Клайв Стейплз Льюис
Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести

Скандал с Юстасом и Рипичипом произошёл гораздо скорее, чем можно было ожидать. На следующий день перед обедом, когда все остальные сидели вокруг стола (пребывание на море пробуждает великолепный аппетит), вдруг с криком, заламывая руки, вбежал Юстас.

– Эта тварь чуть не убила меня! Я настаиваю, чтобы её посадили под замок, иначе намерен возбудить против тебя, Каспиан, дело или даже приказать тебе его уничтожить.

В этот момент появился Рипичип: со шпагой наголо, свирепо топорщившимися усами, но, как всегда, безукоризненно вежливый:

– Прошу у вас всех прощения, а у её величества особо. Если бы я знал, что он будет искать убежища здесь, то дождался бы более подходящего момента, чтобы наказать его.

– Да в чём дело-то? – спросил Эдмунд.

Оказалось, произошло вот что. Рипичип, которому всегда казалось, что судно движется недостаточно быстро, любил сидеть на фальшборту на носу корабля, рядом с головой дракона, смотреть на восток и тихонько петь своим высоким голоском ту самую колыбельную, которую пела ему дриада. Он ни за что не держался, хотя корабль качало, и с удивительной лёгкостью сохранял равновесие – возможно, благодаря своему длинному хвосту, свисавшему до палубы. На корабле все знали об этом его обыкновении, и матросам нравилось, что он сидит там, потому что вперёдсмотрящему было с кем поговорить. Зачем Юстас, спотыкаясь и покачиваясь (ещё не научился ходить по палубе во время качки), побрёл на полубак, я так и не узнал: возможно, надеялся увидеть землю, а возможно, собирался зайти на камбуз и выпросить еды. Так или иначе, увидев свисающий длинный хвост, – возможно, это оказалось большим искушением, – он подумал, как было бы заманчиво схватить его и пару раз повращать Рипичипа вверх ногами, захохотать и убежать. Поначалу казалось, что всё удалось: мышь не была многим тяжелее большой кошки, и Юстас мгновенно стащил её с фальшборта. Выглядела она при этом совершенно по-дурацки – с раскоряченными лапами и разинутым ртом. Только проказник не знал, что Рипичип, которому не раз приходилось сражаться, никогда, ни на минуту, не терял самообладания, как и сноровки. Не так легко вытащить шпагу, когда тебя вращают в воздухе за хвост, но он сумел. Юстас ощутил два болезненных укола в руку, что заставило его выпустить хвост, затем Рипичип вскочил, словно был и не мышь вовсе, а мячик, и оказался перед обидчиком. Нечто ужасно длинное, блестящее, острое, как вертел, закачалось перед ним на расстоянии дюйма от живота. (Это не считалось «ниже пояса», ведь трудно было ждать, что мыши в Нарнии дотянутся выше.)

– Прекрати! – смертельно испугавшись, выкрикнул Юстас. – Убери эту штуку и убирайся. Это опасно. Ты что, оглох? Сейчас я пожалуюсь Каспиану, и тебя свяжут и наденут намордник.

– Почему ты не обнажишь свою шпагу, трус? – пропищал Рипичип. – Вынимай её и сражайся!

– У меня нет шпаги, – заявил Юстас. – Я пацифист и против поединков.

– Верно ли я понял, – сурово произнёс Рипичип, на секунду отведя шпагу, – что ты не собираешься драться?

– Не понимаю, о чём ты, – пробубнил Юстас, поглаживая раненую руку. – Если ты шуток не понимаешь – твоя проблема.

– Тогда вот тебе! – сказал Рипичип и нанёс ему весьма ощутимый удар шпагой плашмя. – И вот ещё… чтобы научить тебя хорошим манерам… и уважению к рыцарям… и мышам… и мышиным хвостам.

После каждого назидания следовал удар, а стальная шпага, выкованная руками гномов, была тонкая, крепкая, гибкая и действовала не хуже розги.

Юстас, разумеется, учился в школе, где не было телесных наказаний, но это не помешало ему быстро сообразить, что нужно спасаться. Поэтому, несмотря на то что не привык ходить по палубе, он меньше чем за минуту пробежал по ней от полубака и ворвался в дверь каюты, а следом за ним – разъярённый Рипичип.

Разобраться с этим делом оказалось вовсе не трудно. Как только осознал, что все относятся к идее поединка совершенно серьёзно, и услышал, что Каспиан готов одолжить ему шпагу, а Дриниан и Эдмунд обсуждают, не нужно ли каким-то образом уравновесить шансы дуэлянтов, раз он намного выше своего противника, Юстас угрюмо извинился и ушёл вместе с Люси, чтобы та обработала и перевязала ему руку, а потом отправился на свою койку и осторожно лёг на бок.

Глава третья. Одинокие острова

– Земля на горизонте! – послышался голос вперёдсмотрящего.

Люси, беседовавшая с Ринсом на полуюте, сбежала вниз по трапу и бросилась вперёд. За ней последовал Эдмунд. Каспиан, Дриниан и Рипичип оказались уже на полубаке. Прохладным утром небо было бледное, а море тёмно-синее с небольшими белыми гребешками пены, и там, немного с правого борта, виднелся ближайший из Одиноких островов, Фелимат, возвышаясь зелёным холмом над морем, а за ним, подальше, виднелись серые склоны Дорна.

– Вот же он, Фелимат! Вот Дорн! – воскликнула Люси, хлопая в ладоши. – О, Эдмунд, как же давно мы с тобой видели их в последний раз!

– Я никогда не понимал, почему они принадлежат Нарнии, – заметил Каспиан. – Их завоевал Верховный король Питер?

– Нет, – ответил Эдмунд. – Они были нарнийскими ещё до нас, во времена Белой колдуньи.

(Кстати, я никогда не слышал, каким образом эти отдалённые острова стали принадлежать королевству Нарнии, и если когда-нибудь узнаю, а история окажется интересной, расскажу её в другой книге.)

– Мы будем заходить туда, сир? – спросил Дриниан.

– Думаю, не стоит высаживаться на Фелимат, – сказал Эдмунд. – Он был, можно сказать, необитаемым в наше время и, похоже, таким и остался. Народ живёт по большей части на Дорне и немного на Авре, это третий остров, его ещё не видно. А на Фелимате пасли овец.

– Тогда мы обогнём этот мыс, я думаю, – сказал Дриниан, – и пристанем к Дорну. Значит, придётся идти на вёслах.

– Жаль, что мы не высадимся на Фелимате, – посетовала Люси. – Мне бы хотелось снова погулять там. Там так уединённо и так славно, кругом только трава и клевер и лёгкий ветерок с моря.

– Я бы тоже с удовольствием размял ноги, – сказал Каспиан. – Вот что я вам скажу. Почему бы нам не поплыть к берегу на шлюпке и затем отослать её обратно? Мы могли бы пересечь Фелимат, а «Покоритель зари» подберёт нас на той стороне острова.

Обладай Каспиан тем опытом, какой накопился у него к концу путешествия, никогда не предложил бы этого, но в тот момент предложение казалось замечательным.

– О, давайте! – воскликнула Люси.

– Ты ведь пойдёшь? – спросил Каспиан у Юстаса, когда тот появился на палубе с перевязанной рукой.

– Всё что угодно, только бы уйти с этого жуткого корабля!

– Жуткого? – переспросил Дриниан. – Что ты хочешь сказать?

– В цивилизованных странах, вроде той, где я живу, корабли так велики, что внутри них совсем не чувствуешь, что находишься в море.

– В таком случае можно просто остаться на берегу, – предложил Каспиан. – Распорядишься, чтобы спустили шлюпку, Дриниан?

Король, Рипичип, брат и сестра Певенси и Юстас сели в шлюпку, и их отвезли на берег Фелимата. Когда шлюпка начала удаляться от берега, все повернулись и посмотрели на «Покорителя зари». Удивительно, каким маленьким показался им корабль.

Люси, разумеется, шла босиком, потому что туфли сбросила, когда плыла, но идти по мягкому дёрну было легко. Какое счастье снова очутиться на суше, вдохнуть аромат земли и травы, даже если сначала казалось, что земля то поднимается, то опускается, словно палуба, как обычно бывает после пребывания в море. Здесь было гораздо теплее, чем на корабле, и Люси с удовольствием прошлась по песку. Слышалось пение жаворонка.

Продвигаясь в глубь острова, они поднялись на крутой, хотя и невысокий холм, и на вершине, конечно, обернулись посмотреть на корабль. «Покоритель зари» сиял, словно большая яркая бабочка, и медленно двигался на вёслах к северо-западу, но, как только они стали спускаться по склону, исчез из виду.

Теперь перед ними лежал Дорн, отделённый от Фелимата проливом шириной в милю, а за ним слева виднелся остров Авра. На Дорне легко было разглядеть небольшой белый городок – Узкую Гавань.

– О! А это кто такие? – вдруг воскликнул Эдмунд.

В зелёной долине, куда они спускались, под деревом сидели шесть-семь грубоватых на вид вооружённых мужчин.

– Не говорите им, кто мы, – предупредил Каспиан.

– Но почему же, ваше величество? – удивился Рипичип, которого – с его согласия – Люси несла на плече.

– Мне кажется, – сказал Каспиан, – что здесь давно уже никто не слышал о Нарнии. Возможно, они ещё не признали нашего правления. В этом случае может быть опасно, если во мне узнают короля.

– Мы при шпагах, сир, – напомнил Рипичип.

– Да, Рип, я знаю. Но, если речь идёт о том, чтобы заново завоевать эти три острова, я предпочёл бы появиться здесь с более многочисленной армией.

Они уже почти дошли до незнакомцев, когда вдруг один из них, черноволосый крепыш, поднялся.

– Доброе утро!

– И вам доброго утра, – ответил на приветствие Каспиан. – Здесь ли ещё губернатор Одиноких островов?

– Будьте уверены, здесь. Губернатор Гумп. Он в Узкой Гавани. А вы останьтесь и выпейте с нами.

Каспиан поблагодарил, и, хотя никому из его друзей не понравились эти странные люди, они всё же сели на землю. В тот же миг, не успели они поднести кружки ко рту, черноволосый мигнул приятелям, и они набросились на своих гостей. Те отчаянно сопротивлялись, но все преимущества были не на их стороне, так что вскоре оказались обезоруженными, со связанными руками – все, кроме Рипичипа, который извивался в руках его державшего и что есть сил кусался.

– Осторожнее с этой тварью, Такс! – предупредил главарь. – Не покалечь его. Думаю, за него дадут самую большую цену.

– Трус! Негодяй! – пропищал Рипичип. – Верни мне шпагу и развяжи лапы, если осмелишься.

– Ну и ну! – присвистнул работорговец (а это был именно один из них). – Он ещё и говорит! Никогда ничего подобного не видел. Провалиться мне на этом месте, если за него не дадут двухсот полумесяцев!

Тархистанский полумесяц, основная монета в этих краях, равнялась примерно трети фунта.

– Вот, значит, ты кто, – проговорил Каспиан. – Похититель детей и работорговец. Есть чем гордиться.

– Ну-ну, не груби. Чем легче к этому относишься, тем приятнее, верно? Я занимаюсь этим не для развлечения: зарабатываю на жизнь, как любой другой.

– Куда вы нас поведёте? – выдавила Люси.

– В Узкую Гавань, – ответил работорговец. – Завтра как раз базарный день.

– Здесь есть британский консул? – вступил в диалог Юстас.

– Кто? – не понял черноволосый.

Юстас принялся подробно объяснять, но работорговец не пожелал его слушать.

– Хватит болтать! Говорящая мышь – это отлично, а этот несёт какую-то чушь. Двинулись, ребята.

Четверых узников связали вместе, не жёстко, но надёжно, и повели вниз по склону. Рипичипа несли. Ему пригрозили завязать рот, поэтому кусаться он перестал, но ругаться не прекратил, и Люси удивлялась, как это работорговец терпит оскорбления. Но тот, похоже, не возражал, а, напротив, когда Рипичип замолкал, чтобы перевести дух, говорил:

– Давай дальше. – И добавлял: – Отличная забава! – Или: – Вот это да! Прямо начинаешь верить, что он всё понимает! Это кто-то из вас его выучил?

Это так злило Рипичипа, что он в конце концов чуть не задохнулся и умолк.

Выйдя на берег, обращённый к Дорну, они увидели небольшую деревушку, баркас, который вытащили на песок, а чуть подальше видавшее виды судно.

– Ну, ребятишки, – сказал работорговец, – давайте не ссориться, и вам не о чем будет жалеть. Все на борт.

В этот момент из одного дома – похоже, та верны – вышел какой-то красивый бородач и спросил:

– Что, Мопс, опять с товаром?

Работорговец, которого, как оказалось, звали Мопс, низко поклонился и сказал льстивым тоном:

– Да, если ваша светлость так считает.

– Сколько ты хочешь за этого мальчика? – спросил бородач, указывая на Каспиана.

– Ах этого… Ваша светлость всегда выбирает всё самое лучшее. Только этот мальчик мне самому пришёлся по сердцу. Понравился. Я ведь человек мягкий и не всегда занимался этим делом. Но такому покупателю, как ваша светлость…

– Назови свою цену, подлец! Неужели ты думаешь, я стану слушать, как ты расписываешь своё грязное ремесло?

– Триста полумесяцев, милорд, только для вашей светлости, а кому-нибудь другому…

– Я дам тебе полтораста.

– Пожалуйста, прошу, – вмешалась Люси, – не разделяйте нас. Вы не знаете…

Она прикусила язык, заметив, что Каспиан не желает, чтобы знали, кто он, а мужчина сказал:

– Так, значит, полтораста. Девочка, мне жаль, но я не могу купить вас всех. Отвяжи моего мальчика, Мопс. И смотри обращайся с остальными хорошо, пока они в твоих руках, или тебе плохо будет.

– Ну а как же! Разве кто-нибудь может сказать, что джентльмен, промышляющий тем же, чем я, обращается со своим товаром лучше меня? Да я отношусь к ним как к собственным детям.

– Похоже на то, – мрачно сказал мужчина.

И вот настал ужасный момент. Каспиана развязали, и новый хозяин приказал ему:

– Иди туда, паренёк.

Люси расплакалась, Эдмунд побледнел, но Каспиан обернулся и через плечо сказал им:

– Держитесь! Я уверен, что в конце концов всё наладится. Пока.

– Эй, барышня, – сказал Мопс, – ну-ка перестаньте! Хотите на завтрашнем базаре быть некрасивой? Будете себя хорошо вести, и вам не придётся плакать, поняли?

Лодка с пленниками подошла на вёслах к посудине работорговца, и всех их спустили вниз, в длинный тёмный и довольно грязный трюм, где обнаружилось множество товарищей по несчастью. Разумеется, Мопс был пиратом и только что вернулся из рейса между островами, где захватил кого только удалось. Дети не знали никого из пленников, которые были по большей части из Гальмы и Теревинфии. Усевшись на солому, они гадали, как там Каспиан, и пытались остановить Юстаса, который винил в произошедшем всех, кроме себя.

Тем временем с Каспианом происходили куда более интересные события. Они вышли на лужайку позади деревни, и купивший его мужчина вдруг обернулся и, посмотрев на мальчика, сказал:

– Не бойся, я буду обращаться с тобой хорошо. Да и купил я тебя потому, что твоё лицо кое-кого мне напомнило.

– Могу я спросить, кого, милорд?

– Ты очень похож на моего господина Каспиана, короля Нарнии.

И Каспиан решил рискнуть:

– Милорд, я и есть ваш господин Каспиан, король Нарнии.

– Да ты не робок, как я погляжу. А как я узнаю, что это правда?

– Прежде всего по моему лицу, – сказал Каспиан. – А ещё потому, что я догадался, кто вы: один из семи лордов, которых мой дядя Мираз отправил в плавание и которых я разыскиваю: Аргоз, Берн, Октезиан, Рестимар, Мавроморн и… и… не помню, как зовут остальных. И, наконец, если ваша светлость даст мне шпагу, я докажу в честной битве с любым противником, что я Каспиан, сын Каспиана, законный король Нарнии, правитель Кэр-Параваля, властитель Одиноких островов.

– Боже! – воскликнул человек. – Это же голос его отца и его же манера говорить! Господин мой, ваше величество…

Он опустился на колено и поцеловал королю руку.

– Деньги, что вы заплатили за меня, вам вернут из моей казны, – пообещал Каспиан. – А теперь назовите ваше имя.

– Лорд Берн, сир. А деньги Мопсу я ещё не отдавал и, надеюсь, не отдам. Сколько раз я говорил губернатору, что нужно прекратить эту отвратительную торговлю людьми!

– Милорд Берн, мы обязательно поговорим о положении этих островов, но сначала расскажите вашу собственную историю.

– Она очень короткая, сир. Я прибыл сюда с моими шестью спутниками, полюбил девушку с островов и почувствовал, что с меня довольно моря. Предложения вернуться в Нарнию не было, у власти стоял ваш дядя. И я женился и стал жить здесь.

– А что представляет собой здешний губернатор? Он всё ещё признаёт своим господином короля Нарнии?

– На словах да: всё делается именем короля, – но вряд ли он обрадуется, обнаружив, что к нему явился настоящий, живой король Нарнии. И если ваше величество предстанет перед ним без сопровождения, безоружным – он не станет отрицать своей верности королю, но притворится, что не верит вам. Жизнь вашего величества окажется в опасности. Что вы делаете в этих водах?

– Мой корабль сейчас огибает этот мыс. И если дело дойдёт до схватки, у нас около трёх десятков шпаг. Может, нам стоит напасть на Мопса и освободить моих друзей, которых он захватил?

– Я бы не советовал, – сказал Берн. – Если будет схватка, из Узкой Гавани выйдут два-три корабля спасать Мопса. Ваше величество должны действовать, как будто у вас больше сил, чем на самом деле, и наводить ужас именем короля. До открытого сражения дело не должно дойти. Гумп трус, так что перепугается насмерть.

После недолгой беседы Каспиан и Берн спустились к берегу чуть западнее деревни, и здесь Каспиан протрубил в свой рог. (Это был не тот рог, огромный волшебный рог Нарнии, что принадлежал королеве Сьюзен и был оставлен правителю Траму, чтобы он мог использовать его в отсутствие короля в случае возможного бедствия.) Дриниан, ожидавший сигнала, мгновенно узнал звук королевского рога, и «Покоритель зари» направился к берегу. Затем была спущена шлюпка, и через несколько минут Каспиан и лорд Берн оказались на палубе и объяснили Дриниану ситуацию. Он, как и Каспиан, захотел, чтобы «Покоритель зари» взял рабовладельческий корабль на абордаж, но Берн представил те же самые возражения и добавил:

– Идите прямо по этому проливу, капитан, затем поверните к Авре: там находится моё имение, – но сначала поднимите королевский штандарт, выставьте все ваши щиты и пошлите на палубу столько народу, сколько сможете. И, когда окажетесь на расстоянии пяти полётов стрелы, подайте с левого борта несколько сигналов.

– Сигналов? Кому? – удивился Дриниан.

– Ну, всем кораблям, которые у нас якобы есть, – это для Гумпа.

– А, я понял, – сказал Дриниан, потирая руки. – И они прочитают наши сигналы. Что же сообщить? «Всем кораблям обогнуть с юга Авру и собраться у…»

– Бернстеда, – подсказал лорд Берн. – Это должно подействовать. Все передвижения кораблей – если бы они там были – из Узкой Гавани не видны.

Каспиана огорчало, что его друзья томятся на корабле Мопса, но всё складывалось как нельзя лучше. Позже, ближе к вечеру (весь день пришлось идти на вёслах), обогнув северо-восточную оконечность Дорна и один из мысов Авры, они вошли в удобную гавань на южном берегу Авры, где до самой кромки воды спускались владения Берна. На полях работали люди, причём вовсе не рабы, и было видно, что поместье процветает. Все сошли на берег и были приняты в невысоком доме с колоннами по-королевски. Сам хозяин, его красавица жена и весёлые дочери не давали гостям скучать ни ми нуты, а когда спустились сумерки, Берн послал человека на лодке на Дорн, чтобы совершить не кие приготовления (какие именно, он не сказал) к завтрашнему дню.

Глава четвёртая. Чем занимался Каспиан на острове

На следующее утро лорд Берн разбудил гостей на рассвете, а после завтрака предложил Каспиану отдать приказ своим людям полностью вооружиться и добавил:

– И самое главное, пусть всё будет подготовлено так тщательно, как будто сегодня первая битва в великой войне между благородными королями на глазах у всего мира.

Это предложение было принято, и на трёх полностью загруженных шлюпках Каспиан со своими людьми и Берн с частью своих направились в сторону Узкой Гавани. На корме шлюпки Каспиана развевался королевский штандарт, при нём же находился и трубач.

Когда шлюпки достигли пристани в Узкой Гавани и Каспиан увидел толпу встречавших, Берн сказал:

– Вот с каким поручением я посылал вчера человека. Все эти люди мои друзья.

Как только Каспиан ступил на берег, толпа разразилась криками «ура!» и восклицаниями: «Нарния! Нарния! Да здравствует король!» В этот момент – тоже благодаря посланцу Берна – из разных частей города раздался колокольный звон. Каспиан приказал, чтобы первым шёл знаменосец, за ним – трубач, а все его люди обнажили шпаги и смотрели весело и решительно. Вверх по улице они прошли так, что под ними дрожала мостовая, а оружие сияло так (утро выдалось солнечным), что было больно глазам.

Сначала Каспиана приветствовали только те, кого предупредил посланец Берна: кто знал, что произошло, и радовался этому, – но затем к ним присоединились все ребятишки – им просто нравилась процессия, да и видеть таких не доводилось. Не остались в стороне и школьники, и не только потому, что им тоже нравилась процессия: они понимали, что чем больше шума и суматохи, тем меньше вероятность, что придётся сидеть этим утром на уроках. Следом высунулись из дверей и окон старухи и принялись переговариваться, радуясь появлению короля, – ведь что такое губернатор по сравнению с его величеством? По той же причине присоединились к толпе молодые женщины и девушки. Не последнюю роль сыграло и то, что Каспиан и Дриниан, да и все остальные, были хороши собой. Их примеру последовали и молодые люди: подошли поближе, чтобы посмотреть, на кого это они любуются. Таким образом, к тому моменту, когда Каспиан дошёл до ворот замка, приветствовать его собрались почти все горожане. Сидевший в замке Гумп, с трудом разбираясь со счетами, бланками, приказами и уставами, вдруг услышал шум.

У ворот замка звук трубы сменился голосом глашатая Каспиана:

– Открывай ворота королю Нарнии, выходи встречать его, верный и любящий слуга, губернатор Одиноких островов.

В те времена жизнь на островах текла медленно, неторопливо, поэтому сначала открылась лишь небольшая дверца, вышел взъерошенный парень в видавшей виды грязной шляпе вместо шлема, со ржавым копьём в руке, и удивлённо заморгал, увидев перед воротами огромную толпу.

Не разобрав, что к чему, горе-стражник заученно забормотал:

– Губернатор не принимает. Никаких встреч без записи, кроме как с девяти до десяти во вторую субботу каждого месяца!

– Шляпу долой перед королём, пёс! – громовым голосом скомандовал лорд Берн и так ударил его по плечу латной рукавицей, что шляпа слетела сама.

– Что это вы себе… – начал было привратник, но никто не обратил на него внимания.

Двое солдат Каспиана прошли в дверцу и, повозив шись со ржавыми засовами и задвижками, настежь распахнули обе створки ворот. Король с сопровождающими вступил во двор, где праздно шатались несколько стражников губернатора, а потом ещё несколько (по большей части утирая рты) выскочили из разных дверей. Вооружение их было в плачевном состоянии, но сражаться они бы смогли, если бы имели предводителя и понимали, что происходит. Момент был опасный, но Каспиан не дал им времени на размышления:

– Где ваш командир?

– Это я… в некотором роде, если вы понимаете, что я имею в виду, – томно отозвался щеголеватый молодой человек, совершенно безоружный.

– Мы очень надеемся, – сказал Каспиан, – что наш королевский визит в эту часть Одиноких островов станет радостным, а не ужасным событием для наших подданных. Если бы не это, я бы сказал вам несколько слов о состоянии вооружения ваших людей. Но сейчас вы прощены. Прикажите открыть бочку вина, чтобы ваши люди могли выпить за наше здоровье, а завтра в полдень я желаю видеть их всех в этом дворе и чтобы выглядели не как бродяги. Проследите за этим, иначе мы разгневаемся.

Командир раскрыл от удивления рот, но Берн тут же скомандовал:

– Троекратное «ура!» королю!

И солдаты, которые, возможно, поняли только про бочку вина, поддержали его. Каспиан приказал большей части своего отряда остаться во дворе, а сам вместе с Берном, Дринианом и четырьмя солдатами вошёл в зал.

За столом в дальнем конце зала в окружении секретарей сидел губернатор Одиноких островов Гумп, когда-то, очевидно, рыжеволосый, но теперь почти седой. Выглядел он весьма раздражённым. Посмотрев на вошедших, потом на разложенные бумаги, он машинально произнёс:

– Никаких встреч без записи, кроме как с девяти до десяти во вторую субботу каждого месяца!

Каспиан кивнул Берну и отошёл в сторону, а Берн и Дриниан шагнули вперёд, ухватились, каждый со своей стороны, за стол и отшвырнули его к стене, где он перевернулся и с него потоком посыпались письма, папки, ручки, чернильницы, сургуч и документы. Затем, не грубо, но твёрдо, словно железными клещами, они вытащили Гумпа и поставили футах в четырёх перед креслом, в котором уже сидел Каспиан, положив на колени обнажённую шпагу.

– Милорд, вы не оказали нам гостеприимства, которого мы ожидали. Я король Нарнии, – заявил Каспиан, устремив на Гумпа жёсткий взгляд.

– Об этом не было никаких сообщений. Ни малейшего упоминания. Я бы не пропустил такой новости. Почта работает нерегулярно. С удовольствием рассмотрю ваше обращение…

– Мы приехали проверить, как вы, губернатор, справляетесь со своими обязанностями, – оборвал его Каспиан. – Я требую объяснений по двум вопросам. Во-первых, мои люди не обнаружили документов, которые свидетельствовали бы о том, что эти острова последние сто пятьдесят лет платили дань королю Нарнии.

– Этот вопрос будет рассмотрен на заседании совета в следующем месяце, – сказал секретарь Грампас. – Если предложение пройдёт, мы создадим комиссию, и она даст отчёт о финансовой истории островов на первом же в следующем году заседании, и тогда…

– А также хочу напомнить, что в наших законах совершенно ясно написано, – продолжил Каспиан, – что, если дань не выплачена, весь долг должен уплатить губернатор Одиноких островов из своей собственной казны.

Тут Гумп вскинул брови и заявил:

– Об этом не может быть и речи! Это невозможно в силу экономических … э… причин. Ваше величество, должно быть, шутит.

Всё это время он думал, есть ли какой-нибудь способ избавиться от нежданных гостей. Если бы Гумп знал, что в распоряжении Каспиана всего один корабль и несколько матросов, то сейчас проявил бы необычайную любезность, а ночью окружил бы его и всех перебил. Но по проливу плыл корабль и подавал сигналы, как решил губернатор, своему сопровождению. Поначалу он не понял, что это королевский корабль, потому что стоял полный штиль, штандарт не развевался на ветру и золотого льва видно не было. Губернатор стал ждать дальнейших событий, потому что теперь воображал, что Каспиан привёл с собой в Бернстед целый флот. Он даже предположить не мог, что кому-то придёт в голову явиться в Узкую Гавань и взять власть на островах с горсткой солдат. Сам он никогда бы на такое не решился.

– Во-вторых, – продолжил Каспиан, – я хочу знать, почему вы попустительствуете такому отвратительному и жестокому занятию, как работорговля. Это противоречит нашим древним традициям и обычаям.

– Но без этого невозможно, – возразил губернатор. – Это основа экономического развития островов, уверяю вас, и гарант их процветания.

– Зачем вам нужны рабы?

– На экспорт, ваше величество. Мы продаём их по большей части тархистанцам, но есть и другие покупатели. Здесь крупный центр этой торговли.

– Другими словами, вы без них не обойдётесь. А для какой ещё цели они служат, кроме как набивать карманы таких, как Мопс?

– Ваше величество молоды, – произнёс Гумп, пытаясь изобразить отеческую улыбку, – и вам трудно понять, с какими экономическими проблемами это связано. У меня есть статистика, диаграммы…

– Согласен, я молод, – сказал Каспиан, – но, столкнувшись с работорговлей изнутри, думаю, что понимаю в ней не меньше, чем вы. И не вижу, чтобы она приносила островам мясо или хлеб, пиво или вино, древесину, книги или музыкальные инструменты, лошадей, оружие или что-то ещё стóящее. Но, приносит или нет, работорговля должна быть прекращена.

– Нельзя же повернуть стрелки часов назад, – попытался спорить губернатор. – Разве вы не признаёте прогресса, развития?

– Я видел их начало, – стоял на своём Каспиан. – У нас в Нарнии говорят о таких вещах «разложение». Эту торговлю, повторяю, следует прекратить.

– Я не могу взять на себя ответственность за такие меры.

– Что ж, хорошо. В таком случае своей властью мы освобождаем вас от занимаемой должности. Милорд Берн, подойдите ко мне.

И прежде чем Гумп до конца понял, что происходит, Берн опустился на одно колено и, взяв руки короля в свои, дал клятву править Одинокими островами в соответствии с традициями, законами и обычаями Нарнии. И Каспиан сказал:

– Думаю, хватит нам губернаторов: лорд Берн станет герцогом Одиноких островов, – распорядился Каспиан и обратился к Гумпу: – Что касается вас, милорд, я прощаю вам долги, но до завтрашнего полудня вы и ваши люди должны освободить замок – теперь это резиденция герцога.

– Послушайте, – вмешался один из секретарей Гумпа, – давайте прекратим разыгрывать сцены и поговорим по-деловому. Вопрос, который перед нами стоит…

– Вопрос в том, – прервал его новый глава островов, – уберётесь ли вы отсюда со своим сбродом без порки или предпочтёте её дождаться. Выбирайте.

Когда всё разрешилось, Каспиан приказал подать лошадей. В замке их было немного, и смотрели за ними плохо – это сразу было заметно. Каспиан вместе с Берном, Дринианом и ещё несколькими людьми поскакал в город, прямо к рынку, где торговали рабами. Это было длинное низкое здание неподалёку от гавани, и то, что они застали, напоминало любые другие торги, то есть там собралась толпа, а Мопс, взобравшись на помост, сипло выкрикивал:

– Вот, господа, номер двадцать три. Крестьянин из Теревинфии. Может работать и в шахтах, и на галерах. Около двадцати пяти лет. Посмотрите, все зубы здоровые. А какие мускулы! Сними с него рубашку, Такс, пусть все посмотрят. Вот это мускулы! Вот это плечи! Десять полумесяцев от господина в углу. Вы, наверное, шутите, сэр. Пятнадцать! Восемнадцать! Восемнадцать за двадцать третий номер. Кто больше? Двадцать один. Благодарю вас, сэр. Двадцать один полумесяц за номер…

Тут Мопс замолчал и застыл в изумлении, увидев вооружённых людей, продвигавшихся к помосту.

– Все на колени перед королём Нарнии! – приказал герцог.

Присутствующие слышали стук копыт и топот у входа в здание, а многие уже знали о появлении корабля и событиях в замке. Большинство повиновались приказу, а тем, кто не подчинился, помогли стоявшие рядом. Некоторые выкрикивали приветствия.

– Ты мог бы лишиться головы, Мопс, за то, что вчера твоя рука коснулась короля, – сказал Каспиан, – но прощён, потому что не подозревал об этом. Работорговля запрещена во всех наших владениях четверть часа назад, поэтому я объявляю всех рабов свободными.

Чтобы призвать к тишине выкрикивавших приветствия рабов, его величеству пришлось поднять руку.

– Где мои друзья? – спросил Каспиан у Мопса.

– Эта миленькая девочка и приятный молодой человек? – заискивающе улыбнулся тот. – Ну, их купили сразу же.

– Мы здесь, здесь, Каспиан, – крикнули в один голос Люси и Эдмунд, а из другого угла пискнул Рипичип:

– К вашим услугам, сир.

Все они были проданы, но те, кто их купил, собирались приобрести ещё рабов, поэтому никуда не ушли. Толпа расступилась, пропуская троицу, и друзья радостно обнялись с Каспианом. Подошли два тархистанских купца. У местных жителей были смуглые лица и длинные бороды. Они носили развевающиеся одежды и оранжевые тюрбаны и были мудрым, богатым, любезным, жестоким и древним народом. Купцы низко поклонились Каспиану и наговорили ему цветистых комплиментов, предрекая благоденствие в садах рассудительности и добродетели и тому подобное, но, разумеется, им хотелось получить назад свои деньги.