Иван Сергеевич Мамойко
Слуга Сарадачи. Книга первая. Изгнание лжеца

Введение

Приветствую Вас, мой многоуважаемый читатель. Осмелюсь предположить, что сегодня Вы, решившись пополнить свою домашнюю библиотеку интересной фантастикой, отправились в книжный магазин и, перебирая одну рукопись за другой, наткнулись на мое скромное творение. Именно так судьба свела нас с Вами впервые, за что я ей, честно признаться, безмерно благодарен.

Должен сознаться. Пока Вы слегка скептическим взглядом изучали мое приветствие, я рискнул чуть глубже заглянуть в Ваши глаза и сумел прочесть в них лишь один вопрос. – «Что ждет меня на этих страницах?»

Что ж, позвольте с огромным удовольствием Вам на него ответить.

Обязан предостеречь, вселенная сокрытая меж здешних строк сурова и безжалостна. Слабого она с аппетитом поглотит, глупца без колебаний обманет, а в мягкое, открытое сердце, ни секунды не мешкая, вонзит клинок.

Вам не по себе? Это местные существа, притаившись, изучают нового гостя. Ваш запах им в новинку, однако голод рано или поздно переборет их страх.

О, Вы слышите шепот… Прошу, не вслушивайтесь. Какие бы силы не обещал Ваш новый знакомый, сколько бы могущества не пророчил, он Вас обманет. Над магией здесь люди не властны, они лишь игрушки в ее руках.

Так что же ждет Вас за этой страницей? Приключение? Да, пожалуй… Однако гарантировать Вашу безопасность я, увы, не в силах. Могу лишь пообещать, что часы, проведенные здесь, Вы позабудете не скоро.

Если все же решились, то обнажайте свой меч и вперед!

Постойте… Что это у Вас, кухонный ножик? Хмм, справедливости ради, интересное приключение не обязано быть долгим. Удачи, мой друг, она Вам явно понадобится.

Часть первая

Глава 1

Под весом скопившегося за ночь метрового сугроба старая дверь, грубо сколоченная из неошкуренных сосновых досок, неохотно вдавилась внутрь хижины. Сквозь образовавшуюся щель в помещение начал просачиваться холод. Первой на пути бывалого, чуждого всякой жалости убийцы встала пара потрепанных волчьих шкур, свисавших с потолка сразу за порогом. Однако не знающая усталости стихия быстро нашла бреши в такой обороне. Несколько минут спустя ее ледяной туман уже полз по мощенному бревнами полу.

Маленькая, сложенная из необработанного камня печь не представляла для мороза никакой угрозы. Жалкие останки пламени, из последних сил ютящиеся в ней на практически осыпавшихся в пепел, побелевших углях, едва ли могли обогреть клопа, что уж говорить о спящей неподалеку, ни о чем не подозревающей жертве. Тонкие холодные щупальца не спеша потянулись к ее ногам, до бедра спрятанным в грубых, сделанных мехом наружу сапогах из шкуры северного оленя. Затем они начали нежно поглаживать двухслойную меховую куртку и места, где к ней прилегали варежки, в поисках любой мельчайшей щелки. Следом слегка коснулись бледного лица, сокрытого в глубоком капюшоне, а после в один вдох наполнили легкие сони.

Слабый кашель вырвал мальчишку из тяжелых сновидений, вернув его в не менее неприветливую реальность. Резким движением разомкнулись веки, разделив слипшиеся под тонким слоем инея ресницы и открыв выразительные серые глаза. Лицо паренька имело приятные, но порядком исхудавшие черты. Густые, угольного цвета волосы, остриженные, по всей видимости, тупым ножом, хаотично застилали лоб. Ниже располагались не менее черные брови, по толщине не уступающие указательным пальцам. Пухлые губы, как и щеки юнца, еще не обзавелись бородой, их пока украшали лишь одинокие светлые волоски.

Неохотно, будто бы со скрипом, мальчишка встал на ноги, исполнив затем весьма своеобразный и совсем неуместный танец. Нет, он не был заядлым любителем поплясать, просто таким образом парень разогнал кровь по остывшему за ночь организму, хоть немного его прогрев. Ростом, к слову, юноша был примерно метр шестьдесят, а в плечах едва ли набирал пятьдесят сантиметров, но даже такому человеку в этой хижине было слегка тесновато. Когда он жил здесь с родителями, нехватка места, конечно, ощущалась еще сильнее, однако в те времена его будила нежная материнская ладонь, а не ледяное касание севера.

Проснувшийся желудок парнишки жалобно заскулил, намекая об острой необходимости чем-то его заполнить. Благо завтрак, приготовленный еще вчера вечером, уже ждал счастливчика возле печки. Сегодня, как, в общем-то, и в любой другой день недели, в качестве утренней трапезы выступало небольшое глиняное ведерко уже остывшей талой воды. Досыта напившись, юноша закинул на плечо веревку из сыромятной кожи и начал выбираться наружу. Метровую дверь, почти до самого верха засыпанную снегом, пришлось открывать вовнутрь хижины, а затем разбираться с последствиями столь отчаянного решения.

Провоевав со стихией около десяти минут, парень наконец оказался снаружи. Погода была так себе. На землю падал рассеянный слабый солнечный свет, совершенно не приносящий с собой тепла. Тяжелые темно-серые тучи, будто бы налитые свинцом, летели так низко, что, казалось, в любой момент могли свалиться с неба, а ледяной ветер порывами гонял по сугробам свежевыпавшие снежинки, приметая их к стенам и дверям деревенских хижин.

Местная архитектура выглядела крайне скромно и однообразно. Низкие покосившиеся срубы* домов, наполовину закопанные в землю, едва выглядывали из-под снежных завалов. Окон в них не было, только тонкие печные трубы да маленькие, можно сказать, мышиные дверцы. Халупы стояли небольшими островками почти впритык друг к другу, словно пытались таким образом согреться. Жившим же в них ныне людям понятие взаимопомощи было чуждо.

Гул десятков голосов, доносившийся из центра деревни, привлек внимание парня.

«Наверное, охотники вернулись», – промелькнуло у него в голове.

Чем ближе юноша подходил к толпе, тем очевиднее становилась причина столь пылкого спора. Всего один убитый олень на целую деревню.

«Сомневаюсь, что им удастся закатить большую пирушку. Никогда не понимал, зачем нужна эта бесконечная болтовня после каждой неудачной охоты, будто от этого добычи становится больше».

Люди были подавлены. Голод уже давно стал для них обыденностью, но в последние годы ситуация ухудшалась из месяца в месяц. Среди охотников мальчишка не нашел своего отца, а значит, ему доли от добычи не причиталось. Однако убиваться по этому поводу парень не спешил. Невелика потеря. Во всех смыслах. Сейчас ему куда важнее было набрать сухостоя, поход за которым всегда отнимал как минимум пару часов.

Не теряя времени понапрасну, мальчик, тяжело вздохнув, отправился прямиком в тайгу. Насладиться прогулкой несколько мешало то обстоятельство, что при каждом шаге его ноги практически по пояс вязли в снегу. Лес выглядел неестественно пустым, безжизненным. Животных в нем, как и людей в деревне, с каждым годом становилось все меньше. Казалось, скоро сами деревья начнут сбегать из этих проклятых мест.

Сегодня парню явно везло. Не прошло и часа, как он, сильно запнувшись, полетел головой вперед, впоследствии почти целиком занырнув в сугроб. Причиной тому послужила небольшая погибшая сосна, по всей видимости, завалившаяся еще в самом начале зимы и долгое время укрывавшаяся под снегом от посторонних глаз. После тщательного изучения своего обидчика юноша пришел к выводу, что деревце отмучилось где-то в середине прошлого лета, успело хорошенько просохнуть и только потом грохнулось под сильным порывом ветра. Полчаса спустя оно уже было полностью разломано, сложено в тюк, а затем обвязано кожаной веревкой.

Дело сделано. Немного отдохнув, мальчишка взвалил на спину вязанку дров и, сопровождая каждый свой шаг душераздирающим кряхтением, отправился к Редлину. Этот коренастый старик был местным отшельником. Он жил вдали от деревни, не особо жалуя ее жителей, эти чувства, к слову, были абсолютно взаимны. Только с одним человеком несносный старикашка вел себя гостеприимно и открыто – юношей, куда лучше умеющим слушать, нежели говорить, а в данный момент любезно несущим ему свежую партию дров.

Дорога отняла у парня немало времени, и только ближе к полудню среди деревьев наконец показалась хижина старца. Завидовать тут было нечему, совершенно стандартная для этих мест халупа. Практически полностью заметенная снегом, сейчас она скорее напоминала огромный сугроб, нежели чье-то жилище. Поравнявшись с ее порогом, обессиленный, но не растерявший по пути сюда манеры мальчуган первым делом освободил от ледяного завала входную дверь, а только потом уже постучал. Пару секунд спустя распухший от влаги засов жалобно проскрипел, тем самым приглашая гостя внутрь.

– Заходи, дружок. Только отряхнись хорошенько, – послышалось из хижины.

Звать дважды изрядно замерзшего и до ужаса голодного паренька не пришлось. Оказавшись внутри, он первым делом запер за собой дверь. Понапрасну расходовать драгоценное тепло в здешних краях было не принято.

Интерьер внутри халупы был обустроен, прямо скажем, без фантазии. Вокруг печки, стоящей посередине помещения, слева направо располагались: устланная всевозможными шкурами кровать, простецкий столик и деревянное кресло. Единственной деталью, резко отличающей этот дом от любого другого, являлся скромно расположившийся в дальнем углу книжный шкаф, щедро заполненный различной литературой. Любые рукописи в здешних краях не просто считались редкостью, а были по-настоящему немыслимы. Деревенские жители, впрочем, не находили в них никакой ценности, так как не знали грамоты. Юноша же, напротив, заучил все содержимое этих полочек наизусть и был безумно благодарен Редлину за то, что он в свое время научил его читать.

Старик, набросив на ноги волчью шкуру, невозмутимо сидел в кресле, лениво пролистывая свою любимую книгу «Про́клятый Эрэнир». Он был сухим, среднего роста человеком, прожившим куда дольше, чем стоило. Всякий волосок на его голове, от макушки до ресниц, давно поседел. Лицо, изборожденное морщинами, уже с трудом выказывало какие-либо эмоции, а светло-голубым глазам с каждым днем приходилось все сильнее напрягаться, чтобы разглядеть начертанные на бумаге символы.

– Рад тебя видеть, – сказал Редлин, ни на секунду не отрывая взгляд от книги.

– Я тоже, хотя гораздо больше хочу увидеться со своим обедом, – ответил мальчишка. Стряхнув остатки снега с сапог, он подошел поближе к печи.

– Твой паек на столе. Проходи, не стесняйся, можешь пообедать здесь, если хочешь. Поболтаем немного, как в старые добрые времена.

– Прости за прямоту, но в последнее время у меня в твоем присутствии пропадает аппетит, – грубо отрезал парень, незамедлительно направившись за ожидающим его мясом. Как обычно, это было несколько ломтиков чистой мякоти, без костей, кожи или сухожилий. Одним резким движением он упрятал их в нагрудный карман куртки, после чего пошел на выход.

– Какие глупости. Напридумывал себе ерунды, возомнив старика Редлина каким-то всемогущим колдуном, и теперь хочешь, чтобы я научил тебя тому, чего сам не умею, – посмеиваясь, пробубнил хозяин жилища мальчишке вслед.

Плотно закрыв за собой дверь, парень, запрокинув голову, сделал глубокий вдох.

«Конечно, глупости. Старый хрен, живущий на отшибе, почти не выходит из дома, при этом у него всегда находится свежее мясо в обмен на сухие дрова. Что в этом такого необычного? – юноша кисло ухмыльнулся. – С самого утра у меня во рту не было ничего, кроме талой воды, а отсюда до деревни путь неблизкий. Жаркая беседа с этим маразматиком может состояться и в любой другой день. Сегодня что-то совсем не тот настрой».

Вопреки ожиданиям, на дорогу ушел всего час, однако, выйдя на опушку леса, мальчишка замер. Холод сковал его, не давая пошевелиться. Что-то было не так. Снег… Снег в деревне был не такой, как всегда. Он был красным, багровым от крови. Сердце парня начало биться в безумном ритме, разжигая огонь в его жилах. Пару мгновений спустя ужас отступил, а в голове зароились тысячи мыслей.

Первым делом юноша присел на корточки, почти полностью укрывшись в сугробе. Прежде всего он хотел понять, насколько сейчас безопасно в деревне. Ее улицы пустовали, а дым уже не поднимался из печных труб. Двери домов, открытые нараспашку, с жалобным скрипом покачивались из стороны в сторону. В месте, некогда переполненном жизнью, пусть и, несомненно, увядающей, в данный момент царила могильная тишина.

Оценивая риски, мальчишка, словно статуя, просидел в снегу час с небольшим. Вне всяких сомнений, ему было необходимо осмотреть деревню, но все же отважиться на такой поступок оказалось непросто. Гнетущие мысли помог развеять дикий зверь, вовремя выбредший из лесной глуши. Молодая лисица, манимая запахом свежей крови, ярким оранжевым пятном начала приближаться к опустевшим домам в поисках легкой наживы. Плутовка не торопилась, неспешно подбираясь к цели с подветренной стороны, она периодически останавливалась, навострив уши и тщательно принюхиваясь.

Парень решил последовать ее примеру. С облегчением распрямив страшно затекшие ноги, он начал идти за зверем, выдерживая приличную дистанцию. По мере того как юноша приближался к месту трагедии, картина становилась все более ужасающей. На земле повсюду виднелись следы волочения, ведущие к центру главной улицы. Там на снегу появились внушительных размеров отпечатки ног невиданного им прежде существа. Без сомнений, их оставило что-то очень тяжелое, большое. След неизвестного отчетливо уходил на юг, должно быть, туда монстр и отправился, но откуда пришел? Не могло же нечто подобное просто свалиться с неба. Однако предаваться размышлениям мальчишка не мог, сейчас задерживаться в деревне стало слишком опасно.

Юноша отправился к своей хижине, которая, к его удивлению, оказалась нетронутой. Ее дверь была плотно закрыта и заметена снегом на полстопы, а внутри все лежало на своих местах. Вещей, особенно хоть немного полезных, у мальчишки водилось немного, поэтому сборы не отняли много времени. Он быстро смотал в рулон все имеющиеся шкуры, собрал в вязанку сухие дрова и упрятал в карман камни для розжига. По итогу получился весьма скромный набор, едва ли пригодный для выживания в дремучей тайге. Единственно возможный выход – мародерство.

Парень, стараясь лишний раз не шуметь, вышел из своей халупы. Стремительным шагом он направился к ближайшему брошенному дому, который, к слову, выглядел крайне жутко. На его двери виднелись царапины, местами с торчавшими из них вырванными человеческими ногтями. Какой-то несчастный, по всей видимости, держался за нее из последних сил. В самом помещении царил беспорядок. Всюду валялись разбросанные вещи, шкуры, посуда, посредине лежал перевернутый набок стол. Борозды, оставленные на полу жившими тут некогда людьми, указывали на то, что некая сила попросту вытаскивала их из дома одного за другим.

Немного опомнившись, юноша заметил еще не разобранную охотничью сумку, стоящую в дальнем углу хижины. Внутри нее нашелся топорик, глиняный котелок и приличный моток веревки. Также поблизости обнаружилось ростовое копье. Для мальчишки оно, разумеется, оказалось великовато, сам парень легендарным воителем также не являлся, однако в здешних краях путешествовать с оружием было куда безопаснее, чем без него. Дальнейший обыск хижины показался мальчугану бессмысленным. Все в деревне жили одинаково бедно, вдобавок теперь ему недоставало только еды, с которой, как известно, в здешних краях не возникало проблем только у Редлина. К тому же задерживаться в деревне было слишком рискованно: запах свежей крови легко может привлечь в нее зверей куда более опасных, чем лисица.

«Запах! – осенило юношу. – Мой дом был нетронут, так как пустовал. У этого существа, наверное, очень острый нюх. Вполне возможно, оно пришло сюда издалека, следуя за манящим ароматом оленьей туши».

Мыслительный процесс продолжился. Разумеется, существовал один способ, позволяющий сделать себя максимально неаппетитным для подобного рода хищника, однако бурного желания обмазываться содержимым выгребной ямы у мальчика не было.

Для начала он решил сходить к Редлину. Кто знает, возможно, ему удастся выпросить у старика немного еды в дорогу. Хорошо бы еще понять, куда вообще можно пойти. Парень никогда не слышал о каких-нибудь соседних селениях, вдобавок, даже если они существуют, сложно сказать, когда их постигнет незавидная участь его родной деревни.

Покинув чужое жилище, юноша чуть было не потерял сознание от испуга. Проклятая лисица со страшным грохотом опрокинула что-то в одном из соседних домов, после чего, видимо, тоже испугавшись, вылетела из него, словно стрела. Крепко выругавшись на непутевого зверя, парень отправился к Редлину.

Тем временем на небесах понемногу начинало смеркаться. Темнело в здешних краях невероятно быстро, а плутать по тайге этой ночью мальчишке совсем не хотелось. Пришлось ускориться, благо по уже протоптанным частично сугробам шагалось куда проще, к тому же чем больше юноша отдалялся от деревни, тем спокойнее становилось у него на душе. По пути он вспомнил, что семь-восемь лет назад старик-отшельник рассказывал ему байки о крупном городе, находящемся в горах далеко на юге. Одно время мальчишка даже всерьез подумывал туда отправиться, но в одиночку столь длительное путешествие ему едва ли по силам, к тому же юг – понятие растяжимое.

«Пусть так. Мое приключение вряд ли будет долгим, но прозябать средь леса, в компании старого маразматика еще хуже. Возможно, протяну год-другой, если он будет поменьше болтать, а может, и того меньше», – рассудил парень.

Глубоко погруженный в собственные мысли, он и не заметил, как добрался до хижины отшельника. Со стороны она казалась нетронутой, но, чтобы не рисковать понапрасну, юноша аккуратно подкрался к ее порогу. Царившая внутри тишина лишь изредка прерывалась потрескиванием пламени, горящего в домовой печи.

«Должно быть, старик задремал», – подумал мальчишка, слегка приоткрывая дверь.

Внутри дома господствовал порядок. Вещи, за редким исключением, находились на издавна отведенных им местах, а огонь, никогда не гаснувший в здешней печи, с аппетитом облизывал недавно брошенные в него поленья. Сам старик сидел ко входу спиной и, по всей видимости, ужинал, переставив свое кресло поближе к столу. Игра в прятки утратила всякий смысл, поэтому измученный крайне непростым днем юноша бесцеремонно вошел в помещение. Бедняга Редлин от неожиданности подпрыгнул, причем на весьма впечатляющую для своего возраста высоту, а затем, узнав в незваном госте давнего знакомого, быстро спрятал что-то со стола в своей одежде.

– Извини, не хотел тебя напугать.

– Неужели ты разучился стучать, перед тем как входить в чужой дом? – забухтел старик, ощутимо повысив голос.

– Поверь, добровольно я бы не явился сюда без крайней необходимости. Нужно кое-что тебе рассказать, но перед этим мне хочется разогреть мясо и наконец поесть.

– Пообедать можешь и дома, а разговоры оставить на завтра, – возразил хозяин жилища.

Спорный характер Редлина с годами не становился лучше, однако такая враждебность ему была совсем не свойственна. Как бы то ни было, юноша полностью проигнорировал назойливое ворчание. Он молча закрыл за собой дверь, стряхнул снег с обуви и, бросив свои вещи у порога, направился к печи.

– Все жители деревни мертвы, – сказал парень, раскладывая мясо поверх раскаленных печных камней. Ему не очень хотелось начинать этот разговор на голодный желудок, но слушать бесконечный недовольный бубнеж старика желания не было совсем. Редлин на несколько минут замолчал.

– Как это случилось? – спросил старец, по всей видимости, наконец осознавший серьезность сложившейся ситуации.

– Не уверен, возможно, какой-то крупный зверь. Судя по следам, он ходит на двух округлых лапах без пальцев или когтей. Это существо либо сожрало всех подчистую, либо унесло с собой.

– Утащило почти тридцать человек? Звучит не очень правдоподобно, – нахмурился Редлин.

– Не веришь – сходи сам посмотри. Странностей в этой истории хватает. Например, следы диковинного животного, словно по волшебству, появляются в самом центре деревни, а оттуда уходят на юг.

– Хочешь сказать, оно еще и летает?

– Понятия не имею. Уверен лишь в том, что эта хрень очень опасна, а также у нее прекрасный аппетит. – Разогревшееся мясо уже начало сочиться, заставляя мальчишку непроизвольно захлебываться слюной. – Я поем, если ты не против.

– Конечно, – ответил старик кардинально переменившимся с начала беседы тоном.

Наконец столь желанная пища коснулась губ, зубов и языка юноши, заполняя своим живительным соком его измученное нутро. Мясо, как всегда, было мягким и слегка сладковатым на вкус. Парень уже не раз ломал голову, пытаясь понять, где Редлин берет его, однако он был абсолютно уверен лишь в том, что это не оленина или какое-то другое известное ему животное.

– Ты тоже можешь спокойно доесть. Сам знаешь, отбирать пищу у тебя я не стану, – сказал мальчуган, тщательно пережевывая очередной кусок.

– Это подождет. Сейчас голод меня мало заботит… Как думаешь поступить? – озабоченно поинтересовался старик.

«Что старый хрен так тщательно прячет в своих лохмотьях?» – мелькнуло у парня в голове.

– Не знаю, пожалуй, рискну отправиться на юг, терять мне уже все равно нечего.

– Вот, значит, как, решил бросить меня помирать в одиночестве… – возмущенно забубнил Редлин. – Еще и набрался наглости сюда заявиться. Послушай, – старик смягчил голос. – Понимаю, ты сейчас в полном смятении, но не стоит принимать поспешных решений. Останься со мной… За такую услугу я обещаю научить тебя всему, что знаю сам, – на последней фразе он сделал особенный акцент.

«Интересное заявление… Редлин – кто угодно, но точно не дурак. Хрыч прекрасно понимает: в ту самую секунду, как я узнаю его секрет, мой след навсегда исчезнет из этих мест. Старик хочет просто потянуть время столько, сколько сумеет… Что же он все-таки прячет под одеждой?» – только сейчас мальчишка заметил: на столе подле старца лежит небольшой аккуратный ножик, перепачканный в крови.

– Предположим, я решил остаться. Где тогда мне прикажешь спать? – говоря это, юноша встал на ноги и с задумчивым видом начал осматривать помещение.

Разумеется, он всерьез не планировал нянчиться со стариком. Данное сомнительное представление парень затеял, только чтобы сократить расстояние, разделявшее его и Редлина. Любопытство сжигало мальчишку изнутри, а так как сохранять теплые отношения с хозяином жилища ему больше было незачем, он решился на довольно отчаянный поступок.

Одним резким выпадом юноша вырвал из-под одежды руку Редлина явив на свет то, что отшельник так отчаянно надеялся скрыть. Годы беспощадны ко всем, у дряхлого старика не было и полшанса среагировать. Однако в следующее мгновение ликование не озарило лицо мальчика, вместо этого на нем появился ужас. С глухим ударом окровавленный кусок мяса плюхнулся на пол. Вне всяких сомнений, это было человеческое запястье. Совершенно ошеломленный парень отпрянул от Редлина и, чуть было не рухнув, уткнулся задницей в стол.

«Безумие… Что за сумасшествие творится кругом? Может, у меня лихорадка, а это все – лишь сон, порожденный больным сознанием?» – подумал юноша.

Правая рука парня совершенно случайно нащупала лежавший позади него нож, инстинктивно затем в него вцепившись. Редлин побледнел и от страха, по всей видимости, потерял дар речи. Медленно, словно ведомый маниакальными помыслами, юноша сделал на своей левой ладони неглубокий надрез. Боль, она была такой же, как и всегда, а значит, это не кошмар, происходящее с ним абсолютно реально.

– Все не так, как ты думаешь, – с большим трудом выдавил из себя старик.

Честно говоря, мальчишка вообще никак не думал. В его случае ни о каких теориях по поводу происходящего не могло идти речи, поэтому он решил позволить своему собеседнику разъясниться.

– Рассказывай. Но учти: спасти тебя может только правда.

Чем старше человек, тем лучше он подготовлен к своей финальной исповеди. У Редлина ушло всего пару минут, чтобы взять себя в руки и начать монолог:

– Если верить рассказам отца, корни моего рода произрастают не из здешних мест, а из забытого ныне графства Эрэнир. Мой дед – человек, к слову, крайне предприимчивый – был ростовщиком, или, если угодно, торговцем. Он зарабатывал, продавая на городских рынках пушнину, выменянную у жителей северных деревень на различные безделушки.

Как показывал его опыт, чем обособленнее деревня, тем выгоднее в ней сделки, поэтому он зачастую проводил в разъездах целые месяцы, выискивая самые интересные предложения. Так однажды дед нашел деревушку, безнадежно далекую и настолько никчемную, что она даже не имела названия, именно в ней, к слову, нам с тобой посчастливилось прожить жизнь.

Задолго до моего рождения графство Эрэнир постигла загадочная трагедия. Ее подробности мне неизвестны, есть только пара скромных теорий и догадок, которые дедушка изложил в своей книге. Однако, как бы то ни было, в результате мой предок оказался отрезанным от цивилизации, имея при себе лишь те скромные пожитки, которые он взял в очередную закупочную поездку. За неимением альтернатив дед со временем здесь обжился и даже создал семью.

Мой отец, как и я, был довольно поздним ребенком, вдобавок имел некую… особенность. При рождении его тело с трудом выполняло свои самые обыденные физические функции. Дедушка расстроился, но рук не опустил и со временем сумел добиться от сына в этом плане вполне приемлемых результатов. Однако ни о каких длительных путешествиях или пылающей в груди жажде приключений в случае папы говорить не приходилось. Свое призвание он нашел в качестве могильщика.

Земля на старом кургане не прогревается круглый год. Копать промерзшую почву всегда было нелегким трудом, зато торопиться в таких делах некуда, а усердия моему отцу хватало с лихвой. Одиночество и покой, идущие об руку с этим ремеслом, его тоже вполне устраивали. Словно безмолвный почтительный дух, он сутки напролет скитался по кургану, отгоняя диких зверей от могил, время от времени проводил погребальные ритуалы.

В те года работа могильщика была в большом почете, папа занимался своим делом, а деревенские в благодарность за хлопоты отдавали ему часть еды. Я пошел по его стопам, не один десяток лет трудился, не щадя спины, но с тех пор, как хворь покосила деревенские стада, людей куда больше стали заботить живые, чем мертвые. Очаровать деревенскую девчушку мне в свое время тоже не повезло, поэтому я, обессиленный годами и бездетный, оказался в совершенно безвыходном положении.

Сам знаешь, насколько голод беспощаден. Мои скромные запасы солонины быстро закончились, кожи со старых сапог хватило еще на пару дней. Отчаявшись, я решил пойти и выкопать последнюю могилу… Для себя. Однако совершенно случайно наткнулся на Элну. Девушка средних лет, она погибла задолго до твоего рождения. Одна из первых, кого я лично хоронил, но, несмотря на время, которое минуло с того дня, Элна ни капельки не изменилась. Ее бледное лицо выглядело так, словно только вчера холодная земля сокрыла его от дневного света. Меня осенило. Вечно ледяной грунт не дает телам гнить. Это был мой единственный шанс выжить…

Деревенские так и не догадались, или им просто не было дела. Видимо, в конце концов, куда проще отдать мертвого мне, чем маяться с ним самим.

– Почему ты не сказал мне?.. – не поднимая поникшей головы, прошипел парень себе под нос. – Ты обязан был… Постой. – Остатки разума покинули глаза мальчишки.

В мгновение ока он подошел к старику и, приставив ему к горлу нож, завопил:

– Моя мать! Что ты сделал с ее телом?! Говори!

Во взгляде Редлина вновь расцвел ужас. Казалось, старец пытается что-то ответить, но на деле из его горла вырывался лишь тяжелый хрип. Через мгновение свет в зрачках несчастного начал угасать. Свежая кровь обагрила руки юноши, теплая и липкая, она струилась на пол с его подрагивающих локтей. Держать старика уже было бессмысленно. Парень отстранился, а Редлин так и остался сидеть в своем кресле.

Безумие. Совершенно опустошенный, мальчик завалился на лежак и укутался в шкуры. Он беззвучно смотрел на горящее в печи пламя, языки которого плясали свой никогда не повторяющийся танец. Дрожь понемногу покидала тело. Сон начал медленно затуманивать глаза юноши, позволяя измотанному разуму наконец отдохнуть. Нет, он не спал как младенец. Ему снились кошмары.

Что-то слегка коснулось выглянувшей из-под шкур ноги мальчишки, как бы обвиваясь вокруг нее. Затем сильно сжало, почти до хруста. Парень попытался вскочить на ноги, но неожиданный рывок вновь свалил его на пол. Какое-то странное щупальце вцепилось в голень мальчика и резкими порывами вытаскивало его из хижины.

Перепуганный юноша хватался за все, до чего ему удавалось дотянуться, однако это не особо помогало. В последнем отчаянном усилии его ногти вонзились в деревянный пол. С каждым новым рывком они оставляли на нем глубокие царапины, но вскоре под натиском неумолимой силы начали надламываться и истираться один за другим. Еще рывок. С диким воплем мальчишка проснулся, подскочив на кровати. По его телу струился холодный пот, а сердце, казалось, вообще перестало делать паузы между ударами.

Спать больше не хотелось. Отдышавшись, парень первым делом закинул в печь немного дров. Первый долгий выдох сдул с уже заснувших углей пепел. Второй заставил их засиять приятным алым цветом, стремительно возвращая печной огонь к жизни. К концу третьего выдоха маленькие языки пламени с аппетитом облизывали недавно брошенные в него лакомства, уже похрустывая сухой древесной корой в качестве аперитива.

Редлин, по всей видимости, свалившийся ночью со стула, сейчас лежал на полу, взирая своими остекленевшими глазами куда-то в пустоту.

Сон, каким бы он ни был, помог мальчишке привести мозги в порядок. Теперь его сознание, отчасти переварив эмоциональную составляющую сложившейся ситуации, было готово к холодному, расчетливому осмыслению ее практической стороны.

«Никакого запаса еды у меня нет и не предвидится, а значит, уходить нужно сегодня же. Благо хотя бы понятно, куда идти. Горы – надежный ориентир, следуя ему, мне едва ли удастся заблудиться. Однако следы монстра тоже уходят на юг… Похоже, придется вернуться в деревню и пойти прямо по ним, так у меня хотя бы будет меньше шансов наткнуться на это существо лоб в лоб», – рассуждал юноша, перекладывая все оставшиеся в хижине дрова к себе в вязанку. Под конец процесса его взгляд сам по себе упал на лежавший у деревянного кресла труп.

«На коре и дубленой коже, конечно, можно протянуть какое-то время, но, боюсь, у меня нет выбора, – подумал парень, с ножом в руке направившись к Редлину. – Это будет запас… На крайний случай».