Ильгар Ахадов
Однажды в Карабахе
– Подождите… – я сморщил лицо, чувствуя, что упускаю какую-то нить. – Какое отношение имеет эта… московская сеть к нашей части? Причем тут Спартак Манучаров и руководство части?
“Разведка” вновь привычно переглянулась. А я, кажется, хоть и расплывчато, но начал ухватывать эту нить…
– Что собой представляет этот Мансуров?
Полковник не сразу ответил, не отрываясь от точки, в которую уставился.
– Неужели нам помогает провидение?.. Ты правильно уловил, сынок. Теперь давай разложим по полочкам то, что имеем и добавим нехватающие звенья.
Начнем с Эльшана Мансурова. Он работает экспедитором на предприятиях Спартака Манучарова и связался с ним еще до начала Карабахского конфликта, где-то с середины восьмидесятых. Ранее Эльшан служил в стройбате, в в/ч 07102, расположенной в городе Лобня, куда вновь вернулся после службы. Далее он устраивается на Лобненский Завод Строительного Фарфора сначала в качестве рабочего, а после экспедитором. Еще во время службы он встречался с местной девушкой, работающей с ним в одном цеху. В скором и женился на ней со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Так вот, этот Эльшан был связан с Лобненским ОПГ. Мы полагаем, что эта преступная связь и привела его позже под патронаж Спартака Манучарова. Нам известно, что Манучаров из Лобни поставлял фарфоровую продукцию в Армению, а взамен привозил винно-водочную. Есть предположение, что посредником являлся Эльшан. В то время многие новоявленные предприниматели производили бартер, практиковали безналичный расчет. Так и сколотили первичный капитал.
Теперь Спартак Манучаров. Кто он такой, ты уже представление имеешь. Добавлю лишь то, что этот тип – оголтелый националист, с самого начала карабахских событий был активным членом различных националистических организаций в Армении и в НКАО, оказывал им материальную помощь.
Алигейдар Мансуров, ты правильно понял – ключевая фигура в этом лабиринте и самая темная лошадка. Мы его личность и деятельность с тобой еще разберем. Пока отметим самое необходимое.
Нам известно, что срочную службу он проходил в 1982-84 годах под Рязанью в парашютно-десантном полку знаменитой 106 гвардейской воздушно-десантной Тульской дивизии. По иронии судьбы в феврале 1988 года одно из подразделений этой дивизии было переброшено в Баку, а позже и в Сумгаит в связи с известными событиями…
Так вот, был у него в дивизии друг, некто Ким Ван Ли или Ли Ван, мы до конца не выяснили. Но в определенных кругах он известен как Ким Ли или просто Кореец, потому и мы так будем называть. Предки его давно обосновались в России, так что он представляется нам более русским, чем любой другой славянин-абориген…
После службы они с Мансуровым несколько лет “варились” в Москве. Чем конкретно занимались неизвестно, но то, что были связаны только формирующимися в столице бандитскими ОПГ, это нами точно установлено. Есть информация, что они работали сразу с несколькими бригадами, тренировали бойцов. Так и обросли криминальными связями. Запомни этого Корейца, сынок, ты с ним обязательно встретишься. Там, где Мансуров, выползает этот тип или наоборот. Мы выяснили конкретные адреса, в том числе спортивного зала, где проводились занятия, и еще кое-какую иную информацию, ты все получишь позже.
– А как вы раздобыли все это? – полюбопытствовал я.
– Наши сотрудники специально были откомандированы в Москву и проводили установочные мероприятия. Кроме того, у нас с московской диаспорой азербайджанцев взаимосвязь, следовательно, непрерывный поток оперативной информации. Мы иногда “выручаем” друг друга: они в плане информации, мы в плане… так сказать, юриспруденции. Многие из них, даже не совершая ничего криминального, имеют проблемы с законом.
Такова действительность. А теперь постарайся такого рода вопросы не задавать. Это отвлекает.
–…
– Интересный и очень непростой типаж этот Кореец. Так вот, он в настоящем является кем-то вроде полукриминального авторитета, и мы полагаем, в очень тесных связях с силовыми структурами РФ. Какого рода эти отношения предстоит выяснить тебе…
Теперь самое важное: Ким Ли официально числится помощником депутата Государственной Думы Савелия Казанцева, входящего в неформальную группу “парламентских ястребов”. Казанцев сам достаточно одиозная фигура в российском истеблишменте. Полковник КГБ в отставке. В свое время в составе спецназа КГБ “Альфа” штурмовал дворец Амина в Кабуле. Является одним из скрытых лидеров “державников”, находящихся в парламенте, в верхних эшелонах власти, в силовых структурах. Мы полагаем, опять-таки опираясь на фактический материал, что все эти условно названные нами “державники” давно объединены в единую военно-политическую цепь. Их цель – восстановление Советской империи от Курил до Берлина и наказание всех предателей, способствующих развалу страны.
Сама по себе достаточно благородная цель. Для них…
Теперь, сынок, попробуем связать все эти звенья в единое целое.
Во-первых, это тандем Казанцев-Кореец, связанный с силовыми, специальными и криминальными структурами России и представленный в главном политическом органе Кремлевской власти – в Государственной Думе.
Во-вторых, это азербайджанские военнослужащие на достаточно высоких чинах и должностях, имеющие протекцию одной из ветвей политической власти страны и занимающиеся, как мы полагаем, шпионажем в пользу противника. Что еще примечательно и опасно – эти силы представляют нашу армию непосредственно на линии фронта со всеми вытекающими отсюда выводами и возможными негативными последствиями.
В-третьих, это наш непосредственный противник – Армянская республика, воюющая с нами не только на фронтах, но и активно внедряющая свою агентуру в политическую и оборонную сферу нашего государства. Чтобы не быть голословным, уточню: речь идет о военной спецслужбе противника, действующей на конкретных направлениях. Это район дислокации вашей бригады и сама столица Баку, в которой противник с целью паралича общественной и политической жизни страны планирует в день “Х” провести серию масштабных диверсий и террористических актов. По нашим сведениям, приход к власти новых политических сил, конкретно президента Алиева, сильно обеспокоило наших “соседей”…
В-четвертых, это отдельная разведывательная единица нашего непосредственного противника, условно обозначенная нами “Московское подразделение” или “Московская сеть”, проводящая активную наступательную работу против Азербайджана с территории РФ…
Вот здесь мы плывем. Мы, конечно, знаем, что за противником стоят российские службы и определенная часть политической элиты во главе с президентом Ельциным. Без этого противнику не удалось бы на фронтах добиться успехов. Только участие личного состава и техники 366-го полка в захвате такого стратегически важного для нас населенного пункта, как Ходжалы, и последующее уничтожение его гражданского населения, дает нам представление о масштабе этой поддержки… Но повторяю, речь сейчас идет о конкретном подразделении противника на территории Москвы, и нам очень хотелось бы узнать:
1) как осуществляется поддержка “Московской сети” со стороны российских спецслужб, и какая из них конкретно замешана в этом.
2) какая из сторон ведет ведущую роль? То есть ведут сами армяне, традиционно использующие силовые структуры и ведомства РФ в своих целях, или все-таки перед нами конкретная российская служба, камуфлированная под силы и средства Армении и, соответственно, имеющая по Азербайджану свои тактические, а может и стратегические цели…
А может, это две автономные силы, имеющие друг с другом традиционные связи и на отдельных этапах сотрудничающие – каждая со своими целями и задачами?
3) идентифицировать Московскую сеть с целью ее разоблачения, нейтрализации планов по Азербайджану и как… приемливый вариант – ликвидация ее активных членов, если иные методы не представляются убедительными.
– Но…
Полковник нетерпеливо перебил:
– Ты послушай. Есть информация, что членами этого подразделения или их наемниками практикуется “тихая” ликвидация членов азербайджанских диаспорских общин, авторитетных азербайджанцев, в том числе и в криминальном мире РФ. Они как бы погибают случайно, с бытовой подоплекой, но при внимательном сопоставлении этих смертей вырисовывается вполне осязаемая закономерность. Ты с этими данными тоже ознакомишься.
Как видишь, задача не из легких. Ущерб, нанесенный этой сетью обороноспособности нашей страны огромен. Мы называем это пока для нас невидимое подразделение обобщающе условно – “Московская сеть” – пока, конкретно не обозначая ни ее происхождения, ни цели и задачи, ни финансирование. Мы их, повторяю, банально не знаем. Но убеждены, что ведется серьезная подрывная работа, угрожающая национальной и государственной безопасности Азербайджана. Ни много ни мало.
И один субъект объединяет все вышеуказанные стороны, – полковник вновь сделал паузу, потянувшись за сигаретной пачкой.
– Мансуров… – я неуверенно “подсказал”.
– C тобой приятно работать, – залыбился Расулов, – ты, дорогой, образец проницательности и разведывательной хватки.
– Правильно, – продолжил Сабир Ахмедович, пригрозив дебоширу пальцем, – он связующее звено между Казанцевым-Корейцем, полагаем, через своего брата Эльшана со Спартаком Манучаровым, с командованием вашей части и силами противника на линии соприкосновения фронтовых позиций – проще говоря, с сепаратистами.
– Да ну! Откуда знаете? – я засомневался. – У вас, по-моему, все выводы основаны на догадках и предположениях. Может Мансуров и никакого отношения к Спартаку не имеет, мало что Эльшан с ним работает, это может чисто экономические, деловые отношения. Я думаю, эта идиотская война идет здесь, а там своя жизнь…
– Ты думаешь… – с досадой повторил Сабир Ахмедович. – Я бы тоже может так подумал, будучи на твоем месте…
Он несколько раз затянулся и потушил недокуренную сигарету в пепельнице. Видимо, старался бросить курить или уменьшить количество вдыхаемого табака.
Мне же стало неприятно от его откровенного намека, и я, с неприязнью в голосе, спросил:
– Что вы хотите сказать?
– Мансурова несколько раз засекли на одном из объектов Спартака Манучарова. Это стекольный завод в Мытищах.
– Как вы это… – начал бы я, но, вспомнив недавнее замечание полковника, замолчал. Ясно, что Мансурова вели.
Полковник все-таки объяснил:
– Мы внедрили своего человека – родом из Баку татарина – в это предприятие. Манучаров здесь часто появляется, проводит встречи якобы с разными бизнес-партнерами. Парень этот вроде толковый, но звезд с неба не хватает.
– Допустим. А как вы определили связь Мансурова с командованием нашей части и даже с противником?
– Вот взяли и определили, сынок, – на сей раз довольно высказался полковник, обменявшись взглядом с сотрудниками, – в этом направлении мы как раз основательно поработали… Дело в том, что Мансуров вот уже год числится по вольному найму в ХОЗО МО. Какие силы его туда внедрили и с какой целью, пока можно только предполагать. Мы проверили: он вроде ничего существенного не решает, выполняет в ведомстве функции исполнителя, типа отвези-привези, и то, когда находится в Баку. Но, имея при себе разного формата командировочные удостоверения и прочие атрибуты, дающие полномочия ему вплоть до закупки различных видов продуктов питания для нужд армии, он свободно передвигается по территории СНГ, следовательно, имеет колоссальные возможности для ведения подрывной работы. Через продовольственные пайки, к примеру, можно установить количество личного состава обслуживаемого подразделения – это самая простейшая разведывательная деятельность. Я еще не говорю об имеющихся возможностях диверсионного характера. Запросто можно отравить личный состав, так как Мансуров участвует и в процедуре доставки провизии в расположении военных частей. Усекаешь, какой Клондайк для противника?
– Вы хотите сказать, таким образом он поддерживает контакт с руководством нашей части?
Полковник, до этого медленно расхаживающий по периметру комнаты, резко остановился предо мной:
– Месяц назад Мансуров ночью с чабанами пересек прифронтовую границу с места дислокации вашей бригады, побыл у сепаратистов ровно сутки и вернулся обратно. Официально он с чабанами проверял состояние и количество отары на приграничных территориях, изучал возможность качественного обеспечения мясомолочной продукцией личного состава вашей бригады, а также сопредельных военных частей. Здесь цель ясна: ваше руководство решило продавать продукцию и “родному” оборонному ведомству. Видимо, предателей начало беспокоить, что периодическое исчезновение части стада может привлечь внимание любопытных натур, а узаконенное приобретение продукции МО Азербайджана камуфлировало бы продажу скота противнику. Это и расширение дела – можно удвоить производство…
Я с усилием проглотил слюну:
– Мансуров что, участвует в продаже баранов?
Тут Расулов с Адыловым рассмеялись. Даже полковник улыбнулся, немного смягчив выражение лица.
– Боюсь, бараны тут ни при чем. То есть ни при чем по факту деятельности Мансурова. Тут игра ведется более тонкая. А какая, придется выяснить тебе, Гусейнов…
Как видишь, война с противником везде идет. Просто она невидимая для простого обывателя…
– Мы тебе открываем третий глаз, дорогой, – опять мерзко залыбился Расулов, – радуйся…
“Черт! Попался…”
– Ну, арестуйте их. Нажмите как следует, вы это умеете, – посмотрел я мрачно на Расулова. Ведь ясно, что, если существует экономическая подоплека, то есть вероятность и ведения подрывной деятельности. Зачем все усложнять?
– Ну признаются они, что продавали хачикам скот с целью наживы, или еще в чем-то в этом роде, дальше что?
– А комбриг заявит, что вообще без понятия о происходящем. Мол, допустил преступную халатность, впредь буду бдительным, – добавил Адылов.
– Но у вас-то на руках, как я понял, есть более весомые доказательства?
– Все не так просто, сынок, не так просто… – Сабир Ахмедович вновь устало плюхнулся в кресло. – Есть люди, которые не ломаются ни при каких обстоятельствах, боюсь Мансуров из таких. И есть очень большая вероятность, что пока мы будем проводить аресты среди личного состава вашей части, раскручивать дело, их покровители в Баку заблокируют эти действия или обрубят расследование на определенном этапе, пожертвовав выбранным козлом отпущения. Ведь всегда можно убрать какое-то слабое звено и разомкнуть цепь…
А я хочу добраться до головы этой гидры, понимаешь, сынок, мне мало на плахе плешивой головы какого-то сраного продажного комбрига с его вороватым окружением! Если нить тянется в Москву, значит, это не только игры спецслужб, но и политика. Возможно некие силы, недовольные сменой в стране политической власти, ведут свою игру. И для нас, для первых военных разведчиков Азербайджана делом чести является развязать этот клубок, сокрушить планы врага на самом корню…
– Но я-то тут с какого бока? – я недовольно поморщился. – Не справлюсь…
– Справишься. Мы поможем… Хотя нет времени учить тебя азам разведки. Если честно, мы сами-то их толком не знаем. Но тобой займутся профессионалы. У тебя природный ум, смекалка, хладнокровие в трудных ситуациях, физическая выносливость. Эти качества в какой-то мере должны компенсировать профессионализм… Твое слово?
– Подождите, я хочу кое-что выяснить, – я опять уклонился от прямого ответа. Не лежала у меня душа на все это…
– Допустим, я соглашусь. Вы меня обучите, подготовите, затратитесь на меня и отправите за тридевять земель. Но что мне помешает плюнуть на все условности и рвануть со своей девушкой, допустим в Штаты, где вы не сможете меня достать? Мне интересен ваш ответ.
Наступила короткая пауза. После, полковник мрачно ответил.
– Мы тебе и так все объяснили бы, хотя это неприятно… – и посмотрел на Расулова. У того аж морда поплыла в нахальной ухмылке.
– Оставим в стороне твой психологический портрет о том, что ты якобы не способен на предательство, я лично в этом сомневаюсь… Представим отношение родни к такому поступку, прежде всего, твоего отца, которого весть о предательстве сына просто убьет и т.д. И перейдем к более практичной трактовке. Ведь если авантюра в твоем характере возобладает, и ты окажешься порядочной сволочью, вышеперечисленное вряд ли тебя остановит, не так ли?
– У нас на это определение разное понимание, потому лучше переходи к делу, – я спокойно возразил.
– Хорошо… – он подошел к сейфу и вытащил оттуда какую-то папку, как я понял, с моим делом. Перелистав, он достал лист и начал читать вслух.
– Мартиросян Артур Аракелович, 1972г.р., уроженец города Ленинакан38 Армянской ССР. Погиб в бою. Снайпер противника, то есть наш, пробил ему череп выстрелом аж между глаз…
Далее, – опять перелистал дело он, – Абрамян Гарегин Эдуардович, 1974г.р., уроженец города Спитак Армянской Республики. Скончался от ранения в голову, опять-таки выстрелом из снайперской винтовки…
И еще: Сафарян Сейран Размикович, 1968г.р., уроженец Мартунинского района бывшего НКАО. Умер, не приходя в сознание в результате тяжелого ранения в январе этого года после позиционной перестрелки у подножия некой безымянной высотки, в районе дислокации вашей бригады. Тоже – выстрелом из винтовки…
Расулов захлопнул папку и посмотрел на меня:
– Чуешь, куда клоню?
Что-то неясное пыталось сформироваться в моем сознании, угнетая сердце. Процесс обещал затянуться и поэтому я покачал головой.
– Все три бойца противника погибли выстрелом из твоей винтовки, чувак, как и остальные шестеро, которых ты оформил на тот свет. Но, в отличие от других, эти трое принадлежали достаточно непростым семействам, – продолжил Расулов.
– …
– Артур Мартиросян был племянником депутата армянского парламента от националистической партии Дашнакцутюн Левона Папазяна, – вклинился в диалог Адылов. – Неформально он всеми признанный лидер так называемого Ленинаканского клана, который отличается бескомпромиссностью и жестокостью в борьбе со своими оппонентами. При связях дяди, раскинувшим свои торговые палатки по всей Москве, Артур запросто смог бы уклониться от службы, чего не сделал по идейным соображениям, царившим в этой семье. Дядя теперь носит его портрет в медальоне и всерьез подумывает, используя свои связи заполучить для погибшего звание Национального Героя Армении…
Абрамян Гарегин – младший сын авторитетного дельца, который находится на данный момент в федеральном розыске за совершение им ряда преступлений, в том числе афер в достаточно крупных размерах. Эдуард Абрамян, он же Эдик Красавчик причастен к организации полукриминального сообщества, действующего в Ставрополье, в Краснодарском крае и в Ростове-на-Дону, состоящего преимущественно из спитакских армян и курдов-езидов. Они занимаются традиционным для армянских мигрантов швейным бизнесом. Организованные ими мобильные мини цеха прилично шьют одежду, в основном, из модных джинсовых материалов и штампуют на них этикетки известных брендов. При попадании в поле зрения местных правоохранительных органов эти мини-предприятия быстро меняют дислокацию и начинают дело в уже заранее разведанной местности. По нашим данным, Эдик-Эдуард сейчас благополучно отлеживается в Ереване и оттуда управляет своей империей. В момент призвания отпрыска в армию, он отдыхал в местах не столь отдаленных и не сумел вывезти сыночка за пределы Армении. Жена, получив известие о гибели сына, в скором скончалась от инфаркта…
А карабахский армянин Сейран Сафарян был сыном полевого командира Размика Сафаряна, известного также под именем Размик Мартунинский. Его руки по локоть в крови азербайджанцев с первых дней сепаратистского движения в Карабахе. Участник Ходжалинского геноцида февральских дней 1992 года. Кое-кто из ходжалинцев заказал его голову за приличную сумму. Сафарян собственноручно умертвил его брата и невестку с особой жестокостью, и кровник жаждет мести. Они до этих событий знали друг друга… Убийца предупрежден и старается особенно не высовываться, остерегается даже своих армян, среди которых может оказаться тот, кто не прочь заработать. Вот коротко и о нем…
Расулов закончил речь. Все трое уставились на меня. Видимо, рассчитывали на мою сообразительность, чего явно тогда у меня не хватило.
– Не понял, вы собираетесь меня к награде представить? – я действительно озадачился выданной мне информацией и, колеблясь, спросил.
Они странно переглянулись. После Расулов заговорил с обычной ухмылкой:
– Еще к какой! Мы собираемся в случае предательства нашептать твоим будущим родственникам о расправе над девятью армянскими солдатами. Я тебя уверяю, при всей твоей чистой и романтичной любви к Джульетте Манучаровой, вряд ли ее армянское окружение захочет породниться с тобой после получения вышеназванной информации. Мы еще нашепчем об этом факте родне погибших. А после жизнь твоя за пределами Азербайджана и ломаного гроша не будет стоить. Хоть в Москве, хоть в Штатах. На, любуйся…
На фотке, брошенной им на стол, я увидел себя с вытянутой винтовкой. На прикладе отчетливо были видны аккуратно нанесенные нарезки…
“Cука! Как же я так подставился!..”
Я не любитель изображаться – нарциссизмом не страдаю. Но в тот день Наиля упрямо меня просила сфоткаться, как бы на память…
Но я никак не мог воспринять сказанное всерьез. Наконец негодующе спросил:
– Каждый день на фронте погибают десятки людей. И вы считаете, что родня погибших должна объявлять друг другу вендетту? Это же смешно!
– Ты прав, – ответил Расулов, – вендетта не объявляется. Считается, что это война виновата в смерти погибших. Кроме того, не у каждого за спиной есть специальная служба, которая при надобности может вычислить твоего кровника. Не у каждой семьи есть возможность оплатить такого рода услуги. И не каждый “сицилиец” по сути…
Но не эти трое. Тем более, что информация, с таким трудом добытая нами, будет подана им, как говорится, на блюдечке с каемочкой. Кровника, находящегося за пределами Азербайджана, нетрудно будет вычислить и наказать. Во всяком случае мы и в этом хачам поможем…
На этот раз я очень тяжело проглотил слюну и вытер ладонью вспотевший лоб.
– Да-а, достали вы меня, братья-чекисты, прям по самое не могу… Что ж мне делать-то, и с вами воевать?
– И это не все, – спокойно продолжил Сабир Ахмедович. – В случае предательства я сделаю все, чтобы имя твое было опозорено перед всем родом, чтоб подошли к каждому родственнику и прилюдно объявили о твоем скотстве. Мы еще добавим от себя. Все сделаем для того, чтобы отравить жизнь отцу, у которого в итоге сердце лопнет от сознания, что он отец изменника, сволочи и врага народа!
– Аж 37 год, если не хуже! – у меня опять злость сдавила горло, а сердце бешено забилось. – Но это же подло! Я честно воевал, мой брат погиб на фронте… И теперь мои же заслуги вы обращаете против меня? И вам не стыдно будет довести до смерти человека, честно воспитавшего сыновей, которые ни разу не запятнали его имя? А вы не отец? У вас нет детей?
Полковник побелел на глазах. Мне показалось в тот момент, что виски его еще больше поседели…
Он встал, подошел вплотную и впился в меня колючим взглядом.
– Я отец, который собственноручно отправил единственного сына на фронт, и он погиб! Я отец, который отправил сына на плаху… – тут голос его задрожал, и он поперхнулся.
– Идет война. Жестокая, бесчеловечная война, в которой решается судьба моей Родины. И лишь самоотверженность каждого может вызволить нас из этой беды. Будь у меня десять сыновей, я и их жизней не пощадил бы во имя победы. И с чего решил, что я тебя пощажу, щенок?
Я растерянно смотрел на стоявшего передо мной человека, собирающегося корректировать мою судьбу, по всей вероятности, далеко не в лучшую сторону. Я нутром чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Но, с удивлением заметил, что не могу ненавидеть этого человека. И более того, он все больше напоминал мне отца – такого же бескомпромиссного, честного и свято любящего Родину…
“Вот ведь как устроено! У каждого своя правда. У этого человека, пожертвовавшего жизнью единственного сына – своя, как и у моего отца. У азербайджанцев – своя, у русских – своя, у армян… У больших держав, натравливающих соседей друг на друга – своя… У меня, тщетно пытавшегося обрести свое маленькое счастье между этими “правдами”, – своя…”
Адылов, взяв обессиленного полковника под локоть, провел к креслу. Расулов уже менее враждебно спросил:
– А что, ты мог бы предать?
– Если унести ноги от всего этого идиотизма вы считаете предательством, то смогу.
– Ты подставил бы всю операцию, подставил бы всех нас, будущих вероятных жертв, безопасность страны. В общем зачете это было бы равносильно предательству.
Я огрызнулся:
– Демагогия. Если до меня никому нет дела, я сам о себе позабочусь. Вы мне достаточно ясно объяснили, чего стоит для вас патриотизм простого солдата. Если что не так, то сами готовы слить нас врагу, несмотря на заслуги. Так что не вам меня судить…
Опять неловкая пауза. Полковник по-прежнему молчал. Адылов с Расуловым растерянно переглянулись. Последний, как бы нехотя, произнес:
– Надо закругляться. У тебя нет выбора: или помогаешь нам, в результате мы наносим сокрушительный удар по вражеской разведке, или тебя посадим по вышеназванному обвинению до завершения операции. Суд будет в военном трибунале и, конечно, закрытым. Будешь сидеть в Крепости39, в одиночке. И запомни, малейшая утечка информации, и тебе действительно конец. Ты живым не выйдешь.
Я зло усмехнулся:
– Вы не учитываете форс-мажорные ситуации…
Полковник встал, вытащил из пачки новую сигарету. После начал шарить по карманам, видимо, ища спички, хотя они были перед ним на столе. Расулов быстро чиркнул зажигалкой и помог прикурить. Сделав пару затяжек, Мусаев подошел ко мне. В его запавших глазах я на этот раз почувствовал не стальную волю, а безграничную усталость.
– Сынок, помоги нам!..
– Товарищ полковник… – начал было Адылов, но тот махнул рукой.
– Отставить!.. В случае его отказа альтернативы не будет!
– Как?! Из-за этого засранца вы свернете операцию? – Расулов был обескуражен.
– Этот “засранец”, если вы со своими тугими мозгами до сих пор не поняли – ключ ко всей операции. Без него она теряет смысл. У нас просто нет времени на другое…
Противник далеко не дурак. И я не буду рисковать людьми, если даже чуточку буду сомневаться в этом человеке, – он ткнул пальцем в мою сторону, – поэтому я и был против ваших топорных методов воздействия, Расулов. Вот результат…
– И вы хотите вот так просто отпустить его?
– А что мне с ним делать, солить что ли! – вышел из себя полковник. – Или вы всерьез полагаете, что я засажу безвинного человека, да еще и с определенными заслугами в тюрьму?
– Товарищ полковник…
Но тот нетерпеливо перебил:
– Он уже отказал, не будем наивны. Если уже здесь думает о бегстве, как можно ему верить?.. Сворачивайте все дальнейшие разработки. Немедленно подготовьте план новой операции по ускоренному задержанию лиц, уличенных в сотрудничестве с противником в гг. Баку, Сумгаит, Гянджа, а также Тертер и в прочих приграничных с противником территориях, в частности среди личного состава в/ч № ХХХ. Задержание проведем своими силами, чтобы исключить утечку информации. Расулов, подберите людей, мобилизуйте откуда хотите, но чтоб никаких солдат, только офицеры. С соответствующими службами свяжемся после. Фактов, чтобы засадить этих подонков, у нас достаточно. Будем раскручивать…
– А его?
– На неделю в одиночку. Обеспечьте всем необходимым, чтобы неволя не так мрачно отразилась на его психике. Извиняться не будем. Идет война, он не девочка…
Они уже были уверены в моем отказе, полковник начал торопливо собирать бумаги на столе. А Расулов, даже не посмотрев на меня, направился к выходу, вероятно, для вызова караула. Адылов отрешенно смотрел в окно, как абсолютно посторонний человек в этой кутерьме.
И тут черт дернул меня за язык…
В последствии я часто думал об этом. Интересно, как сложилась бы моя судьба при ином раскладе? То, что ответил за меня рок – я в этом уверен. Потому что, когда все мое существо, сознание, здравый смысл отвергали это чудовищное предложение, язык взял да выпалил:
– Согласен…
Расулов застыл у дверей. Полковник также на миг замер, после по инерции продолжал собирать бумаги. Далее сел и устало посмотрел на меня:
– Сынок, хорошенько подумай. Пока не запущена машина, у тебя есть выбор…
– …
Адылов рассмеялся.
– Я знал, что все этим закончится. В этом парне однозначно есть крепость.
– Время покажет… – процедил сквозь зубы Расулов. – А почему ты вдруг согласился? Испугался блох, что ли?
– Почувствовал выбор, – я с трудом проговорил. – До этого, если не ошибаюсь, его не было. Тебе не понять.
– Сынок… – легкая дрожь в голосе выдавала волнение Мусаева. – Ты точно справишься?
Я вздохнул:
– Не знаю… Слушайте, я устал. Хочу отдохнуть.
– Сожалею, но для отдыха времени нет, – выпрямился полковник. – Адылов, налейте ему чай, накормите, но так, чтобы снаружи не догадались. Действуйте по прежней установке. Расулов, периодически орите, у вас это получается…
После взял меня под локоть:
– Надо вернуться в камеру, сынок, сам понимаешь. Ребята проинструктируют, как себя вести. Отдых мы тебе предоставим позже, пока терпи…
Он крепко пожал мою руку и вышел из комнаты.
– Подонок! Ублюдок! Мерзавец! Убью, гад!
Скрипя зубами, тотчас наорал на меня Расулов, как бы входя в прежнюю роль. Но, как мне показалось, чувства его были идентичны ругательствам. Я устало свалился на стул…
Длинный также устало вздохнул и отрешенно уставился на пустующие рюмки. Кажется, чувство времени и пространства у него стерлись, и он заново переживал когда-то прожитое. Мы тоже очнулись от гипнотического воздействия рассказчика.
– Бррр… – замотал головой Бакинец. – Навеки запомню этот день. Ощущение – будто круглые сутки прокручивал крутые триллеры.
– Идентично, – неожиданно согласился Прилизанный. – Ваш триллер также был не плох, как и у остальных. Но наиболее интересный рассказ получился у этого товарища, – кивнул он на Длинного и предложил, – продолжайте, голубчик, только покомпактнее.
– Поймите, без некоторых подробностей я не смогу доходчиво изложить эту историю. Как вы поняли, речь идет о достаточно интересной операции, разработанной нашими военными разведчиками против хорошо организованной и разветвленной сети спецслужб противника в стране и за пределами. И волею судьбы мне была уготована не последняя роль в этих событиях, которые, в общем-то, не афишировались широкой общественности по понятным причинам.
– А почему вы сейчас решили об этом рассказать? – полюбопытствовала Гюлечка.
