Игорь Матрёнин
Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Научите меня хоть что-нибудь делать!

Как-то вдруг выплыла из памяти хулигана очень смешная картинка с одной из моих самых дурацких работ…

«Книго-музыкальный» магазин «аж на самой» Тверской. Начальство различных рангов – учредитель, его помощник, генеральный директор, да администратор сплочённо встали в кружок и, сдвинув головы и плечи и уперев руки в боки, очень серьёзно обсуждают чрезвычайно важные вещи, ну скажем, куда переместить стенд с новинками.

А «сблизились» же они все, как на подбор, словно персонажи знаменитого гейского комикса от Tom Of Finland – плечищи, спинищи, ляжки, задницы и даже мошонки так чрезвычайно и просто карикатурно развиты, что бедная «джинсура» просто трещит и лопается по швам («скузи», такая уж суровая правда живой природы). И вот стоят они, такие нелепые в своей важности и двусмысленности, а вокруг ещё «невзначай» выставлена куча дорогущих альбомов с гомо-эротикой (такая уж была магистральная политика магазина, почему-то…), и выглядит это настолько потрясающе, что я до сих пор загибаюсь от лучистого смеха.

Где же я только не имитировал кипучую деятельность…

А знаете что… Я очень хочу научиться строить дома из тёса, обжигать кувшины или рисовать портреты, серьёзно! Что-нибудь уметь делать настоящего, осязаемого, овладеть благородным ремеслом, что кормило бы мою семью… Научите, прошу! Ответа нет снова…

Говорят, что быть продавцом – это тоже искусство, может быть, может быть… Вот душевная иллюстрация этого смелого утверждения на ярком примере продавца музыкальной аппаратуры из славных 90-х! Вопрос задаёт робкий покупатель, судорожно зажавший за пазухой накопленные рублики: «Извините, а чем отличаются эти модели проигрывателей, по виду очень похожи, а цена разная?..». Специально обученный человек с явной «торговой одарённостью», развалившись и сыто отдуваясь, квалифицированно отвечает с акцентом гопника: «Ну этот пакруче буэт!». И вновь я безответственно хохочу, вспоминая все эти мои «трудовые декады»…

А в самом-то деле, чему веселишься, Игорян? Тебе уже так много лет, а что ты можешь? Песенки? Стишата? Вот эти вот словеса, что строчишь каждый день, будто ты почётный член Союза Писателей, и «десятого с двадцать пятым», как штык прибежишь за авансом и зарплаткой «прозаика»? Приятный баритон с заездом в тенора? Не смеши! А что мне остаётся делать?!! Только и смешить вас, мои верные друзья, что трудолюбиво добрались до сих далёких строк. Что мне делать?!! Подскажите, помогите, умоляю!!! Я не знаю, как жить…

Виноват ли я, что родился таким вот никчёмным человечком? Не знаю… И да и нет… Нет, уж лучше я снова буду горлопаном-клоуном, так я сильнее, обаятельнее и, мать вашу растак, привлекательнее! А вот и я!!! С вами снова целый день-деньской рыжий Гоги на ковре, встречайте и приветствуйте, любезнейшая публика!!!!

Ещё одна ненастоящая работка – торгую раритетным винилом и хорошим настроением на Ветошном переулке, в самом сердце моей Москвы! Заходят типичные, важные и хорошо пахнущие актуальным парфюмом мажористые ди-джеи – девушка и парень. Все такие цветущие и пышущие журнальным здоровьем, и оба в ямайском загаре. Парень демонстративно накачан и одет во всё, что гарантированно подчеркнёт мышцы там, где нужно, девушка же стройна, словно трепетная лань после вынужденной диеты во время засухи на полгода.

Деловито выкладывают флаеры на безалкогольный рейв и всячески заостряют на этом «антиалкогольном начале» наше внимание, дескать, «мы за трезвую энергию, это важно настолько, что мы будем парить ваши мозги весьма упорно, и украденное у вас время – это только вам, несчастным, во благо». Наконец мне всё же удается выпроводить эту утомительную парочку.

И тут по винтовой средневековой лесенке спускается мой сосед и добрый приятель Боря Молчанов. Борян – без всякого сомнения, ди-джей консерватор, а потому, недобро глянув на кричащие пропагандой трезвости флаеры, он авторитетно и категорично заявляет: «Да один х…й бухать будут!». А вот это наш старомодный «ответ Чемберлену»!

Наконец-то душный день за прилавком закончен, и я бреду, раскачиваясь, словно матросик, до холостяцкой каюты. Навстречу, как нарочно, попадаются крайне неудобные дамы, которые выбирают ту же траекторию следования, и куда бы я вежливо ни смещался, мы неотвратимо почти сталкиваемся лбами. Я привычно психую, но «праведно» пытаюсь гасить «неправедный» гнев, объясняя сию неизбежность тем, что я называю «столкновением интересов». Помогает.

Когда «мудро» осознаёшь, что в коматозном метро впереди тебя нога за ногу бредут ветхие тётушки, томные парочки или праздные иноземцы вовсе не потому, что они собрались тут вместе дружно извести опаздывающего на концерт Игоряна, становится легче. Эти разные люди просто очень устали на работе, а может им просто так хорошо и покойно рядом, и им очень нужно, ну просто необходимо тащиться так вот тихонько, а не нестись сбежавшей с подлодки торпедой, как любишь лишь ты. Словом, это и есть моё спасительное «столкновение интересов».

Но на душе всё равно как-то не так – «сердце тащит коробом», как говаривала Ражевская покойная бабушка, Царствие ей, славной, Небесное. Кстати, ей лицензировано принадлежат ещё такие чудесные перлы, как «на бл…дью руку», что значит «сделано весьма небрежно», и «вытряхаться из блох» – а это уже о противоестественной активности неких торопыг.

Что ж так ломает-то, братцы? Может и впрямь, устроиться куда-нибудь, поближе «к труду благородному»? Снова в грузчики что ли? Когда-то, беззаботным студентом, я периодически вкалывал за папульку на традиционном «погруз-разгрузе», если он самозабвенно батрачил на своём дачном участке. Работка была ещё та! Когда после ночных пяти вагонов с текстилём (не знаете, что это такое? Ну и слава Богу!) под утро приходит ещё один «на закуску» с коврами, то хочется просто тихонько спрятаться где-нибудь под пыльными мешками и не дышать – а вдруг не вспомнят про «этого тощего». Тогда я первый раз и испробовал знаменитый «чифирь» – пачка дешёвого чая на жестяную «зэканскую» кружку. Гадость, конечно, отменная, но бодрит, что ваш «кокос», и никакие ковры уже не страшны совершенно – бери, дохо́та больше, кидай, салага, дальше!

Как-то в паузе между бравой погрузкой и не менее лихой разгрузкой мои отчаянные сослуживцы нашли пузырь чего-то, совершенно без опознавательных знаков. Такое ощущение, что это был какой-то денатурат трёхсотлетней выдержки. Долго гадали, напиток для людей там или смертельное средство для травли насекомых и к консенсусу так и не пришли, но… Выпили! К счастью, там оказалось какое-то вполне «злоупотребимое» пойло, а может быть, кстати, и нет, просто взалкать хотелось так, что семижильный организм грузчика в очередной раз не подвёл. Предлагали всем разночинским обществом глоток-другой и одному скромному маленькому инженеру: «Ты чё, выпей, домой к жене придёшь, хоть мужиком от тебя пахнуть будет!». Но он стоически отказался. Много позже я с огорчением узнал, что, как ни странно, именно он-то потом и спился совершенно…

Трудились на этом мужественном поприще представители всех профессий и сословий – могучие пенсионеры, субтильные инженеры, просто бичи, без роду и племени и даже я. Верою и правдой служил там очень крепкого сложения здоровенный старикан поведения не совсем нормального. Был он обладателем совершенно невероятных ботинок с мощными прорезиненными, что ли, носами. Периодически он, явно бравируя, поднимал чудовищных размеров молот и с устрашающей силой ударял им себя по великанскому носку и… Ни ботинку, ни дядьке в нём ничего не было! Затем же он неизменно и картинно заявлял: «Адидас Торшин!», имитируя знаменитую в 90-е глупую рекламу.

Заикнулся про «Адидас» и снова «навеяло» – у нас в «школе дураков» у одного малоприятного хулигана, впрочем, как и у всех мальчиков города, была монструозная вязанная шапка-петушок. На этих символах советской эпохи, как правило, было канонически вышито это самое заветное «Adidas». Но это только, если дикая шапка изготовлялась «по фирме́» – кооператорами, бывшими тогда совершенно вне закона.

Но! Существовали же ещё наши замечательные бабули! Они-то, конечно, были намного слабее «профессионалов в английском» и выписывали на головных уборах любимых внучков что-то совершенно невообразимое. Мы долго соображали тайком, что же было на шапке этого злобного бугая, пока он, почему-то с гордостью не объявил нам фирму-изготовителя: «Збипс!». Можете себе представить: «Zbips», вот умора!

Ладно, пожалуй, в грузчики уж поздновато, да и таких чудо-ботинок я пока не нажил. Дык, граждане-дорогие, я ж оскоромился в младые годы службою в Сбербанке, может туда закинуть моё потрёпанное резюме? Едва ли примут – слишком уж я стал «по рокенрольному» инициативный для такого «тонкого жанру»…

Зато неверная память проделала очередной отчаянный кульбит, и я воссоздал в ней одного очень хорошего дядьку Сергея Иосифовича Шерера, что недолго составлял мне весёлую компанию в этом скучнейшем и тоскливейшем заведении. Человек большого остроумия, жизненной силы и брызжущего оптимизма, он за свою интересную на события жизнь сменил массу разнообразнейших специальностей.

Бывал Сергей Иосифович и в ревизорах. Причём, ревизором он был бесстрастным и бескомпромиссным. Как-то раз он педантично «мурыжил» приёмку строительства аж три дня, не принимая взяток, не поддаваясь посулам и не страшась угроз. На день четвёртый его завели под белы рученьки в потаённую комнатку, где стол ломился такими не советскими яствами и напитками и явно угадывались такие уж запланированные «прочие» удовольствия, включая «излишества всякие нехорошие», что не сломался бы только безумец. Но парадоксальный же Сергей Иосифович разворачивается и уходит! Раздаётся оскорблённый и раздосадованный общий крик: «Сука!!!». Его, разумеется, собираются убивать, и он каким-то просто расчудесным чудом чуть уносит ноги. Благородно? Благородно!

А вот вам ещё потешный анекдот от Сергея Иосифовича, что сохранился в моей бездонной сумасшедшей копилке: в студенческие годы направили его, «не по годам одарённого» уже тогда в некую «научную командировку». И вот, в крошечной сиротской гостинице соседом по комнатке к нему определяют одного странного юношу с чересчур мягкими манерами. Ну, люди все разные, бывают и такие, не всем же плевать на пол и громко матерится. Однако по наступлении ночного времени суток, «мягкий» паренёк начал проявлять необъяснимую активность в общении и закончил свои подозрительные манёвры банальными объятиями под одеялом мирно дремлющего невинного командировочного. Тут молодому и неопытному Сергею Иосифовичу пришлось распрощаться на время с врождённым пацифизмом и отстоять свою честь нехитрым манером – двинуть по башке «геюшку-соседа» увесистым будильником, что к счастью, был на тумбочке у изголовья. Пикантный инцидент был замят моментально и грязный сластолюбец улетучился со скоростью вращения планеты Земля.

Какую же несусветную чушь я пересказываю вам здесь вместо того, чтобы мучительно придумывать фантастический способ существования, при котором всё будет сказочно просто. Ну, к примеру, издам я этот дикий роман, ведь он же немедленно станет бестселлером, и я превращусь в толстопузого миллиардера. А что, вот это мне, пожалуй, и подходит! Так-так, годится-годится!

Тут я как-то неожиданно почувствовал, что путеводитель по моей славной трудовой занятости не в меру затянулся, и энергично решил разделить повествование на две равноправные главы.

А посему заканчиваю первую часть театрального представления «Научите меня хоть что-нибудь делать!» словами безвольного короля из детской пропавшей пластинки про «Царевну Несмеяну», которую всё никак не нарою: «А теперь, сделайте одолжение, переверните пластиночку, а там продолжение…».

P.S. Прошу позволить мне этот совершенно невероятный постскриптум: в этот самый нервный момент правки именно этой главы (!!!) я обнаружил-таки настоящее название потерянной пластинки – она звалась по правде «По щучьему велению», и я сугубо «молодёжно и современно» выкачал её с воровского торрента за две минуты! Простите, любимые авторы, за то, что мне не стыдно… И за то, что я счастлив теперь уже совершенно… Минуты на полторы.

Научите меня хоть что-нибудь делать-2

«Перевернули? Спасибо!» – так начиналась вторая сторона этой самой потерянной пластиночки из безмятежности детства. На меня, маленького впечатлительного мальчика, факт личного с тобой общения сказочного персонажа из винилового диска производил эффект поразительного чуда, какой-то просто таинственной магии, что разливалась по скучной прежде комнате.

Однако возвратимся всё же к моим «трудовым будням и свершениям». Я когда-то читал, что даже Библия, как авторитетно доказано дотошными историками и филологами, есть не что иное, как не слишком логичная компиляция текстов разных временных пластов, не всегда даже тщательно подогнанных. Ну а уж мне-то, игрушечному ненастоящему писателю, думаю, позволительно сшить белыми нитками разноцветные лоскуты воспоминаний, фантазий и разных вольнодумий.

Итак, ещё одна моя фальшивая работка – мне позарез необходимо было «перетоптаться» один голодный месяц, и я с содроганием поступил на службу продавцом сайтов в конторку, назовем которую, скажем, B-52. Предполагался там крошечный формальный окладик, на который я плотоядно и нацелился. А вот трудиться в стиле компании «Гербалайф» заставить себя я не мог просто физически. Кстати, сектантские крики, гимны и аплодисменты безумцев из «Гербалайфа» раздавались за стеной каждое утро и вечер, когда эти помешанные подводили итоги и громко славили отличившихся. Но наша «сайтовая» шарашка, несмотря на каждодневные подтрунивания над «убогими соседями» за стеной не отличалась от «сектантов» почти ничем.

С истовыми, идиотически-деловитыми интонациями в голосе я должен был по сотне раз на дню названивать по совершенно незнакомым номерам уважаемых фирм, некрасиво отвлекая занятых людей, глупо вещая следующее: «Добрый день. Вас беспокоит компания B-52. Мы хотели бы предложить вам сотрудничество…». Сотрудничество! Вы поняли? Сотрудничество они хотели бы предложить! А страстно хотели они лишь одного. Впарить богатеньким простофилям… воздух! А воздух этот – просто-напросто обыкновенный сайтик, который сейчас левой, отнюдь не толчковой ногой сооружает за пару часов любой ловкий студент-программист.

Чтобы хоть как-то описать потрясающий воображение контингент сотрудников (программистов-дизайнеров я не трогаю – люди достойные), приведу пару наглядных примеров. Юноша без лица в ежедневной белой рубашке, выслушав мою, как мне казалось, шутку про любимую фразу, так скажем, простоватых милиционеров или охранников, надолго задумался. Знаменитая фраза эта «прошу понять» обязательно произносится преувеличенно низким мужественным тоном, и наряду с обращением «уважаемый», является спасительным мостиком между нами – пешеходами, автомобилистами, покупателями, посетителями и ними – теми, кто нас строит, поправляет, поучает и наказывает. Словом, любое замечание административного толка должно заканчиваться этим многозначительным «прошу понять». Мой странный коллега по «сайто-продажам» в задумчивости пожевал губами и уважительно изрёк: «Хм, хорошее выражение, надо записать, потом буду использовать в беседах». Он аккуратно достал внушительный ежедневник и старательно и на полнейшем серьёзе зафиксировал эту «мудрость». Я не смеялся. Было жутковато.

Вторым «партнером по бизнесу» была остролицая девушка, которая цельный месяц изводила меня какими-то «хаббардистскими» нравоучениями про то, что «нужно не просто продавать, нужно получать УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ПРОДАЖ!!!». Как мог, я не вступал с ней в интереснейшие дискуссии на эту тему, но пару раз доложил-таки свою альтернативную точку зрения по данному вопросу. В глазах фанатичной барышни выступили слёзы.

Как-то раз ухватистый босс этой нездоровой конторы произнёс нечто вроде пламенной речи, дабы сплотить ряды и выше поднять знамя охвата народонаселения города сайтами. В числе прочего в припадке красноречия была неосторожно высказана святая правда: «Для меня главное и единственное только одно – ПРОДАЖИ!». Встревоженная девица, быстро и нервно стрельнув в мою сторону глазками, вскочила и негодующе вскрикнула: «А как же удовольствие от продаж?!». Опытный и хитрый босс, спохватившись, тут же поправился, вспомнив про свои же лицемерные тренинги: «Да-да, Танечка, конечно! И удовольствие от продаж! Это обязательно!».

Бедная девочка, как она хотела доказать мне правоту своего трепетного принципа, а тут чуть было не произошло предательское крушение идеалов… И от кого пришла беда – от «отца родного», кумира и учителя!

Как вы, конечно, догадались, сил на унизительный обзвон, бессмысленные (никто у меня ничегошеньки не покупал) поездки и встречи с недоверчивыми клиентами мне хватило на неделю. Я понял, что просто тихонько сойду с ума от такого чуждого душе времяпровождения. К счастью, к конторе была прикомандирована серая статная «Волга» с шофёром явственно криминального прошлого. Ежели встреча с очередной «жертвой поголовной компьютеризации и интернета» была на краю земли, то можно было воспользоваться корпоративным транспортом, чем я и немедленно начал «воспользываться»…

Отследить, с кем я веду «деловые переговоры» было невозможно, и я начал совершенно официально кататься по всем музыкальным магазинам Нижнего, со вкусом проводя время в познавательных изучениях ассортимента компакт-дисков, гитар и музыкальной литературы. В конце-то концов, должны же быть сайты и у этой благородной отрасли торговли!

Пишу вот сейчас всё это и думаю – прочитают сии откровения кто-нибудь из участников этой мелодрамы, проклянут ведь! Но назад дороги нет – позади Москва, играем в открытую!

Параллельно в памяти бодро пробегают ещё какие-то нелепейшие способы заработать на жизнь, и чувствую, что не избежать нам и третьей, заключительной главы о моих трудовых мытарствах и неразгаданном доселе призвании.

Об этом, стало быть, позже, а пока о родном Campo Centrale. По наколке потомственного барабанщика Стаса Цалера я угодил в этот магаз редкого винила и всяких там японских «Си Ди», да «Ди Ви Ди», рядом с родным, из детства, ГУМ-ом. Это было вполне достойное такого «классического представителя богемы», как я, место. Ну как же – в двух шагах Кремль, лавка для элитного сноба-меломана, внутренности моей комнатки обставлены с упрямой претензией на «стильность». На втором этаже, куда вела почти средневековая крутая лестница, жил под заунывные хаусовые «умца-умца» отдел ди-джейского барахла, что подтверждалось ежедневными набегами «наркотов» всяческого толка – от «скоростных и кокосовых», до малахольных «укурков» (все они, видимо, были ди-джеями),

Кстати, к ним, моим хаусо-трансово-драм’энд’бейсовым соседям часто забегал наверх на второй этаж долговязый глазастый наркоман по кличке Колпак. Каждый раз он пожимал мне руку обеими своими здоровенными клешнями и необыкновенно душевно говорил: «С праздником!». Всякий раз. Даже если захаживал пять-семь разов за световой день. Иногда он таинственно спрашивал что-то вроде: «Там наверху… Много?». Имелось в виду – есть ли начальство, светиться при котором он пока почему-то робел. Если мне нужно было отлучиться, то я затворял на время свой виниловый лабаз, и позже открывал ему, когда он уже нетерпеливо топтался у двери встревоженным конём. Тогда он неизменным заговорщическим тоном вкрадчиво ворковал мне: «Вы чё там, дуете, да? Вы не бойтесь, не закрывайте…». Намекая, видимо, что свой он просто в доску, и не выдаст никого и никогда, а верить можно просто, как родному – двери настежь и «забивай» всем дружным коллективом.

Покупателей у нас не было совсем, что мне, «кипучему лентяю», очень нравилось. Денег, соответственно, тоже не случалось, что несколько удручало. Но денег у меня вообще не было никогда, и я давно научился жить совсем без них. Это очень и очень сложное искусство, почти как просветление в «дзэне», но это уже отдельная, следующая глава…

Искусство жить без денег

Главная заповедь адепта этого способа жития – никогда не нервничать, не паниковать и не расстраиваться от их отсутствия, ибо… деньги всегда будут! Как только ты успокаиваешься, изощрённый на придумку мозг тут же выдаёт тебе весьма лёгкий и приятный выход из ситуации (ну или неприятный).

Во-вторых, когда паника прошла, нужно спокойно и хладнокровно перебрать в памяти друзей, знакомых, родителей-родственников, словом тех, кто теоретически может посочувствовать «богемному» приятелю и отпрыску. Да-да, для того, чтобы деньги безболезненно выдавались, нужно обязательно представлять что-то из себя в этом «аристократическом» смысле, ну или на крайняк, хотя бы казаться таким, но это уже халтура, которую я презираю.

Дело в том, что люди, ну, скажем, большинство из них, живущие так называемой «нормальной» жизнью: учёбка, работка, семья, дети, зарплатка, отпуск, выходные, телевизор, евроремонт, Турция-Италия-Египет, футбол по субботам, шоппинг, пенсия, размен квартир, мебеля́, окна-стеклопакет, любовницы-любовники, разводы, кредиты, свадьбы, сантехника Grohe, Камеди-Клаб, соцсети и прочее, прочее, прочее, прекраснейшим образом осознают, что находятся в каком-то бесконечном адском беге по кругу.

И ты, неприкаянный, для них воплощение всего того, чего они себе никогда позволить не смогут – не думать обо всём этом вышеперечисленном «благолепии жизни»! И тебе, тому, кто сладко спит до обеда, неделями вдумчиво «синячит», посещает невероятным образом все более или менее значимые концерты и выставки, не работает (в социальном понимании этого слова), не имеет своего жилья, а лишь сочиняет нелепые песенки, они дадут денег, даду-ут.

Потому что – раз! Юродивый на Руси кто? Пророк и святой! Два! Все «нормальные особи» панически боятся оказаться на моём месте, ибо страшно, аж жуть… Три! Я – «живой символ» недоступной для них свободы! Четыре! Я – поэт и музыкант, и мановением руки могу заставить их плакать и смеяться. И самое главное, я здесь, я рядом, свой, можно сказать, семейный придворный шут! В общем, несмотря на презрение, раздражение и зависть – ДАДУТ!

Нельзя, конечно же, сказать, что я вовсе никогда не работал и не работаю и теперь. Но! Если не считать позорного прокола – работы в Сбербанке, куда меня запрятали «заботливые» родители после казуса учёбы в Университете (об этом отдельный саркастический рассказ), то мои специальности – это пристанища классического маргинала: грузчик, охранник, сторож, продавец, курьер и всякое «такое-другое» не менее серьёзное времяпрепровождение. И я горжусь этим, хоть и несколько по-детски, конечно. Как, к примеру, гордится своею доблестью настоящий вор в законе, который никогда на державу не горбатил, «официяльно» не женился и в армии почетной службы не тянул.

Короче, категорически резюмируя, высшим искусством жить без денег (а никак не плебейским ремеслом) овладевают лишь упорно прошедшие, словно в далёких монастырях Шаолиня, многолетие практики, либо немногие спонтанно и мгновенно просветлённые. Такие, как я.