Кшиштоф Смутный
Мерцающие Берёзы
В одну из спокойных, летних ночей, накануне госпитализации, отец Кости ушел из дому, не сообщив никому. Никто его больше не видел. Тело найдено не было.
Закончив работу по дому, оставалось заварить кофе и продолжить смотреть серию документальных фильмов о природе. Не досмотрев третий фильм о брюхоногих моллюсках, Костя уснул. Следующий день обещал быть напряженным, но с самого утра он ощущал прилив сил и невероятно позитивный настрой. Гладя рубашку, он насвистывал музыку своего любимого композитора – Александра Дуршлакова, чьи записи на виниле так любил когда-то слушать его отец.
Корпоратив
Вечерело. Собравшись, Костя подошел к зеркалу. Был он одет в бело-синюю рубашку в клетку, темно-синие брюки и чёрные лакированные туфли. Сам же он был высок, худощав, с русыми волосами и редкими для этих краёв серыми глазами. Его лицо имело грозные, острые черты, которые он пытался «скрыть» – стоя у зеркала, при этом корча гримасы. Стук в дверь. Костя спустился вниз:
– Доброго вечера! – сказал Олег.
– Доброго, знаешь, как я понял, что это ты?
– Как же?
– Если бы кто-то постучал в дверь ровно в полвосьмого – я бы подумал, что этот «кто-то» заплутал, – сказал Костя, пытаясь обвинить того в опоздании.
– Да не гунди ты! – усмехнулся Олег.
Сев в машину они направились в «Черешню». За окном автомобиля проносились берёзы, словно мерцая, они одна за другой растворялись в полумраке. Косте на секунду показалось, что они едут прочь из городка, в столицу. Не успев ни о чем толком поговорить, ребята прибыли на место назначения, так как город объезжался меньше десяти минут. Зайдя в помещение, можно было наблюдать: барную стойку слева от входа; напротив входа, на потолке – светомузыку; танцпол по центру и четыре обеденных стола справа у стены. Людей было подозрительно много, так как явка была не обязательной. Но были те, кто об этом не знал.
– Ты давай, устраивайся, а я схожу, принесу нам чего, – прокричал сквозь музыку Олег.
Костя же отметил для себя сумбурную обстановку и принялся искать знакомых людей, дабы завести диалог и не выглядеть нелепо со стороны, находясь одним на «вечеринке». Либо же стыдясь и не признавая свое одиночество, он боялся, что кто-то разглядит его в нём. Его коллеги разбились по группам: рабочие – у бара, секретари, начальники и бухгалтеры – сидели за столом, кто-то курил на улице, а самые «заработавшиеся» из вышеперечисленных уже отдыхали на танцплощадке под поп музыку ранних нулевых. Его взгляд метался от компании к компании в надежде найти знакомые лица, но, увы и ах, работники с этажа Кости, вероятно, еще не прибыли в клуб. Нервно проведя большим пальцем по брови, Константин направился к выходу, чтобы перекурить, тем самым избежать неловкой ситуации. Но выход ему перекрыла девушка, едва прибывшая с Дианой Андреевной и еще несколькими работниками с этажа Кости. Девушка стояла лицом к выходу и беседовала с начальницей, при этом загораживая проход.
– Извините, можно пройти? – прокричал сквозь музыку Костя. Реакции не последовало, ласковый май играл слишком громко.
– Можно я пройду? – прокричал он ещё раз. Не получив реакции снова, Костя положил руку ей на плечо, дабы обратить на себя внимание. Она обернулась и взглянула на него: её лицо, на котором смешались огни светомузыки – сияло, напоминая нежный блеск луны. На личике виднелась едва заметная улыбка, которая по непонятной причине казалась самой прелестной и искренней из всех подаренных Косте ранее в этот вечер. Её светло-карие глаза горели янтарём; длинные блондинистые волосы подобны лучам солнца, которые светили Константину прямо в сердце. Она ему приглянулась.
– Да? – спросила девушка.
– Я хочу пройти, – сказал Костя, указав рукой в сторону выхода.
– Ого… И ты здесь Костя! Давайте я вас познакомлю, – затрепетала Диана Андреевна, – это Елизавета, наш новый сотрудник в отделе заготовки и сбыта. А это Константин, наш бухгалтер, работник по безопасности. Амбициозный юноша! – вульгарно громко добавила она, – ладно, в понедельник познакомитесь получше, кабинет Лизы – этажом ниже вашего с Олегом.
Лиза отошла и не загораживала более проход. В этот момент со спины разнесся выкрик: “Костя! Давай сюда!” Обернувшись, он увидел Олега со своими друзьями подзывающих его к барной стойке. «Я очень рад знакомству», – сказал он, развернулся и бегом направился к бару. Рядом с Олегом сидели: Толя, Сергей и Максим – друзья Олега, рабочие на лесопилке. Говорили они о машинах, подозвали же его, дабы внести ясность в спор – какая из названых моделей автомобилей лучше для покупки. Сергей накопил некоторые средства и решил приобрести себе машину. Костя не был экспертом в вопросах автопрома, так что на данный вопрос он ответил: «зависит от цены». Хотя подумал следующее: «Деньги следует вложить в миграцию, зачем тебе машина? Когда пешком пройти эту деревню – пять минут; паршивая инвестиция». На полученный ответ не последовало никакой реакции от Сергея, видимо тот не хотел раскрывать сумму бюджета. Оживленное обсуждение угасало. Воспользовавшись моментом, Костя спросил:
– А вы знаете, что-нибудь о Лизе?
– О какой Лизе? – ответил Олег.
– О новом работнике нашем, – сказал Костя, кивнув в её сторону.
– В первый раз её вижу, скорее всего, как и все сейчас – по распределению, отрабатывать. А чего ты так активно ей интересуешься? – ехидно спросил Олег.
– Три тысячи! – сказал Сергей
– Разве за три, ты нормальное чё купишь? – сказал Толя.
– Ваша водка, – сказал бармен.
Ребята выпивали и обсуждали машины, когда же корпоратив свернулся – двинулись в другой бар, все кроме Кости. Тот же сообщил, что ему наскучило, и пойти бы лучше домой, но на самом деле он искал лишний повод остаться и заговорить с ней. Сидя за барной стойкой, с полным стаканом, Константин поглядывал в её сторону в надежде ощутить на себе её взгляд. В этот вечер с ее лица не пропадала улыбка. Казалось бы – новая обстановка, новые, чужие люди, и при всем, при этом, выглядела она спокойной, располагающе-естественной. Не было ни намека на волнение, лишь одно сплошное очарование. Костя вспоминал запах ее духов, который ещё час назад он учуял впервые: терпкий запах цветов, постепенно теряющий свою резкость, приобретал весьма тонкий оттенок. Лиза начала прощаться со всеми и покинула стол, увидев это, Костя направился к выходу, желая проститься. Он прошел вперёд, стал недалеко от выхода и закурил. Услышав, что дверь открывается, он слегка поперхнулся, словно настраивал голос, таким образом обратил на себя внимание. «Не получиться улизнуть, не поговорив со мной», – решил Костя. Со спины послышался голос: «Пока Костя, было приятно познакомиться».
– Пока, спокойной ночи, – ответил он. Лиза прошла мимо и направилась к машине Дианы Андреевны. Позже вышла и она сама, завела автомобиль, и они умчались. Костя стоял у входа и воспроизводил у себя в голове её голос. Тот же был высок, но мягок, интонация же в её речи – подобна бурной реке. Она уносила мысли иные прочь своим лихим течением, но не выливалась за берега. Костя находил её эмоциональную манеру речи весьма милой.
Свидание
На следующий день Костя оставил мысли о Лизе в дне прошедшем. Мало кто нравился ему столь же. Списал же он свою чрезмерную увлеченность на алкоголь. Но все же, время от времени её миловидное личико появлялась в его грёзах. От чего же прогонял столь желанные мысли он прочь? Свою роль сыграли предыдущие отношения. Возлюбленная Кости уехала в областную столицу на две недели – курсы повышения квалификации. Позже, через знакомых Олега из столицы, он узнал много интересных штрихов к личности его возлюбленной, а именно: склонность забывать о том, что ты в отношениях, когда любимый в другом городе.
Простить такое – предать себя, а для человека высоких моральных убеждений – это невозможно. Внутри поселился небольшой страх вновь быть бесцеремонно преданным. Быть преданным любимым человеком – всегда горько, особенно когда тот, не чувствовал ничего после «поимки с поличным». Значит, все это время она ничего не чувствовала? Зачем тогда вот это всё? Но Константин не из слабого числа людей, жалость к себе упраздняется на корню. С месяцок себя пожалел и хватит, а то, что останется поднывать – я не услышу за шумом повседневности.
Рабочая неделя в самом разгаре. Непроизвольно пропускаешь обеденный перерыв, так как зарабатываться приходилось после расширения лесопилки всё чаще. Начался долгожданный обед. Сделав кофе, открыв контейнер с бутербродами, Костя слушает рассказ Олега о том, как тот продырявил корму своей лодки:
– Я перекулился в воду, всплываю, а моторка моя – ко дну идет. Ну, я и это, взялся за борт, давай тащить, а там люди на берегу были. Это… эти… как их… Саркаевы на рыбалку приехали. А я им такой кричу: Пацаны! Лодка тонет, помогите! И они давай…
Костя уже слышал эту историю, вчера. Но напоминать Олегу об этом не стал, ибо слишком тот был увлечен. Поэтому погрузился в волнующие его мысли: «Уже среда, а я её не видел. Какая у неё должность? Может, невзначай спуститься и взглянуть…»
– Я спущусь за бумагой, – сказал Костя и закрыв обеденный контейнер, встал со стула.
Помещение в котором находилась бумага располагалось на втором этаже. Бумаги в кабинете хватало, но Лиза работала как раз таки недалеко. Открыв дверь, ступив одной ногой в коридор, он увидел Лизу, стоящую у кулера:
– Здравствуй.
– Ой, – удивилась она, – Привет Костя! А у нас на этаже кулер сломался. Ты здесь работаешь? В 306?
– Да 306, а ты?
– Я в 205, – сказав это, она набрала в стаканчик чуточку воды и принялась по капле отпивать. Со стороны казалось словно она мочит губы, либо целует пластиковый стаканчик. Ведь такие маленькие глотки можно делать только когда пьешь через силу. Косте показалось, что она тянет время в надежде продолжить разговор. Эта мысль привела его в восторг. Непроизвольно улыбнувшись, он сказал:
– Ты после университета сюда сразу, к нам?
– Да, отрабатывать пять лет нужно…
– А кажется, что сразу после школы, – с улыбкой произнёс он.
– Ой, спасибо, – рассмеялась Лиза.
Проговорив весь обед, они разошлись. Темы для разговора были самые, что ни на есть поверхностные, как и любые разговоры при первом знакомстве, пожалуй. Целью же таких разговоров, как правило, является предрасположение и выявление желаемых для тебя черт в собеседнике. Константин же отметил для себя в ней: чувство юмора, общительность и своеобразную лёгкость, которую вряд ли возможно как-то характеризовать. Вторая половина дня пронеслась молниеносно. Косте же не терпелось проверить кулер на втором этаже, так как его исправность говорила бы о многом. Осталось дождаться пока начальство уйдет, рабочие первыми не уходят – так заведено. Переждав суматоху, он поспешил утолять жажду. Кулер оказался исправен, это не могло не радовать.
– Помнится, у нас на этаже сломался один, так его полгода чинили, я тогда приносил газировку с собой, – утешил себя Костя,
– она могла предположить, что я проверю, и тогда, выходит, это знак внимания.
Сегодня Костя намеренно пропустил автобус и решил пройтись пешком. Он чувствовал себя живее, чем когда-либо. Сегодня солнце особенно заботливо дарило свое тепло. Лучи пробивающиеся сквозь кроны деревьев не слепили, как обычно, а нежно расстилались по лицу, словно поглаживая. Лай собак нависший над частными домами не раздражал, а напоминал о буйстве и празднестве жизни. Ветер дул прямо в спину, подталкивая, будто подсказывая Косте: «путь выбран верный».