Игорь Евгеньевич Овчинников
Империя 753
Не смотря на то, что наступил Последний час, со всех сторон слетались пузатые военные вертолеты и приземлялись на уступы Зиккуратов, высаживая солдат. Целые легионы растекались по внешним лестницам дворца.
Я подлетел к пропускному пункту. Из экрана моего «Тумульта» на меня смотрел лысый солдат безучастным взглядом.
– Документы, – сказал он.
Я переправил криптоданные на его консоль.
– Шифры устаревшие, – промолвил солдат.
– Но они сегодняшние. Понимаете, у меня важная депеша по поводу Бюро. После «Последнего» это будет не актуальная информация. И как вы понимаете, новые шифры я ещё не успел получить.
Солдат отвернулся, что-то спрашивая, видимо у своего напарника. Я заметил на его затылке шрам, странным образом похожий на мой.
– Ваши шифры, действительно, сегодняшние. Но сейчас, к сожалению, мы не можем проверить вашу личность. Поэтому во дворце вас будут сопровождать.
Связь закончилась. Магнитное поле пропустило меня дальше ко входу в Зиккураты.
Наконец я приблизился к грандиозным воротам, в которые входили множество кабелей и линий передач из того золотого пути. Это место охраняло сотня дронов и сильное магнитное поле, которое никому не давало пройти. Я мог бы применить свой генератор электро магнитки и ослабить поел, но дроны меня сожрут там тут же. Нет, все-таки других планов по проникновению В Зиккураты я не вижу, кроме как в лобовую.
Я влетел в гаражный отсек, расположенный возле врат. Внутри меня поджидал лысый солдат с таким же шрамом на затылке, как у того на пропускном пункте. Солдат представился и молча повел меня к центуриону. Зиккураты внутри были мрачны. Местные залы освещались редкими тусклыми фонарями, теряющимися где-то в глубине сводов. Персонал Дворца был угрюм и хмур. Никто не обращал на меня внимания. Все безучастно сновали по своим делам.
Солдат провел меня в узкий коридор, за стенами которого слышался не перестывающий лязг. Где-то в конце коридора из боковой арки выбежал голый мужчина без первичных половых органов. Он неестественно озирался по сторонам. Все его движения были пугающими. Мужчина посмотрел на меня. Его лицо избороздила чудовищная гримаса: рот хаотично дергался во все стороны, но глаза и брови вовсе не двигались и оставались спокойными, как у мертвого. Тварь завыла зверем и бросилась от меня в противоположную сторону. Персонал Дворца сработал мгновенно. Из той арки, от куда вылезло существо, выбежали двое лысых санитар в белых халатах и быстро связали беглеца.
Мой проводник, не обращая особого внимания, как будто перед ним будничное зрелище, повел меня дальше. Пугающие существо продолжало страшно кричать.
– Зачем ты кого-то привел в Последний Час? – доносился мерный, спкойный голос центуриона из-за двери его кабинета. – Я хотел отдохнуть.
– У него депеша на счет Бюро. – отвечал мой проводник.
– Бюро. Смешно. Вводи.
Через секунду появилась лысая голова солдата со словами: «проходит».
За столом сидел худой центурион. Он устало тер висок и посматривал своими белесыми глазами на куранты Последнего Часа, которые весели у него в кабинете. Центурион был в парадном мундире.
– Скоро, скоро, скоро все закончится, – шептал он.
Центурион запустил руку, которой тер висок, в свою густую шевелюру.
– Не будет Бюро, не будет. Приказы. Черная дверь. Говорят, прислуга слышит от туда голоса. Они вечно диктуют слова. Но туда запрещено входить, даже генералам. Вы слышали об этом, сэр в очках?
Центурион обращался явно ко мне.
– Голоса противоречивые. Бывает они поют, бывает кричат и проклинают. Черная дверь – там изначалье.
– Что за черная дверь?
– Я не знаю. Извините, помутился рассудок. Волнительное время. Порталы дано не открывались. Все должно пройти идеально.
– Что за порталы?
– Врата в новую Империю. Они ведут подсчеты. Что вы хотели сообщить на счет Бюро?
– Это дело касается Императора. И я только с ним буду разговаривать.
–Император? Смешно! Но вы не знаете! Да! Вы не знаете! Вы не испугаетесь, как эти генералы! Как я!
Центурион рассеяно начал водить по столу руками в поиске чего-то.
– Ваши ребята имеют допуск к Императору. Вот вам карточка. В последнее время вы у нас не часто появляетесь. Вас уже все забыли, но карточка поможет.
Центурион передал мне пластиковую карточку красного цвета.
– Императора вы найдете сами. Теперь я могу отдохнуть. Все кончено!
Я вышел из кабинета Центуриона.
Шеренгами по два легионеры проникали в обволакивающую, похожую на облако, субстанцию и исчезали. С террасы до меня доносился зычный голос, выкрикивающий команды солдатам.
Порталов было очень много. Я насчитал около десяти. Остальные терялись из виду за изгибами переходов внутри террасы. От каждого портала тянулась вереница легионеров. Я снял очки, чтобы увидеть происходящие в истинном цвете.
Картина поражала. Войны стремились в совершенно другие миры, чтобы навязать свою гегемонию.
Техника проникала через более широкие переходы. Неповоротливые танки, ощетинившиеся самоходки и груженные солдатам бронетранспортёры растворялись в порталах. Пузатые вертолеты и элегантные истребители в разобранном виде доставлялись в другой мир тягачами.
В этом копошение, словно в термитнике, проглядывался сложный алгоритм, алгоритм, исходящий одновременно и сверху и снизу, и одновременно не до конца понятный ни для солдата, ни для его начальника. Потоки схлестывались. Однотонной хаки смешивался, превращая солдат в извивающуюся змею. Элементы Легиона теряли индивидуальность. Здесь и сейчас они единое тело, единое сознание, единый организм. Любое их решение сводится к рефлексам и приказам. Шаблоны выходят на первое мест, прогоняя любое вольнодумство. Один выкрикнет: «Абсолотус», многие не задумываясь подхватят: «За Империю!».
Я вновь вернулся в изумрудный мир, надев очки.
Император ждал наверху своего часа. У меня даже нет оружия чтобы его убить. Но зачем мне выполнять бессмысленные задания Бюро? Они хотели меня всего лишь убрать таким образом. Бюро запустила меня, как смертника, чтобы проверить насколько к себе позволяет подпускать Империя. А Империя в свою очередь запустила меня в Бюро, чтобы проверить то же самое, только со стороны Бюро. Забавно быть марионеткой в руках двух куловодов. Или никточки настолько спутались, что левая рука не ведает, что творит правая?
Когда я увижу Абсолютуса или того, кто сидит вместо него, я спрошу только единственное: «Сколько можно?»
Я побрел дальше. По коридору ходили патрули легионеров, но они меня не замечали. Я подошел к платформе. Рядом стоял терминал, на котором работал местный техник. У него был совершенно пустой взгляд, на лысой голове виднелся шрам похожий на мой.
– Место назначение: Императорский Пик? – спросил он унылом голосом.
– Да.
Я взошел на круглую платформу. Техник что-то покрутил на панели терминала и я понесся в верх.
Конец близко. Сейчас умереть не самое страшное: страх пропадает, когда нет путей отступления. Чего я сейчас по-настоящему боюсь? Наверное, того, что не получу ответы. Мне страшно, что перед смертью на вопрос: «Стоило ли это того?», я не смогу ничего ответить.
Переходы между этажами мелькали в моем изумрудном мире со все увеличивающийся скоростью.
Когда конец близок, наступает смирение и вместе с тем возбуждение. Глядя в бездну, ты чувствуешь себя, как никогда, уверенно. Все тревоги жизни улетучиваются, есть только пьянящая смелость.
Круглая платформа начала замедлять свое до того стремительное движение.
Когда конец близко, мир, погребенный под суетой жизни, возникает из-под развалин памяти. Моменты, ради которых и стоило жить, проносятся, как товарный поезд разбырзгивая несяные кляксы радости и мимолетного счастья. Жарки день. С кем-то. Один. Смех. Свет. Глаза над всем. Они даже до сюда добрались. Я думал, что хоть сейчас, под конец, я от них избавлюсь. Но нет они еще до сих пор со мной.
Платформа встряхнула меня – остановилась. Передо мной разошлись стеклянные двери.
Я вошел в стерильно бело-зеленную комнату с аркой. Здесь никого не было. По углам комнаты стояли статую, изображающие обнаженных мужчину и женщину. От куда-то доносилось странное бульканье. По стенам ближе к потолку шли провода и трубы.
Я прошел в арку и оказался в белоснежно-зеленном павильоне. Мои шаги по бело-зеленному кафелю отдавались эхом. По всему павильону: по станам и потолку, продолжали виться трубки. Их конечной целью была кровать, окруженная капельницами, аппаратами искусственного дыхания и десятками датчиками, отслеживающими состояния больного. Сама кровать была пуста. Император скорчившись сидел в кресле. Он наблюдал за мной. Его опавшие, поседевшие и уже несколько раз пожелтевшие усы не взывали больше к любви и доверию, как на фотографиях. Назвать этого дряхлого старца былой тенью Абсолутаса, значит оскорбить понятие тени. Это была живая мумия, обтянутая даже не пергаментом, а пищевой плёнкой. Через кожу можно было просмотреть кости и сухожилия. Если пристольней вглядеться – можно заметить, как по венамтянется вязкая жиза, которая, скорее всего, являлась кровью. Рядом с Императорм стоял стол с недоеденной трапезой и бокалом недопитого вина.
Абсолутус продолжал смотреть на меня своими бесцветными глазами. Его головая тряслась, как взбаламученный пудинг.
И Бюро хотело убить это? Зачем Империя до такой степени довела Абсолутуса?
Не смотря на весь жалкий вид Императора, он вызывал у меня трепет. Это вырывалось от куда-то изнутри. Это был тот самый Император, при котором я родился, рос и вырос. Я много раз представлял, как плюю ему в лицо, и, когда, такая возможность представилась, я хочу только приклонить колено перед ним.
Гул булькающим звуком расходился эхом по большому павильону.
Я подошел к Императору ближе. Он тоже стал жертвой чужой воли. Никкто не согласился обрекать себя на такое существование. Но кто на это пошел? Бюро, Сенат или те, кто стоят выше над ними всеми.
Я сомневался, что Абсолутус сможет дать мне развернутый ответ на многосложный вопрос, поэтому я спросил:
– Кто?
Абсолустус смотрел на меня снизу-вверх. Он приподнял свою дрожащую руку и указал на бокал вина. Старик хочет выпить. Я преподнес ему бокал. Император вместо того, чтобы взять вино рукой, вытянул немного вперед голову и приоткрыл рот. Я прислонил край бокала к его губам и, боясь дотронуться до его кожи аккуратно начал наклонять сосуд. Темно-изумрудная жидкость хлынула ему в рот. Император жадно глотал вино, но не все попадало в цель и струйки стекали по подбородку. Я отнял от него бокал. На столе взял зеленную салфетку и осторожно начал протирать его лицо.
– Кто? – я вновь повторил свой вопрос.
Абсолутус что-то промычал, потом медленно поднял руку и указал на место за моей спиной. Я обернулся в стене павильона была черная прямоугольная дверь без каких либо знаков. Она даже в очках была темнее космоса.
Та самая тайная комната, о которой говорил Тит и центурион. Я кивнул Императору и пошел к странной двери. Мои шаги отдавались эхом.
Там сидит кукловод волшебник, кто этим всем заправляет. Он-то мне и скажет, что есть Империя – 753.
Я взялся за черную ручку. Моё сердце сильнее забилось Вот он конец.
Голоса.
Их не было.
Волшебник его не было.
Пустота.
Окно освещало комнату. Восходило солнце. Город простирался на весь мир. Не было никаких Дальних Рубежей и Изначалей. Была только бесконечная Империя.
Здесь никого нет. Может они ушли? Но я не видел следов пребывания здесь человека. Может кукловоды не живые? Роботы? Но нет комната была абсолютна пуста и выглядела давно покинутой.
Я рассмеялся меня охватило безумие. Я трясся от смеха и не мог никакостановится. Все так просто и сложно. Это была иллюзия иллюзии. Фонтом, который мы сами создали, всхолили и взлелеяли.
Мне стало плохо от смеха, меня затошнило. Здесь был ужасный спертый воздух.
Не смотря на всё, я продолжал смеяться. Никто не ответит на мои вопросы.
Истина в том, что истины нет. Оксюморон. Как же это смешно.
В какой-то момент я потерял сознание. Во сне я бродил по пруду. Кувшинки мягко покачивались на воде, гордая утка переплывала пруд, на берегу резвились дети со своими родителями. Я подошел к к разломленным зеленным очкам. От них шла пульсация волнами. Я попытался протянуть к ним руку, но они были бесконечно далеко. Всё внезапно рассыпалось. И я оказался в детстве. Рядом тепло мамы и нет этих глаз надо всем. Глаза страха исчезли.
Я проснулся. Вокруг ничего не изменилось. Я встал, отряхнулся и пошел.
В Зале Императора носились слуги, перешёптываясь: «он мертв.» Когда они увидели меня выходящего из черной двери, прислуга со страхом и трепетом воззрели на меня и каждый прекратил суету. Они провожали меня испуганными взглядами, пока я шел через комнату императора.
Вот и найдены ответы, думал я, когда спускался в лифте. Меня сковывал страх. Теперь я знаю правду. За этим не стоит никакой силы. Есть только люди, которые создают себе богов и демонов, чтобы на них переложить свои слабости. Империя стала таким демоном. Какой она была изначально – совершенно не важно. Идеальную Империю создали существа, желая создать утопию, но Империя поглотила их и сама стала существом. Существом алчным, несытным и лживым. Но как бы в своем изначалье Империя не была сильна, она все равно несет в себе семена конца. Как бы политические теоретики не пытались создать совершенную модель, любая модель подвержена энтропии. Даже страх подвержен энтропии, и он тоже может исчезнуть.
Последний Час закончился. Куранты в Зиккуратах сломались и показывали число «456». Весь дворец бешено суетился, не понимая, что происходит. В этой суматохе я подобрал брошенный панцирь и шлем легионера.
Надев форму, я вписался в ряды, марширующих в портал. Здесь я уже ничем не могу помочь. Эта Империя будет болезненно агонизировать и в конце концов распадется. Это процесс был запущен до меня и не мне его довершать. Я ничего не могу сделать с Империей 753, но я точно знаю, что я не допущу Империю 754.
Меня обволокло холодной субстанцией. Я вошел в новый мир.