Ланиус Андрей
Работа у нас такая…
Примерно в тот же период американские издатели предложили ей многомиллионные гонорары за книгу «об интимных отношениях с главарями Третьего рейха и сотрудничестве с советской разведкой». Но и они остались ни с чем.
Уж в начале 90-х годов двоюродный брат Ольги Чеховой Владимир Книппер обратился к Л.Шебаршину, последнему руководителю Первого Главного Управления КГБ СССР (внешняя разведка), прося уточнить детали биографии своей родственницы.
Ответ гласил: «Каких-либо сведений о том, что она являлась агентом НКВД, в материалах не обнаружено».
Похоже, именно эта отписка побудила некоторых исследователей придерживаться той точки зрения, что Ольга Чехова никогда не имела никакого отношения к агентурной работе, а попросту старалась удержаться на плаву в бурных исторических условиях.
Однако существуют свидетельства и другого рода.
Совсем иную картину воссоздает в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» ее автор Серго Берия.
Прежде, чем изложить его версию, отметим, что Серго Берия – человек серьезный и ответственный, с научным, аналитическим складом мышления. Скорее, скептик, чем фантазер. В отличие от многих избалованных «кремлевских детей» (Василий Сталин, Светлана Аллилуева, Галина Брежнева и др.), он никогда не стремился к «сладкой» жизни, всего добивался своим трудом, с достоинством противостоял ударам судьбы, выпавшим на его долю.
В первые месяцы войны Серго закончил ускоренные курсы разведшколы, получив радиотехническую специальность, и в последующем выполнил ряд ответственных заданий за рубежом. После войны продолжил учебу, а затем работал в знаменитом КБ-1, где создавал новое оружия – ракетные системы. Здесь дорос до главного конструктора, защитил докторскую…
После известных событий, связанных с осуждением его отца, полтора года провел в тюрьмах. В конце 54-го ему вручили новый паспорт на имя Сергея Алексеевича Гегечкори и направили в один из «почтовых ящиков» Свердловска на должность рядового инженера. Понятно, что ни о какой протекции и речи не могло идти.
Гегечкори-Берия не пропал. Вопреки всему, довольно быстро вырос до ведущего специалиста, затем перевелся в Киев, где стал Главным конструктором НИИ «Комета».
Итак, о чем же поведал Серго Берия?
Книгу «Мой отец – Лаврентий Берия» он издал в 1994 году. Отдельная большая глава в ней посвящена тайнам советской разведки, причем основное внимание автор уделяет личности Ольги Чеховой.
По мнению С.Берии, советская разведка в Германии добивалась очень весомых результатов. В Москву из немецких источников регулярно поступали ценнейшие документы, вплоть до планов фронтовых операций. «Мы знали о том, что происходит в ставке Гитлера, в Генштабе вермахта, в штабах родов войск», – пишет автор. Другое дело, что отдельные наши военачальники не всегда распоряжались полученными сведениями наилучшим образом.
Одним из наиболее ценных советских агентов в фашистской Германии как раз и была Ольга Чехова.
С.Берию не удивляет тот факт, что в архивах внешней разведки не могут найти документов, подтверждающих агентурную деятельность королевы экрана в Третьем рейхе.
Дело в том, пишет автор, что у отца были особо доверенные агенты, которые не проходили ни по каким картотекам, не числились ни в одном списке. Лаврентий Берия был убежден, что «настоящего нелегала через аппарат пропускать нельзя». Ибо там, где «бухгалтерия», всегда существует вероятность провала, как вследствие предательства, так и в результате роковой случайности. Примеров тому немало – и в НКВД, и в ГРУ.
Лаврентий Берия в течение 15-ти лет, вплоть до расправы над ним, возглавлял совершенно особую структуру – советскую стратегическую разведку, где напрочь отсутствовала какая-либо «бухгалтерия». (Подобная система, когда отдельные агенты не проходили ни по каким бумагам, существовала, между прочим, и у англичан.)
По утверждению автора, агенты советской стратегической разведки составляли особую касту. По сравнению с ними даже такие легендарные личности, как Ким Филби или Рихард Зорге, могут быть отнесены, скорее, к разведчикам второго эшелона. Вряд ли когда-либо мы узнаем их имена, ведь речь идет о фигурах, занимавших подчас ключевые посты в государственном аппарате своих стран. Но свое дело эти сверхзаконспирированные агенты сделали, внеся огромный вклад и в победу над фашизмом, и в добывание атомных секретов, и в другие крупномасштабные тайные операции. Лишь одно имя счел возможным назвать Серго Берия, и это имя – Ольга Чехова.
Косвенные подтверждения этой версии можно найти и в воспоминаниях П.А.Судоплатова, генерал-лейтенанта НКВД, одного из руководителей советских органов госбезопасности.
Но еще нагляднее в пользу сотрудничества О.Чеховой с советской разведкой свидетельствуют некоторые события и факты периода Второй мировой, так или иначе связанные с личностью кинозвезды.
Речь, в частности, идет о подготовке плана убийства Гитлера. Осуществить этот замысел без непосредственного участия в нем знаменитой актрисы было бы просто невозможно. Фюрер так никогда и не узнал, что в течение многих месяцев его жизнь висела на волоске…
По первому впечатлению, план ликвидации Гитлера, разработанный советской разведкой по прямому указанию Сталина, выглядел авантюрой чистой воды.
Уничтожить вождя Третьего рейха должен был советский агент Игорь Миклашевский, в подчинении которого находилась группа боевиков, заброшенных в Германию заранее и обустроившихся в Берлине.
Самому Миклашевскому предстояло сначала выступить в роли сержанта-перебежчика, войти в доверие к немцам, затем легальным путем попасть в Берлин, проникнуть там в окружение нацистской верхушки, после чего совместно с боевиками организовать покушение на фюрера во время посещения тем театрального представления.
Игорь Миклашевский, 24-летний москвич, свободно говоривший по-немецки, в предвоенные годы жил в Ленинграде, где заявил о себе как о талантливом спортсмене, надежде советского бокса. На его боксерский дар и делалась ставка. В оккупированной Европе, несмотря на военное лихолетье, регулярно проводились спортивные соревнования, в том числе боксерские турниры. Чемпионы-боксеры были на виду, о них подробно писала пресса, их привечали фашистские вожди. К примеру, чемпион мира в тяжелом весе Макс Шмеллинг был гордостью нации и любимцем фюрера. Гитлер нередко приглашал его к себе для общения за карточным столиком.
Отдавая должное мужеству и патриотизму молодого советского разведчика, его готовности к самопожертвованию, следует всё же признать, что задачу перед ним поставили практически невыполнимую.
Охрана Гитлера была организована безукоризненно, и советская разведка прекрасно знала об этом.
Вот лишь некоторые подробности этой организации, о которых рассказал уже позднее на допросах в СМЕРШ начальник охраны Гитлера, группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Раттенхубер:
«Личная охрана охраняла подходы к ложе Гитлера и контролировала соседние ложи. Обычно Гитлер незаметно для публики входил в ложу вскоре после начала спектакля. Имелись постоянные места для полиции в целях максимально четкого контроля и наблюдения за публикой. Эти места выбирались с обеих сторон ложи Гитлера и сверху над ней…»
Как говорится, муха не пролетит.
Выходит, Миклашевского посылали на верную смерть? В расчете на счастливое стечение обстоятельств, на чудо? Но советская разведка, как правило, никогда не уповала на чудеса.
Сценарий покушения, авантюрный лишь при взгляде со стороны, рисуется в совершенно ином свете, если допустить, что одна из главных ролей в нем отводилась Ольге Чеховой.
В военное время кинозвезда регулярно выступала с концертами перед солдатами и офицерами вермахта. Нередко выезжала в гарнизоны, расположенные в оккупированной Франции. А ведь именно там, в одном из ост-легионов, оказался вскоре после проверки «перебежчик» Миклашевский.
И вот, вернувшись из очередной поездки, Чехова рассказала своему приятелю Шмеллингу, сославшись на мнение знакомого генерала, что в Булони появился исключительно талантливый боксер, который побеждает всех противников нокаутом. А уж рассказывать Ольга умела! Заинтригованный Шмеллинг решил собственными глазами взглянуть на замечательного новичка, тем более что тому предстоял бой на армейском ринге с чемпионом Франции.
Миклашевскому оставалось лишь блеснуть мастерством. И он не подкачал, сокрушив француза нокаутом. В результате, помимо спортивной награды, обрел в лице Шмеллинга, который отнюдь не был нацистом, сначала покровителя, а затем и старшего друга.
Случайность? Или грамотно выстроенный этап сложной операции?
И вот Берлин.
Ольга Чехова, сама оставаясь в тени, способствует тому, чтобы у популярного и удачливого боксера появились нужные связи. Его берет под свое крыло польский князь Януш Радзивилл – советский агент влияния, завербованный, как утверждают, лично Л.Берией. Князя часто видят вместе с Герингом.
Вскоре Миклашевского начинают принимать в домах, куда нередко заглядывают на огонек фашистские бонзы. Он сделался также завзятым театралом, посещая те театры, в которых бывал Гитлер.
Цель становится всё ближе.
Остается выбрать место проведения предстоящей акции.
Но кто другой, если не Ольга Чехова, мог бы предоставить диверсантам самую точную информацию о расположении помещений и проходов в ведущих берлинских театрах? Ей, несомненно, была также известна привычка Гитлера входить в ложу после начала спектакля. Она могла позаботиться и о том, чтобы кто-либо из боевиков оказался в штате выбранного для покушения театра в качестве рабочего сцены, грузчика, осветителя… Надо полагать, что к тому времени технические специалисты НКВД уже подготовили специальное оружие, а также бомбу, закамуфлированную под театральную бутафорию. Пронести ее по частям в театр и собрать на нужном месте было делом рискованным, но достижимым.
Впрочем, имелся еще один вариант.
В Байройте, вблизи Нюрнберга, ежегодно проводились вагнеровские оперные фестивали. Во время этих традиционных восьмидневных празднеств Гитлер обычно проживал у вдовы Вагнера – госпожи Винифрид Вагнер, в доме которой устраивались концерты с участием лучших артистов. Приглашалась избранная публика. Несмотря на усиленные меры охраны (удалялись даже огнетушители из-за опасения, что в них могут подложить бомбу), оставалась реальная возможность «замочить» фюрера под звуки любимого им «полета валькирий».
Словом, миссия была выполнима.
Есть основания полагать, что группа Миклашевского находилась на пути к успеху.
Но на завершающей стадии подготовки Сталин отменил операцию, резонно опасаясь, что после гибели фюрера нацистская верхушка получит шанс заключить сепаратный мир с нашими союзниками, после чего судьба новой Европы будет решаться без учета интересов Советского Союза.
Характерно, что, получив сигнал отбоя, Миклашевский предложил Центру перевести стрелки на Геринга или Геббельса. Но предложение не встретило поддержки. Надо полагать, Л.Берия понимал, что устранение любой из этих одиозных фигур неизбежно поставит под удар Ольгу Чехову. Не желая рисковать столь ценным агентом, он, скорее всего, убедил Сталина отозвать Миклашевского из Берлина, где за нашим разведчиком уже началась охота. Через некоторое время Миклашевский бежал во Францию, застрелив по дороге двух преследовавших его гестаповцев.
Именно после этого у Гиммлера появились серьезные подозрения относительно истинной роли Ольги Чеховой. Но навязать свою точку зрения Гитлеру он так и не сумел. В борьбе за влияние на фюрера блистательная кинозвезда элегантно переиграла шефа гестапо.
Между прочим, по воспоминаниям П.Судоплатова, в 1941 году в Москве была создана автономная агентурная группа, которой предстояло уничтожить Гитлера и его окружение, как только те появились бы в советской столице в случае ее взятия немцами.
Основными исполнителями операции должна была стать семейная пара: родной брат Ольги Чеховой – известный композитор Лев Книппер, автор популярной песни «Полюшко-поле», и его жена Марина Гариковна.
Но Москва выстояла, и план этот также отпал.
На оккупированных советских территориях фашисты, как известно, не утруждали себя заботой о сохранности культурных памятников. Разорению подверглись усадьба Льва Толстого в Ясной Поляне, дом-музей Тургенева в Спасском-Лутовинове… В селе Великие Сорочинцы на Полтавщине захватчики сожгли на костре всю экспозицию литературно-мемориального музея Гоголя, а затем спалили и домик… Перечислять можно до бесконечности.
Тем удивительней представляется судьба дома-музея А.П.Чехова в Ялте.
Военный переводчик Владимир Стеженский, ставший позднее консультантом Союза писателей СССР, в первый же день после освобождения Ялты навестил здесь Марию Павловну Чехову – родную сестру великого классика.
На столе в кабинете стоял небольшой фотопортрет красивой женщины.
– Это Оля Чехова, киноактриса, – объяснила Мария Павловна. И добавила: – Не будь ее, не знаю, уцелел бы наш дом-музей…
По понятным причинам, М.Чехова не спешила откровенничать с малознакомым человеком.
Зато вдове писателя – драматической актрисе О.Л.Книппер-Чеховой, которая приехала проведать родственницу вскоре после Победы, Мария Павловна рассказала, что немцы не только не позарились на имущество музея, но напротив – отремонтировали помещения, в частности, наклеили особые обои под старину, специально изготовленные в Германии. И вообще, входя в музей, немцы снимали головные уборы.
При этом всю войну Мария Павловна получала от Ольги Чеховой письма с ее фотографиями, а также продуктовые посылки с мясными консервами.
После доверительной беседы обе старые женщины принялись торопливо сжигать письма и фотографии киноактрисы…
По сведениям из других источников, вскоре после оккупации Ялты Ольга Чехова лично прилетала сюда вместе с членом правительства Германии, чтобы исключить какие-либо непредвиденные случайности в деле сохранности дома-музея.
Так или иначе, практически все исследователи сходятся в том, что спасение чеховского дома-музея в Ялте – неоспоримая заслуга Ольги Чеховой.
И пускай ни к разведке, ни к тайным операциям этот факт прямого отношения не имеет, он всё же наглядно демонстрирует ту степень влияния, которой обладала Ольга Чехова в Германии военной поры.
Последние дни апреля 45-го. Бои за Берлин.
И вот в дом Ольги Чеховой вошли первые советские солдаты – «взмыленные», голодные, настроенные крайне враждебно. Очень удивились, что элегантная хозяйка, как и ее домашние, отлично говорят по-русски. Ольга провела их в библиотеку, на стене которой заранее разместила свою коллекцию икон.
– Это церковь, что ли?! – воскликнул один из бойцов.
Отношения вроде бы начали налаживаться, как вдруг произошла цепочка непредвиденных событий.
Сначала в дом вбежал окровавленный солдат и, обессилев, упал на пол.
Бойцы бросились к нему:
– Кольку убили! – закричал кто-то.
Начался повальный обыск.
Дошел черед до спальни киноактрисы. Чехова знала, что внутри никого не должно быть, и сохраняла спокойствие.
Дверь распахнулась. На ее кровати сидел перепуганный человек в штатском. Она, конечно же, узнала его. Это был высокопоставленный эсэсовец, чей особняк находился на этой же улице. В штабе Гиммлера ходили упорные слухи, что Ольга Чехова работает на русскую разведку. Вероятно, этот эсэсовец пробрался тайком в ее спальню, рассчитывая, что здесь-то искать его не станут.
Но он жестоко просчитался. И тем самым поставил под подозрение саму хозяйку.
Ольга оказалась в весьма затруднительном положении. Отрицать свое знакомство с этим человеком было глупо, ведь первый же допрос показал бы обратное. Но и выдавать того, кто пытался найти у нее защиту, было выше ее сил.
У эсэсовца нашли документы.
Бойцы, не особенно церемонясь, повели всех, кто оказался в доме, в комендатуру, расположенную через три дома. Между бойцами приговор уже был вынесен заранее: фашистские шпионы! Теперь знание русского языка играло против Ольги.
По дороге эсэсовец раскусил ампулу с ядом и упал замертво.
Теперь главными подозреваемыми оказались Ольга Чехова и ее дочь Ада.
Вот и комендатура. Младшие офицеры – такие же молодые парни, как и солдаты. Такие же уставшие, ненавидящие фашизм. А тут дело ясно: в доме, где тяжело ранен наш боец, поймана группа шпионов, один из них отравился, остальные говорят по-русски. По законам военного времени – немедленный расстрел! За ближайшими развалинами!
Кто знает, куда повернулись бы события, но тут, как вспоминает мемуаристка, в комендатуре появился старший офицер. Внимательно выслушав актрису и задав ряд уточняющих вопросов, он отменил расстрел, велел отвести задержанных обратно в дом и ждать дальнейших указаний.
Через какое-то время к дому подъехал легковой автомобиль, в котором находилось несколько офицеров. Они вежливо попросили Ольгу взять с собой самое необходимое, после чего позволили попрощаться с домашними и друзьями.
Сначала Чехову доставили в штаб одной из воинских частей. Допрашивал ее полковник Шкурин. Этой же ночью актрису доставили в Познань, откуда на военном самолете под охраной офицеров они вылетела в Москву.
Один из ее спутников вез пакет с сургучными печатями и грифом «Совершенно секретно» на имя начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ комиссара госбезопасности 2-го ранга В.С.Абакумова. В пакете среди прочих бумаг находился протокол ее допроса.
В Берлине еще шли бои. Было 30-е апреля 45-го.
В Москве Ольгу Чехову поселили на квартире у жены офицера-фронтовика, пропавшего без вести. В распоряжение киноактрисы предоставили две комнаты. Фактически она находилась здесь под домашним арестом.
Меняясь, в квартире постоянно дежурили несколько молодых офицеров. Они приносили книги, играли с ней в шахматы. Беседовали на отвлеченные темы – о музыке, литературе, театре, кино. Причем разговор велся не только на русском, но и на французском.
Ее регулярно возили на допросы. Протоколы этих допросов сохранились и опубликованы. 36 страниц, исписанных крупным почерком актрисы. На каждой, как положено, ее роспись.
О чем же рассказала сотрудникам СМЕРШ королева немецкого экрана?
Все 36 страниц протоколов пронизаны стремлением актрисы принизить собственную роль агента влияния.
Да, на официальных приемах присутствовала, но всегда уезжала с них первой. Да, Гитлера видела, но всего дважды или трижды, а наедине с ним вообще никогда не общалась. Да, была на даче у Геббельса, но всего один раз. Геббельс любил слушать политические анекдоты, особенно про Геринга, и сам с удовольствием их рассказывал. Да, получила титул «государственной актрисы», но ведь его давали всем подряд, даже молодым и начинающим. На вечеринке интимного характера в узком кругу оказалась лишь однажды, да и то по недоразумению. Геринга видела, но издали. С министром Франком никогда не разговаривала, поскольку на приемах и концертах тот всегда спал. Ну и так далее.
Допрашиваемая настойчиво подчеркивала, что в Германии многие из ее коллег готовы сделать заявление о ее, якобы, близких отношениях с Гитлером, но причина кроется в зависти к ней, как к знаменитости, либо в желании скомпрометировать ее в глазах советской администрации. Мол, бредовые слухи распространялись о ней и раньше. Однажды по радио сообщили, что она вышла замуж за афганского посла и приняла магометанскую веру. А на самом деле афганский посол попросту был ее соседом по кварталу и иногда по-соседски заглядывал на огонек.
Кроме этих протоколов, существует еще один любопытный документ.
Это дневник, который фрау Чехова тайно вела в Москве и прятала в укромном уголке той квартиры, где ее поселили. Дневник велся на немецком языке. Понятно, что подобных «тайн» для СМЕРШ не существовало. С дневниковыми записями своей гостьи (или узницы?) советские разведчики – партнеры киноактрисы по шахматам ознакомились самым внимательным образом. Втайне от автора, разумеется. Ознакомились, сделали копию и отправили ту по инстанции.
Вот выдержка из «секретного» дневника:
«Сообщения, которые обо мне распространяют, достойны романа. Видимо, получены сведения, что я была близка с Гитлером. Боже мой, я много над этим смеялась. Каким образом и почему ведутся эти интриги? Невероятная и подлая клевета! Когда совесть чиста, то ничего не трогает. А как прекрасно, что можешь говорить правду. Захотят ли мне поверить – покажет время…»
Почему же многоопытная советская разведчица, оказавшись, наконец, в Москве, среди своих соратников по борьбе с нацизмом, утаивает информацию вместо того, чтобы изложить ее в самых красочных подробностях? Почему эта ведет этот странный дневник, зная наперед, что в явочной квартире он будет тут же обнаружен и тайно прочитан? Может, она и вправду никакая не разведчица, как утверждают некоторые авторы?
Свои ответы на эти вопросы дает Серго Берия в книге «Мой отец – Лаврентий Берия».
Но прежде, чем изложить его точку зрения, следует рассказать о двух таинственных происшествиях, которые произошли в этот период в жизни драматической актрисы О.Л.Книппер-Чеховой, и которые непосредственно связаны с пребыванием ее берлинской племянницы в Москве.
Происшествие первое.
В середине мая во МХАТе давали «Вишневый сад».
Уже после спектакля, когда в зале вспыхнул свет и разразились бурные аплодисменты, Книппер-Чехова обратила внимание на одну из зрительниц ближних рядов, которая махала ей рукой и улыбалась. Вглядевшись в эту привлекательную, элегантную женщину пристальней, Ольга Леонардовна едва не упала в обморок. В зале находилась Оля Чехова!
Хорошо, что в этот момент закрылся занавес. Старая актриса так переволновалась, что более уже не выходила раскланиваться перед публикой. Немного успокоившись, она решила, что обозналась. Мало ли похожих людей! Притом, что она не встречалась со своей племянницей в течение почти восьми лет.
Происшествие второе.
В том же мае.
В квартире Книппер-Чеховой раздался телефонный звонок. Мужской голос просил придти за посылкой от фрау Чеховой, посылкой, которую он, армейский капитан, привез из Берлина.
Ольга Леонардовна чувствовала себя неважно и попросила сходить за посылкой свою близкую приятельницу С.Пилявскую.
Под крышкой посылки лежало письмо. Из него следовало, что посылку отправляла дочь киноактрисы – Ада, причем адресатом значилась сама Ольга Чехова! Внутри посылки находились театральные наряды актрисы.
То есть, Ада считала, что ее мать отправилась в Москву на гастроли, но в спешке забыла взять свое любимое концертное платье. Решив, что в Москве мать обязательно остановится у «тети Оли», Ада направила посылку – с подвернувшейся оказией – именно на этот адрес!
В конце письма дочь интересовалась, как проходят гастроли матери в советской столице, хорошо ли ее принимает публика и т.д.
Книппер-Чехова не знала, что и подумать. Оказывается, ее племянница уже давно выехала из Берлина, но в Москве так и не появилась. Или же…
Снедаемая тревогой, Книппер-Чехова обратилась к своему доброму другу, известному актеру Качалову, зная, что тот находится в прекрасных отношениях с комендантом Берлина генералом Берзариным.
Качалов тут же позвонил в Берлин.
Генерал Берзарин, всегда исключительно любезный и предупредительный со старым актером, на этот раз говорил холодно и посоветовал Качалову никогда и ни при каких обстоятельствах не задавать никому вопросов об Ольге Чеховой.
У Серго Берии иной взгляд на подоплеку тех событий, в центре которых оказалась Ольга Чехова в первые послевоенные месяцы.
Офицер, спасший ее от расстрела, появился в комендатуре, конечно же, не случайно.
Надо полагать, что киноактриса, осознав, что роковая случайность поставила ее в чрезвычайно опасную ситуацию, приняла единственно верное решение. Она заявила коменданту, что владеет ценной информацией, представляющей особый интерес для советской разведки.
Комендант позвонил, куда следует.
Так на сцене и появился офицер военной контрразведки СМЕРШ – спецслужбы, которая в тот период Л.Берии не подчинялась.
Но за то время, пока Ольгу Чехову везли в Москву, Берия узнал, конечно, о задержании своего сверхсекретного агента.
По всей видимости, Берия рассчитывал задействовать Ольгу Чехову и в будущем, в частности, для добывания атомных секретов. Но в этом случае было никак нельзя раскрывать ее истинную роль даже перед СМЕРШ. Поэтому Берия сделал вид, что судьба Ольги Чеховой его не волнует. И всё же, оставаясь за кулисами происходящего, он сумел устроить так, чтобы с ней обращались вежливо и обеспечили ей хотя бы минимум комфорта.
Со своей стороны, блестящая актриса элегантно подыграла своему шефу. По театральному эффектно обвела вокруг пальца тертых калачей из ведомства товарища Абакумова. Один ее дневник с «откровениями», который она прятала в квартире, чего стоит! Эти матерые опера попались на удочку, поверили, что она приезжала на приемы у Геббельса буквально по принуждению и первой срывалась с них.
В какой-то момент Берия позвонил Абакумову, сказал, будто ему доложили, что в СМЕРШ находится немецкая киноактриса Ольга Чехова, и поинтересовался, что контрразведка собирается с ней делать, есть ли материалы для ее обвинения.
Глава СМЕРШ, который всегда боялся Берию, ответил, что компромата нет.
– В таком случае, – сказал Лаврентий Павлович, – ее следует отпустить, пусть уезжает в Германию.
Абакумов вполне мог предположить, что Берия передает ему мнение товарища Сталина. Начальник СМЕРШ, наверняка, знал, что еще в 43 году вождь обронил в узком кругу: «Актриса Ольга Чехова будет очень нам нужна в послевоенные годы…»
Нужна так нужна.
Уже 30 июня – после двухмесячного отсутствия – Чехова вернулась в Берлин в сопровождении сотрудника центрального аппарата СМЕРШ. Очевидно, ее спутник передал контрразведчикам из берлинского гарнизона некоторые устные указания Абакумова.
Колесо тут же завертелось.
Первым делом Ольгу Чехову якобы по ее просьбе, вместе с домочадцами и имуществом переселили в восточную часть Берлина – Фридрихсхаген, на Шпреештрассе.
В распоряжение актрисы предоставили просторный дом под красной черепицей, с деревянным эркером и затейливым декором, с окнами на реку, вдоль берега которой росли старые плакучие ивы.
Все члены семьи получили пайки, продуктовые карточки и денежные пособия. Были выделены стройматериалы для ремонта дома, а также бензин для автомобиля. Кроме того, смершевцы «организовали снабжение семьи молоком». Последняя фраза означает, что во двор к Чеховой попросту привели корову.
Дабы никто не позарился на это добро, дом охраняли три автоматчика. И что совсем уж невероятно: киноактрисе в целях самообороны выдали пистолет (в то время, когда за хранение оружия простым берлинцам грозил расстрел).
Несмотря на переселение в восточную зону, свобода передвижения Ольги Чеховой никем и ничем не ограничивались. Совершенно открыто она выезжала с гастролями и «вечерами шансона» в западные оккупационные зоны Берлина.
Однажды она пожаловалась офицеру СМЕРШ, что домашние волнуются относительно судьбы мужа ее дочери Вильгельма Руста, находящегося в английском плену где-то в Дании. И вот уже 24 июля, как в сказке, Руст входит в калитку дома на Шпреештрассе. Вскоре в полном составе семья совершает поездку в Вену (что в условиях оккупационного режима было совсем даже непросто), а затем чудесным образом открывает собственную клинику на имя доктора Руста.
Будь Ольга Чехова хоть трижды звездой немецкого экрана, разве стали бы советские военные контрразведчики так оперативно налаживать ее быт, не имей они на этот счет ясного приказа? Ответ очевиден.
Но, пожалуй, СМЕРШ несколько переусердствовал. Неудивительно, что столь активная помощь «любимице фюрера» привлекла внимание западных журналистов. Вот тут-то и появилась в английском журнале «Пипл» пресловутая статья, в которой Ольга Чехова впервые публично была названа русской шпионкой.
Любопытно, что этот материал не вызвал никакой реакции со стороны советских спецслужб.
Но проходит несколько недель, и о том же начинает писать пресса, издававшаяся в Германии.
На сей раз в Москву из Берлина уходит депеша на имя Берии (копии Абакумову и Меркулову). Вот начало этого документа. (Пунктуация и стиль оригинала сохранены.)
«Совершенно секретно
Принято по ВЧ
Экз. 1
Из Берлина
Москва, НКВД СССР – товарищу Берия Л.П.
Газета «Курьер», издаваемая в Берлине под контролем французских военных властей, 14 ноября с.г. поместила следующую заметку: «Орден для Ольги Чеховой».
Как сообщает газета «Майнцер Анцайгер», известной кино-артистке Ольге Чеховой был вручен лично маршалом Сталиным высший русский орден за храбрость.
С первых дней войны, как сообщает газета, Ольга Чехова, будучи приятельницей министра иностранных дел Риббентропа, имела в своем распоряжении комнату в ставке фюрера. Ей удалось добиться особого расположения Гитлера, который ради нее устраивал большие приемы. Когда Гитлер на глазах нескольких тысяч присутствующих нежно целовал ей руку и удалился с ней в соседнюю комнату, это среди высокопоставленных лиц нацистов и промышленников, вызвало недоверие и ошеломление.
Внимание, которым пользовалась Чехова у Гитлера, было известно в верхах военного командования и промышленников и соответственно этому они относились к ней. Часто она была посредницей в особо трудных случаях, которые имели военный интерес. Так один известный генерал через Чехову ставил вопрос о введении каких-то новых орудий, о которых он безуспешно просил до этого по команде.
Весь материал так же передавался через ее шофера в Москву.
Много лет она вела опасную игру, не будучи разоблаченной со стороны такого бдительного гестапо. Только в последние дни, когда Красная армия сражалась в пределах Берлина, ее шофер был арестован, а ей самой удалось в последний момент избежать гестапо…
В связи с поездкой Ольги Чеховой в Москву в мае месяце с.г., в английских газетах также распространяются различные слухи о ее связях с русской разведкой.
Докладываю на Ваше распоряжение.
И.Серов».
В документе Серов не указал своей должности. А должность у него в тот период была такая – заместитель Главноначальствующего советской военной администрации в Германии по делам гражданской администрации. Одновременно он являлся заместителем наркома внутренних дел и в этом качестве руководил оперативной работой органов НКВД на территории Германии. То есть, был весьма информированной особой.
Получив документ, Берия ставит на нем визу начальнику управления контрразведки СМЕРШ: «Тов. Абакумов. Что предполагаете делать в отношении Чеховой?» Подпись, число – 22.11.45г. Тут же штамп: «Взято под контроль. Секретариат НКВД СССР».
Начальник СМЕРШ в нижнем углу документа ставит свою резолюцию: «т. Утехин. Дайте справку по всем материалам на Чехову. 22.11.45».
