Иоланта Ариковна Сержантова
Меж бредом и явью
Когда ломаем хлеб на части ровно,
Да раздаём: и чёрный, серый, сдобный.
А птица – повод. Коль тепло, синице,
То и тебе спокойно, сладко спится.
Предновогоднее
Тесто пасмурного неба
и метель с хвоста вагона.
Нет платформы и перрона.
Набок сбита дня корона
Ровным слоем корки, кромкой
Наст кромсает птичьи пятки.
Мир холодный, бледный, ломкий,
Сам с собой играя в прятки,
Обнаружит: несть подарков,
Заработанное честно,
Нежно, трепетно и марко.
А иное – дерзко, лестно,
Часто противоречиво…
Люди, кто вы, с чем вы, чьи вы?
Воробей – тот часто подле.
А покормит птицу подлый?
Не ищи вокруг подвоха
Сам найдётся. Это – плохо.
Неба пасмурного тесто
Из границ выходит снегом.
Жизнь, как юная невеста,
И спасается побегом
От немилых обязательств,
От иных нечистых смыслов,
От случайных обстоятельств,
А звезда уже нависла
Над землёй. Снегов алмазы
Меркнут тоже, но не сразу.
Это – жизнь…
Раз за разом,
взрывается радуги мыльный пузырь
Так, без мыла.
Зевая, в печи
обнажается то, что не сгнило,
То, что было,
О чём мы молчим.
Вероятность прозрения, ясность
В ней таится угроза. Опасность
Быть непонятым, понятым верно, -
То и это не в пользу, что скверно.
Вера в то, что сомнение вязко,
Нам навязано. Краткое связно,
И доступно поэтому многим.
Так удобнее – жить полорогим.
Если ходишь по суше в раскачку,
Ты – матрос. Именуют чудачкой,
Ты чудить непременно должна.
Ты, сама, никому не нужна.
Раз за разом, ажурным воланом волна
Через край океана роняет себя на поднос
А яичным желтком растекается солнце. До дна
Не доходят лучи. И облупленный нос
Зарывается туго в прибрежный песок.
А вода за кормой – это слёзы, не сок.
Не берёзы весенний кровавый потёк
Это жизнь, что бежит ото всех наутёк.
Ёлка
Вуалью метели – замаранный белым висок,
И в муфту сугроба упрятавши руки худые,
Задумался лес. А снежинки плаксивы, хмельные
Бледны и влажны, и старательно тянут носок
У станка. Да, зима – то наставник суровый.
Спинку – ровно, а хочешь свернуться клубком.
И приветствует нас отстранённо кивком
Лунный свет, что казаться способен лиловым
В полутьме, что сдирает рассвет. И напрасно.
Зиму ночь одевает. А жёлтое с красным -
то у лета и рутовых горки под ёлкой.
Год заштопан сосновой и ржавой иголкой,
Всю в коричневых пятнах, похожих на йод.
Хороводят вокруг, а она не поёт.
Всё, что мило, осталось в лесу, в тишине.
И не слушал никто тихих возгласов "Нет…"
