Глеб Сафроненко
Быдло-прокуратор
Андрей оказался на узкой песчаной улице древнего города, слева и справа от него были высокие каменные заборы, из-за заборов виднелись глиносоломенные крыши. Андрей сразу выбрал направление и пошел вперед, хотя вариантов особо и не было – можно было пойти вперед, а можно было пойти назад. Почему он, собственно, решил, что идет вперед непонятно, но он шел и был уверен, что идет в нужном ему направлении. На улице начинало смеркаться, но было еще относительно светло и жарко. «Где я и зачем?» – думал Андрей. – «Куда идти и что делать?». Андрей с удивлением обнаружил, что он облачен в одежду римского легионера – в солдатскую тунику, доспехи и плащ поверх доспехов, судя по всему, он был в невысоком звании. И чтобы это все значило? Ответы не заставили себя долго ждать:
– Я в древнем Иерусалиме во времена Христа, я нахожусь в нижнем городе, – внезапно понял Андрей. – Андрей ли я? Похоже на то, что, все-таки, Андрей. Этой ночью отряд от первосвященников придет в Гефсиманский сад, чтобы арестовать Иисуса. Что мне делать? Надо пойти в Гефсиманский сад. Нет! – перебил он сам себя. – Туда идти еще слишком рано. Время еще есть, мне надо пойти к Пилату и рассказать ему о том, что все это давно свершилось и ему ни в коем случае нельзя снова осуждать Христа на смерть. Напротив, Пилат должен, нет, обязан для спасения своей души предотвратить сам арест Иисуса. Так я и поступлю, я пойду в преторий к Пилату.
– А пустят ли меня к Пилату? – продолжал рассуждать Андрей про себя, а возможно и вслух. – Скорее всего, я в невысоком звании. А была, не была. Что я теряю? Меня и быть здесь, вовсе, не должно. Хотя, наверное, должен быть, раз уж я здесь нахожусь. Да, все так и должно быть.
Андрей шел в преторий к прокуратору, будто бы точно знал, куда именно ему надо идти. Пейзаж постепенно преображался: узкие пыльные улочки сменились более широкими с мощенными камнями тротуарами, заборы сменились каменными стенами зданий, Андрей проходил под арками и навесными сводами, он чувствовал, что не только идет вперед, но и постоянно (постепенно) поднимается вверх. И, действительно, некоторое время спустя, он оказался в верхнем городе, он уже видел крепость Антония. Как показалось ему самому, времени прошло очень мало. Скоро он подошел к кованным металлическим воротам в высоком каменном заборе, естественно, ни звонка, ни другого средства вызвать кого-либо не было, но во дворе претория горели огни, значит, кто-то там был. Разумеется, кто-то был – это были воины Пилата, приближался праздник пасхи, а значит, римские воины находились в Иерусалиме, с целью усиления охраны порядка и предотвращения возможных мятежей. Андрей назойливо и суетливо перемещался вдоль калитки. Прошло около двух минут – никто не реагировал на его появление.
– Я ведь легионер, – вспомнил Андрей, – значит, имею полное право находиться во дворе претория прокуратора.
Андрей толкнул одну из створок ворот – ворота не были заперты. Он вошел во двор, несколько легионеров поприветствовали его жестами – он ответил аналогично.
– Где мне найти прокуратора? – спросил он у одного из солдат. Солдат указал рукой на одну из дверей главного замка, находившегося на достаточно солидном расстоянии от входа в крепость.
Андрей дошел до указанной ему двери, толкнул ее, дверь была заперта, он несколько раз с силой стукнул по двери, она отворилась, из двери вышел легионер из личной охраны прокуратора, судя по роскошной форме, званием выше Андрея.
– Чего угодно простому солдату в покоях самого прокуратора? – спросил стражник.
– Мне надо увидеть его, – уверенно ответил Андрей.
– Тебе надо увидеть прокуратора?! Пойди прочь! Что еще за глупости?!
– У меня к нему очень срочное дело, это важно для него, прошу, пропусти. Речь идет о его жизни. Пропусти! – настойчиво сказал Андрей.
– Да ты что пьян? Проваливай отсюда! Иначе я немедленно разберусь с тобой, как с бунтарем, угрожающим жизни прокуратора, – сердито сказал легионер.
– Уйди с моей дороги! – сурово и уверенно сказал Андрей и изо всех сил толкнул стражника, тот упал на пол вовнутрь парадной (если можно ее так назвать). – Прости, нет на тебя времени, нет времени объяснять.
Андрей переступил через упавшего стражника и собирался пойти дальше. Стражник быстро поднялся и вынул из ножен меч.
– Повернись ко мне лицом, не смей убегать! Сразись как мужчина! И умри как мужчина, – сказал стражник.
– Если ты настаиваешь, – Андрей вынул свой меч и обернулся лицом к противнику.
– Довольно! – раздался не очень приятный, но до боли знакомый женский голос. – Уберите мечи!
– Слушаюсь, прокуратор, – ответил стражник, вложил в ножны меч и, встав по стойке смирно, поклонился.
Андрей обернулся на голос и увидел женщину, облаченную в римские одежды. Он не сразу понял – это была Владлена Григорьева в облачении прокуратора.
– Господи! Какой ужас! Прокуратор?! Ты прокуратор?! – воскликнул Андрей и нервно рассмеялся.
– Чего тебе угодно, солдат? Говори и уходи, и перестань смеяться, если не хочешь в тюрьму. Меня ждут дела, в отличие от тебя у меня еще много работы, – сказала Владлена.
– Да уж, я и не сомневаюсь. Ты прокуратор? Какой бред! – продолжал смеяться Андрей. – Неужели у императора такая беда с кадрами? Или, дай угадаю, ты переспала с кем-то из его окружения? Пусть даже это был дряхлый слепой старик. Но все равно не вариант! Как ты стала прокуратором?
– Еще одно слово и ты предстанешь перед судом. Я стала прокуратором потому, что не было более достойной кандидатуры. Тяжело, знаешь ли у нас с квалифицированными кадрами.
– Верю, что тяжело, но не настолько же! – сказал Андрей, Владлена злобно посмотрела на него и уже собиралась призвать других воинов из личной охраны. – Виноват, прошу прощения, Владлена Витальевна! Я к вам с очень важным вопросом, вернее к прокуратору и я совсем не ожидал, что вы и есть прокуратор. Это вопрос жизни и смерти и вопрос спасения вашей души.
– Моей души, с чего вдруг тебя стала заботить моя душа? – спросила Владлена и как-то тепло и по-дружески посмотрела на Андрея.
– Сам не пойму, видимо все дело в нашем разговоре – вечером в кафе, и в том, что в глубине души мне жаль каждого заблудшего человека, в том числе и вас.
– Я не нуждаюсь в жалости, тем более в жалости с твоей стороны, – гордо ответила Владлена.
– В этом вся и беда … – начал было Андрей, но тут по широкой каменной лестнице спустился какой-то странный утонченный парень раздетый по пояс и с бокалом вина в руке. Жесты парня были подозрительно плавными и размеренными, физическая форма оставляла желать лучшего – он был изнежен и утончен, а на голове его был бронзовый шлем с плюмажем в виде перьевого гребня, свидетельствующий о высоком воинском звании его обладателя. Этот шлем явно не принадлежал этому парню.
– Ну, ты ск-о-о-ро? Я уже соскучился и з-а-а-а-мерз без тебя, – протянул он неестественно тонким и капризным голоском, непроизвольно вызвав движение перьев плюмажа.
Андрей несколько раз хмыкнул, пытаясь удержаться от смеха, но не смог этого сделать и рассмеялся, уж больно похож этот парень был на петуха.
– Тебя что-то веселит? – с презрением спросила Андрея Григорьева.
– Снова виноват, я что-то неважно сегодня себя чувствую.
– Это мой парень, – объяснила Григорьева, – и, по совместительству, мой заместитель.
– Парень, все понятно, – согласился Андрей, с трудом сдерживая смех, – парень, так парень. Мы можем поговорить с тобой наедине, Владлена Витальевна?
– Прокуратор, – ответила Владлена.
– Что? – уточнил Андрей.
– Называя меня – прокуратором, – объяснила Владлена.
– Ну, если вам так угодно, прокуратор.
