Кира РАЙТ
Дыши со мной. В плену у зверя
*Эрдан – главный герой романа «Отвернись», серия «В плену у зверя».
Глава 31
– Посмотри мне в глаза, пожалуйста.
Запрокинув голову, хоть и стояла на ступеньку выше, она встретилась напуганным взглядом бездонных грустных глаз с моим. Не удержался и протянул руку, костяшками пальцев отводя в сторону непослушную светлую кудряшку, упавшую на бледную щёчку. Хотелось бы постоять так, но пришлось отодвинуться, чтобы она начала снова дышать. Девочка не шевельнулась, хотя и чуть приподняла плечи. А я ощутил мурашки, расходящиеся от ладони дальше по моему телу.
То, что я видел, и то, что чувствовал к ней – было двумя разными вещами. Зато у неё всё на лице написано, даже не пытается скрыть. Вокруг полутьма, мы на середине лестницы, я попросил остановиться, и она теперь в ужасе пытается понять зачем.
– Не бойся, – голос прозвучал хрипло и полушепотом, хотя и не собирался так говорить.
Элисса ещё немного приподняла подбородок, чтобы не отвести глаз, но я уже видел, что очень напугал. Очень.
– Я просто скажу кое-что. И всё. Ладно?
Она кивнула.
– Не хочу, чтобы ты думала, что я держу тебя тут силой или что жду какого-то подходящего момента для чего-то плохого. Вижу же, что ты мне не веришь и ждёшь подвоха, наказания, грубости… и плачешь часто.
Элисса часто заморгала, растерянная тем, откуда это может быть известно.
– Простите… Я больше не буду…
– Нет, дело же не в том, чтобы ты больше не плакала. А в том, почему ты плачешь. Тебе страшно. Мне ты не веришь. Но только подумай. Разве, если бы я хотел причинить тебе вред, то что-то могло бы меня остановить? Только я ничего не делаю. И не стану.
– Зачем Вы…это говорите?
– Потому что ты сидела в ночи и ждала меня, наверняка считая, что если уйдёшь, то я поменяю порядок оплаты за свою заботу.
По её выражению лица понял, что так и было.
– А ещё потому, что я очень много времени и сил трачу, чтобы помочь другим, но не могу помочь тебе. Хотя очень хочу.
Она так всматривалась в моё лицо, словно искала там что-то, может правда пыталась разгадать скрытый смысл или истинные мотивы.
– У тебя есть хоть кто-то близкий из прошлой жизни или из… лаборатории?
Ну а вдруг она хотя бы там подружилась или общалась с кем-то? Некоторые женщины сейчас говорят друг с другом в нашем импровизированном центре, я видел. Вдруг и она тоже? Тогда привезу ей сюда кого скажет. Хоть кого-то, кто даст уверенность, что всё не так плохо, кто способен будет оценить ситуацию здраво, а не как она.
– Вы уже спрашивали. Нет.
– Совсем никого?
– Нет. Я одна.
– Может ты хочешь чего-то? Не знаю… Ты можешь попросить о чём угодно.
Девочка замялась, а я обрадовался. Ну же. Хоть что-то!
– Можно мне… носить… бельё…
Она густо покраснела, а я некоторое время ещё пытался понять, о чём шла речь. Так она без… Потом опустил глаза ниже, туда, где должна быть её грудь, и шумно сглотнул. Этот звук был слишком хорошо слышен в ночном пустом коридоре, чтобы она не заметила. И видимо не выдержав, сделала шаг назад, только не учла, что там ступенька, поэтому завалилась спиной назад, споткнувшись. Хорошо, что успел подхватить вовремя и прижать к себе. Но то, что она сказала, из головы ещё не выветрилось, когда мы вновь встретились глазами…
Элисса задрожала, а я понимал лишь то, что её крохотное, прохладное тело в моих руках сейчас, её волосы щекочут мне подбородок, и ещё, что она прикусила нижнюю губу… До крови. Блядь.
Тут же поставил её устойчиво и отошёл.
– Извини, я не специально. Мы говорили о… Точно. Бельё. Я не очень понял. Тебе не привезли его?
И сам вспомнил, что увидел в её шкафу первый раз. Да чтоб эту секретаршу! Представляю, что она предложила ей вместо белья. Особенно учитывая тот факт, что я тогда обозначил, что одежда для жены… А потом видимо не уточнил заменить и нижнее бельё тоже… И так захотелось увидеть, что же там… Долбанный извращенец.
Выдохнул.
– Умеешь пользоваться планшетом?
Кивок.
– Отлично. Завтра тебе принесут твой личный. Сделай заказ того, что нужно. И для рисования тоже. Карта будет привязана, не думай об этом. И вообще если что-то нужно, заказывай. Можешь ещё смотреть фильмы, читать, что там ещё с ним делают.
– Взамен я могу Вам готовить… – новое нерешительное предложение, которое слышал не раз.
Еле удержался, чтобы снова не начать объяснять, что мне это не нужно. Но ведь так даже проще. Зачем я каждый раз говорю то, что её никак не может убедить? Нужно попробовать играть по её правилам.
– Прекрасно. Хорошая идея. С тебя завтрак или ужин и уход за Эмином. По рукам? – протянул ей свою ладонь.
Элисса некоторое время смотрела на неё, а потом неловко вложила свою крошечную. Я пожал её пальчики. Совсем легко. И не смог выпустить сразу… Погладил…
Она теперь опять смотрела прямо перед собой, в пустоту.
– А давай завтра погуляем вместе с Эмином на улице? Вы сидите всё время дома.
– С Вами?
– Со мной. Я вернусь не поздно, и вместе осмотрим двор. Там есть небольшая беседка. Если тебе понравится, то сможешь рисовать там, пока он будет бегать. Да?
Мне не верилось, что мы говорим. Мы с Элиссой разговариваем. Надо же. Это было очень странное ощущение. Но однозначно приятное. Вообще я неплохо умел вести переговоры и ставить задачи, а вот так – почти ни о чём… Усмехнулся. Ну да.
Вообще-то я только что заключил ещё одну сделку. Нанял себе кухарку…
– Вы сказали про лабораторию… – чуть поёжилась. – А что стало с… остальными?
– Мы забрали их и лечим сейчас. Сегодня нашли хорошего врача. Думаю, теперь всё наладится.
– Вы больше не станете… ну…
– Что не стану?
– …делать это.
– Лаборатория разрушена. И её больше не будет.
– В больнице сказали, что Вы… главный…
– Теперь да. И больше не допущу такого.
Я пока не понимал, верит ли она, но уже считал успехом, что спросила об этом сама. И вдруг…
– А если я захочу уйти, то отпустите?
Схватился за перила и сжал так, что дерево едва не треснуло. Хорошо хоть её руку уже выпустил. Легко говорить ей, что не держу. Но вообще не рассчитывал, что она сама это спросит. Вместо первых слов ответа из горла вырвалось какое-то карканье. Сглотнул снова, вздохнул. Почти вернул своё привычное хладнокровие.
– Если ты будешь хорошо себя чувствовать и… место твоего пребывания будет…
– Хорошо.
Мне показалось, или Элисса впервые перебила меня?
– Ты хочешь уйти куда-то конкретно?
Что если она сказала неправду и на самом деле у неё есть близкие люди, просто боится мне рассказывать? Что, если у неё есть…парень? Она же молодая девушка, и пусть и жила непросто, но ведь могло бы такое быть?
– Нет…
– Если ты хочешь просто съездить куда-то, то скажи, мы поедем вместе.
В конце коридора за её дверью послышался шум – Эмин скулил и скребся в дверь, наверное, чувствовал, что она тут, но не заходит. И как прощаться с ней на ночь? Не говорить же ей «можешь идти, Элисса, если хочешь, а если не хочешь, то я готов стоять тут до утра».
– Спасибо…Вам…
Я попытался улыбнуться.
– Давай будем чаще разговаривать? Мне очень нравится говорить с тобой. А сейчас твой щенок прав, пора спать.
Она кивнула и быстро развернувшись, ушла.
Последний месяц я больше не дежурил у её постели каждую ночь. За меня с этим прекрасно справлялась собака, подросшая на целый сантиметр… Он всегда укладывался на подушку рядом с ней и, если она начинала всхлипывать, то лизал её щёку и тихо поскуливал, Элисса в этот момент принималась гладить его сквозь сон и успокаивалась.
Понятно, что это я знал из-за камер. Как маньяк наблюдал за тем, как она спит. Зато был уверен, что всё в порядке. Но даже во сне она не выглядела обычной, нормальной девушкой. По-прежнему бледная, худенькая, вздрагивающая…
Только на мою единственную попытку прокрасться к ней ночью, чтобы просто побыть рядом, собака впервые зарычала, приподняв голову с постели. Я знатно тогда…удивился. Даже подумать не мог, что это существо способно на такие угрожающие звуки.
Но испугавшись, что разбужу и напугаю Элиссу, сбежал, фактически спасовав перед блохастым комком шерсти. Может, Эмин притащил ей его вместо попугайчика или кота именно для этих целей? Знал, что собаки признают только одного хозяина и будут защищать его, несмотря на разницу в комплекции? И пусть я не собирался вредить ей, но её питомец предельно ясно выразил свою точку зрения по поводу моего нахождения теперь в их комнате в ночное время. И больше я не приходил. За исключением одного случая…
Глава 32
Это произошло примерно через пару месяцев. К тому времени я даже привык, что по утрам на кухне меня ждёт завтрак от Элиссы (её самой чаще всего там уже не было), а вечерами на диване расстояние между нами сократилось на пару сантиметров. И это уже был прогресс. Мы по-прежнему почти не общались друг с другом, но оба, кажется, свыклись с мыслью совместного сосуществования.
Хотя лично у меня всё же возникали проблемы, связанные с удовлетворением некоторых своих физиологических потребностей. Всеми силами я старался не показать, какие идеи порой возникают в моей голове, чтобы не сделать хуже. Но уже отчётливо понимал, что таки придётся заводить новую (или прежнюю) любовницу. Нравилась ли мне эта идея? Не особо. Моему барсу наверняка бы понравилось спать с Элиссой (более того, довольно скоро я получил подтверждение того, что она бы даже сопротивляться не стала), а мне самому была противна идея проводить время с любой женщиной.
Это чувство было новым. Но смотреть в таком плане на Элиссу считал неправильным, недопустимым, а от других аж выворачивало. Так работала связь. Вот только если не найду способ усмирять свои инстинкты, то закончится это очень плохо. И одна ситуация убедила меня в этом окончательно, вынудив в итоге принять довольно радикальные меры.
Тогда дела в прайде хоть немного выровнялись, хотя и постоянно видел недовольство некоторых отдельных его членов. Но по большому счёту после того, как Эрдан подключился, взяв на себя часть ответственности, мне стало проще. Под новый исследовательский центр мы выкупили отдельное здание, где разместили наиболее адекватных, идущих на поправку бывших подопытных. Остальных пока так и держали на нижнем этаже загородного дома, чтобы исключить возможность побега, ведь все они были не в себе.
Я уже убедился, что Эррин неплохо справляется с поставленными задачами, и с момента её появления не погиб ни один из них, поэтому решился привести её в свой дом и показать ей Элиссу. Хотя ещё и сомневался в правильности этого решения, но слишком переживал, что с ней может быть что-то не так, а везти её в нашу клинику тоже было бы сложно. Она даже из дома выходила только дважды. И оба раза по моей просьбе под предлогом прогулки с собакой.
Мои наблюдения по камерам за ней говорили о том, что вроде как в физическом плане её ничего не тревожит, но беспокойный сон и частые слёзы не прекратились. И я ужасно волновался. Уже так сросся с необходимостью заботы о ней, что не представлял, как мог жить без этого раньше. Элисса стала неотъемлемой частью моей жизни, и я не мог позволить себе её потерять хотя бы в этом качестве.
Сегодня попросил пару спуститься в гостиную к определённому времени, рассчитывая, что молодая женщина не должна напугать её, как другие врачи. Только вот показалось, что вышло ещё хуже…
Я заметил её, когда она уже была на лестнице. Но смотрела Элисса не на меня, а на Эррин. И смотрела так… странно. Она и вообще была очень странная, но сейчас что-то ещё изменилось. Вроде даже побледнела ещё больше. Однако, поймав мой взгляд, продолжила спускаться, пока не оказалась у самого начала лестницы, только ближе не подходила. Словно боялась её. Нет… Это был не совсем страх… А что-то ещё, что я не мог понять, как не пытался.
– У нас гости, Элисса. Попьём вместе чай? – предложил той, на помощь которой рассчитывал.
Эррин обернулась к моей паре, оглядела её и втянула носом воздух. Девочка отшатнулась, едва не ударившись о стену, и тут же прошмыгнула на кухню, принявшись собирать на стол (каждый раз, как я заговаривал о подобном, она бросалась готовить или подогревать что-то, видимо, считая своей прямой обязанностью кормить меня). Я решил помочь и заодно объясниться, попросив Эррин задержаться в гостиной.
– Не бойся, она просто моя знакомая.
Элисса быстро кивнула. Слишком быстро.
– Что-то не так? Ты можешь сказать.
На этот раз ответом было отрицательное мотание головой. Ладно.
Мы все уселись за стол, Эррин продолжала принюхиваться, а я всё смотрел на Элиссу, сидящую с неестественно прямой спиной. Она вновь сжимала изо всех сил кружку и всеми силами старалась не смотреть на нас. Если честно, была надежда, что хотя бы с женщиной она сможет быть более расслабленной, потому что знакомить её ближе с Эрданом я даже пробовать пока не стал. Только вот реакция меня снова испугала, напоминая, что в нашем случае просто не будет.
Эррин не пробыла долго, уходя, шепнув мне, что всё в порядке, а подробнее расскажет вечером, когда будем обсуждать организацию работы нового центра, как договорились ранее. Я вернулся за стол, где продолжала сидеть Элисса, даже не шелохнувшись.
– Она тебе не понравилась?
– А Вам?
– Что?
Но кажется она уже жалела, что спросила, судя по красным нервным пятнам на шеках и шее. Так. Нужно дать понять, что я доверяю ей, раз привёл в дом. Наверное.
– Она хороший специалист, хоть мы и знакомы недолго. Но тех, кому я не верю, домой не привожу.
Элисса кивнула.
– Нет, теперь твоя очередь говорить. Она тебе не понравилась?
Девочка пожала плечами.
– Я не настаиваю, чтобы ты дружила с ней, но… ты даже не поздоровалась.
– Простите.
– Послушай, я не ругаю тебя за это, просто думаю, что может тебе стоит хотя бы попытаться общаться с кем-то ещё кроме меня?
Элисса ерзала на стуле и точно нервничала. Разговор не клеился, в воздухе повисла какая-то неловкость, а я решительно не понимал, почему. Но когда она попросила разрешения уйти, противиться не стал. Всё равно, если не захочет, то не скажет, как бы я не пытался выяснить. Сам поехал в центр, чтобы более обстоятельно поговорить с Эррин. Только услышал то же, что слышал уже не раз.
Моя кровь очистила в ней почти все препараты, которыми накачивали людей, но отсутствие связи оставляет её психику нестабильной, а ещё делает слабее меня самого. Если бы только слабее, но ещё и более нервным, неустойчивым. Всё чаще я срывался, злился, а с учётом моей силы, это могло привести к очень непростым последствиям для всего прайда.
– Хоть ты мне мозги не делай, – выдохнул шумно. – Я сам уже устал от этого, но если не изменить ничего, то что толку переливать из пустого в порожнее? Жаль, на нас не действует алкоголь, мне бы не мешало расслабиться хоть немного…
– У меня есть настойка, хочешь?
Эррин всегда была собранной и отстранённой, но сейчас вроде как прониклась моей проблемой и даже предложила расслабиться. А вот это самое то.
– Давай, – махнул рукой на всё.
Сейчас уже поздний вечер, Элиссу я предупредил, чтобы не ждала. В центре никого кроме нас нет. Почему бы не забыться хоть ненадолго? За душу ещё тянула гнетущая атмосфера дома, состояние Эмина, которого мы так и не могли сделать хотя бы немного более адекватным, вражда с людьми и чёрными. А тут какая-то настойка. Но это позже я сообразил, что прежде, чем принимать пробирку с неизвестной жидкостью от малознакомой женщины, стоило хотя уточнять её действие. Потому что со второй меня повело.
Мысли как-то поплыли в неизвестном направлении, тело стало тёплым и лёгким. Хорошо, хоть у Эррин хватило ума не давать мне третью, хотя я просил. А ещё еле сдерживался, глядя на её стройную подтянутую фигуру. Что меня удержало от рокового шага, после которого репутацию было бы уже не восстановить, не знаю. Но может лучше бы не удержало, потому что оборотница сама отвезла меня домой и оставила на том самом покрытом белой хренью диване.
Только стоило ей уехать, как моей душе стало одиноко, захотелось тепла и ласки, и поднявшись с трудом по лестнице, сломав в одном месте навалившись всей тушей перила, я пошёл к Элиссе. Обоняние щекотали остатки её запаха, будто она была тут совсем недавно, а инстинкты требовали пару немедленно.
Шатаясь, открыл дверь и шагнул к её постели. Она делала вид, что спала, свернувшись в клубок. Всегда так лежала, но я не мог ошибиться, слышал её неровное дыхание. Пёс зарычал, и я шикнул на него, за шкирку стаскивая с кровати.
– Моя девочка… – споткнувшись, упал рядом с ней на постель, от чего она вскрикнула, больше не скрываясь, и отпрянула дальше к спинке. – Тише, это я, тише…
Её огромные испуганные глаза сверлили во мне дыру. Нужно успокоить.... Протянул руку к ней и провёл по щёчке, от чего она задрожала. Стало так горько от этого. Так хреново.
– Боишься меня?
Элисса кивнула.
– Тебе не следует меня бояться, я не сделаю…ничего плохого. Даже наоборот…
Мой голос был хриплым, язык заплетался. Она продолжала трястись, а я видел, как на её шее бьётся венка… Такая же крошечная, как и вся она. И мне нестерпимо захотелось накрыть её своим ртом… А ещё показать ей, что я… не знаю… могу быть не пугающим и ужасным, а нежным, ласковым. Ведь она меня таким не знает. Пока…
– Маленькая моя, – прошептал я и наклонился ближе.
Глава 33
Утром проснулся от того, как гудит моя голова из-за тявканья и неприятного запаха псины. Под рукой ощутил что-то маленькое, прохладное и жёсткое. Так. Где я, для начала?
Огляделся и, поняв, что нахожусь в её комнате, но не помню со вчерашнего вечера почти ничего, со страхом опустил взгляд туда, где кажется ощущалось её тело…
Элисса не двигалась, смирно лежала под моей рукой, а её ночная рубашка задралась (только бы не я задрал!) до самых бёдер, огромные глаза смотрели со страхом и ожиданием. Меня окутала паника. Я… Я ведь не причинил ей вреда? Ведь нет?
Осторожно и очень медленно убрал с неё свою руку, немного отодвинулся. Она продолжала не двигаться. Почему-то я ожидал, что бросится прочь, закричит или скажет хоть что-то… Но девочка молчала, стиснув ладошки в кулачки. Боится же меня до ужаса, но не пытается отстраниться.
Её веки были припухшими… Она плакала? От чего она могла плакать ночью? Вариантов перед глазами всплыло столько, что голова разболелась ещё сильнее.
Я не верил в Бога. Но который раз после встречи с ней взмолился мысленно. Только бы я ей ничего не сделал вчера. Только бы не из-за меня она плакала… Если я взял её вчера… Пусть лучше умру до того, как вспомню об этом… Пусть лучше вообще никогда не вспомню. Даже если сделал это и содеянного не исправить. Вновь я малодушно не мог представить, как смогу жить с этим… Только она не забудет.
Уже представлял, как она сопротивлялась, как просила меня остановиться, отталкивала своими маленькими ручками, плакала… В области сердца заболело, и я, приложив к нему ладонь, закашлялся от удушья.
– Вам плохо? – её тихий голосок резанул по ушам.
И я закрыл глаза. Ничего так не боялся в жизни, как потерять её, когда Эмин тогда увёз из лаборатории, и теперь, что я её изнасиловал… Нет, пожалуйста, Бог или как тебя правильно называть, кто бы ты ни был, если я сделал это, то пусть я сдохну до того, как она скажет об этом…
– Мне позвать кого-то? Или подать Вам воды?
Я прочистил горло и решился взглянуть на неё. Она всё ещё смотрела с испугом, но уже поправила на себе мятую, но целую одежду и села на край постели. Если бы я её… я ведь порвал бы, да? Ведь… Привычным жестом она обняла себя руками и закусила нижнюю губу.
– Я… я сделал тебе что-то?
Сначала она испугалась вопроса, а потом в её глазах я увидел понимание. Они расширились, а рот приоткрылся. Это ведь значит, что нет? Правда?
– Нет, Вы меня не трогали… почти.
ПОЧТИ! Как страшно было узнать, что именно она имеет ввиду.
– Что я делал?
– Обняли и уснули. Ещё говорили… разное…
– Что-то плохое?
Она покачала головой.
– Можно не повторять?
– Конечно! Я просто… ни хрена не помню. Прости меня. Больше такого не повторится. Я урод. Прости. Напугал тебя, касался… Прости.
– Можно спросить?
– Разумеется.
– Вы считаете меня… ну… недостаточно взрослой?
– Для чего?
– Не знаю… Вы называли меня маленькой…
Я ругнулся. Как, блядь, я мог сказать это вслух?! Да я почти всё время её так называю мысленно. Но никогда вслух. Так спалиться. Это казалось чем-то постыдным для меня. Вроде как нельзя показывать слабость, а это глупое её определение, хоть и нравилось мне, но было тупым. Очень тупым. И я не хотел бы, чтобы кто-то знал, что называю её так.
– Прости, я был пьян и нёс ерунду. Этого больше не произойдёт. Я понимаю, ты очень напугана и наверняка было неприятно слушать мой бред…
– Вы говорили… хорошее…
Она вздрогнула от своих же слов.
– Я не обидел тебя?
Покачала головой.
– Хорошо… Но пить я больше не буду. Чтобы не трогать тебя.
– Спасибо, – прошептала она.
– И забудь всё что я нёс, ничего не помню, но представляю, какую пургу мог сморозить. Ладно?
Она кивнула, а в глазах мне почудились слёзы.
– Всё в порядке, Элисса?
– Да, – эхом отозвалась она.
Как бы я хотел знать, что мог сказать такого, что показалось ей хорошим… От любого двусмысленного намека она шарахается. Неужели не все мои мозги вчера были в штанах? Наверное, она сказала так, чтобы успокоить меня.
Спешно скрывшись из её комнаты под аккомпанемент тявканья недособаки, несмотря на дикую жажду, первым делом отправился в кабинет. Открывать записи камер было страшно. Очень страшно. У меня даже руки дрожали. Но всё же сделал это.
И увидел своими глазами, как подтянул её ближе к себе, обнял и что-то шептал в волнистую макушку, ногой отпихивая с кровати пытающегося забраться обратно щенка. Вот только она не сопротивлялась, не пыталась оттолкнуть. Замерла в моих руках, глядя перед собой, не дернулась даже тогда, когда я, кажется, коснулся губами её шеи… С такого ракурса было плохо видно, но, судя по всему, я целовал её там, где должна была стоять метка. Испугался на мгновение, что укусил. Хотя, наверное, заметил бы это утром. Да и почувствовал бы…
К моему великому счастью, опрокинув её на постель, навалился сверху и просто уснул. Храп на камерах был слышен отчётливо. Вообще обычно я не храплю, но видимо, раз надрался как свинья, то и вёл себя соответственно.
Некоторое время Элисса лежала подо мной неподвижно, а потом завозилась, пытаясь выбраться. Я откинулся на спину во сне, освобождая её. Она выскользнула из кровати, подбежала к столику, взяла там что-то блестящее и вернулась обратно, глядя на меня в полутьме. Потом села рядом, продолжая рассматривать моё лицо и тело, и…
У меня сердце забилось где-то в районе горла.
Моя крошечна пара занесла этот блестящий предмет, скорее всего нож, судя по всему, над моей шеей. Картина была пугающей. Как из фильма ужасов. Маленькая девочка с острым предметом в руках над спящим мужчиной, который совершенно точно в тот момент не смог бы её остановить. Успокаивало лишь то, что сейчас я жив… Но оторваться от экрана не мог.
Она подержала нож так ещё немного, потом её рука дрогнула, и она опустила её ниже, почти прижимая лезвие к месту, где должна находиться сонная артерия. Одно движение – и я бы здесь не сидел. Она закусила губу, нахмурилась, но продолжала сидеть вот так, очевидно решая, заслужил ли я жизнь.
Вообще прежде я бы никогда не подумал, что она может поступить вот так. Хотя сколько раз уже пыталась защищаться то от меня, то от Эрдана. Но подумать, что попытается убить во сне… Пусть и после того, как напугал её до ужаса… Это не приснилось бы даже в самом жутком кошмаре. Однако, сейчас я видел своими глазами её сомнения.
Там, на экране, я что-то прошептал и повернул голову, уткнувшись носом в её бедро, едва не напоровшись на кончик ножа самостоятельно. И она будто очнулась, потрясла головой, отодвинув руку прочь, чтобы не поранить, сползла с постели и медленно отошла, продолжая следить за мной. Потом будто заставляя себя, положила предмет обратно на стол и продолжала стоять, глядя на меня. Я понял, что опять борется с собой, чтобы подойти ближе и завершить начатое…
Собака заскулила у её ног и лизнула щиколотку. Элисса подняла его на руки, погладила, отнесла к лежанке, продолжая смотреть на спящего меня. Оставив щенка там, она по одному шагу с перерывом чуть ли не в десятки минут, начала подходить к постели. Во сне я пошарил рукой по пустой кровати, наверное, искал её, и опять сказал что-то невнятное, собираясь, по всей видимости, приподняться.
Элисса задрожала, остановилась, будто приросла к полу. Но потом сжала кулачки и быстро вернувшись, легла на спину возле меня, вытянувшись солдатиком и зажмурившись. Я тут же обвил её талию рукой и прижал ближе. Дальше картинка не менялась.
Я спал, она лежала под моей рукой, иногда ёрзая от неудобной позы и, наверное, навалившейся тяжести, и плакала. Она и правда плакала почти всю ночь. То переставала, то начинала заново. Даже не утирала слёзы, потому что я прижал её руки к туловищу. И наверное боялась разбудить. Просто ждала своей участи. Как тогда в лесу, когда думала, что я умер – просто сидела рядом, ожидая своей смерти от холода и голода. Так и теперь – наверное, думала, что проснусь и…
И ведь не убила. Могла и не сделала этого. Хотя боялась и ждала насилия, боли. Понимала, что я не в себе и могу сотворить сейчас что угодно.
Только вряд ли она поступила так от доброты душевной или тем более – симпатии. Скорее подумала о последствиях. О том, что сделают с ней, когда всё выяснится. И может выбрала из двух грозящих ей зол меньшее, то есть меня…
Увиденное поразило. Я никогда не думал, что она может желать мне смерти. Но теперь знал, что желает. Может от страха, может от ненависти ко всем оборотням, но это факт. Моя крохотная пара едва не перерезала мне горло сегодня ночью… А потом проплакала много часов, думая о своей дальнейшей судьбе и моих возможных поступках.
И всё же утром сказала, что я бормотал ей там что-то «хорошее». На записи не мог расслышать, ведь мало того, что шептал ей, так ещё и запинался, хрипел неразборчиво. Сам, хоть убей (это выражение теперь обрело для меня новые краски), не помнил. Но очень надеялся вспомнить. Может это было то, что остановило её всего одно резкое движение, после которого я больше бы не проснулся?
Сейчас же Элисса, уже приняв душ и одевшись, что-то готовила на кухне. С выражением полного безразличия и отстранённости. Мне даже показалось, что вижу нечто, похожее на обиду… Но это чувство появилось в ней утром после нашего разговора, а не осталось с ночи, заметил это сразу, но пока не понял, что произошло. Да я вообще ни хрена не понимал Элиссу. Как выяснилось, даже примерно не мог предугадать её действия, и это теперь здорово пугало.
Нет, я не осуждал её, не считал неблагодарной, сам себя винил во многом, но вспоминая занесённый над моей беззащитной шеей нож, покрывался мурашками и холодным потом. Что она сделала бы дальше? Попыталась бы сбежать? Так её бы всё равно поймали, а дальше… Стало ещё страшнее. Моя маленькая пара сохранила сегодня жизнь не только мне, но и себе. А потом смирилась со своей участью. Может вспомнила, как обещала мне что угодно, только бы не оставлял там и приготовилась исполнять обещанное?
Она напоминала мне загнанного в угол раненого зверя, который то мечется и огрызается, то притворяется смирившимся, но уже понимает, что его не ждёт ничего хорошего. Это видно в отчаянии потухших глаз, в дрожи её тела, в упрямой безысходности, в том, как она замирает моментами, глядя в пустоту, а потом словно очнувшись, трясёт головой и всхлипывает, сжимая кулачки. Элисса считает, что рано или поздно я попрошу с неё долг, и уже заранее готовится отдавать, раз не смогла прекратить всё, пока была возможность…
Сердце в моей груди снова болело. Оно не желало верить, что такая долгожданная пара настолько ненавидит и боится нас, что даже к ней, такой маленькой, такой беззащитной, нельзя поворачиваться спиной, потому что в ней может оказаться нож. И казалось бы, я не ждал от неё любви, взаимного притяжения или хоть чего-то, что можно ждать от пары или просто женщины, но эта ночь что-то изменила во мне. Понял, что всё бесполезно, словно стеной бетонной оброс за пару минут. И принял все свои важные решения разом.
