Игорь Евгеньевич Овчинников
Империя 753
– Я пришел в ресторан.
– К счастью для вас у нас остались не зарезервированные столики. Прошу вас.
Метротель повел меня к ресторану, прилегавшему к атриуму отелю. По пути я вглядывался в постояльцев: то центурион, то генерал, то понтифик с любовницей – прелаты, готовившиеся к грандиозной оргии. Развращенные властью они начали упиваться богатством. Их аппетиту нет конца.
– У нас сегодня праздник, – начал не к чему необязывающий разговор метротель, пока мы шли. – Многие дворцовые слуги – слуги, естественно, для Великого Императора, не для нас, простых служителей отеля – переезжают из старого дворца в Изумрудные Зеккураты. Сегодня они решили устроить для себя в честь этого праздник. Собрался весь свет Императорского окружения.
– Думаю, это будет горячее торжество.
– Ох-хо-хо, не сомневайтесь, гражданин Фаберус, все будет исполнено по высшему разряду. А вот и ваш столик. Минутку, сейчас я позову официанта.
Метротель подмигнул мне, указав на столик, покрытый белоснежной скатертью, и скоропостижно отошел.
Я внимательно огляделся вновь. В ресторане находилось пару постояльцев. Никто из них не носил старомодных очков.
– Что будете заказывать, господин? – спросил официант в сюртуке и с бабочкой на шее, улыбаясь ртом.
– Сэндвич … м-м … пожалуй, с тунцом и кофе без сахара и сливок, – ответил я не впопад первое, что пришло мне в голову.
Официант с апломбом глянул на меня и расчеркнул в своем планшете каракулю.
– И это все?
– Я, думаю, да.
– Ваш заказ: сэндвич с тунцом и кофе без сахара и сливок, – отчеканил официант без тени прежней улыбки.
Я кивнул. Он удалился.
Богачи понемногу наполняли зал ресторана, но в их сброде я пока не видел никого похожего на осведомителя. Постепенно ресторан наполнялся типичными звуками для таких мест: звон бокалов и тарелок, ропот голосов и расшаркивание официантов. Всё это под лёгкий аккомпанемент музыкального квартета в конце зала.
Тот же официант вернулся через мгновение, чтобы выложить салфетку и несколько вилок с ножом. Я неловко оглядел все эти столовые принадлежности. Официант ушел.
Гигантская хрустальная люстра весела надо всем, разбрызгивая приятный теплый свет на столики под ней. Такая бессмысленная, гиперболизированная роскошь. Это я ещё не был в Изумрудных Зеккуратах. Наверняка там не только люстры с балюстрадами из изумрудов. Изумрудный клозет для его изумрудного величества, чтоб блистало даже то, чему не пристало блестеть. Простое выпячивание призванное указать на величие. Одних это подавляет, другие от этого черпают потенцию. Жагала Сраму, но не для них.
– Ваш сэндвич с кофе, – официант подошел с подносом, выставляя тарелку с сэндвичем и фарфоровую чашечку с кофе, которая была на блюдце, на стол.
В конце концов, Империя этой роскошью обеспечивает себе лояльность.
Официант положил счет и удалился.
Эта элита возникала случайно. Их подбирали чуть ли не на улице. С ужасным образование и полным отсутствием таланта, они не смыслили ни в политике, ни в экономике, ни в культуре, но, тем не менее, им поручали важные государственные дела и предоставляли членство в совете директоров крупных корпораций. В мгновение ока на них обрушивались тонны богатства. И в силу своего скудоумия они транжирили деньги на роскошь и низменные утехи. А когда происходило пресыщение, когда все, что можно было украсть, украдено, к ним приходила осознание всей четности их трат. Но было уже поздно: к тому времени они исчезали целыми семьям. Был «подающий надежды» чиновник. Все его превозносили, чиновник блистал своим непроходимым талантом, а потом в какой-то момент он исчезал из поля зрения и из повестки дня. О нем более никто не слышал. Большинство не знало, куда они пропадают, потому что и не собирались их искать: уж кто-кто, а народ понимал всю никчемность своих народных избранников. Хотя мне было известно, что иногда к этим исчезновениям прилагало свою руку Бюро, но эти дела моих нанимателей были каплей в океане. Через какое-то время на освободившиеся места приходили такие же существа, подобранные на улице и возведенные в ранг королей. Часть все-таки элиты была не случайна и действительно происходила из старых родов, но они всецело были лояльны Императору, и их было очень мало.
За соседним столиком началось громогласное веселье. Я обернулся. Среднего возраста патриций рассказывал историю о том, как какой-то господин перепутал цилиндр с цилиндром другого богатея, а потом отказывался соглашаться, что проявил оплошность и не возвращал цилиндр истинному хозяину.
– Представляете, – сквозь напускной смех говорил патриций. – А я его и назвал Сониний Гордый.
Все неуверенно рассмеялись, поглядывая друг на друга, чтобы понять в чем соль шутки. Я лично не понял, но мне, слава Абсолутосу, смеяться было и не обязательно, и я преступил к более приятному времяпрепровождению.
Вкусив сэндвич, я заметил, как метротель вводит в ресторан нового гостя. Тот был в плаще, в широкополой шляпе и в очках. Он выглядел подозрительней, чем я. Метротель провел его к столику в начале зала и приказал официанту обслужить господина. Сэндвич с тунцом был прекрасен, но пришлось его отложить. Я щелкнул пальцем – я думал это так работает – и это сработало.
– Чего-нибудь еще желаете? – спросил уже другой официант.
– Можно позвать метротеля по очень важному делу.
– Одну минуту.
Официант удалился. Через мгновение подошел метротель.
– Господин Фаберус, я к вашим услугам. Вы бы хотели осведомиться на счет сегодняшних увеселений?
– Нет, вы не можете подсказать, кто вот тот господин в очках, который только что зашел.
– Если не ошибаюсь – господин Попанз. Так он, по крайне мере, представился. Вы с ним знакомы?
– Нет, а в каком номере он проживает, не подскажите? – я выложил золотой динарий на стол.
– Конечно, подскажу, господин Фаберус, – понимающе подмигнул метротель, забирая монету.
Он на секунду замолк.
– Ах вот, значит, мистер Попанз. 70 этаж, номер – 1234.
– Спасибо.
– Всегда, пожалуйста, – Метротель отлучился от меня.
Попанз сидел, озирая ресторан, сквозь стеклышко своих очков. Я оплатил по счёту сэндвич и направился к выходу. Когда я был близко к столику Попнза, тот пристально уставил свои очки на меня. Я не мог разглядеть, смотрит ли он на мое лицо. Такие очки уже никто не носит. Это точно осведомитель, по крайне мере, тот, кто больше подходить под его описание. Я быстро вышел из ресторана.
У лифта скопилось много людей. Все они были навеселе в предвкушение пикантных развлечений. Я встал рядом с ними в ожидание лифта. Звоночек брякнул и двери отворились. Я не хотел ехать с этими людьми, потому что местный этикет этого не позволял, но, окинув быстрым взором атриум, я заметил пальто и шляпу Попанза. Он шел с мужчиной. Скорее всего, с Титом. Мне пришлось прошмыгнуть в лифт вместе с улюлюкающей толпой.
– Вам какой этаж? – спросила дама с собачкой из их старой стайки.
– 68.
Прозрачный лифт взмыл верх с такой скоростью, что у меня заложило уши. Через стекло я мог видеть весь атриум как на ладони. Метротель встречал на входе высокопоставленных гостей, а Тит с осведомителем шли к дверцам другого лифта, делая вид, что о чем-то разговаривают.
Лифт остановился и громкая процессия высвободила и без того узкое помещение. Я уже обрадовался, что остальной путь я проведу в блаженном одиночестве, но дверь задержал громадного телосложения человек.
– Вы наверх, – спросил он низким, немного дрожащим голосом.
Я кивнул.
– А ну хорошо.
Великан был одет в просторную белую рубаху, закрывающей всё его тело, но на шее было видно, как заканчиваются шрамы, вероятно, начинавшиеся на спине и груди. Сам гигант сильно потел, а его глаза судорожно бегали из стороны в сторону.
– Фантомы, фантомы, – еле слышно шептал он.
Я вышел на 68 этаже, а великан поехал дальше.
На этаже никого не было, только лампы в виде свеч теплым светом освещали пустые коридоры. Я быстро нашел лестницы служебного хода. Здесь было значительно прохладнее, чем на этаже. Размашистыми шагами через две ступеньки, я добрался до 70 этажа. На этот раз коридоры ничем не освещались, и только слабое свечение от панелей лифтов помогало хоть как-то различать предметы во тьме. Я начал судорожно искать 1234 номер, но в коридорном мраке это было сделать не так-то просто. Сильный ветер из открывшейся двери, ведущей в пролет, всполошил развешанные по стенам гобелены. Повсюду нарастал гул.
Трыньк! Створки лифта открылись на мгновение, осветив весь коридор. От туда вышли двое человек. Вскоре свет пропал, вновь ввергнув весь этаж во тьму.
Я прыгнул в углубление за настенным гобеленом с изображением крылатой обезьяны. Мимо меня прошел человек в шляпе рядом с ним мягко ступал по ковру мужчина в кожаной куртке.
– Да, я с этим разберусь, – отвечал человек в куртки на незаданный вопрос.
Это был голос Тита, который я слышал достаточно давно.
Их шаги удалялись в глубину коридора. Я выглянул из гобелена. Они остановились у двери в номер, а потом в него же и вошли, со скрипом открыв дверь. Я выполз из углубления и проследовал к предполагаемому 1234 номеру. Так и оказалось. Не зря потратил свой динарий. Я попытался подслушать, но номера были прекрасно звуко изолированы. Я вновь спрятался за гобеленом напротив номера возле вазы на пьедестале.
«Шепот смерти» я приготовил для быстрого доступа и принялся ждать. Со звенящей тишиной перемежевался гул ветра и едва слышный скрип металла. Что-то примешалось к этому звуку, какой-то шелест ткани и шерсти. Одним глазком я выглянул из гобелена. По коридору тихой поступью шла темная, будто мертвая, фигура.
Откуда это вылезло!? Кровь ударила мне в голову. Фигура подошла к номеру 1234 и неестественно наклонилась, что-то разглядывая на двери. Это создание внушало первобытный ужас. Фигура вновь выпрямилась. Без паники. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Создание повернулось и уставилось прямо в сторону, где я прятался. Мое сердце забилось с удвоенной силой. Я отодвинулся подальше от гобелена. Паника заставляла проглатывать воздух в большем количестве, но я старался не дышать. У меня закружилась голова. Я выставил перед собой «Шепот Смерть», рассеяно припоминая наставления Энея, как пользоваться пистолетом. Мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Неизвестность опасности порождает страх в большей степени, чем сама опасность. Я был уже согласен выйти и открыться темной фигуре, чтобы эта тревога рассеялась.
Шелест приблизился. Слышалось слабое присвистывание. Все ближе и ближе. Я готов был стрелять. Нечто находилось прямо за гобеленом. Странный свист и щелчки раздались практически перед моим носом. Оно знает, что я здесь. Всё! Останусь только я!
Как только я взвел курок, звуки начали удаляться. Через несколько мгновений шелест растворился в глубине коридора. Я выглянул. Темная фигура исчезла. Страх отхлынул.
Через минут десять загремела ручка двери номера и от туда вышел Тит. Он быстрым шагом достиг лифта. Раздался «трыньк» и Тит умчался вниз от 70 этажа.
Темная фигура могла еще прятаться где-то на этаже, но сейчас это меня не заботило: я мог навсегда упустить осведомителя.
Дверь оказалась не закрытой. Везет мне последнее время на открытые двери. Я выставил пистолет перед собой. Внутри номер был явно рассчитан на богача и по своей роскоши приближался к Императорскому люксу. Полоска света падала из спальни, остальные апартаменты были окрашены в цвета предвечерних сумерек.
Аккуратно я отварил дверь. За столиком сидел информатор спиной от меня, вглядываясь в окно, по которым растекались брызги, намечавшегося дождя. Еле ступая, я шел к нему с выставленным пистолетом. Осведомитель меня не замечал. Сверкнула молния. Ба-бах в ту же секунду. Осведомитель все равно никак не реагировал, всматриваясь в тарабанивший дождь по окну его номера. Я тронул его плечо. Никакой реакции. Я его развернул. На нем были все те же старомодные очки. Ни один мускул на лице не дрогнул.
– Что с тобой?
Информатор не отвечал. Я проверил пульс. Тихо. Он был мертв.
Гнев смешался с нетерпением. Мне хотелось ударить что-нибудь. Но я сдержался и начал обыск комнаты. В ней не нашлось никаких улик, указывающих на причину смерти информатора. Я решил проверить само тело. Я снял очки и шляпу. Вместо части черепа у него торчали приборы нероинтерфейсов. Да его голова была полностью набита неироимлантами. Я достал свой мобильный экран и попытался присоединиться к оставшимся данным, но там что-то сидело. Это был не вирус, но это что-то все равно блокировало любое вторжение. От этой защиты веяло холодком. Даже бек-ап не представлялось возможности сделать. Ну, должно же что-то быть. Я порылся по карманам пальто. Ничего! Хоть была бы записка какая-нибудь. Тит, видимо, унес все нужное, а то, что я мог выпытать, хранилось раскуроченным в голове осведомителя.
Неужели Тит прихлопнул информатора? Зачем куратору идти на такое преступление?
Напоследок я взял очки и оглядел их. Они были с зеленными стёклышками.
– Они еще всем понадобятся, – простонал информатор и замолк навечно.
– Что, ты жив? Ответь!
Я затряс информатора, но тот больше не подавал признаков жизнедеятельности. Я еще раз попытался подключиться к имплантам, но опять безуспешно.
Вспышка сверкнула вновь. Я вспомнил про темную фигуру. Ба-бах.
Я выбежал из номера.
Гобелены развивались. Лифт открылся под гул ветра в коридоре. Внутри было пусто. Я быстро нажал на кнопку 1 этажа и стремглав прозрачный лифт понес меня вниз. Зеленные очки я спрятал глубоко в куртке рядом с «Шепотом Смерти», который мне так и не пригодился, хотя и придавал уверенности в некоторых моментах.
Атриум был забит под завязку посетителями. Они толпились у входа. Тита среди них я не видел. Он ушел.
Я вышел из лифта.
– Не ожидал подобного от «Бальбека», – говорил один из постояльцев.
– И в правду ужас, – соглашался другой. – Передайте слуге, чтобы он собирал вещи, я уезжаю.
Метротель носился, успокаивая всех:
– Это недоразумения. Поверьте вы все в полной безопасности. Это всего лишь несчастный случай.
Неужели что-то с Титом произошло. Я протискивался сквозь толпу к выходу, чтобы разузнать, в чем причина суеты.
– У нас уже было все готово, – расстроено и возмущено говорил один из патрициев.
Я выбрался наружу. Лил дождь, и сверкали молнии. Постояльцы «Бальбека» стояли у роскошных прозрачных дверей, укрывавшись зонтиками. Рядом с ними копошились слуги с багажом. Все смотрели в одну сторону – и даже слуги поглядывали. Охранники отеля окружили одно место. На потрескавшемся от тяжести асфальте лежало месиво. Меня замутило. Дождь смывал сгустки крови с тела. Сквозь раскаты грома слышался вой сирен. Я заметил только просторную белую рубаху, перекрашенную в красное. Это был тот самый гигант из лифта. Следующий раскат грома напоминал рык.
Я несся подальше от «Бальбека» на своем аэрокаре. Дождь уменьшал видимость, и я переключился на автопилот. Во мне как будто разбились колбы с эмоциями и своими ядовитыми испарениями затуманивали мой разум. Всё было бессмысленно. Гнев, страх, злоба, тревога и любопытство роились в моей голове, как пресловутые пчелы. Тит убил информатора? Что это за темная фигура? Как это связанно с деятельностью Бюро? Зеленные очки. Они ещё всем пригодятся. Я подставился из-за пустяка, какого-то шизофреничного бреда. АГРХ!
Я ударил приборную панель. Открылся бардачок, от куда вывалился сэндвич вместе с ним жучки. Тупая ярость. Всё нужно спокойно обдумать.
Сны побеждали. В них я был ребенком. Все казалось радужным, облаченным в эфир счастья. Под чье-то опекой я не видел тех глаз. Глаз вселяющих ужас. Глаз Страха. Сны – победа над реальностью. Я не хотел из них выходить. Увы, эта победа мимолетна. Всегда наступает пробуждение.
Я проснулся в аэрокаре. Все затекло. Шею защемило. За окном тарабанил дождь.
Дымка сна еще окутывала меня. В эти секунды все становится сказочным. Обыденные вещи превращались в легендарные артефакты, их смысл как бы приотворялся, как сундук с древними сокровищами, испуская тусклый свет на все, что я видел. И засохший сэндвич переставал быть привычным сэндвичем, превращаясь … Кабина «Тумульта» преображалась в колыбель. Шпили и мега-дома казались каменными замками, соединённые между собой сверкающими золотыми тропами, в молочно-сером тумане. Я не хотел отпускать от себя эти образы. Я пытался их запечатлеть. Но было поздно. Образы испарялись, как утренняя роса под лучами восходящего солнца, и я оказывался вновь в Империи, от которой меня прятали сны.
Я не заметил, как пропустил «Последний час». На почту уже пришло сообщение от Гая.
«Что-то великое уже произошло. Мы должны встретиться» – гласил заголовок. Внутри письма Гай приложил координаты своего места пребывания.
Аэрокар поплыл по туманным сгусткам.
Я прибыл на место, указанное Гаем. Из бардачка я достал один из жучков Брута.
Конспиративная квартира Гая находилась в типичном мега-доме. На этой квартире Гая я был первый раз. На испорченном лифте я добрался до этажа, где жил Гай.
Его дверь так просто не поддалась. Я постучал.
– Пароль, – прозвучало из-за двери.
– Гай – раб Байта.
– Ну, ты и хрыч, – открывая дверь, сказал Гай. – Проходи только быстрее.
Я зашел в темную комнату Гая. За мной захлопнулась дверь.
– У тебя как в пещере.
– Это лучше, чем на пепелище.
– Ты уже знаешь?
– Да. Ты, наверное, винишь меня. Проходи.
Обстановка у Гая не шибко отличалось от моей новой квартиры, но у него все же было почище. По крайне мере повсюду не валялось чужое тряпье.
– Что-нибудь будешь. Кофе, чай или вино?
Я подумал.
– Кофе, без сахара и сливок.
– Ну и извращение, Маркус. Сейчас.
Гай отошёл на кухню. Я прикрепил жучок возле экрана в его главной комнате.
Гай вернулся с холодным кофе.
– Маркус, я понимаю, что я перед тобой виноват.
– Пустяки, – я отхлебнул. Холодное кофе без ничего – действительно извращение.
– Помнишь мой – как ты выразился – вирус?
– А как же.
– Так вот, я отсниффел некоторые пакеты, отсылаемые Империей через сеть. Все они полностью заполонили сеть и шли в главные инстанции легионов. Они наращивают военную группировку. Ты понимаешь, Маркус, что-то намечается. Их уже тысячи, а может быть больше. Почем мне знать?
– И что они собираются делать? – я отставил кофе.
– Думаю, когда сгоняешь тысячи военных в одно место, ты явно не в крикет собираешься поиграть.
– Ученье, парад… – начал было я, но быстро понял, что это полная глупость.
– Нет, они при полном обмундировании с техникой. А об учениях обычно все СМИ трубят во всю глотку. Нет, они явно собираются с кем-то воевать.
– Но с кем?
– Война, война, война, – шептал Гай. – Я даже не уверен, что Земля огибает солнце за 365 дней. Откуда мне знать с кем мы воюем? С кем скажут.
– Я не помню ни одного конфликта со времен восстания гладиаторов.
– СМИ переборщили. Это даже забастовкой сложно было назвать. Ты, кстати, слышал? Недавно какой-то гладиатор скинулся с отеля.
– Не слышал. Твой вирус только это нарыл?
– Информационная безопасность – это хлеб и вода Империи. Я не хочу бессмысленно подставляться. Ты и сам знаешь: много рисков. Однако, я на верном пути.
– Надеюсь.
Гай посмотрел на меня задумчивым взглядом.
– Надежда здесь не поможет. Только терпение и осторожность. Ты лучше расскажи, что за дела у тебя с Юноной.
Как он узнал? Проклятое всевидящие Око.
– Мои дела с ней тебя не касаются.
– Зато Бюро это касается. Что за игру ты затеял, Маркус?
Отпираться бессмысленно. Гай тоже заинтересован в правде. Он может помочь.
– Тогда скажи, что это.
Я достал очки и передал их Гаю. Тот их только покрутил и рассмеялся.
– Зеленные очки и всего-то.
Он их надел.
– Всё как будто изумрудное.
Гай вернул мне очки.
– При чем здесь Бюро?
– Я нашел их у информатора.
– Ты их видел? Точнее его, – с неподдельным восторгом выкрикнул Гай. – Я давно пытался выйти на информатора.
– Он уже был мертв, но функция мозга поддерживал и охранял, по всей видимости, AI. Мне так и не удалось из него что-нибудь выкачать. На информаторе были эти очки. Когда я их взял, он только тогда сказал первое слово. Что-то вроде: «они ещё всем пригодятся».
– Предсмертная чушь. Но поразительно! Бюро решило устранить информатора вместо тебя. Интересно на сколько в нашем регионе прекратиться их деятельность? Такого человека сложно найти и ещё сложнее подготовить.
Он ни словом не обмолвился и даже не пожелал узнать, как Юноне удалось разузнать об информаторе. Неужели и об этом знает?
– Там еще был Тит.
– Тит, – ухмыльнулся Гай. – Я хотел к этому поделикатнее подойти. Было много подозрений до этого. Но скажу прямо: в истинном потоке сети моя программа находила упоминания о Тите. У него там совершенно другое имя, конечно, но в сети были данные, принадлежащие нашему куратору, вплоть до сетчатки и дактилоскопии. Никого из нас там нет. Я уже проверил.
Как он достал биометрические данные? Я вспомнил про холодный кофе. И, наверняка, повсюду развешаны высокого качества камеры. Хитро. Мой жучок был глупой попыткой.
– Маркус, я знаю, что наши наниматели велели всецело доверять Куратору, но он опасен для нашего дела. Тита следует убрать.
Теперь мне следовало доказать самому себе почему я должен верить Гаю. Он рассказал, предоставив веские аргументы совпадения биометрии, что Тит служил в Легионе в разведывательных войсках. Гай придумал план, как незаметно вывести Тита на чистую воду. Но я теперь и Гаю не мог доверять. Слишком много тайн на один кубометр. Зачем Гай копал под всех нас? Он объяснил, что это всего лишь любопытство. Но Гай умудрился снять со всех биометрические данные, когда каждый из ячейки встречался с ним лично. Ко всему прочему, Гай создал вирус, который смог проникнуть в изначальную сеть Империи и отрыть там море информации. Это не похоже на простое любопытство.
Я попрощался с Гаем.
Каждый хотел что-то свое из-за амбиций ли, идей или чужих помыслов. Всё было и так сложно, но теперь эта сложность возводилась в квадрат. Я даже не мог положиться на своих соратников по ячейки. В сущности никого из них я не знал. Они представляли собой белые листы, измазанные специальной краской, которая проявляла скрытые символы под Уф-излучением. Этим УФ-излучением могло быть доверие, но есть ещё одно предостережение Бюро: не сближаться с членами ячейки. Я, как и другие, чтил это негласное правило. Увы, это мешало доверию. Наверное, в этом и заключался урок Бюро: система, выстроенная на недоверие менее эффективна, но ее сложнее уничтожить.
Мне нужно было связаться с Юноной. Я ввел ее номер по закрытому каналу. Она молчала. Связь с ней прекратилась. Через некоторое время пришло письмо: «На меня вышла Империя. Не пытайся меня отыскать. Юнона».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Юнона исчезла! Отказ от страха привел к плачевным последствиям. Постоянное давление. Она не смогла выдержать его. Борьба вывернула её, не оставив сил трепыхаться. Для Юноны эргастула, каторга или смерть – это избавление, к которому она самовольно шла.
Я должен найти Юнону до того, как это сделает Империя или Бюро. Только она могла дать совет, навести на новые начала и преобразить. Я ей не доверял, я никому не доверял. Но сейчас в этой пучине Юнона виделась мне островом, на который меня невольно вынесет буря, на котором я одновременно и заложник и выживший.
Бар «Иллион». В ангаре так и стоял поломанный холодильник, который чинил Брут в мой последний приезд. Я вошел внутрь, оставив аэрокар в ангаре. Макинтош храпел.
– Эней здесь? – в спешке я крикнул бармену.
Тот уныло махнул мне головой и пошел в технические помещения. Меня преследовало чувство тревоги. Я не отпускал от себя «Шепот Смерти». Империя могла и на меня выйти: ведь Юнона была логистом ячейки и у неё могли оставаться данные на всех нас. Вероятнее всего, Юнона успела избавиться от улик. Но лишняя осторожность не повредит.
Эней долго не появлялся. Наконец он вышел.
– О, Маркус! – с приукрашенной торжественностью ко мне обратился Эней, распахивая свои дружеские объятия.
– Не сейчас. Я ненадолго, – оборвал я приветствие Энея. – Мне нужен Брут.
– Что-то случилось? Ты сильно встревожен.
Ячейка разваливалась. Ничего от Тита и нанимателей не приходило. Они либо ничего не знали, либо это было частью их плана. В любом случае Энея не следует посвящать в дела Бюро.
– Эней, мне нужен Брут, – повторил я.
Макинтош проснулся и поглядел на меня.
– Зачем? – у Энея нарастала странная ухмылка. С последней встречи он изменился. Его как будто что-то изъедало изнутри.
Макинтош смотрел на меня удивленными глазами, потом с таким же недоумевающим видом посмотрел за барную стойку. Там не было бармена.
– Эней, это опасная ситуация. Мне нужна помощь Брута.
– Он тебе сейчас не поможет.
Макинтош оглядывался по сторонам.
Эней натянул на себя улыбку и всматривался в меня. Мне стало не по себе.
– Хорошо, – сказал я и тихо начал пятится к выходу. – Я зайду в следующий раз.
Эней ухмыльнулся.
– Буду ждать с нетерпением.
– А где бармен? – вялым языком произнес Макинтош. – Мне бы каплю виски.
Я пошел к двери, ведущей в ангар. Все-таки придется согласиться на план Гая. У меня нет больше вариантов. Брут смог бы помочь выследить Юнону, но сейчас Эней в непонятном для меня настроении. Со времен «Фронта» я знал, что он вспыльчив из-за мелочей и может впасть в состояния аффекта, из которого его сложно вывести. Я не хотел сейчас тратить время на выяснение отношений с ним. Я чувствовал, что у него ко мне явно есть какие-то надуманные претензии.
Макинтош все требовал виски. Я попытался отварить дверь. Она не поддалась.
– Какого…
Раздался треск. За дверью я слышал топот сапог по стальному полу ангара. Предатель!
Я ринулся к другому выходу, ведущему к переходам между мега-блоками.
– Куда же ты, Маркус? Не все двери перед тобой открыты?
Эней встал у меня на пути. Из технического входа доносился звон бившейся посуды и грубая ругань солдат. Макинтош совсем не понимал, что происходит, и дальше просил виски.
– Ты псих! – крикнул я Энею и пнул его в живот.
Пока тот корчился, я успел его оббежать. На ходу я достал «Шепот Смерти» и выстрелил в замок двери. Первые два бесшумных выстрела – мимо. На третий – замок отлетел. На всей скорости я, с неторопливым мычанием, выбил дверь плечом.