Григорий Шансов
Отец в золотистой обертке
ГЛАВА 11
Когда яхта ушла в высоту, Моника сорвалась и оказалась в воздухе. Не видя, куда падает, она неуклюже сгруппировалась. Сильный удар о воду выбил из нее весь воздух и отключил сознание на несколько секунд. Она очнулась под водой. Поначалу Моника не могла определить, где верх, а где низ. В легких жгло от попавшей воды и нехватки воздуха. Раньше она не думала, что свет от звезд проникает и под воду. Ориентируясь на слабое звездное свечение, Моника изо всех сил рванулась наверх, еле сдерживая жгучие спазмы в груди.
Выбравшись на поверхность, она зашлась в судорожном кашле. Волны подхватили ее и стали качать на своих темных спинах, а она барахталась, стараясь не нахлебаться воды. Через какое-то время Моника смогла оглядеться. Яхта исчезла. Вспоминая последние события, она искала серебристый силуэт на ночном небе, но не увидела. Несколько раз громко позвала Рингера, надеясь, что он тоже упал в воду, но никто не ответил из темноты.
Ей тоже вспомнилось об акулах. Как раз ночью акулы активнее, чем днем. Монику охватил страх, она тут же перестала плескаться. Вокруг нее зловеще перекатывались темные волны, и ей стало казаться, что они скрывали какую-то опасность. Ей мерещились акульи плавники, которые кружились неподалеку, ровно там, где Моника уже не могла увидеть во тьме. Из глубины на нее смотрели десятки тварей, чувствовали ее запах, готовясь к нападению. Акулы прекрасно оснащены, чтобы охотиться ночью, Моника же не видела ничего. И, беспомощно держась на воде, чувствовала где-то близко готовую поглотить ее бесконтрольную панику. Болели затылок и спина. Кажется, из-за сильного удара о воду.
До прибрежных огней острова – свыше восьми километров. Это очень много для нее. Она не проплывет и половины. Вся ее молодая жизнь теперь висела на волоске, делая берег самым желанным объектом на свете за всю жизнь. Не выгодное замужество, не карьера, а простой берег ненавистного острова. Кто же знал, что забавное путешествие обернется ситуацией, в которой сердце замирает от ужаса? К счастью, Моника умела плавать, но никогда не проплывала больше, чем длина бассейна. Она вспомнила, как один знакомый рассказывал, что в качестве разминки проплывал с друзьями 15 километров между островами в Средиземном море. Хотя, кажется, он был спортсменом. Это обстоятельство придавало крохи надежды.
Проклиная Рингера, она скинула всю одежду, чтобы максимально уменьшить трение о воду, перевернулась на спину и поплыла в сторону берега, качаясь на волнах и стараясь сильно не плескать водой. Нагая и беззащитная. Температура воды около 20 градусов давала неплохие шансы. Волны и ветер гнали ее к острову. Моника экономила силы, не зная наверняка, выдержит ли ее организм. Ее знакомый говорил, что важно настроиться на преодоление конкретного расстояния, на достижение цели. Организм тогда находит силы, которых хватит до конца. А еще он говорил про злость. Когда силы иссякают, нужно разозлиться и драться до последнего.
Она быстро научилась ориентироваться по звездам. Плывя на спине, сложно удерживать курс, но по звездам это получалось не хуже, чем по навигатору. Важно только делать корректировку на вращение планеты. Но несмотря на все это, в ней не было ни капли надежды. Только ужас, вырывающийся из-под контроля, который легко мог потопить ее, лишив последних сил. Чтобы не пойти ко дну, отказавшись от борьбы, Моника представляла себя машиной, которой управлял некто. Она делала все, что нужно в данный момент – шевелила ногами, как плавниками, помогала руками и держала курс. Так проходили секунды, минуты, часы.
Расстояние до берега медленно сокращалось. Поначалу казалось, что силы не убывают. Она ловила себя на мысли, что начала забывать про акул. Может быть, они где-то и есть, но пока не заметили ее. Быть может, у них свои места скоплений – или хищники отвлечены более весомыми жертвами. Так она плыла всю ночь. Под самое утро волна уменьшилась. Моника выбилась из сил и часто отдыхала. Ноги еле двигались, она не чувствовала тела. Появилась жажда. На рассвете мимо нее проплыли две лодки. Она хотела крикнуть, но не смогла. Высунув руку из воды, чтобы привлечь внимание, Моника почувствовала ее слишком тяжелой. Последний отрезок она преодолела в полузабытьи. Берег был близко, но ей стало трудно даже просто держаться на воде. Казалось, что к берегу ее толкал только ветер. В который раз Моника собирала последние силы, чтобы продолжать плыть. И снова хотела плакать от отчаяния, а желание выжить растворялось вместе с уходящими силами. В какой-то момент ей стало все равно, что может напасть акула. Женщина не понимала, плывет она или нет, шевелятся ли ее ноги. Быть может, в будущем, когда она столкнется с такой ситуацией, будет проще спокойно поддаться смерти, чем обрекать себя на нечеловеческие муки выживания.
Она выползла на берег, когда солнце принялось раскалять землю. На четвереньках преодолела полоску песка, упала в траву и почувствовала, что засыпает. Проснувшись в полдень, Моника спряталась в зарослях недалеко от прибрежной дороги. Когда мимо проезжала машина с женщиной за рулем, она вышла на дорогу, словно раненый кенгуру. Изумленная водительница, увидев совершенно голую молодую женщину, посадила ее в машину, дала плед, воду, и отвезла в отель, хотя пришлось отклониться от курса.
– Э, милочка, да ты совсем плохая. Я могу доставить тебя к доктору, – произнесла она, увидев, как Моника борется с непослушными ногами, вылезая из машины.
– Нет, спасибо, не нужно, – еле шевеля бледными губами, ответила Моника.
Она не помнила, как оказалась в номере. Рухнула на кровать и уснула, оставив дверь открытой. Кто-то из постояльцев, проходя мимо, заботливо ее прикрыл.
Моника спала до следующего утра. Когда жаркое австралийское солнце через тонкую занавеску стало припекать, она зашевелилась, открыла глаза и попыталась сесть. Ей показалось, что болело все тело, каждый мускул, каждый нерв. Держась за мебель и стены, она подошла к высокому зеркалу. Спина, покрытая синяками, напоминала, что все произошедшее – не сон. Глядя на свое отражение и вспомнив свое состояние там, на воде, эту беспомощность и страх, ей стало до боли жаль себя. Моника закрыла лицо руками и тихо завыла. Как волчица. Не было ни сил, ни желания праздновать победу над смертью. Празднуют победу, когда побеждают уверенно, а когда исход решил последний патрон и ты был на волоске, победа представляется лишь жалкой случайностью, а не великим торжеством жизни.
Этим же вечером на остров прибыл Дэниел. Первым делом он подошел к причалу, где недавно стояла "Вега". Вытянув из воды канаты для швартовки, он осмотрел их концы, обрезанные под корень автоматической системой эвакуации. Этот ровный срез он узнал. Бросив канаты обратно в воду, Дэниел направился к дому. Рядом остановился потрепанный пикап грязно-коричневого цвета, груженный коробками.
– Дэн, где твоя красавица? – спросил из машины смуглый темноволосый австралиец со щербинками на лице.
Это был владелец кафе неподалеку. Здесь все знали друг друга, поэтому пустой причал сразу стал заметен.
– Дал одному джентльмену опробовать в деле, – ответил Дэниел.
– Продаешь?
– Да, думаю.
– А то я тут недавно слыхал нехороший разговорчик. Какой-то чувак со своей чувихой выяснял отношения. Как мне показалось, чувак собирался угнать какую-то яхту. Вот я и подумал, не твою ли. Чувиха целый концерт устроила, не хотела марать лапки в криминале, – его лицо озарилось дикой ухмылкой.
– Где слышал?
– У себя в кафе. Они остановились в мотеле напротив. У нее короткая стрижка, такая, как у певицы из «Роксет».
– Ты сообщал полиции? – спросил Дэниел.
– Дружище, я не любитель контачить с ними. У меня понос, как только увижу их форму, – он оскалил зубы и смачно сплюнул в песок. – Успехов, чувак!
Грязно-коричневый пикап скрылся за пригорком.
Дэниел вошел в свой дом, бросил дорожные вещи, сел в машину и поехал в тот самый мотель, посетители которого постоянно обедают в кафе у парня со щербинками. Владелица мотеля по имени Роуз, крупная женщина с пухлыми губами и роскошным хвостом черных волос, хлопотала по хозяйству в пристройке неподалеку.
– О, Дэн, как дела у звездочета? – пропела она, как только увидела его.
– Все прекрасно, Роуз. Как сама?
– Чудесно!
– Среди твоих постояльцев есть молодая женщина с короткой стрижкой? – он сразу перешел к делу.
– У нее парень. Зачем она тебе? – Роуз игриво надула губы.
– Я знаю, его зовут Дерик Рингер.
– А я и не знала, что ты интересуешься замужними женщинами, – она театрально покачала головой. – Все считают тебя звездочетом, а ты вон какой.
Торреса младшего изрядно раздражала ее пустая болтовня.
– Мне надо с ними переговорить. Какая комната?
– Ладно, 12. Не знаю, там ли она. И смотри, чтобы ее парень тебя не замочил в моей собственности, – она с размаху шлепнула Дэниела по ягодице и захохотала.
Дэн направился ко входу, поражаясь местным манерам. Два пролета по крутой лестнице, влево коридор и дверь с номером 12. Не имея понятия, о чем говорить, он постучал. Ему открыла миловидная женщина с красным от излишнего загара лицом и болезненным видом, завернутая в домашний халат. В глазах читалась полнейшая апатия, словно она провела последнюю неделю в хмельном угаре. Осмотрев гостя с ног до головы, она молча впустила его в номер.
– Добрый вечер, мне надо с вами поговорить.
– Здравствуйте, о чем? – спросила она еле слышно. Безвольная рука махнула в сторону кресла, предлагая сесть. Сама хозяйка осталась стоять, запахнув плотнее халат и скрестив руки на груди.
– По поводу Дерика Рингера. Вы ведь знакомы с ним?
Девушка вздрогнула:
– Кто вы?
– Меня зовут Дэниел Торрес.
Она тяжело вздохнула и отвела взгляд.
– Да, это мою яхту решил угнать Рингер, а вы его сообщница, – он сел в предложенное кресло.
– Я ничего не знаю и буду говорить с вами только через адвоката, – отрешенно произнесла она, продолжая смотреть в сторону. – Что вы от меня хотите?
– Мне нужно с вами поговорить. Без адвоката. Это дело касается только меня и Рингера. Вы здесь абсолютно не причем, наивная жертва, если вам так угодно. У меня к вам нет претензий, но мне нужна ваша помощь. На улице сейчас не жарко, хотите выпить?
– Нет, – тихим голосом произнесла она, – я очень плохо себя чувствую.
– Конечно, я не настаиваю, но мне тогда придется заявить об угоне яхты.
– Какой яхты, я ничего не знаю.
Дэниел внимательно посмотрел на нее. Ему показалось, что она многое пережила в последние дни. Горе от потери? Видела ли она взлет “Веги”? Кто она Рингеру?
– Ваш разговор с Дериком Рингером слышал владелец кафе, вы обсуждали угон яхты. И он подтвердит это, если надо, на суде.
Моника молчала.
– Я разговаривал с Рингером по телефону непосредственно перед тем, как он пропал. К сожалению пропал. Вместе с яхтой. А факт вашего с ним прилета сюда не составляет тайны. Поэтому советую вам согласиться поговорить со мной.
Она немного подумала, затем попросила подождать снаружи, и Дэн вышел во двор. Роуз проходила мимо, таща старый погружной насос, провод которого волочился за ней по дороге. Поймав на себе ее озабоченный взгляд, Дэниел показал жестом, что все в порядке.
Солнце подсвечивало небо из-за горизонта кровавым светом. Остров погружался в ночные сновидения и безмятежность. Ветер затих. Птицы забились в кроны деревьев. На ночную охоту выходили ползучие твари. В Австралии лучше с ними не встречаться и передвигаться исключительно на автомобиле.
Вышла Моника. Нетвердыми шагами подойдя к машине, она села в нее не без усилий. Они отправились в другой городок, где он знал приличное местечко.
– Я так и не привыкла к правому рулю, – безразлично посетовала она.
– Как вас зовут?
– Моника.
Они ехали вдоль берега, вдоль прибрежных зарослей и деревьев, обширных полей и густых лесов, погружающихся в темноту ночи. Она украдкой посмотрела на его профиль. Далеко не красавчик, но что-то к нему располагало. Все же она не забывала ни на секунду, что Рингер попытался угнать его зловещую яхту. И как тогда, на яхте, она чувствовала себя заложницей, пока не свалилась в море, так и сейчас была, по сути, заложницей Торреса. Она сожалела, что не смогла улететь домой раньше, а провалялась два дня в номере.
Оказавшись в соседнем городке, Моника поежилась, узнав местность. Здесь они с Рингером покупали инструменты. Проехав мимо гипермаркета, машина остановилась напротив одноэтажного здания с надписью “Крокодил”. Они заняли столик снаружи, отделенный от других перегородкой. Свободных мест почти не было. Дэниел заказал ром с колой и жареного крокодила – местный деликатес, по вкусу напоминающий нечто среднее между курицей и рыбой. Он был голоден и молча ел, изредка глядя в ее сторону. Моника к еде почти не прикасалась, но, распробовав местный алкоголь, попросила еще.
– Мне все это напоминает старую Америку, – первой заговорила Моника. – Эти постройки, дороги, сервис, добрые люди. Никто не спешит.
– Ты сама откуда? – спросил Дэниел.
– Из Балтимора. Занимаюсь технологиями опреснения морской воды, – она глядела на бокал в своей руке, словно следующая ее задача была – опреснить ром.
– Рингер твой муж?
Моника усмехнулась.
– Нет. Я работала с ним. Потом стали жить вместе. Недавно. Зачем тебе это?
– Да так.
Она отвернулась. Затем вытерла лицо салфеткой и села с высоко поднятой головой.
– Где сейчас Рингер? – спросила она.
– Может, еще вернется, – сухо произнес Дэниел, отодвинув тарелку.
– Может быть, – ее губы тронула горькая улыбка. – Хотя мне уже все равно.
– Я скажу полиции, что Рингер хотел купить ее и я сам отдал ему яхту, чтобы опробовать. А теперь расскажи мне, что произошло.
– Так он жив или нет?
– Не знаю.
– Знаешь! Скажи мне! Жив?! Он вернется?!
– Тебе же все равно.
– Он мертв, и ты это знаешь, – с горечью в голосе заключила Моника и отвела взгляд в сторону.
– Возможно, – сказал Дэниел. – Расскажи мне, что произошло?
Минуту Моника молчала. В кафе заиграла музыка. Несколько девушек сели за соседний столик. Сквозь перегородку слышался их неспешный разговор. Вздохнув, Моника приглушенно произнесла:
– Рингер сказал, что только откроет яхту и посмотрит, что внутри. Угонять ее он не хотел, – повисла минутная пауза. – Ночью мы пришли туда, он пытался открыть дверь, а я стояла снаружи. Потом он попросил помочь, и я поднялась наверх.
– Чем он открывал дверь?
– Плазменным резаком.
– Хм, довольно экстремально. Что дальше?
– Дальше яхта поехала, поплыла то есть. Сама.
Она закрыла лицо руками, словно вспоминая что-то.
– Ты должен знать, где она! – Моника бросила пронзительный взгляд. – Ведь это не яхта! Она сама плывет, знает дорогу, она даже умеет летать! Я была там, когда она полетела в небо. Мы были далеко от берега, и я упала в воду. Твоя яхта чуть не убила меня, Торрес!
– Вы смогли открыть дверь?
Моника покачала головой:
– Все это ужасно. У меня в номере все его документы. Что с ними делать? Я не могу бросить их здесь и не могу отнести в полицию. Что я скажу?
– Отдай их мне, скажешь, что документы были с ним.
– Значит ты знаешь, что он погиб, – сказала она и опустила голову. – Он говорил, что ты носишься с идеями отца, как… я не могу сказать, это звучит обидно.
– Это только мое дело. Через неделю я заявлю о пропаже яхты. Мы будем ее искать, а ты заявишь о пропаже Рингера.
– Не обижайся насчет отца, это же не я так считаю, а он. Расскажешь мне про отца? – Моника несколько оживилась.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. В другой раз, возможно.
– Когда в другой раз? Ты хоть знаешь, через что я прошла, чтобы оказаться здесь? Эта чертова яхта сбросила меня в океан. Я плыла! Я всю ночь плыла! Рядом с акулами! Я несколько раз чуть не захлебнулась! У меня на всю спину гематома! Я глотала свою кровь, чтобы не плевать ей в океан и не привлечь акул! – лицо Моники перекосилось от гнева. Девушки за перегородкой разом замолкли.
– Я сожалею, – ответил Дэниел. – Это не моя затея. Надо было сидеть дома в Балтиморе, а не строить из себя…
Он не стал договаривать. Девушке действительно досталось впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Дэн мог только посочувствовать, но ее тон отбивал всякое желание продолжать разговор с ней.
Появился бармен и предложил еще выпить. Дэниел отказался из-за более строгих местных антиалкогольных норм. Они вышли на воздух. Оба молчали. Мимо проехала шумная компания молодежи в кабриолете, будто напоминая о земной суете. Дэн поднял голову к небу. Он скучал по космосу.
Моника больше не произнесла ни слова, за исключением “Пока”, когда выходила из машины. Высадив ее у мотеля, Дэниел подъехал к своему дому на берегу. Одинокий свет луны освещал дощатый настил пустого причала, где еще недавно стояла яхта его отца.
Утром его разбудили звуки газонокосилки и голос Джефа. Работая во дворе по соседству, тот громко напевал одну из своих австралийских песен. Кажется, это местное кантри. Дэниел приготовил кофе, вышел во двор и сел в плетеное кресло под навесом. День выдался жарким, как обычно в это время года. В гавани сновали баржи и катера, в небольшом порту неподалеку работал кран, громыхая лебедками. В небе летали чайки.
Дэниел посмотрел на часы. Время приближалось к одиннадцати. В самом центре внутреннего двора стояла антенна в виде тарелки на поворотной станине, напоминающая спутниковую телевизионную, но гораздо больших размеров. Он выкатил из гаража во внутренний двор тележку с усилителями. Подключил кабели и подал питание. Настроил антенну на сектор левее и чуть ниже Солнца, вращая механизмы вручную. Придвинул свое плетеное кресло, ноутбук, заварил еще кофе и проверил работу аппаратуры.
Ровно в 12 часов "Вега" отправит сигнал синхронизации на Землю. Конечно, этот сигнал будет похож на шум в радиоэфире, но алгоритмы в компьютере Дэниела расшифруют сигнал. Больше никто ничего не заметит. "Вега" должна была лететь по направлению к Церере, карликовой планете за орбитой Марса. Отец заложил в яхту программу, которая в экстренных случаях автоматически уведет "Вегу" подальше от Земли. Здесь не подходили ни одна из точек Лагранжа, ни Луна, ни Марс из-за большого количества орбитальных и спускаемых аппаратов, но карликовая планета Церера виделась Райану идеальным временным пристанищем. Он решил поставить “Вегу” на орбитальное вращение. Словно привязанная, яхта сможет вращаться вокруг небесного тела. И чтобы найти ее в будущем, достаточно определить, где Церера. А в ее непосредственных окрестностях будет легко найти и саму "Вегу".
Каждые сутки ровно в 12 часов по сиднейскому времени, что равно 1 часу по всемирному времени, "Вега" автоматически отправляла в сторону Земли сигналы синхронизации, пока не получит других инструкций. Церера находилась в то время на противоположной от Земли стороне орбиты. По расчетам, "Вега" уже должна была миновать само Солнце с левой стороны, на безопасном расстоянии, и находиться на прямом курсе в сторону цели. Всего на дорогу должно уйти 5 суток, включая 7 часов разгона и 7 часов торможения.
К 12.00 аппаратура была готова к приему сигнала. Дэниел немного нервничал. В обращении с техникой всегда есть вероятность, что какая-то система даст сбой. “Вега” могла потерять ориентацию и теперь лететь на скорости, достаточной, чтобы покинуть не только Солнечную систему, но и Галактику в неизвестном направлении. В настройки автопилота Дэн не вмешивался, доверяя тому, как все настроил отец.
Ровно в 12.00 сигнала еще не было. Этого следовало ожидать, потому что "Вега" к тому времени пролетела больше 180 миллионов километров – и сигналу нужно было время, чтобы добраться до Земли. Дэниел пил уже третью кружку кофе и не отрываясь смотрел в монитор ноутбука. Наконец в 12 часов 10 минут и 47 секунд пришли первые пакеты данных. Трудно описать словами, что в этот момент почувствовал Дэниел. Она жива! Работает как часики! Летит в нужном направлении!
Прием сигнала длился 22 секунды. Отправить ответ с программой управления Дэниел не мог. Из-за огромного расстояния до "Веги" возможностей антенны не хватит, сколько ни старайся. Тут нужны более мощные направленные антенны. Отец объяснил, как быть в этом случае. Дэниел не стал разбирать систему приема сигнала, чтобы время от времени следить за "Вегой".
Записав сигнал в файл, он сел разбираться с ним. Дэниел был увлечен работой и только вечером вспомнил, что ничего не ел весь день; сходил в кафе к парню со щербинками, вернулся и до самой ночи занимался расчетами.
Спустя неделю Дэниел сообщил о пропаже яхты и Дерика Рингера. Яхту искали береговые службы, но так и не нашли. Предположили, что она затонула, попав в шторм, проходивший в то время восточнее Австралии. Моника вернулась в США.
Среди любителей космоса есть так называемые “охотники за спутниками”. Это увлеченные люди с телескопами, которые по ночам ищут новые объекты на орбитах, стараясь определить их предназначение. Говорят, что так они даже рассекретили несколько военных аппаратов, один из которых очень похож на орбитальный телескоп «Хаббл».
Среди охотников за спутниками пролетела сенсационная новость – на орбите появился новый объект, похожий на человека, раскинувшего руки. Его тоже занесли в реестр. Некоторые видели в нем инопланетянина, другим он напоминал закопченный обломок корабля в форме буквы Х. Он двигался по странной вытянутой эллиптической орбите. Объект был очень тусклым, почти черным, в лучах Солнца светилось только место, названное “лицом” обломка. Заметно оживились уфологи, у объекта появились поклонники, по интернету распространялись мемы с его участием. Его назвали Х-МЭН и придумали легенду, согласно которой это строитель в черном комбинезоне, улетевший в космос на взорвавшемся баллоне с кислородом. Шутка удалась, и многие предприятия по всему миру проверили, все ли в порядке у них с баллонами и не пропал ли какой-нибудь работник. Пропавших насчитали 56 человек в разных странах. Ученые же считали, что если бы это был человек, то имел бы скафандр с характерными чертами и далеко не черного цвета. К тому же, никто из команд астронавтов не пропадал, отлучившись ненадолго от станции.
Дэниел пробыл в Австралии еще полтора года, устроившись на работу в комплекс дальней космической связи в Канберре. Работа мечты для ученого – красивейшее место на краю заповедника Тидбинбилла, вдали от шумной цивилизации, в окружении гор, поросших лесом. Здесь особый воздух. Воздух свободы. Антенный комплекс был в распоряжении Дэниела. Он знал расписание его работы и мог использовать в небольших перерывах для связи с "Вегой", которая в то время вращалась вокруг Цереры.
Австралийским летом 2017 года Дэниел отправился на заброшенный остров Маккуори, затерявшийся в полутора тысячах километрах от Тасмании. Он арендовал французскую парусную яхту "Бенету Океанис” и следующие две недели боролся с волнами и ветром, пока не достиг Маккуори. Это остров, напоминающий сосиску длиной 30 километров. Бросив якорь в бухте на юге острова, он погрузил провиант в надувную лодку и высадился на берег, кишащий пингвинами. На всем острове не было жителей, лишь несколько человек время от времени находились на небольшой базе Маккуори-Айленд в северной части острова.
У Дэниела было несколько дней в запасе, и он решил провести их на твердой земле, живя в палатке, а не болтаясь на волнах вместе с парусником. Наконец в назначенное время Дэниел собрал палатку, перевез вещи обратно на арендованную яхту, вышел из бухты и остановился у ее входа. Так он дождался ночи. Он стоял у мачты на носу судна, всматриваясь в даль. Ветер обдувал его, неся с собой запахи океана и других континентов. Все в океане, или почти все, зависит от погоды. Эта ночь получилась очень ясная. Переливы звездной пыли над головой выглядели, словно они совсем близко, а свет неполной Луны распространялся до самого горизонта.
Наконец он заметил до боли знакомый серебристый силуэт, спускающийся с неба по наклонной траектории. Сначала это было похоже на видение, дымку, мираж, игру сознания, но постепенно силуэт приобретал очертания. Он двигался грациозно, неспешно и уверенно. В нужном месте он совершил касание воды, а затем плюхнулся на нее всем своим весом. Проплыв несколько сот метров по инерции, силуэт замер в полутора километрах от берега. Это была "Вега". Неземная, великолепно сложенная, манящая и строптивая.
Дэниел включил прожекторы на "Бенету", чтобы осветить путь, и на надувной лодке отправился к "Веге". Вскоре он ступил на нее, взявшись за поручни, так же, как и в старые добрые времена. Знакомый звук металлических ступеней и площадок. От нее словно исходило дыхание космоса. Легкое спокойное дыхание. Он осмотрел изуродованную дверь. Замок и шарниры оказались испорчены. Дэниел достал инструмент, просверлил два отверстия в нужных местах, вставил отвертки и провернул запоры. Снял дверь и закрепил на площадке. Затем открыл вторую шлюзовую дверь и зашел внутрь. Здесь все работало, как и прежде. Родной шум, привычная обстановка, ничего не поменялось. Даже показалось, что внутри снова появился запах отца.
На панели приборов все так же стоял пустой контейнер для праха, обернутый в золотистую термоизоляцию. Дэниел включил огни. Прожектора осветили бухту, волны и арендованную яхту. Он подогнал "Вегу" ближе к "Бенету", скинул два троса и взял ее на буксир. Перетащил канистры с топливом, проверил сцепку и, не дожидаясь утра, отправился в путь. Спустя всего несколько минут пути он доверил управление автопилоту, а сам откинулся в кресле и задремал под монотонный шум.
Через месяц охотники за спутниками потеряли из виду странный объект в виде буквы Х. Примерно в это же время на старом ранчо, принадлежащем матери Дерика Рингера в Алабаме, среди памятных плит небольшого семейного кладбища появилась свежая могила. На плите было вырезано имя Дерика Рингера.
Дэниел снова перебрался в США, на восточное побережье, где легко затеряться среди всевозможных яхт и катеров. Говорят, кто-то привез центнер грунта с Плутона, но среди ученых сразу же прошел слух, что это все фейк, а лаборатории, исследующие этот грунт, взяли его из пустыни Атакама. Точно так же говорили о появившихся позже образцах с Цереры, Титана, Каллисто и Фобоса, Ио, Европы и Ганимеда.
