенькими осторожничают и явно что-то скрывают, что-то очень важное. От этого Мишке не по себе. Нет, отсюда нужно бежать, бежать сломя голову. Но куда? И, главное, как?
– Зря мы все-таки сюда полезли, – сказал Мишка.
– Ничего не зря, – возразила Саша. – Посмотри, какая красотища вокруг.
– Липовая… красотища, – вздохнул Мишка. Переубедить девочку казалось ему делом практически безнадежным.
– Не пониманию, чего ты все дергаешься? Тот сказал, что никого здесь насильно не держат – значит, все в порядке.
– А почему тогда не отдаст замок?
– А-а, какой хитренький! – Саша прищурила правый глаз. – А ты бы отдал ключ от своего дома кому ни попадя?
– Нет. Но я бы кого ни попадя не пустил в дом. Или выгнал, если бы он залез. – Мишка немного подумал и добавил: – Ну, или выпустил.
– Нас выпустят, – уверенно заявила Саша. – Когда мы к ним придем и попросим.
– А чего у Тота сразу не попросила? – Мишка уже начинал злиться.
– Да ты же сам видел, что он законченный болван: не могу, не знаю!
– Ладно, чего уж теперь, – проскрипел Мишка и отвернулся.
Совсем рядом, руку протянуть, из земли вытянулся, изгибаясь змеей, огненный жгут, достиг метра с небольшим, выпустил нечто похожее на листья, а на верхушке из огненного мотка распустился прелестный цветок. Мишка непроизвольно отшатнулся – огненных феерий в любом виде он побаивался. Но Сашу цветок заинтересовал.
– Какая красота! – Девочка приблизилась к цветку и протянула руку.
– Осторожно, обожжешься! – крикнул Мишка.
– Да нет, это холодный огонь, – засмеялась Саша и коснулась пальцами головки цветка, сплетенной из жгутиков разноцветного пламени. – Видишь? – Цветок качнул головкой и сложил лепестки. – Он сам боится.
Мгновением похже цветок рывком расправил лепестки и выбросил язычок пламени. Огонек упал на сарафан девочки и заскакал по нему, словно живой, оставляя горелые места, которые тут же начинали тлеть и чадить.
Саша вскрикнула и попыталась сбросить с себя нахальный огонек, но тот шустро перебрался на спину. Саша взвыла и завертелась на месте. Сарафан уже занялся в нескольких местах, а огонек все продолжал скакать по легкой ткани, оставляя расползающиеся черные пятна. Мишка, чуть замешкавшись, бросился к Саше, повалил ее на землю и начал хлопать руками по спине, но верткий огонек, найдя новую мишень, скакнул к мальчику на футболку. Мишка чудом увернулся, и приставучий язычок огня упал на землю. Мальчик рванулся к нему, собираясь растоптать, но его опередил Черныш. Широкой подошвой он вдавил огонек в землю и для верности повертел ботинком.
– Все! – сказал он и опустился на колени рядом со всхлипывающей Сашей. – Ты как?
– Но… нормально, – сжавшись, выдавила девочка сквозь слезы.
– Ожогов нет?
– Н-нет, ка-ажется. Я ис… пуга-алась.
Саша смотрела на Черныша огромными, круглыми от страха глазами. И тут хлынул дождь. Маленькая тучка, зависшая прямо над Сашей, пролилась на девочку, а затем перекинулась на вредный цветок, и тот зашипел, окутался паром и мигом увял, растаял.
– Вот так! – сказал Бука и отряхнул руки – оказалось, тучку сотворил он.
Ребята окружили Сашу. Черныш помог ей подняться и оглядел горелые прорехи на сарафане. Ожогов, вроде бы, и вправду не было, но сарафан изрядно пострадал.
Саша отерло мокрое лицо в грязных потеках, оглядела себя и опять всхлипнула.
– Ну-ну. – Черныш прижал Сашу к себе. – Главное, цела осталась, а платье – ерунда.
– Да-а, это мое люб-бимое, – продолжала всхлипывать Саша, прижимаясь к Чернышу. – А т-теперь одни ды-ыры!
– Ты зачем, гад, это сделал? – накинулся Бука с кулаками на Рыжика.
– Я ничего не делал, – отступил ошарашенный неожиданным напором Рыжик.
– Врешь! Это был огненный цветок, а значит, твои дурацкие проделки.
– Но я правда не делал никаких цветов, – продолжал стоять на своем Рыжик, все отступая. – Честное слово! Я разговаривал с Чумазулей, а потом…
– Это не он, – ткнула пальцем в небо Чумазуля, и все разом задрали головы. – Это Шестерка.
Метрах в пятнадцати над землей висело знакомое облако, с которого свешивался, хихикая в кулачок, паж Тота.
– Что, получили? Будете знать! – писклявым голосом выкрикнул мальчишка и показал язык.
– У, заноза расфуфыренная! – скрипнул зубами Бука.
– Пудинг, – заговорщицки шепнула Чумазуля. – Помнишь?
– Ага, – понимающе кивнул Бука.
– Чего вы там шепчетесь? – насторожился паж.
– Не твое шестеречье дело. – Бука состряпал злорадную физиономию и щелкнул пальцами.
Облако внезапно потеряло воздушность, превратилось в колышущийся зеленый пудинг и начало проседать. Голова мальчишки пропала, и на облачном пудинге началась какая-то возня, отчего он заколыхался еще сильнее.
– Ой, сейчас опять сделает облако и улетит! – вскрикнула Чумазуля и закусила палец.
– Пусть попробует, – криво усмехнулся Бука и сунул руки в карманы, продолжая наблюдать за рывками проседающим пудингом.
Пудинг менял цвет, он становился то голубоватым, то пепельным, то опять зеленым, а то вдруг из гладкого и блестящего превращался в рыхлую массу. Но потуги Шестерки оказались пустыми, и вскоре облако, шмякнувшись у самых ног ребят, сильно расплющилось, лопнуло и разбрызгалось быстро истаявшими кусками слизи. И на земле остались сидеть ошарашенный мальчишка, заляпанный крупными зелеными тягучими каплями, и невозмутимый Тот, возможно, так до конца и не осознавший, что, собственно, с ним произошло.
Никто из ребят не шевелился, и даже Саша перестала реветь и, шмыгнув носом, утерла слезы – кто его знает, чего ждать от Тота. Ведь шутку Буки можно расценить как посягательство на его жизнь.
– Так, – сказал наконец Тот, поднялся и вдруг стал таять, словно снег под палящими лучами солнца. Саша опять вскрикнула, на этот раз от неожиданности. Мишка, раскрыв рот, наблюдал за постепенным исчезновением Тота. Шестерка, похоже, тоже никак не ожидавший бегства хозяина, окончательно растерялся, и только глуповато хлопал длинными девчачьими ресницами. Тот стал совсем худым и прозрачным, потом оплыл бесформенной губчатой массой и всосался в землю.
– Как он это сделал? – к Саше наконец вернулся дар речи.
– Он не человек, – дернул плечами Черныш.
– Не человек? А кто?
– Кто бы его знал, – с горечью выдохнул Черныш.
– Отлично! – удовлетворенно качнул головой Бука. Теперь были только они и паж-вредина. – Ну что, поговорим? – спросил Бука и стал угрожающе надвигаться на Шестерку.
– Ребята, вы чего?
Паж чуть отполз назад и прижался спиной к широкому стволу красного дерева, но тот внезапно прогнулся в сторону, и мальчишка повалился на спину, смешно задрав ноги в грязных чулках, один из которых сполз и собрался в складки на щиколотке.
– Вставай, будем драться, – потребовал Бука, нависнув над мальчишкой, и саданул кулаком в ладонь.
– Ну чего вы, чего? – захныкал Шестерка и загородился рукой. – Шуток не понимаете, да?
– Почему? Мы шутки любим, правда, Рыжик? – усмехнулся Бука.
– Ага, очень, – поддакнул Рыжик и встал рядом с Букой. – Мы и сами любим шутить.
– Точно! Сейчас так пошутим, враз шутить разучишься.
– Да чего вы ко мне привязались? – Мальчишка сильно побледнел, губы его задрожали. – Подумаешь, платье какое-то. Я ей еще лучше сделаю. – Он взмахнул рукой, и Сашин сарафан преобразился в воздушно-голубое платье с оборочками, кружевными рукавами и серебряным пояском. – Вот!
– Ух ты! – в восторге воскликнула Саша, оглядев себя.
– Ничего не «ух ты», – набычился Бука. – Платье – это само собой. Но предатель должен получить по заслугам!
– Я не предатель! – выкрикнул Шестерка, подавшись вперед. – Я просто…
– Ну-ну, говори, мы тебя слушаем, – ехидно произнес Бука, а Рыжик сложил руки на груди и с прищуром уставился на пажа.
– Я… – Шестерка, казалось, никак не мог подобрать нужных слов и все мялся.
– Значит, предатель, – констатировал Бука, не дождавшись ответа. – Шестерка.
– Нет! – опять вскинулся паж.
– Да бросьте вы этого слизняка, – брезгливо сказала Чумазуля. – Его даже трогать противно.
– Ты думаешь… – обернулся к девочке Бука, но не договорил.
Шестерка вскочил на ноги, высоко подпрыгнул, ввалился на возникшее из воздуха облако и рванул на нем прочь.
– Трус! Держи его! – оскорбленно взревел Бука, размахивая кулаками, но Шестерка оторвал кусочек облака и бросил вниз.
Ватный комок пропал, растворился, но воздух над Букиной головой прошили серебристые нити, и на мальчика упала почти невесомая сеть, которая сама собой начала стягиваться и спеленала Буку с головы до ног.
Бука повалился на землю и забился в прочных путах, безуспешно пытаясь разорвать их. Чумазуля бросилась к нему на выручку и вцепилась в края сети, стянувшие ноги Буки, но сеть, будто живая, сжалась еще сильнее. Бука от бессилия рычал и изрыгал проклятия в адрес пажа.
– Что, взяли? – донеслось издалека.
– Ну, я ему сейчас покажу! – выкрикнул Рыжик и начал превращаться в дракона.
Саша вскрикнула и, оступившись, села на землю. Мишка подхватил девочку и оттащил назад – дракон рос быстро, и Рыжик в слепой ярости запросто мог случайно подмять кого-нибудь под себя.
Бука все еще бился в тесных путах, сеть сжималась сильнее и сильнее, не давая ему пошевелиться. Мальчишка уже не рычал, а хрипел, задыхаясь. К Буке на помощь кинулся Черныш, но даже вдвоем с Чумазулей им не удалось ослабить нижнюю петлю сети.
«Нож, хочу острый нож! Без цепи!» – судорожно подумал Мишка и ощутил в руке тяжелую костяную рукоятку, из которой на глазах вытянулось зеркало длинного широкого, остро отточенного лезвия.
– Стой здесь! – крикнул он Саше и побежал к задыхающемуся Буке.
Растолкав Черныша с Чумазулей, он поддел лезвием край сети и рванул нож на себя. Тонкая прочная нить лопнула с глухим хлопком, и сеть мгновенно обмякла, словно лишилась жизненных сил. Бука, ощутив свободу, брыкнулся и заработал руками, освобождаясь от сети. Чумазуля торопливо помогала ему.
– Уф-ф, – с облегчением выдохнул Бука, наконец откинув сеть, – еще бы немного…
– Ты как? – Мишка, тяжело дыша от возбуждения, все еще крепко сжимал нож в ладони.
– Теперь нормально, – натянуто улыбнулся Бука. – И это… спасибо.
В этот миг сильный порыв ветра повалил Мишку на Буку, и они покатились, сбив с ног Черныша и Чумазулю – огромный дракон взмыл в небо. Мишка вскочил на ноги и обернулся – Саша стояла, обняв скользкий ствол дерева и крепко прижимаясь к нему.
– Ненормальный, ты чего творишь? – крикнул вслед дракону Бука, кряхтя, поднялся и потряс головой. – У, рыжая бестия!
Дракон сделал круг над людьми, выглядывая удирающего на облаке пажа, взмахнул огромными крыльями и понесся вдогонку за облаком.
– Ой, что бу-удет! – сказала Саша, проводив взглядом дракона, и приложила к немного бледным щекам ладони.
– Ничего не будет. Догонит и поджарит, вот что будет, – холодно сказал Бука.
– И поделом ему, – кивнула Чумазуля.
– Но так нельзя! – топнула Саша.
– Почему? – Бука удивленно уставился на девочку.
– Потому что он – человек.
– Он Шестерка, служит Им.
– Ты видела, что он с Букой сотворил? – поддакнула Чумазуля. – Если бы не Миша.
– И все равно это неправильно, – уперто повторила Саша.
– Да ну тебя, – устало отмахнулся Бука. Спорить ему вовсе не хотелось. – Жалко ей всех. Он и тебя не пожалел, забыла уже?
– А… где нож? – спросил Мишка, вертя головой в поисках оброненного ножа.
– Все, нету ножа, всосался, – произнес Черныш и задумчиво помял подбородок. – Странно.
– Что?
– Странно, говорю, что всосался.
– Почему?
– Потому что он сам не мог всосаться, – терпеливо пояснил Черныш. – Значит, Они здесь.
– Кто – они?
– Они, которые Те, – буркнул Бука и замер в напряженной позе.
– Еще не хватало, – взволнованно пробормотала Чумазуля и непроизвольно вцепилась в Букино плечо.
Мишка тоже замер, настороженно поглядывая по сторонам, хотя и не совсем понимал, чего следует опасаться. Черныш внешне ничем не выказал волнения, продолжая стоять в расслабленной позе.
– Иди сюда, – тихо позвал Мишка Сашу, стоявшую особняком метрах в десяти.
– Зачем? – не поняла девочка.
Хороший вопрос. Мишка и сам не знал, зачем, но обостренное последними событиями чувство опасности било тревогу.
– Иди! – настойчиво повторил Мишка и поманил рукой.
Саша, дернув плечами, сделала шажок, потом еще один. И тут Мишке показалось, что земля у ног девочки вспучилась и вновь разгладилась. Но это произошло так быстро, что Мишка засомневался, не привиделось ли ему.
– Ты видел? – спросил Бука, неслышно приблизившись к Мишке. – Земля.
– Ага, – шепотом ответил Мишка, наблюдая за медленно приближающейся Саши. Значит, он не ошибся, и земля действительно колыхнулась.
Саше оставалось пройти еще метров семь, когда земля вновь вспучилась. Невысокий, но широкий волдырь, метра три в ширину, опрокинул девочку на землю и лопнул, разбрызгавшись комьями земли. Саша вскрикнула, взмахнула руками и исчезла в образовавшейся воронке.
Мишка на миг остолбенел, но потом со всех ног рванулся к провалу. Бука вырвал руку из пальцев Чумазули и побежал за Мишкой. Чумазуля припустила было за мальчишками, но Черныш удержал ее.
– Не надо, это может быть ловушкой.
– Пусти, пусти, тебе говорят! – вырывалась Чумазуля, но Черныш лишь крепче сжимал пальцы на ее хрупких плечах, а когда Чумазуля, извернувшись кошкой, выскользнула, обхватил девочку руками и крепко прижал к себе.
– Стой, туда нельзя!
– Но там же… – всхлипнула девочка, размазывая кулачками слезы по грязным щекам.
– Знаю. Они сами разберутся, – глухо отозвался Черныш.
Мишка первым добежал до края провала, упал у его края и крикнул:
– Саша! Сашка!..
Саша сидела на дне глубокой, будто выдавленной огромным конусом, воронки с идеально ровными и гладкими стенками. Девочка упиралась спиной и ногами в стены воронки и широко распахнутыми глазами неотрывно смотрела на что-то. Мишка не сразу понял, на что, а когда разглядел, почувствовал, как на голове зашевелились волосы.
– Живая! – выдохнул Бука, опускаясь рядом с Мишкой, но тоже вдруг умолк.
Напротив девочки в стене кривилось, плыло чертами серое человеческое лицо, песочного цвета глаза без зрачков слепо таращились на Сашу, приковывая ее к месту, губы страшной маски изгибались, будто лицо все время порывалось что-то сказать, но из его рта не вылетало ни звука.
Мишка с Букой застыли в ступоре, не зная, как следует поступить. Да и дотянуться до Саши невозможно – слишком глубока воронка.
– Ай! – наконец пришла в себя Саша и непроизвольно пнула лицо.
Подвижная маска смялась, нос перекосился, а само лицо сместилось вправо. Нос ее неприятно подвигался и встал на место. Саша дернулась и съехала по стенке на дно, но сразу вскочила на ноги и оглушительно завизжала.
Лицо перестало кривляться и пошло рябью.
– Руку, руку держи! – Бука первым пришел в себя и протянул девочке руку.
Саша перестала оглушительно визжать, еще раз пнула лицо и подпрыгнула, но до Букиной руки не достала. Лицо перетекло еще правее, и Саша отстранилась, вновь вжавшись спиной в покатую стену воронки.
– Чего оно ко мне привязалось? – захныкала Саша.
– Да плюнь ты на него и хватайся! – крикнул сверху Бука, наклоняясь еще ниже.
– Тьфу! – Саша буквально восприняла совет Буки и вновь подпрыгнула, но в последний момент воронка внезапно углубилась еще на полметра, и девочка съехала вниз, так и не допрыгнув до протянутой ей руки.
– Эх, веревку бы! – вслух подумал Мишка.
– Где я тебе ее возьму? – огрызнулся Бука, свешиваясь еще ниже. – Держи за ноги!
– Ага! – Мишка навалился всем телом на Букины ноги.
Лицо тем временем еще сдвинулось, словно пыталось отгородить Сашу от Буки. Девочка посторонилась и еще сильнее вжалась в стену.
– Отстань от нее, слышишь? – зло крикнул Бука.
Лицо чуть повернулось и скосило глаза вверх.
– Ну, чего вылупилось? Убирайся! – махнул рукой Бука. – Кому говорю!
Лицо втянуло щеки, вытянулось и беззвучно чмокнуло губами. Край воронки, с которого свисал Бука, изогнулся, и мальчик едва не скатился в воронку вниз головой, но Мишка вовремя оттащил Буку назад.
– Вот гадство! – Бука в бессильной злобе саданул кулаком по земле.
Мишка закрыл глаза и представил веревку, толстую и крепкую, и ощутил, в который раз, как что-то неприметно шевельнулось в мироздании, едва ощутимо, на границе восприятия. Так было и раньше, только Мишка не связывал едва приметные толчки с материализацией предметов.
– Так! – сказал Бука, схватив моток веревки. – Ты у нас, значит, реалист.
– Кто? – распахнул глаза Мишка.
– Реалист, – повторил Бука, разматывая веревку. – Он создает только реалистичные вещи, ничего сказочного. А вот я не могу. И Чумазуля, и Черныш не может – не получается у нас. Эй, держи!
Бука бросил конец веревки Саше. Девочка попыталась поймать его, но веревка выгнулась в сторону. Саша потянулась за ней – теперь веревка изогнулась змеей и зашипела. Девочка отпрянула, а лицо скривилось в неприятной гримасе.
– Да что ж за издевательство такое! – взъярился Бука и сунул моток веревки в руки Мишке. – Держи!
Мишка едва успел принять моток, как Бука вцепился обеими руками в свисавший конец и спрыгнул в воронку. Въехав с размаху пяткой по глиняной маске, Бука обхватил Сашу левой рукой за талию и крикнул наверх: – Тяни!
Мишка изо всех сил заработал руками, но вытянуть из ямы двоих человек было выше его сил. Он пыхтел от натуги, упирался ногами в землю и продолжал тянуть, но дело застопорилось. Саша вцепилась в Буку клещом, наблюдая за преображением раздавленного лица на стене. Лицо искривилось, расплылось и возникло на противоположной стене. Саше пришло в голову, что оно вот-вот предпримет новую попытку задержать ее в яме. Она брыкнулась, но не достала до лица.
Веревка внезапно одеревенела и начала крошится на хрупкие лохмотья и чешуйки. Еще немного, и они с Букой, на этот раз на пару, угодят обратно в земляную ловушку. Веревка предательски хрустнула в том месте, где она образовала угол на краю воронки.
Саша вся напряглась и сильно зажмурила глаза: «Крылья, хочу крылья! Ну, пожалуйста!»
– Что такое? – воскликнул Бука, уже приготовившийся к падению, но вместо этого ощутивший, как неведомая сила тянет его вверх. Он разжал пальцы, выпустил хрупкий, словно изъеденный ржой обломок того, что раньше было веревкой, и воспарил над землей.
– Ничего, просто я сделала крылья, – ответила Саша, вцепившись в лямки Букиных штанов – только бы не оборвались.
Дети медленно поднимались все выше и выше.
– Крылья?
Бука недоверчиво скосил глаза. За плечами Саши были распахнуты огромные стрекозиные крылья, которыми девочка взмахивала так быстро, что они слились в полупрозрачный силуэт.
