Игорь Ривер
Байки у железной бочки
В мире животных
Снег под боком оттаял. Холодная вода пропитала шерсть и добралась до кожи покоящеегося в ложбине слепого пса. Противное ощущение, но совершенно незначительное по сравнению с болью в сломанных лапах. Стая. Нет, стаи уже не было. Он остался один, а скоро не останется совсем никого, потому что смысла в жизни хватит лишь на то, чтобы дождаться смерти. Вот он и ждал. Если бы он умел завидовать, то завидовал бы погибшим.
Им не повезло. В лесу они налетели на лежавшую в засаде химеру, которой уже давно полагалось впасть в спячку. Обычно в таких случаях стая разбегалась, оставив самого невезучего на растерзание, но сегодня химера первым убила вожака, и короткий предсмертный визг послал их в самоубийственную атаку. На мгновение химера исчезла под собаками. Пёс успел ощутить вкус чужой крови на языке, затем удар когтистой лапы отправил его в полёт. Он упал, откатился в яму. Боль прояснила сознание, затуманенное гибелью вожака. Попытался подняться – боль ударила ещё сильнее. Он остался лежать, подобрав под себя задние лапы. Шкура постепенно посветлела, маскируя его на снегу, пока хищник жрал мёртвых. Химера не заметила его и ушла, а ещё некоторое время спустя неподалёку раздались выстрелы и громкий рёв. Пёс ощутил укол злобной радости: химера нарвалась на двуногих. Даже боль ненадолго ослабла. Выстрелы почти сразу стихли. Хищника убили. Двуногие всегда убивают быстро, а вот ему ещё долго лежать. Пёс опустил голову на снег, закрыл глаза и задремал. Боль постепенно стихла.
Его разбудил сзади тихий скрип промёрзшей травы. Пёс повернул голову. Двуногие. Значит, умереть самому – не судьба. Затем до него донёсся запах. Пот, металл, сгоревший порох – это всё обычно. Почуяв эти запахи, надо прятаться. Сейчас спрятаться негде, и его уже заметили. Почему-то пахло ещё и цветами. Он глубоко вздохнул, втягивая носом воздух, и тихо зарычал. Снова заболели напрягшиеся лапы. Ничего. Может быть, на один рывок их ещё хватит?
Запах цветов стал сильнее, смешавшися с…? Непонятно. От двуногого пахло вожаком, и запах этот не был запахом старого вожака, которого сожрала химера. Значит, двуногие – тоже стая. И цветы. Пахло радостным, щенячьим летом. Зачем они подошли? Обычно они убивают издали. Лапы напряглись. Нет, прыгнуть назад не получится.
Тёплая ладонь вожака двуногих легла псу на голову, и его рычание постепенно стихло.
– Алексей, взгляните.
Лёха наклонился, держа наготове автомат.
– Живой. Лапы, похоже, сломаны. Добить?
– Не вздумайте! Доставайте аптечку и наберите два кубика новокаина.
– Инга Игоревна, вы уверены?
– Что у вас, сталкеров, за манера обсуждать очевидные вещи? Конечно, уверена. Давайте быстрее.
Хрустнула ампула. Лёха передал Инге наполненный шприц, и она быстро сделала собаке два укола в передние лапы. Собака, прежде свёрнутая клубком, медленно развернулась. Хвост пару раз мотнулся из стороны в сторону.
– Подействовало, – сказала Инга, кивнув головой. – Ребята, срежьте пару палок на шины, и давайте бинт и переноску.
Немой отстегнул от рюкзака длинное брезентовое полотнище с широкими прорезями по бокам. В таком можно было и человека унести, если просунуть в прорези жерди, а уж собаку-то и того проще: поднял, взялся – и неси. Лёха вытащил штык-нож и пошёл к кустам.
– Толщину какую? – спросил он.
– В палец. Можно не обстругивать, на базе перевяжем как следует.
Пса укачивало. Лапы совсем онемели, как будто их и не было. Боль не исчезла и была готова напомнить о себе, но пока она отступила в подушечки лап. Двуногие несли его куда-то, и снова оказаться в стае было приятно. Он вздохнул и положил голову на брезент.
* * *
– Ты думаешь у неё приступ милосердия, что ли?
Шедшие конвоем Лис и Щуплый разговаривали, не забывая смотреть по сторонам.
– А что тогда?
– Ты, Щуплый, не будь таким наивным. Она, если для науки будет нужно, и эту собачку на куски порежет, и тебя тоже. Без наркоза. Ей этот пёсик не для домашнего уюта нужен, зуб даю.
– Думаешь, для экспериментов?
– Уверен. И ты не сомневайся.
– Но как она?.. Подошла, руку ему на башку положила. Я бы так делать не стал. Мне свои пальцы ещё дороги.
– И я бы не стал. Но у слепых псов вожаком всегда сука ходит, если ты не знал. Это я тебе для общего развития говорю.
– О, как!
– Точняк. Такие вот дела. Жаль, что химеру отсюда не вытащить. Пока ходим – её падальщики обожрут.
– Ладно, и так не зря сходили. Осматриваться не забывай.
О собаке и её хозяевах
Эти двуногие совершенно наплевательски относятся к своей территории. Огромное логово, в котором живут целых три стаи, и никто не метит свои участки. Пёс не понимал этого. Может быть, это потому, что их слишком много и им сложно запомнить столько запахов? Впрочем, в такие тонкости он вникать не собирался. Как только лапы зажили и его выпустили из бетонной норы, первое, что он сделал – обошёл всю базу «Свободы» в Тёмной долине по периметру, как следует пометив забор с обеих сторон. На это важное дело ушёл весь день. Приходилось несколько раз возвращаться и пить воду.
Выяснилось, что за забором живёт собачья стая. Они с местными для порядка порычали друг на друга, но те к забору подходить опасались и более тесного «обмена приветствиями» не состоялось. После этого он подновлял «заявки» дважды в сутки. В один из таких ночных обходов он заметил нескольких прыгунов, подобравшихся к базе, и подал голос. Двуногие услышали его. С вышек взлетели ракеты, снорков увидели, и с двух сторон по ним ударили пулемёты. Пёс прижался к земле, пережидая стрельбу, а потом загрыз раненого прыгуна, отползшего под забор. Труп приволок к воротам логова двуногих. После чего на него надели ошейник с блестящими на свету кусочками стекла.
В логове двуногие жили вперемешку, но он по запаху уверенно выделял три стаи. Первая – те, кто принёс его сюда и вылечил. Только им он позволял прикасаться к себе. Вожаком этой стаи была та, что его спасла. Вторые – почти такие же, как и первые. Постоянно жившие в логове, но не пахнувшие лекарствами. От этих часто доставались подачки в виде недоеденной каши и вкуснейшей колбасы. Вожак её жил в длинном, тёплом здании, и ему на глаза пёс старался не попадаться. Третья стая пахла Зоной и приходила в логово время от времени, в основном прятаться на время выброса. Вожака у них не было. Двуногие первых двух стай относились к третьей свысока.
В целом жизнь была неплохой. Пса двуногие звали к кормушке странным словом «Балбес», кормили, он отъелся на подачках и оброс на зиму густой бурой шерстью. А потом вожак первой стаи пропала. Псу было непонятно, почему все так озабочены. Вожак с ещё несколькими двуногими ушли в Зону, на поиск новых мест. Все стаи делают это, когда на старом месте начинается голод. Вожак находит нору, принюхивается к идущему оттуда запаху, принимает решение, и стая уходит через неё в другое место Зоны. А там – как повезёт. Вот вожак и ушла. Остальных не позвала, значит, нужно проверить. Скоро вернётся за остальными. Единственное, что удивляло – зачем отсюда уходить? Еды здесь много. Но вожаку виднее. Беспокойство двуногих пёс чувствовал, но сказать им ничего не мог.
* * *
– Есть ли новости? – спросил Доцент, войдя в комнату.
Комендант покачал головой.
– Четвёртый день уже их нет.
– Считать умею. Есть новые предложения?
Теперь настала очередь очередь Доцента пожать плечами.
– Значит, нет. Наши группы сориентированы, их ищут. Пока ничего не найдено ни в том районе, где они пропали, ни вокруг. Ни крови, ни следов. Вернее, следы есть, но они теряются посреди тропы. Люди просто исчезли. Наши ребята предполагают, что группа попала в схлопнувшийся «пузырь».
– Пространственные аномалии?
– Да. Здесь они встречаются редко, но всё-таки попадаются. Детекторы на них реагируют с задержкой. Если не заметили визуально и шли тесной группой – могли влететь.
– Но надо же что-то делать!?
– Что?
– Не знаю.
– Я тоже.
* * *
Немой какое-то время смотрел, как Доцент ходит из угла в угол. Он чувствовал, что Инга и Стоматолог живы. Встревожены, но не испуганы. Больше ничего он сообщить не мог, потому и не говорил. В «Монолите» проще. Если ты знаешь что-то, то это знают все. А этим учёным попробуй что-то объяснить – повалятся градом всякие «что?», «почему?» и «где?» Причём каждый вопрос повторят раз по двадцать, а толком ничего не поймут. Так бывает у людей: знает человек много, но понять не может.
Однако Ингу всё равно нужно выручать. С нею трое опытных сталкеров, но сами они могут и не выбраться. Как это сделать? У него появилась идея. Откладывать причин нет, значит, выполняем. Он взял со стойки автомат Доцента, сдёрнул с антабок ремень и вышел из комнаты.
Валявшийся на полу в баре Ганжи пёс встретил Немого поднятой головой. Двуногий подошёл к нему и пристегнул карабин автоматного ремня к ошейнику. Пёс послушно поднялся. Он уже ходил на поводке и решил, что его поведут в место, где пахнет лекарствами.
– Эй, Немой! На прогулку пошли? – крикнул ему в спину Ганжа.
Немой обернулся и кивнул.
– Один? Опасно ведь! Возьми кого-нибудь. Вон хотя бы Вано.
Вано, только что сменившийся с караула, поднялся. Спросил:
– Куда идём, да?
– Учёных искать, – ответил Немой и вышел.
Вано, подхватив дробовик, пошёл следом.
– Далеко идти? Собраться надо?
– Нет.
Они быстрым шагом вышли за восточные ворота и свернули влево, на дорогу, по которой трое суток назад ушла научно-оперативная группа. Пёс оживился, нюхал воздух и тянул Немого вперёд. Тот с шага перешёл на лёгкий бег. Сзади топал Вано. На ходу он спросил:
– Он чует их, да?
– Чует. Давай быстрее! – поторопил Немой.
– Вано и так уже даёт без передышки! Нет чтобы попросить: «Вано, давай пожалуйста!» – вот тогда Вано даст.
За псом они бежали около часа, то и дело переходя на быстрый шаг. Наконец в небольшой осиновой рощице пёс остановился и завертелся на поводке. Немой отцепил карабин. Собака подбежала к толстой осине, встала на неё лапами и гавкнула. Немой присмотрелся и, показав пальцем, спросил Вано:
– Видишь?
– Где?
– Три метра от земли. Радиус – метров десять.
– Да. Ветки не на своих местах.
– «Пузырь». Был внизу, потом переместился. Группа там. Рубим вон то дерево.
Пёс, усевшись в снег, наблюдал, как двуногие колотят по дереву металлом. Вскоре осина наклонилась и повалилась кроной прямо в аномалию.
– Возвращайся, – сказал Немой Вано, убирая топорик. – Предупреди.
И пополз по срубленной осине вниз. Балбес немного покрутился внизу и тоже полез следом, обдирая когтями древесную кору. Вано побежал по их же следам обратно к базе.
* * *
Собака возникла буквально из воздуха и сразу кинулась на Лёху. Лис и Щуплый, игравшие на маленькой магнитной доске в шахматы, вскочили, хватаясь за оружие. Следивший за игрой Лёха не успел и был беспощадно облизан широченным слюнявым языком. Хвост Балбеса мотался из стороны в сторону с такой скоростью, что казалось, он сейчас оторвётся. Следом за ним появился Немой, державший в руке поводок.
– Ну, наконец-то, – устало произнесла Инга. – Вода уже кончалась.
– Ушли на два дня. Тревога на третий. Вас ищут.
– Я знаю. Как будем выходить?
– Собака выведет.
Инга кивнула.
– Ребята, поднимаемся!
Немой снова зацепил карабин за ошейник и, когда все взялись руками за ремень, сказал:
– Балбес! Жрать!
Тот встряхнулся головой и потянул их в нужную сторону. Слово «жрать» он научился понимать даже раньше, чем свою кличку.
Ещё о собаке
Что-то не то с Зоной творилось. Он вышел с Кордона шесть часов назад. Давно уже должен был выйти к Тёмной долине. Но – всё та же тропа, невысокие кусты вперемежку с ёлками и падающая сверху серая изморось. Как будто по кругу идёшь. Он даже насадил на сук дерева консервную банку, чтобы проверить это, но банка снова не попадалась. Потом начал считать шаги. На третьей тысяче сбился, и всё те же ёлки и кусты вокруг. Ни одного строения. Что за чертовщина? Уже не меньше десяти километров прошагал. Посмотрел на часы – два. Ну, правильно. Вышел в десять, не торопясь шёл, да с грузом – как раз так оно и выходит.
Иногда по сторонам попадались аномалии. Он останавливался и доставал детектор – пустые. Неудачный день, невезуха сплошная, не зря Волк его отговаривал идти. «Иди через Свалку, бандитов прижали», – говорил. Надо было слушать умных людей, дорога там прямая. И пацаны знакомые тоже идти отказались. И серая хмарь эта, солнца не видно. Бесит. Двустволка и рюкзак всё сильнее давили на плечи. Сапоги промокли, портянки впитали воду. Ладно, хоть грязи особой не было. Тропа изрядно заросла.
Всё-таки нужно было отдохнуть. Привал. Он выбрал местечко под крупной осиной, сбил с травы капли влаги и кинул подстилку. Сбросил рюкзак, прислонил к стволу ружьё и уселся, блаженно вытянув гудящие ноги. Подумал: «Так. Заблудился. Надо определиться, где я. Но для начала перекусим».
Компас был с собой, конечно, но особого доверия в Зоне к таким приборам нет. Решение в подобных случаях простое: залезть повыше (да хоть на ту же осину!) и осмотреться на предмет ориентиров. Не пустыня Сахара, в конце концов. Разберёмся, куда идти. Но сперва… Он расстегнул рюкзак и достал то, что в шутку называл «ланч-боксом» – пластиковую герметичную коробку. Открыл её. Внутри была варёная картошка и большой кусок колбасы.
«Ещё тёплая».
Только он это подумал – услышал над плечом тяжёлое дыхание. Повернул голову и замер, глаза изумлённо расширились. В упор на него смотрел здоровенный слепой пёс. Принюхиваться начал – вот почему он его и услышал. А не открыл бы коробку – он уже и глотку бы перекусил, наверное! Здоровенный. Такие в одиночку не бегают, наверняка стая тут же рядом. Тем временем пёс вытянул шею, аккуратно вытащил у него из коробки колбасу и в два глотка расправился с нею. Сталкер потянулся левой рукой к ружью.
Сзади раздался голос:
– Балбес, фу!
Рука сама отдёрнулась от оружия. Он выглянул из-за ствола. Метрах в пяти стоял человек в глухом шлеме, светло-зелёном комбезе и таком же бронежилете. В руках у сталкера была СВД.
– Да ты-то чего дёргаешься? Я собаке говорю. – произнёс сталкер, подходя ближе. – Привык он у нас к подачкам, а уж колбаску как любит! Извини, мужик, обожрал он тебя. Ты кто?
– Я это…
– Ты – Это? Странная кликуха.
– Нет! Я – Рубик. На Кордоне так прозвали. А это? – он покосился на пса. Тот облизывался.
– А это – Балбес, наш почётный сталкер. Да ты не бойся, ручной он, кого попало не грызёт. Если сразу вцепился не в тебя, а в колбасу, то и не тронет. Ты куда шёл-то? Здесь, учти, места нехорошие.
Справа подошли ещё трое. Здоровенный амбал с автоматом, второй – с дробовиком, и третий – с каким-то прибором, который он держал в руках. Такие же зелёные комбезы и броники, как у первого. «Свобода», значит. Да, вон и нашивка у амбала на рукаве. Ну, слава Богу, что не бандиты.
Рубик поднялся и сказал:
– В Долину шёл. Там, говорят, работа сейчас есть для всех. Но вот, похоже, что заблудился.
– Это не то слово – заблудился! Ты чуть к Тёмному Кордону не вышел, немножко оставалось, – сказал амбал, который, по-видимому, был в группе старшим. – Туда даже мы не ходим. Там бы тебя и нашли. По весне. Ладно, топай с нами, мы как раз в Долину и идём. Держись к Стоматологу ближе.
– Лось, – сказал тот, что со снайперкой, – у него Балбес колбасу съел.
– Будет о чём у Ганжи рассказывать. Зато нашёл. Мы бы точно мимо прошли, а он бы вышел прямо в гости к кровососам.
Про изделие № 2
Карыч в последний раз бросил кубики. Его могло спасти минимум пять двоек, выброшенных первым же броском с руки. Выпала дребедень. Он попробовал набросать шесть шестёрок – тоже не вышло. Получилось только три.
– Твой выигрыш, Хомяк.
Маленький толстый сталкер, довольно улыбаясь, подтащил к себе коробку шоколадных конфет.
– А вот что ты с этим выигрышем делать будешь? – спросил Карыч.
– Как что? Что можно с конфетами сделать? Съем, конечно.
– Э, нет! – Карыч покачал головой. – Это только кажется, что у вещей одно-единственное предназначение. А на самом деле с ними много чего сделать можно. Вот, например, те же самые конфеты можно в ловушку для тушканов зарядить. Тушканы шоколад обожают.
– Чё, правда?
– Отвечаю. Обожают они шоколад, чуют его издали и выслеживают того, у кого он есть. Вон Рига недавно ходил на склады, так тушканы ночью подкрались, прогрызли палатку, рюкзак и выжрали плитку «Вдохновения». Больше ничего не тронули, только шоколадку.
– А он не рассказывал.
– О чём тут рассказывать? Сам виноват. Шоколад надо в пакет полиэтиленовый класть и завязывать. Но есть и более интересные способы применения самых обычных вещей. Вот, к примеру, презервативы… чего ржёте, как удавы? Нет, не в качестве шапочки при выбросе. Слушайте лучше.
* * *
Туман, которого друзья по им одним известной причине часто звали Сиреневым Туманом, или просто Тумой, отодвинул старый деревянный поддон в сторону. Поддон рассыпался.
– Кабздец дровам! Вот она, нычка. Вроде не ползал никто.
В ничем не примечательной бетонной стене была небольшая стальная дверца. Карыч, стоявший с автоматом наготове, сказал:
– Забирай барахло.
Туман наклонился, посветил внутрь фонариком и издал довольный возглас. Но сразу после этого сказал:
– Да чтоб тебя!
– Что там? – спросил Сява.
– Сидор внутрь откатился.
– Тогда лезь и извлекай!
Туман сбросил рюкзак и сунулся головой внутрь. Изнутри донёсся его голос:
– Пацаны! Вам надо это видеть!
Он ловко пролез в люк. Сява заинтересованно заглянул в него, но ничего не разглядел.
– Тума, что нашёл?
– Забирайся, увидишь! Только осторожно, тут обломки вентилятора.
Пару минут ушло на то, чтобы передать внутрь рюкзаки. Влезший последним Карыч присвистнул.
– Нехило. Что это, как думаете?
Вдоль стены стояли стеллажи, на которых лежали листы и болванки металла.
– Не загадка, – луч фонаря метнулся по стеллажам. – Вон та, красная – медь. Жёлтая – латунь. А серебристая – никель, наверное. Тут был цех обработки, а цветмет хранили на отдельном складе. Вот он и есть. Устанем вытаскивать!
Карыч прошёлся вдоль стеллажей. Не то чтобы уж прямо не унести было всё это, но зашли действительно удачно. Хабар, который Туман припрятал в случайно подвернувшемся люке, не шёл ни в какое сравнение с этим складом.
– А говорили, что внутри цеха аномалий полно и ничего путного нет.
– Так и есть. «Шокеров» хватает в зале, вот сюда никто и не забрался ни разу.
– Тогда выходим? Надо пацанов собирать, выносить это всё.
– Не спеши так, – сказал Сява. – Дверь наружу открывается. Давайте её вышибем. Может, там ещё что толковое найдётся?
Пацан сказал – пацан сделал. Дверь после дружного натиска повисла на одной петле. Сява осторожно выглянул и несколько секунд присматривался.
– Вроде чисто.
Бандиты, держа оружие наготове, вышли в полутёмный коридор. Карыч запустил вперёд гайкой. Та глухо простучала по линолеуму. Ни вспышек, ни треска разрядов. Чисто. Сява пошёл по коридору, читая таблички: «Начальник цеха», «Мастер смены», «Медпункт».
– Опа! Туман, выбиваем эту.
Грохнул выстрел охотничьего ружья. Дробь вбила замок вглубь. После пары пинков дверь распахнулась. Стеклянные шкафчики были пусты, а большой стальной шкаф, стоявший прямо напротив двери, был открыт нараспашку и пуст. Надеждам Сявы найти какие-нибудь полезные таблетки не суждено было сбыться.
– Облом! Вывезли всё.
Дальше коридор поворачивал под прямым углом. Поднятая Карычем с пола гайка снова полетела вперёд. Мелькнула оранжевая вспышка.
– «Трамплин», пацаны. Здесь не пройдём.
– Ладно, идём назад, – сказал Сява, кивнув.
Он повернулся и замер. Гильза, выброшенная Туманом после выстрела, подскочила в воздух и снова упала на пол. В дальнем конце коридора из открытой двери выплывали какие-то ящики и железяки.
– Что за?..
– Атас, пацаны! Замрите, – прошептал Туман.
– Да что такое?
– Полтергейст. Сейчас кидаться ими начнёт. Давайте в медпункт отойдём.
В медпункте тоже было заметно, как шевелятся на столах листы с выцветшими следами шариковой ручки. Один из столов оторвался от пола, но опустился назад.
– Туман, объясни, – сказал Карыч.
– Что объяснять? Полтергейст это, пацаны. Не слышали?
Карыч и Сява переглянулись.
– Краем уха. Излагай.
– Короче. Это мутант такой. Сам невидимый, но может вещами кидаться. Глаз у него нет, он тебя не видит, но движение ощущает. Пока стоим – он нас не тронет. Но если с места сойдём – вот этот стол в нас и полетит.
– Ага. И то железо в коридоре!
– Оно тоже.
Сява оглянулся в сторону входа. Нет, «трамплин» перегораживает проход качественно. Не пройти.
– А если медленно?
– Бесполезно. Это он в каком-то из кабинетов сидит. Рядом совсем.
Карыч лихорадочно раздумывал. Мутант кидается вещами? Хорошо. Зер гут. А если?..
– Туман, а что, если вещь будет совсем лёгкой? Или маленькой?
– Ему всё в дело пойдёт.
– Не скажи. Гильзу он сразу на пол бросил. Мелковата она для него. А стол наоборот тяжёл. Значит что?
– Что? Да не грузи уже!
– Значит ему надо много больших, но лёгких вещей.
– Хочешь одежду ему выкинуть? Тряпки он изорвёт.
– Не одежду.
Карыч полез в карман и вытащил пачку презервативов. Сява и Туман выпучили глаза.
– Э! Братан, ты чё предлагаешь?
– Не то, о чём все подумали. Надувайте их!
Карыч раздал упаковки с резинками и, подавая пример, надул первый презерватив. Потом завязал его узлом и выкинул получившийся воздушный шарик в коридор. Туман последовал его примеру. Два надутых презерватива закружились в воздухе. К ним присоединился третий, надутый Сявой. Этот сразу лопнул, но бандиты уже надули ещё три. Ящики, висевшие в воздухе, посыпались на пол. Полтергейст увлечённо жонглировал новыми игрушками, не обращая больше на людей никакого внимания.
– Ну, а теперь ходу, пацаны! Только не торопясь.
Пока шли, надутые презервативы то и дело летели в них, отскакивая от голов и спин. Мутант развлекался как мог.
* * *
– Вот так, ребята. В эти презики спички заворачивают, иногда патроны в них держат, или ещё чего, что отсыреть не должно. Тогда тоже пригодились. А вот для этой коробки конфет, найденной в заначке у Зюзи, который вчера сдуру залез в «фантом» и не нашёл ничего умнее, чем застрелиться, лучшее предназначение – это пойти на общак и быть съеденной за чаем. Вот и пацаны согласны. Ты намёк понял, Хомяк? Тогда айда за водой.
