Клайв Стейплз Льюис
Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести

– Одел? Своими лапами?

– Ну, я точно не помню, но каким-то образом я оказался вот в этой новой одежде, а потом внезапно очутился здесь. Мне потому и кажется, что это мог быть сон…

– Нет, это не был сон, – возразил Эдмунд.

– Почему ты так уверен?

– Во-первых, на тебе другая одежда, а во-вторых – ты больше не дракон.

– И что это было, как ты думаешь? – спросил Юстас.

– Думаю, тебе помог Аслан.

– Аслан! – воскликнул Юстас. – Я уже не раз слышал это имя с тех пор, как мы очутились на «Покорителе зари», и почему-то терпеть его не мог. Впрочем, я тогда много чего терпеть не мог. Кстати, хотелось бы извиниться перед всеми: боюсь, я был довольно противным.

– Всё в порядке, – успокоил его Эдмунд. – Между нами говоря, ты был не так плох, как я в своё первое путешествие в Нарнию: если ты был просто ослом, то я – предателем.

– Не хочу слышать об этом! Расскажи лучше, кто такой Аслан. Ты его знаешь?

– Скорее он меня знает. Это Великий лев, Лесной царь, сын императора страны, что за морем, который спас Нарнию и спас меня. Мы все его видели, но чаще всех Люси. И возможно, мы сейчас плывём в его страну.

Некоторое время они оба молчали. Последняя яркая звезда исчезла. И хотя увидеть восход мешали горы, высившиеся справа, мальчики знали, что рассветает, потому что небо и залив окрасились в ро зовый цвет. Затем какая-то птица по-попугаечьи вскрикнула где-то в лесу, потом послышались шорохи между деревьями, и, наконец, раздался звук рога Каспиана. Лагерь просыпался.

Не передать словами, как все обрадовались, увидев Эдмунда с Юстасом, который опять стал человеком! Мальчики направлялись к костру, где остальные собирались завтракать, но сначала, конечно, все хотели услышать историю Юстаса. Оставалось неясным, убил ли старый дракон лорда Октезиана несколько лет назад или Октезиан сам превратился в дракона. Драгоценности из Драконьей пещеры, которыми Юстас набил карманы, исчезли вместе с одеждой, и никто, в том числе и он сам, не имел ни малейшего желания спускаться в долину за оставшимися сокровищами.

Через несколько дней «Покоритель зари», с новой мачтой, заново покрашенный, с полными трюмами припасов, был готов продолжить путешествие. До отплытия Каспиан дал приказ выбить на гладком утёсе, обращённом к заливу, надпись:

ДРАКОНИЙ ОСТРОВ

ОТКРЫТ КАСПИАНОМ Х, КОРОЛЁМ НАРНИИ И ПР. И ПР. НА ЧЕТВЁРТОМ ГОДУ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ.

ЗДЕСЬ, КАК МЫ ПОЛАГАЕМ, ВСТРЕТИЛ СВОЮ СМЕРТЬ ЛОРД ОКТЕЗИАН.

Приятно заметить, к тому же это чистая правда, что с тех пор Юстас сделался совершенно другим человеком. Если уж быть совсем точным, он им становился: иногда у него случались рецидивы, и порой он бывал невыносим, но окружающие старались не обращать на это внимания: пусть выздоравливает.

С браслетом лорда Октезиана случилась странная история. Юстас не хотел оставлять его у себя и предложил Каспиану, а тот, в свою очередь, решил отдать его Люси, но и она не пожелала им владеть. «Хорошо, пусть тогда достанется тому, кто его поймает», – сказал Каспиан и подбросил вещицу в воздух. В это время все разглядывали надпись на скале. Браслет взлетел вверх, блеснул на солнце и повис на небольшом выступе скалы, причём в таком месте, что ни снизу подобраться, ни сверху за ним спуститься. И насколько мне известно, браслет висит там и по сей день, а скорее всего, будет висеть до конца света.

Глава восьмая. Два чудесных спасения

Все радовались, когда «Покоритель зари» отошёл от Драконьего острова. Как только судно покинуло залив, подул попутный ветер, и на следующее утро они подошли к неизвестной земле, которую кое-кто видел и раньше, когда летал над горами в бытность Юстаса драконом. Это был низменный зелёный остров, на котором обитали только кролики и несколько коз, хотя, судя по развалинам каменных хижин и подпалинам на земле, явно от костров, совсем недавно здесь жили и люди. Мореплаватели обнаружили также кости и неисправное оружие.

– Похоже, работа пиратов, – сказал Каспиан.

– Или драконов, – отозвался Эдмунд.

Ещё они нашли там, на песке, небольшую, едва ли в четыре фута длиной, рыбачью лодку с плетёной из ивняка рамой, обтянутой кожей. На дне её всё ещё лежало весло. Судя по размерам, её либо сделали для ребёнка, либо в этих краях жили гномы. Рипичип попросил отдать судёнышко ему – он единственный смог бы там поместиться, – и лодочку подняли на борт. Этот остров путешественники назвали Горелым и покинули около полудня.

Дней пять ветер гнал их на юго-восток, где не было не только никакой земли, но даже рыб и чаек. На шестой день зарядил дождь и лил до самого вечера. Юстас проиграл две партии в шахматы Рипичипу и сделался похож на себя прежнего, а Эдмунд посетовал, что лучше было бы поехать в Америку вместе с семьёй. Все приуныли, пока спустя какое-то время Люси не выглянула в окошко на корме.

– Эй! Хватит хандрить! По-моему, дождь перестал. Ой, а это что такое?

Все выбежали на корму. Дождь действительно кончился. Дриниан, стоявший на вахте, явно заметил что-то необычное за кормой, как и Люси. Остальные, всмотревшись повнимательнее, решили, что это гладкие, отшлифованные водой камни, уложенные в ряд с интервалом футов сорок.

– Но это никак не могут быть камни, – сказал Дриниан, – потому что ещё пять минут назад их здесь не было.

– А один только что исчез, – заметила Люси.

– Да, а вон ещё один вылезает! – воскликнул Эдмунд.

– И он ближе, – добавил Юстас.

– Чёрт возьми! – выкрикнул Каспиан. – Да они все движутся сюда.

– И гораздо быстрее, чем мы плывём, сир, – добавил Дриниан. – Через минуту они нас догонят.

Все затаили дыхание: мало приятного ощущать себя объектом охоты неизвестного существа – неважно, на земле или в море. Но действительность оказалась гораздо хуже, чем можно было ожидать. Внезапно на расстоянии крикетного броска от их левого борта из моря высунулась ужасная голова, зелёно-пунцовая, с фиолетовыми пятнами и прилипшими моллюсками, с мордой, похожей на лошадиную, только без ушей. У твари были громадные глаза, явно привыкшие смотреть из тёмных глубин океана, и огромная разинутая пасть с двойным рядом острых, как у рыб, зубов. Голова венчала, как им сначала показалось, длинную шею, но, по мере того как существо высовывалось из воды, все поняли, что это не шея, а тело, и осознали, что видят огромного морского змея, на которого многие по глупости хотели бы посмотреть. Изгибы гигантского хвоста виднелись вдали, время от времени появляясь на поверхности, а голова теперь возвышалась над мачтой.

Все схватились было за оружие, но поняли, что это бесполезно: чудовищу стрелы не доставляли ни малейшего неудобства.

– Ну же! Стреляйте! – кричал командир лучников, и ему повиновались, но стрелы отскакивали от шкуры морского змея, словно от брони.

Затем на мгновение все застыли с раскрытыми ртами, ожидая, куда змей бросится, но он не бросился, а вытянул шею поперёк палубы, так что голова его прошла на ярд выше мачты и теперь оказалась рядом с марсом. Змей всё тянул шею, и вот его голова уже поднялась над правым фальшбортом, а потом стала опускаться, но не на палубу, где толпились люди, а в воду, так что над кораблём будто повисла арка. Вдруг арка стала сужаться – справа морской змей почти касался борта «Покорителя зари».

Юстас, который очень старался быть хорошим, пока из-за дождя и проигрыша в шахматы не вернулся к прежнему поведению, совершил первый в жизни решительный поступок. Как только тело змея почти коснулось правого борта, он прыгнул на фальшборт и что есть силы стал наносить чудовищу удары шпагой, которую дал ему Каспиан. Правду сказать, он ничего не добился, только сломал шпагу, но для начала это был смелый шаг.

Остальные собирались последовать его примеру, но тут Рипичип закричал:

– Не колите его! Толкайте!

Было странно услышать от мышиного рыцаря призыв не колоть, и даже в такой момент все посмотрели на него. А когда он вспрыгнул на фальшборт, вплотную к змею, и стал своей маленькой меховой спинкой изо всех сил толкать огромное чешуйчатое и скользкое тело назад, многие поняли, о чём он говорил, и бросились к обоим бортам, чтобы сделать то же самое, а когда через минуту голова морского змея появилась снова, на этот раз с левого борта, затылком к ним, тут уже поняли все.

Змей петлёй обвился вокруг «Покорителя зари» и принялся её сжимать, намереваясь сдавить корабль. Как только судно развалится, змей переловит их в воде всех до одного. Единственная возможность спастись – это толкать «петлю» назад, пока не соскользнёт с кормы.

Рипичип в одиночку, разумеется, с таким же успехом мог пытаться приподнять огромный собор и уморил бы себя насмерть, если бы его не оттащили в сторону. Очень скоро все, кроме них с Люси, выстроились вдоль обоих фальшбортов, причём каждый вплотную к тому, кто был впереди, чтобы общими усилиями противостоять змею. Несколько жутких секунд, которые показались им часами, ничего не происходило: трещали суставы, капал пот, все дышали с трудом, – но вот они почувствовали, что корабль движется, и увидели, что петля змеиного тела отодвинулась от мачты. Но радоваться было рано: она сжалась. Угроза была реальной. Получится ли протолкнуть корму сквозь петлю, пока та не стала слишком тугой? Петля лежала на ограждении полуюта, и это было не так уж плохо. Тело морского змея нависало так низко, что они смогли выстроиться поперёк полуюта и протолкнули его. Вспыхнувшая было надежда тут же погасла, когда вспомнили о высокой резной корме «Покорителя зари» в виде хвоста дракона: протолкнуть чудовище над ней невозможно.

– Топор! – прохрипел Каспиан. – И продолжайте толкать.

Люси, знавшая, где что лежит, услышала и через несколько секунд оказалась уже внизу, схватила топор и кинулась по трапу вверх, но когда почти добежала, раздался громкий треск, будто дерево упало, и корабль рванулся вперёд. Оказалось, что то ли змея толкнули слишком сильно, то ли сам он решил потуже затянуть петлю, но резная корма оторвалась и корабль освободился.

Все остальные были слишком измучены и ничего не видели. В нескольких ярдах от корабля петля морского змея мгновенно стала меньше и с плеском исчезла. Люси всегда говорила потом (но, разумеется, в тот момент она была потрясена и это могло быть только игрой воображения), что видела выражение дурацкого удовлетворения на морде чудовища. Определённо змей не отличался умом: вместо того чтобы преследовать корабль, повернул голову и принялся осматривать своё тело, словно надеялся обнаружить там обломки «Покорителя зари». А корабль тем временем, подхваченный свежим бризом, был уже довольно далеко. Путешественники и члены команды, пытаясь отдышаться и с трудом приходя в себя, лежали и сидели по всей палубе, а когда наконец обрели вновь дар речи, всех охватило веселье. Очень кстати оказался ром, даже захлопали в ладоши. Все оценили доблесть Юстаса, пусть она ни к чему и не привела, и героизм Рипичипа.

Следующие три дня мореплаватели не видели ничего, кроме моря и неба, а на четвёртый похолодало, подул северный ветер, море начало волноваться, и после полудня собрался едва ли не шторм, но тогда же по левому борту показалась земля.

– С вашего позволения, сир, – сказал Дриниан, – мы попробуем подойти с подветренной стороны на вёслах и переждать шторм там.

Каспиан согласился, но из-за непогоды скорость была минимальной, так что причалили только к вечеру. В последних лучах солнца корабль вошёл в гавань и встал на якорь, но на берег никто не сошёл до утра. Когда рассвело, стало ясно, что это какой-то гористый остров со скалистой вершиной и, похоже, необитаемый. Когда спустили шлюпку с бочками для воды, Каспиан спросил, заняв своё место на корме:

– Здесь в бухту впадают два ручья. Из какого наберём?

– Разница невелика, сир, – ответил Дриниан. – Но я думаю, ближе тот, что по правому борту, восточный.

– Дождь начинается, – заметила Люси.

– Скорее усиливается, – отозвался Эдмунд, потому что дождь барабанил уже вовсю. – Давайте к другому ручью: там есть деревья, под которыми можно будет укрыться.

– Да, а то вымокнем до нитки, – поддержал его Юстас.

Но Дриниан их не слышал и продолжал править к ручью по правому борту, подобно уставшему автомобилисту, который ведёт машину со скоростью сорок миль в час, в то время как вы пытаетесь ему объяснить, что это не та дорога.

– Они ведь правы, Дриниан, – вмешался тогда и Каспиан. – Почему ты не хочешь повернуть к западному ручью?

– Как пожелает ваше величество, – резковато ответил капитан. Накануне выдался неспокойный из-за непогоды день, к тому же он не любил слушать советы людей, ничего не смысливших в морском деле, но курс всё же переменил и, как потом выяснилось, правильно сделал.

К тому времени как бочки были наполнены, дождь кончился, и Каспиан, Юстас, Люси, Эдмунд и Рипичип решили подняться на вершину холма и осмотреться. Подъём по жёсткой траве и зарослям вереска не был лёгким, и по пути им никто не попался навстречу: ни человек, ни зверь, – чаек только и видели. Поднявшись на вершину, путешественники поняли, что остров невелик, акров двадцать, не больше, а море отсюда казалось ещё более пустынным, чем с палубы или даже марса «Покорителя зари».

– Знаешь, это ведь безумие – плыть всё дальше и дальше, не имея понятия куда, – шепнул Юстас Люси, поглядывая на восток, но совсем не так злобно, как раньше, а скорее по привычке.

Наверху было значительно холоднее, с севера по-прежнему тянуло свежим ветром.

– Давайте спустимся другой дорогой, – предложила Люси. – Пройдём немного и выйдем к тому ручью, куда хотел подплыть Дриниан.

Все согласились и минут через пятнадцать оказались у истока другого ручья. Место оказалось интереснее, чем они ожидали: это было глубокое горное озерцо, окружённое скалами, с узким протоком, по которому вода текла к морю. Тут не было ветра, и они присели отдохнуть на поросший вереском камень. Только все уселись, как Эдмунд тут же вскочил и принялся шарить по вереску.

– Какие-то тут острые камни, на этом острове! Где же это… А, вот… Эй! Да это никакой не камень, а рукоять меча. Нет, даже не рукоять, а меч целиком, только весь проржавевший. Должно быть, лежит тут целые века.

– Судя по виду, нарнийский, – заметил Каспиан, когда все столпились вокруг.

– Я тоже сижу на чём-то твёрдом, – сказала Люси.

Выяснилось, что это остатки кольчуги. Вся компания опустилась на четвереньки и принялась ощупывать заросли вереска. Один за другим нашлись шлем, кинжал и несколько монет: не тархистанские полумесяцы, а нарнийские львы и деревья, какие можно увидеть на ярмарке в Биверсдаме или Беруне.

– Похоже, это всё, что осталось от одного из наших семи лордов, – вздохнул Эдмунд.

– Я тоже так считаю, – согласился Каспиан. – И всё думаю, кто бы это мог быть: на кинжале не разглядеть герба, – а также пытаюсь понять, как он погиб.

– И как мы можем отомстить за него, – добавил Рипичип.

Эдмунд, единственный среди них заядлый любитель детективных историй, задумчиво произнёс:

– Что-то тут не так. Он не мог погибнуть в бою.

– Почему? – удивился Каспиан.

– Нет останков, – ответил Эдмунд. – Враг мог взять оружие и оставить тело, но вы когда-нибудь слышали, чтобы случалось наоборот: тело забирали, а оружие оставляли?

– Возможно, на него напал какой-нибудь зверь, – предположила Люси.

– Умный, однако, зверь! – хмыкнул Эдмунд. – Снять с человека кольчугу надо суметь.

– Может, дракон? – предположил Каспиан.

– Ничего подобного, – возразил Юстас. – Дракон на такое не способен – уж мне-то это известно.

– Давайте лучше уйдём отсюда.

После того как Эдмунд упомянул про останки, Люси больше не хотелось тут сидеть.

– Вы как хотите, – заметил Каспиан, подни маясь, – но мне кажется, не стóит ничего отсюда уносить.

Друзья спустились вниз, обошли место, где ручей вытекал из озерца, и остановились полюбоваться зеркальной гладью в окружении скал. Если бы было жарко, кто-нибудь из них, безусловно, захотел бы искупаться, и каждый – напиться. Юстас уже нагнулся набрать воды в ладони, когда Люси и Рипичип одновременно воскликнули:

– Посмотрите!

На дне озера в окружении серовато-голубых камней, валунов, хорошо видных в совершенно прозрачной воде, лежала человеческая фигура в натуральную величину – по-видимому, золотая. Мужчина лежал лицом вниз, с закинутыми за голову руками. Как раз в этот момент облака разошлись, выглянуло солнце, и золотая фигура засияла во всей красе. Люси подумала, что это самая красивая статуя, какую она когда-либо видела.

– Вот это да! – присвистнул Каспиан. – Стоило прийти сюда, чтобы увидать это! Как думаете, мы сумеем её достать?

– Можно попробовать нырнуть, сир, – сказал Рипичип.

– Не годится, – возразил Эдмунд. – Во всяком случае, если это действительно золото – чистое золото, – то статуя слишком тяжёлая, а глубина здесь приличная: футов двенадцать-пятнадцать. Хотя погодите. Я взял с собой охотничье копьё, так что можно прикинуть глубину озера. Держи меня за руку, Каспиан, а я попробую измерить.

Каспиан крепко ухватил Эдмунда за руку, и тот, подавшись вперёд, стал погружать копьё в воду, но тут Люси заметила:

– Не думаю, что статуя из золота. Это всего лишь отблеск, твоё копьё такое же. Смотри!

И тут Эдмунд внезапно выпустил копьё.

– Что случилось? – раздались встревоженные голоса.

– Не смог удержать… Оно почему-то стало чудовищно тяжёлым.

– Теперь оно на дне, – сказал Каспиан. – А Люси права: оно совсем такое же, как статуя.

А Эдмунд почему-то, нагнувшись, разглядывал свои ботинки, но вдруг выпрямился и громко крикнул:

– Отойдите! Прочь от воды! Все. Немедленно!

В испуге все отпрянули и непонимающе уставились на него.

– Посмотрите на носки моих ботинок, – сказал Эдмунд.

– Желтоватые… – начал Юстас, но его перебил Эдмунд:

– Они золотые, из чистого золота! Можете потрогать. Кожи как не было. И они стали страшно тяжёлые.

– Клянусь Асланом! – воскликнул Каспиан. – Не хочешь ли ты сказать, что…

– Да, хочу. Эта вода всё превращает в золото. Копьё стало золотым, поэтому так потяжелело. Я намочил ботинки – хорошо ещё, что не ноги, – и мысы стали золотыми. А этот бедняга на дне – сами видите.

– Значит, это вовсе не статуя! – ахнула Люси.

– Да. Теперь всё ясно. Он оказался здесь в жаркий день, разделся на вершине холма – там, где мы сидели, – нырнул и… Одежда сгнила, или её растащили птицы для своих гнёзд, а оружие осталось.

– Как страшно… – всхлипнула Люси.

– Это просто чудо, что мы уцелели, – заметил Эдмунд.

– И правда чудо, – подхватил Рипичип. – Любой мог сунуть в воду палец, ногу, усы или хвост.

– Тем не менее давайте проверим, – предложил Каспиан, сорвал стебель вереска, очень осторожно встал на колени и опустил его в воду, а когда вытащил, это была точная копия вереска, только из чистого золота, тяжёлая и изящная.

– Тот, кто станет владеть этим островом, – медленно произнёс Каспиан, и щёки его вспыхнули румянцем, – будет самым богатым в мире. Я объявляю этот остров собственностью Нарнии и даю ему название «Земля Золотой Воды». Но помните: вы должны хранить эту тайну, никто никогда не узнает об этом – даже Дриниан – под страхом смерти!

– Кто ты такой, чтобы мне приказывать? – возмутился Эдмунд. – Я не твой подданный. Если на то пошло, я один из четырёх древних правителей Нарнии, а ты вассал Верховного короля, моего брата.

– Значит, так, король Эдмунд? – с угрозой проговорил Каспиан, опуская ладонь на эфес шпаги.

– Да перестаньте вы! – вмешалась Люси. – Невозможно иметь дело с мальчишками. Вы оба самодовольные задиры и дураки…

Тут она вскрикнула и замолчала, и все остальные увидели то же, что и она: по склону горы над ними – серой, потому что вереску цвести было ещё рано, – бесшумно, не глядя на них и сияя, словно его озаряли лучи солнца, которое к тому времени уже закатилось, медленно шёл лев, такой огромный, что равных ему никто никогда не видел. Впоследствии, описывая эту сцену, Люси говорила: «Он был размером со слона», – а в другой раз сказала «с ломовую лошадь». Но всё это неважно, никому ничего не надо было объяснять, все понимали: это Аслан.

Никто не заметил, куда он ушёл, – просто исчез. Друзья переглядывались, словно только что очнулись от сна, и Каспиан спросил:

– О чём мы спорили? Я нёс какую-то чушь?

– Сир, – отозвался Рипичип, – это место проклятое, давайте вернёмся на корабль. И если бы меня удостоили чести назвать этот остров, он носил бы имя острова Мёртвой Воды.

– Мне кажется, это очень верное название, Рип, – сказал Каспиан. – Хотя я не понимаю почему. Но, мне кажется, погода установилась, и Дриниан, наверное, хотел бы отплыть. Сколько же мы расскажем ему!

Но на самом деле они могли рассказать не так много, потому что события последнего часа стёрлись у всех из памяти.

– Похоже, что их величества вернулись на корабль под властью чар, – сказал Дриниан Ринсу несколько часов спустя, когда «Покоритель зари» снова шёл под парусами, а остров Мёртвой Воды уже скрылся за горизонтом. – Что-то с ними там произошло. Единственное, что я понял: они думают, будто обнаружили тело одного из лордов, которых мы ищем.

– Что ж, капитан, – отозвался Ринс, – выходит, трое. Осталось всего четверо. Так мы к Новому году, глядишь, домой вернёмся, что неплохо, а то у меня табак кончается. Спокойной ночи, сэр.