Иванна Осипова
Ведьзмарский лес

18

Неизвестно, сколько бы продолжалось странное, почти осязаемое единение между Улой и человеком внизу, но опять же неожиданно в саду появилась собака. Крепкий пёс светлого окраса немедленно подлетел к застывшей фигуре, ткнулся в колени, обнюхивая, добрался до рук человека и начал лизать пальцы. Громко тявкнув, обернулся, и к загадочной сцене присоединились стражники, разрушив необычный сон наяву.

Вместе с дозорными пришёл другой человек. Этот незнакомец фигурой напомнил ей Фина. Пока стражники хватали белую фигуру за руки и уводили под стены замка, пытаясь увильнуть от собаки, настойчиво крутившейся под ногами, тот, второй, посмотрел в сторону окна. На этот раз Ула быстро присела, уткнулась носом в деревяшку, прикрывающую каменную стену.

Фин, конечно же, это мог быть только он! Несколько дней Ула с трепетом наблюдала за покоряющей силой его облика, любовалась на широкие мускулистые плечи, сгорая от непонятного жара. Сейчас всё это показалось ей опасным заблуждением. И не потому, что скоро она станет леди Скоггард. Никому в замке она не может доверять. Тем более сыну советника. Все они прислужники жестокого зверя.

«Маленькая птичка в когтях хищной птицы», – так говорил Финиам, сочувствуя леди Бидгар. Не очень-то верила Ула его доброте. В замке происходило нечто исключительное и страшное, и невесту лорда втянули в события без её желания. Она кукла, которую пытаются дёргать за ниточки, но Урсула не позволит играть с собой.

Когда Ула поднялась и выглянула в сад, он оказался пуст. Мужчину увели.

– Скоггард, – продолжала она говорить себе. – Не ты ли шатаешься ночью по саду, точно неупокоенный мертвец? – Ула помнила, как стражники исполнительно, но твёрдо уводили безвольную фигуру, точно слепого ребёнка вели в замок; никого другого не опекали бы так тщательно. – У тебя нет не только сердца, но и разума? Ты болен душой, Дагдар, или это и есть проклятие?

Конечно же, никто не ответил ей. Отворачиваясь от окна, Урсула на миг замерла. Показалось, что за деревьями вновь мелькнула тень. Теперь тёмная и гибкая, стремительная, точно кинжал в руках мастера.

Не выспавшись, Ула поднялась утром с опухшими красными глазами. Всю ночь ей, метавшейся в постели, снились белые призраки и чёрные ветви яблонь, стонущие под порывами ветра. С тяжёлой головой она ходила в ночной рубашке по комнате или, скорее, тюремной камере. Что она видела в замке за последние два дня? Пустынный тёмный двор, бесконечные лестницы и коридоры, да часть сада. Дома она привыкла к большей свободе.

Одеваться не хотелось. Аппетита не было. Больше всего Ула желала очнуться от того кошмара, в котором оказалась. Проснуться и снова обнять своих дорогих наставников. С каким удовольствием она занялась бы бумагами, проблемами крестьян и сметами на будущий месяц! Как там без неё живётся Харви? Старик обещал писать ей. У Бидгар было несколько голубей, обученных пути до владений Скоггарда, но пользовались ими редко. Однако старик-советник вложил в руку Урсулы специальный манок. Вспомнив, она разыскала безделушку в сундуке, распахнула окно, впустив свежий воздух. После нескольких глубоких вдохов голова прояснилась. Ула попробовала приманить птиц, если Харви всё же отправил ей весточку, но безуспешно.

Она не могла рассчитывать на письма из дома. Насколько скоро она сможет найти подход к Личварду, который явно имел вес при лорде Скоггарде? Кажется, советник собирался прислать своего управляющего, значит, земли не останутся без надзора. У Скоггарда полный порядок в делах, как она успела заметить. Ула не сомневалась, что за всеми успехами стоит Личвард, а лорд – тот самый избалованный гордец, которых упоминала Аласта, слабый и пресыщенный жизнью.

«Презираю тебя, Скоггард. Никчёмный и бессердечный». Ула много раз повторяла эти слова, привыкая говорить с призраком, а не с живым человеком.

Ула подумала, что проведёт день в постели, что случалось с ней редко. Когда в дверь постучали, она беспокойно дремала. Дана открыла, впустив Аласту, сегодня болезненно бледную, с тяжёлым задумчивым взглядом, что никак не умалило кукольной красоты.

– Леди Урсула. – Она остановилась на пороге, увидев, что гостья лежит, несколько раз позвала ласковым голосом. – Дядюшка приглашает вас к завтраку сегодня. Очень хочет вас видеть.

– А Дагдар Скоггард не желает? – Ула раздражённо зарылась в подушки, поморщилась от медовой сладости в щебете госпожи Пэрриг. – Или он слишком устал от своих причуд, – буркнула, удивлённо поймав себя на толике обиды.

Она до сих пор не могла определиться, хочет ли видеть жениха. Потом решила, что всё дело в пренебрежении со стороны лорда. Этим он унизил её. Скоропалительно привёз в свой замок и запихнул в дальний угол, словно ненужную игрушку.

«Не смей на него обижаться! Он и этого не стоит!» – фыркнула Ула, поднимаясь из постели.

– М-м, раз уж мы тут… – Аласта оглядела леди Бидгар с натянутой улыбкой: волосы растрёпаны, рубаха висит мешком, глаза опухли. – Покажите мне платье для празднеств, которое вы привезли с собой.

В хорошо поставленном голосе Аласты Уле почудилось снисхождение, и она с усилием вернула лицу то выражение, которое старый Харви всегда называл «для официальных гостей». Непросто оказалось выпрямить спину и держаться, как положено леди земель, если на тебе ночная рубашка, а вид такой, точно сама всю ночь по саду бегала. Госпожа Пэрриг чуть заметно изогнула идеальную тонкую бровку, по-своему оценив усилия Урсулы.

– Достань платье, Дана. И помоги мне собраться. – Ула не хотела, чтобы её голос звучал так холодно и строго, но другого тона к официальному лицу не прилагалось.

Горничная засуетилась, мышкой бегала по комнате, только бы угодить хозяйке. Дана, конечно же, не понимала перемен в леди Бидгар. Уже в ванной Урсула шепнула ей, что не сердится, а играет для Аласты.

– Такая красивая, – прошептала Дана в ответ. – Но не настоящая она. Вы намного лучше, миледи.

– Спасибо, милая. – Губы Урсулы тронула тёплая улыбка. – Без тебя я бы совсем здесь пропала.

В комнату она вернулась одетая для выхода. От ледяной воды лицо посвежело и дышало жизнью. Густые каштановые локоны Дана уложила особым образом, постаралась ради любимой хозяйки, и Ула чувствовала себя обновлённой и свободной рядом с бледной красавицей.

– Никуда не годится. – Аласта разглядывала платье со всех сторон, приподнимала его, расправляла ткань, кривя пухлые губки. – У меня есть прекрасный наряд на примете.

– Вы считаете, стоит искать что-то особое? – Сохраняя отстранённость, Ула откровенно язвила. – Лорд Скоггард и не заметит, что на его невесте есть платье. Да вовсе не обратит внимания, пришла я или нет. О, отличная идея! Я останусь в комнате, а праздник пусть идёт своим чередом.

Урсула с удовлетворением увидела удивление и озабоченность на правильном личике Аласты. Та опять скривилась.

– Не показывайте лорду характер, леди Урсула. Добрый совет. Покорность и подчинение, помните.

«Да-да. Лорд увидит образец покорности», – подумала Ула со злорадством.

Так просто она не сдастся. Докажет, что и у маленькой птички есть острые коготки. Следом вернулась мысль о землях и помощи замку, но она попробует договориться с Личвардом. Раян производил впечатление вменяемого и разумного человека.

Завтрак проходил в той же светлой зале, что и в прошлый раз. Ула вошла туда с высоко поднятой головой, готовая встретить самого Дагдара Скоггарда. Лорд снова не явился, что не удивило Урсулу. Ночь у него выдалась непростая. Она уверенно думала о мужчине в саду как о хозяине замка.

– Прелестная леди Урсула! – Фин немедленно поднялся из-за стола, как и отец. – Я скучал по нашим беседам.

Отвечать Ула не стала, улыбнулась вежливо, но не более, стараясь не попасться вновь на внимательный взгляд карих глаз и притягательность Финиама Личварда, точно на рыболовный крючок. Его фигура в облегающем светлом камзоле и приветливая улыбка смущали и тревожили её. Всей кожей она ощущала неясное давление. Фина было слишком много для этого места, казалось, он подчинял одним присутствием.

Невозмутимая Аласта вжалась в кресло, старалась не делать лишних движений, не говорить – с удивлением отметила Ула. Между Фином и двумя девушками густел воздух, искрясь от напряжения, заставляя бороться с притягательностью сына советника.

– Хорошо ли вам спалось? – текучим ласковым голосом поинтересовался Личвард-старший.

– Прекрасно. – Поборов себя, Ула посмотрела прямо в глаза Раяну, а затем на Фина. – Обидно, что я так и не увидела замка. Яблоневый сад хорош.

– Поверьте, замок Скоггарда мало отличается от вашего. – Беззаботный, расслабленный Фин пожал плечами.

Только Ула не верила его ленивой манере держаться. Перед ней сидел опасный, затаившийся хитрец.

– Намного выше замка Бидгар. – Возразив, она подумала, что стоит выудить немного сведений. – Такие высокие стены. Не было ли несчастных случаев?

Она сильно рисковала, намекая на горничную, сбросившуюся со стены. Личварды и Аласта разом выпрямились, переглянулись, а Ула сидела с самым невинным видом, подмечая мельчайшие движения эмоций в их лицах.

«Спасибо тебе, Харви. Ты многому научил меня», – с благодарностью думала она, включаясь в игру с интриганами.

19

За столом повисло тяжёлое молчание. Советник кашлянул, и немые, застывшие фигуры стряхнули с себя оцепенение, задвигались, обретая жизнь, видимо, определившись, что отвечать. Ула сидела с чашкой простой воды, вертела её в руках, разглядывала резные панели на стенах, как человек незаинтересованный. Словно и вопрос прозвучал случайно, откликом на поток мыслей. Слетел с губ и забылся.

– Какой ужас! – Аласта всплеснула изящными руками и поднесла ладонь к губам. – Я о таком и думать не хочу.

– Милая Урсула, откуда подобные мысли? – Ласковые слова советника сплетались со скрытой настойчивостью.

– Вы сами пугали, что я могу свалиться с лестницы. Стены замка высоки. Вот и подумала. Я трусиха. – Она смущённо, по-детски рассмеялась.

Снисходительная улыбка Фина сделалась шире, но Ула увидела неестественную гримасу – или ей показалось. Она не была уверена. Неискушённая в интригах и хитростях, Ула засомневалась. Все они пугали её. Откинувшись назад, Фин захохотал и коснулся плеча Аласты.

– Прекрасная компаньонка для вас, дорогая кузина. Аласта у нас пуглива. Вы должны всегда ходить вдвоём, держась за руки, чтобы не трястись от страха.

Урсула заметила, как госпожа Пэрриг незаметно отклонилась, чтобы выскользнуть из-под руки Фина, на шее напряглась жилка.

– Пока рядом смелые мужчины, нам нечего опасаться. – Утренняя болезненность Аласты проявилась ярче, как-то острее. – Простите меня. – Она коснулась висков. – Голова разболелась. Пойду на воздух. Миледи, завтра мы выберем платье. Пошить новое не успеют, поэтому я покажу вам гардероб, где можно выбрать наряд.

Госпожа Пэрриг удалилась, а Фин вернулся к завтраку, говорил между делом, коротко бросая слова.

– Наша гостья права, отец. Сам знаешь, стены замка строились с расчётом на частые наводнения. Высокие и толстые. Подвалы и первый этаж затапливало при каждом паводке. Мы на острове и платим за это определённую цену.

– И теперь затапливает? – Живой интерес Улы выглядел искренним, но прямого ответа на вопрос она не получила, что тут же отметила для себя. – Поэтому на нижней галерее только камень и пустые залы?

– Именно так. Стены укрепили, но вода просачивается в подвалы. Первый этаж сухой много лет.

– В давние времена вода поднималась до линии моста или выше, сад стоял в воде, – кивнул советник. – А в подвалах невозможно хранить продукты или ценности.

– Зато захватить замок, минуя мост, нельзя.

Ула поставила себя на место Скоггардов: решение построить замок на маленьком острове, страдая от наводнений, но оставаться защищёнными со всех сторон, – весьма оригинально.

– Вы мыслите как хозяйка земель, – радовался Личвард-старший. – Прекрасно, леди Урсула. На этом позвольте попрощаться. Дела земель. Сами понимаете.

На минуту Ула решила, что их с Фином намеренно оставили вдвоём. Слуга с бесстрастным лицом стоял слишком далеко от стола, не мешая разговорам. Урсула была уверена, что он и не пошевелится, даже если молодой Личвард кинется на гостью у него на глазах. Она дичилась и постоянно ускользала от прямого взгляда, чтобы избежать любимого капкана Фина, притягательного, но подавляющего волю.

– Слушайте моего отца, Урсула. – Фин доверительно потянулся к ней, пытаясь поймать, зацепить тягучим вниманием. – Вы умны, он опытен и умён. С его советами – не пропадёте. Маленькая птичка нуждается в помощи.

– Почему вы так думаете?

– Может быть, вы решили последовать примеру Аласты? – Жадный интерес в его глазах тревожил Улу. – Покорность и собачья преданность жестокой руке?

Она вспомнила, что беспокоило её во взгляде – вначале Резло, а потом и Фина, пока они ехали через лес. Её заставлял трепетать этот алчный огонь, точно Урсула являлась для мужчин желанным подарком. Неприятное чувство. Догадавшись о чём-то, Личвард медленно выпрямился, прикрыв глаза, плечи обречённо опустились.

– Вы опасаетесь меня. – Сухие, тихие слова. – Напрасно, леди Урсула. – Он показался искренне опечаленным, и Улу тут же кольнуло стыдом. – Я хочу вам только добра. Я произвожу неприятное впечатление. – Улыбка Фина угасла. – Не моя вина. Моя беда. Из-за этой «особенности» я не знаю душевной близости с другими людьми. Меня пугливо терпят и избегают. Моя мать рано умерла. Отец посвящал время землям и молодому лорду. Я лишь немногим старше Дагдара, но дружбы у нас не сложилось. Причин много. Одна из них – мы слишком разные, а ему нравилось… подчинять. – Фин умолк, посмотрел прямо в лицо Урсуле. – Неважно… Я был совсем один и придумал себе образ, который, как мне думалось, защищал от одиночества и жестокости тех, с кем мне не по силам и статусу бороться.

Глядя в потемневшие глаза Личварда, она растерялась: не думала, что Фин способен на подобную откровенность. Он так сокрушался, раскрывая перед ней себя, что сердце Улы не смогло не отозваться сочувствием. Что значит терять близких, она знала. Жестокость? Не про Скоггарда ли говорит Фин? Бессердечный ребёнок вырос в бездушного взрослого? Дагдару нравилось мучить Фина? Она никогда не задаст ему таких вопросов. Видеть сильного и полного жизни мужчину потерянным мальчиком Уле оказалось больно и неудобно.

– Я совсем не хотела…

– Не хотели. Никто не отстраняется от меня намеренно. Наверное, вы заметили, как Аласта избегала моего общества. В итоге она сбежала.

– Головная боль.

– Вы в это верите? – Фин печально усмехнулся. – Ведь и вы сидите точно на иголках и хотите избавиться от навязчивого и неприятного сына советника.

– Нет! – Она слишком поспешно ответила, отвела взгляд. – Да, простите. – Ула рассеянно водила пальцем по скатерти, почему-то не в силах солгать.

– Вот видите. – Личвард не обиделся, не разозлился, просто сцепил пальцы, положив руки на стол перед собой. – Спасибо за правду. Мало кто способен произнести обычную правду. Разве я давал повод сомневаться в преданности и доброжелательности?

– Никогда.

Ула не добавила, что и возможностей было немного, так как вспомнила о стычке с Резло, о заботе Фина во время путешествия, о постоянной спокойной доброте.

– Вы недавно приехали в чужое место. Я понимаю, как трудно приспособиться. Вам страшно из-за свадьбы, и лорд не самая приятная персона. Подождите, не перебивайте меня, другого повода для откровений может не выдаться. Точно не будет. Никогда больше. – Фин не жаловался, а сдержанно излагал обыденное для него, так казалось Уле. – И вы – молодая, хрупкая, умная, но сомневающаяся и впечатлительная. Наверное, такой была и ваша мать.

– Почему вы вспомнили?

Ула не понимала, отчего он повернул разговор на прошлое Бидгар.

– Она сошла с ума, вы сами сказали. Личная трагедия сломала хрупкую женщину.

– Откуда вам известно… – Она смутилась и встревожилась.

– Вы считаете, что отец не узнал про вас, прежде чем исполнять приказ лорда?

Урсула выдохнула. Конечно, в характере советника собрать сведения о будущей хозяйке. Всё просто. Но и как же всё сложно. Ула запуталась и растеряла решимость. Ей стало жаль Фина.

– Всё так. – Она не нашла сил сопротивляться происходящему между ней и Финиамом. – Но какая связь?

– Не хотел бы увидеть вас в подобной ситуации, – терпеливо и спокойно пояснял он. Фин понизил голос, наклонился ближе к Уле, чтобы слова остались недоступны для слуг. – Безумный лорд способен кого угодно довести до безумия.

«Безумец. Так вот в чём дело», – мысленно откликнулась Ула, как наяву увидела белую фигуру в ночном сумраке и испугалась. В какой же кошмар она попала из-за странной договорённости отца! Безумная сделка! Безумные поступки Дагдара!

– Отец не одобрит мои слова. – Фин выпрямился, провёл пальцами по идеально уложенным волоскам на подбородке. – Но молчать я не могу. Вы не заслуживаете подобной участи.

– Участи, которой невозможно избежать. – Она вздрогнула, погружаясь глубже в видение ужасного будущего, жизни с ненавистным Скоггардом, способным переступить через человеческое, потому что для безумца нет ограничений. – Отказаться невозможно.

– И отец думает так же. Он с детства потакает всем желаниям Дагдара. Я хотел бы спасти вас, леди Урсула, – настойчиво повторял Фин. – Вдруг найдётся способ.

Ула повела плечом, останавливая мысль перед опасной чертой. Спасти маленькую птичку способно только чудо или смерть жениха. Убить Дагдара, освободиться от навязанного договора и сохранить земли – простое решение, но невыполнимое, если ты юная девушка.

«Нет. Не могу. Пока нет прямой угрозы. Слабая птичка, но Харви хотел, чтобы я стала сильнее. Я буду сильной», – подумала она.

Не желая больше говорить о будущем муже, Урсула, однако, коснулась темы свадьбы. Ей хотелось бы видеть на венчании своих наставников, о чём она и сказала Фину.

Личвард-младший сразу же решительно отказал, изменившись в лице.

– Скоггард дал указания: никаких посторонних. И они не успеют приехать ко дню свадьбы. Откладывать торжество никто не станет.

– Харви и Карвелл – не чужие! Почему я должна следовать этим приказам?!

– Осторожнее, птичка. – Глазами Фин указал на слугу.

– Почему? – тише переспросила Ула. Напряжение между ней и молодым Личвардом вроде бы отошло на второй план: его признание немного сблизило их. – Скоггард мне никто. Я имею право распоряжаться собственной жизнью.

– Ох, Ула. – Внезапно Фин оставил в стороне все правила и заговорил с ней как с равной. – Здесь ни у кого нет прав, кроме хозяина.

Опустив голову, Урсула хмурилась и думала. Ярость горела в крови. Никогда ещё она не стремилась сопротивляться так сильно, бороться за себя и за других, сейчас трусливо прогибающихся под приказы безумца. Открытое противостояние стало бы глотком свежего воздуха, очистив сердце от угнетающего яда неизвестности и недомолвок.

– У лорда есть любовница?

Уле показалось, что ей удалось застать Личварда врасплох.

– Не стану спрашивать, кто из слуг проболтался, – процедил он сквозь зубы. – Длинный язык сам выведет.

– Правда, – утвердилась она.

– Вам придётся свыкнуться с этим. – Фин отгородился от гостьи спокойной вежливостью. – И с другой женщиной рядом с мужем, и с тем, что вы обе будете в супружеской постели.

20

После разговора Урсула никак не могла успокоиться. Возмущение и почти физическое ощущение грязи не оставляли её. Каждое слово вязло в памяти, пачкая и оседая мерзостью в душе. Скоггард – ужасающий, жестокий, испорченный. Она могла использовать любой эпитет для будущего мужа. И от мысли, что этот человек станет к ней прикасаться, Улу тошнило.

Отрешённо шагая коридорами и лестницами к себе в комнату, Ула без конца повторяла:

– Никогда. Я не лягу с тобой в одну постель. Не стану игрушкой для забав.

Прикрыв дверь, Ула прислонилась к тёмной деревяшке, прикрыла глаза – полностью опустошена. Слова Фина словно вытащили из неё саму душу.

– Карвелл, – прошептала Ула с удушающей тоской. – Спаси меня. Как мне поступить? Бежать?

Она бросилась к сундуку, откинула тяжёлую крышку – с Даной они не унесут такую тяжесть. Быстро вынимала вещи, складывая прямо тут, на пол. Вскочила, сразу же глубоко сунув руку под матрас, достала кинжалы и прижала к груди, точно они могли немедленно спасти её. Бежать! Пусть через проклятый лес. Без лошадей или повозки. Выбраться бы из замка, пересечь мост. Возможно, получится напроситься к другим путникам. Крестьяне или торговцы не откажут двум девушкам. Деньги у Урсулы были. Старик Харви заботливо собрал для хозяйки золотые, разорив и так пустую казну.

– Как вы там без меня? – Она отложила чехол с кинжалами, опустилась на колени среди вещей, смотрела на них и не видела. – Как я без вас…

– Вы что-то потеряли? – Из маленькой комнатки показалась Дана.

– Надо собираться, – тихо ответила Ула, уже понимая, что никуда они не сбегут.

Испуганно втянув воздух, горничная приложила ладони к губам.

– Вы не выходите замуж? А как же…

Скованно, точно кукла, Ула поднялась. Минута слабости миновала. На смену пришли решительность и злость.

– Выхожу, Дана. С землями всё будет хорошо. Убери, пожалуйста, вещи в сундук.

Раздался стук в дверь, заставив обеих девушек вздрогнуть. Визиты в замке Скоггардов не сулили радости.

– Я сама открою, – резко развернувшись, заявила Урсула.

Яростно распахнула дверь. Кто бы там ни был, время он выбрал не самое удачное.

– Леди Урсула. – Сухощавый невысокий и, главное, совсем незнакомый мужчина склонил голову перед Улой.

Она не нашлась, что ответить, рассматривая удивительно белоснежные длинные волосы и тонкое лицо с узкими скулами. Что-то в облике пожилого гостя пригасило огонь, бушевавший в душе. Вероятно, Ула выглядела весьма воинственно, потому что мужчина с удивлённым любопытством ответно изучал леди Бидгар.

– Эилис Кодвиг. – Он вновь склонил белую голову. Серебристые прямые пряди так и норовили зацепиться за маленькие пуговки на камзоле. – Лекарь в замке милорда Скоггарда.

– Лекарь? – пришёл черёд удивиться Урсуле. – У нас все здоровы.

Спокойная улыбка окрасила малоподвижное лицо, и в хрустальных глазах Кодвига зажглись искорки.

– Не волнуйтесь, леди. Мне необходимо переговорить с вами. Вы разрешите пройти?

Сообразив, что недопустимо долго держит гостя на пороге, Ула впустила его в комнату. Вместе с ним появился тонкий аромат трав, окутав приятными нотками весны и тепла.

– Простите.

Дана закончила укладывать вещи. Сундук стоял раскрытый.

– Наша судьба иногда меняется от малейшей случайности. – Лекарь перевёл взгляд с сундука на Урсулу, давая понять, что догадался о замысле.

– Человек имеет право выбирать. – Она упрямо задрала подбородок и нахмурилась.

Теперь и этот чужак с мягким голосом станет учить её, как выжить в замке и понравиться будущему мужу.

– Судьба выбирает нашими руками. – Его мягкость не усыпляла, как происходило, когда Урсула говорила с Личвардом-старшим, чья текучая речь лишала способности сопротивляться. – И в итоге мы оказываемся там, где нам самое место.

Жестом она предложила ему сесть, не понимая, к чему Кодвиг ведёт разговор и зачем явился. Похоже, в замке Скоггарда от неё всем что-то нужно.

– Моё место в землях Бидгар.

Неразбериха в мыслях и чувствах злила Улу, а лекарь не собирался терять своего стального спокойствия и приветливости, только смотрел очень внимательно, проникая в саму суть сидевшей перед ним Урсулы. Ей казалось, он способен забраться под кожу и разглядеть Улу изнутри, и несмотря на это, Кодвиг производил приятное впечатление. Его присутствие медленно успокаивало, забирая ярость и мерзкое послевкусие завтрака с Фином, но Ула помнила, что должна быть осторожна. Неизвестно, что за подвох стоит ожидать от безумного жениха.

– Ненависть плохой советчик. – Расслабленная поза лекаря, расположившегося в кресле, никак не вязалась с появившейся напряжённой складкой между бровями. – Вы слышали о проклятии?

Он легко улавливал все изменения в настроении Улы.

– Разве оно существует? – Ула невольно и сама расслабилась, а вопрос Эилиса заинтересовал её.

– Мужчины двух соседствующих родов рано погибали в течение многих поколений. Ненависть сжигала их жизни. Поступки становились орудием судьбы. Вдовы выбирали способ умереть сами. Говорят, что жители Ведьзмарского леса наложили проклятие на Скоггардов и Бидгаров. Довольно поэтичные строки. Что-то вроде… Как там… – Он потёр пальцами лоб. – «Смерть, раздор и безумие останутся с вами, пока кровь одного не станет нашей, а другой не вернёт жизнь». Никто из верящих в легенду так и не знает, что ведьмаки имели в виду. Отец Дагдара провёл много времени, думая об этом.

– Он верил?

– Как никто другой. Вы же знаете, что его убили?

– Не мой отец! – Вспышка возмущения подкинула Урсулу, поставив на ноги.

Странный лекарь и успокаивал её, и волновал, заронив новые тревожные мысли. Последние дни она обходила стороной воспоминания об отце, опасаясь возненавидеть того, кто умер сразу после рождения дочери. Договор лорда со Скоггардом мог перечеркнуть добрую память. Ула не хотела, чтобы так произошло.

– Никто не знает.

Она попыталась понять, что он хочет сказать: «Никто не знает, кто убил» или «Убил не Бидгар, но об этом никто не знает». Несколько шагов по комнате помогли Уле собраться, чтобы задать главный вопрос.

– Зачем этот разговор?

– Меня волнует тема леса. – Кодвиг пожал плечами. – Мёртвая земля убивает живое. Лес умирает. Я родился там. – Заметив её изумлённый взгляд, он рассмеялся. – Нет, не прямо в лесу. В поселении рядом. И, наверное, я не очень хочу переходить к основному вопросу, ради которого пришёл, оттого хожу кругами и досаждаю вам.

– Переходите к делу. – Ула остановилась напротив и требовательно сложила руки на груди, вспоминая, как Карвелл вот так же стоял, наблюдая за тренировками деревенских парней, набранных в стражу.

Сердце кольнуло печалью, но следующие слова лекаря выбили из головы все мысли.

– Хм… – Он также поднялся. – Простите, я должен удостовериться, что вы нетронуты.

Кровь прилила к лицу, и Урсула вцепилась пальцами в собственные предплечья.

– Удостовериться в чём? – Она решила, что ослышалась.

– Лорд Скоггард желает знать, девственница ли вы. – Эилис выдохнул, как человек, преодолевший серьёзное препятствие, его угловатое лицо с острыми узкими скулами застыло бледной маской.

Урсула догадалась, что он сам испытывает неловкость из-за поручения хозяина, несмотря на лекарскую практику и привычку ко многому в этой жизни. Кажется, Кодвиг осознавал, как глубоко оскорбляет леди Бидгар. Она поняла, но гнев Улы это не остудило.

– Передайте лорду, что я никогда не позволяла и не позволю прикасаться к себе. – Лёд в её голосе сделал его резким и хриплым. – Никогда.

– Я передам. – Кодвиг склонил голову.

Ула чувствовала, как трясутся ноги, она с трудом стояла. Последняя вспышка ненависти к Дагдару Скоггарду совсем измотала её. У двери Эилис обернулся, и ей, так и застывшей посреди комнаты, показалось, что глаза лекаря прозрачней лунного света ночью. Ула моргнула, и видение рассеялось.

– Я передам, что он мог бы взять вас невинной, леди Урсула.

Дверь закрылась, а Ула осела на кровать. Мысли метались. Какие странные слова и необычный человек, и мерзкий, ненавистный Скоггард. Он не нашёл времени встретить невесту, но успел изгадить всё, что возможно.

Через несколько минут она расцепила сведённые судорогой руки. В саду заливисто гавкала собака. В который раз Урсула, позабыв о прочих событиях, ринулась к окну. Песочный крепкий пёс носился среди яблонь, бестолково голосил, изредка оглядываясь. Из комнаты Урсулы открывалась лишь часть сада. Прижавшись к стеклу, она изо всех сил пыталась рассмотреть недоступный кусочек пространства. Набегавшись, пёс присел. Двое стражников пересекли дорожку, ухватили собаку за ошейник и увели.

В замке протекала своя жизнь, непонятная и незнакомая Урсуле. И пока она не узнает каждую мелочь, будет растерянно смотреть со стороны, пугаясь того, что совсем не страшно, или доверяя тем, кому не стоит верить.