Георгий Чистяков
Библейские чтения: Пятикнижие

6. Книга Бытия. Гл. 2. Ст. 4–20

Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли; но пар поднимался с земли, и орошал всё лице земли. И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс. Имя второй реки Гихон (Геон): она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель (Тигр): она протекает пред Ассириею. Четвертая река Евфрат. И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь. И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел (их) к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему.

Быт 2:4–20

Здесь, в начале второй главы Книги Бытия, содержится, без сомнения, второй, отличный от первого рассказ о сотворении человека. В первом из двух библейских рассказов, в том, который находится в конце первой главы Книги Бытия, говорится о том, что человек появляется на земле последним. Уже создан весь мир, уже сияют над землей звезды, растут травы и деревья, поднимается пар от лица земли, которую уже населяют птицы и животные, гады и пресмыкающиеся. В озерах, реках и морях уже плещутся рыбы, а человека всё еще нет. Он появляется последним.

И совсем по-другому рассказывается в этом отрывке, взятом нами из второй главы Книги Бытия. Здесь на земле еще нет ни животных, ни птиц. Их творит Господь, их вызывает Бог из небытия уже в тот период, когда человек сотворен, когда человек уже присутствует при том, как продолжает Бог творить мир.

Если в первом рассказе человек приходит в уже полностью созданный для него мир, то здесь, во втором рассказе, человек участвует в творении мира вместе с Богом.

Как объяснить присутствие в Священном Писании и того, и другого рассказа? Как объяснить противоречивый, на первый взгляд, характер двух этих рассказов? Наверное, для того чтобы разобраться в этом, надо понять, что из Священного Писания мы не можем извлечь никаких научных фактов, никакого рассказа о том, как складывалась наша вселенная и как развивалась наша планета от древнейших времен и далее. Это не учебник по исторической геологии или палеонтологии, антропологии и т. д.

Обо всём этом рассказывают нам науки, которые развиваются, которые изменяют свое отношение к разным проблемам: в науках возникают новые гипотезы и, наоборот, отвергаются старые. Потом кто-то из ученых возвращается к отвергнутой гипотезе, но только, конечно, уже на новом уровне. И так наука развивается всё дальше и дальше.

А вот библейский текст уже как минимум три тысячелетия сохраняется, и сохраняется в неприкосновенном виде. К нему не прикасаются ученые, чтобы его изменить. К нему прикасаются только филологи и переводчики, для того чтобы его истолковать, для того чтобы его перевести, как можно точнее передав при этом тот смысл, который был вложен в него некогда, а именно – приблизительно три тысячи лет тому назад.

Ни из первой, ни из второй главы Книги Бытия, ни из какого другого места Библии нельзя сделать выводы ни относительно справедливости эволюционной теории, ни относительно справедливости взглядов тех, кто исповедует креационизм. Нельзя сказать, читая Библию, как возникла земля, как возникли виды сегодняшних растений и животных, развивались они от простейших к более сложным, как считают эволюционисты, или появились на земле такими же, каковы они сегодня, как считают креационисты. Ни то, ни другое не предлагает нам Библия в качестве готовой теории.

Библия говорит о чем-то третьем, о чем-то несравненно более важном, чем та или другая научная система или гипотеза. Если мы вглядимся в тот рассказ, который был только что нами прочитан, если мы вчитаемся в него, всмотримся, если мы будем над ним размышлять, то мы увидим, что в этом рассказе есть одно ключевое слово. Это слово – человек. Именно человек является ключевой фигурой в истории земли. Без человека и вне человека земля, если хотите, теряет свой смысл. Не о последовательности появления видов на земле говорит прочитанный нами рассказ, а именно о том, что без человека мир этот не был бы осмыслен. Без человека мир этот не был бы познан, не был бы описан.

Смотрите, как говорит нам об этом Библия в 19-м стихе второй главы Книги Бытия:

Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей.

Быт 2:19

Человек животным, растениям, рыбам, птицам и т. д., – всему, что его окружает, дает имена. И вне этого творчества человеческого нет земли. Она становится пустой и бессмысленной.

Сегодняшний рассказ говорит об огромном месте, которое предоставлено в этом мире человеку. И рассказ этот призывает нас – в других словах, чем предыдущий библейский текст, – к величайшей ответственности за землю, которая нам дана, к величайшей ответственности за жизнь на земле, жизнь животных и растений и нашу с вами собственную жизнь, – призывает к величайшей ответственности перед Богом за всё, что мы делаем, и за то, чего мы не делаем.

К сожалению, мы очень часто забываем об этом. К сожалению, мы очень часто живем на этой земле, как будто можем уйти с нее и поселиться где-то в другом месте, на другой, еще пока не испорченной, не загаженной нами планете. Нет, такой возможности у нас нет и никогда не будет. Наша задача заключается в том, чтобы сберечь мир вокруг нас для наших детей, внуков и правнуков, чтобы сберечь всё то, что Богом нам даровано, что Богом для нас сотворено. Сберечь, сохранить и не повредить. Давайте не забывать об этом.

7. Книга Бытия. Гл. 2. Ст. 21–24

И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа (своего). Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут (два) одна плоть.

Быт 2:21–24

Хочу подчеркнуть, что о том, как сотворена была женщина, в Библии говорится, как минимум, четыре раза. Первый раз в первой главе Книги Бытия мы встречаем такие слова:

И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

Быт 1:27

Второй раз о сотворении женщины говорится здесь, во второй главе, в только что прочитанном отрывке. Наконец, пятая глава Книги Бытия начинается со слов:

Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их.

Быт 5:1–2

И затем уже в Новом Завете, в девятнадцатой главе Евангелия от Матфея, и в Евангелии от Марка в десятой главе, Спаситель возвращает нас к этим же словам Книги Бытия:

Посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей; и будут два одной плотью.

Мф 19:5

А мы знаем из опыта чтения Библии, что тó представляется самым важным и тó действительно является в Библии самым существенным, что сказано не один раз, а повторено несколько раз в разных словах, в разных книгах, в разных местах Писания. Значит, речь здесь идет о чем-то очень важном. Человек мыслится Священным Писанием именно как мужчина и женщина. Разница между полами глубочайшим образом укоренена в самом Божьем замысле. Именно эта разница делает человека человеком. Именно эта разница делает возможным брак, то есть соединение двух людей воедино. Здесь очень важно подчеркнуть, что женщина призывается в мир не как служанка для мужчины – такой образ женщины встречается нередко в греческой мифологии, – нет, женщина призывается в этот мир как помощник для мужчины. Причем подчеркивается – вторая глава, 20-й стих, – что среди животных, которых сотворил Бог для человека, такого помощника для себя мужчина найти не сумел.

Бог творит женщину из ребра мужчины. Я думаю, что вряд ли найдется человек на белом свете, который не знает про это ребро. Даже те, кто никогда не читал Священного Писания, кто никогда не открывал Библию, всё равно знают, что здесь рассказывается о ребре. О ребре, которое взял Господь у спящего Адама и создал для него жену и помощницу. Но, конечно же, на самом деле еврейское слово ‹целá› – это не только ребро: это грань, это сторона, может быть, грань или сторона личности. Так, скажем, то, что у мужчины будет мужеством, у женщины заменяется мягкостью. Мужчинам не хватает доброты, а женщинам не хватает решительности. Мужчина, с его мужеством и иногда даже с его агрессией и жестокостью, дополняется женской мягкостью. Его решительность дополняется ее добротой, ее верностью. В женском характере есть как раз то, чего не хватает в характере у мужчины. Поэтому взаимоотношения между полами именно здесь, в Библии, в отличие от большинства древневосточных или античных источников, характеризуются не подчинением, а дополнением. Потому что если возьмем другие тексты: мифологию, философию, поэзию древних народов, – то везде речь идет о жесткой подчиненности женщины мужчине. И, наоборот, в тех случаях, когда мужчины подчинены женщинам, – это всегда выглядит как что-то анекдотичное, зверское, не соответствующее природе. Это должно вызывать или ужас, как рассказы об амазонках, или смех, как эллинистические истории о том, как Геракл находился в подчинении у одной из своих возлюбленных и, в то время когда она ходила на войну, сидел дома и прял пряжу. Итак, значит, для древности вообще типично представление о подчиненности женщины мужчине. Здесь, в Библии, мы видим принципиально иную картину. Речь идет не о подчиненности, а о соотнесенности, о том, что один пол дополняется другим.

Но что же всё-таки это ребро означает? Не случайно о ребре знают все. И не могут не знать, потому что это что-то очень конкретное, очень запоминающееся, сразу бросающееся в глаза. Что же это такое? Что значит ребро как чисто зрительный образ? Возможно, речь идет о том, что ребро закрывает сердце человеческое, что ребро берется от сердца, что эта невидная и незаметная снаружи косточка закрывает то самое главное, что делает человека непохожим на все остальные живые существа, – его сердце.

Женщина отрывается от сердца ее будущего мужа. А тот об этом ничего не знает. Он спит. И затем к просыпающемуся, к не проснувшемуся еще окончательно Адаму Бог приводит ее – глава вторая Книги Бытия, стих 22-й: «И привел ее к человеку». Происходит встреча, первая встреча будущих мужа и жены. Первая встреча тех, кто никогда друг друга не видел, а при этом являются один частью другого. Эта встреча в Библии описана буквально одной короткой фразой. Но если мы начнем листать Священное Писание дальше, то увидим, что за этой первой встречей будущего мужа со своей будущей женою следует целый ряд встреч: Авраам встречает Сарру, Исаак – Ревекку, Иаков – Рахиль. И если мы вспомним об этой последней встрече, о встрече Иакова с Рахилью, то окажется, что он, увидев ее, заплакал^[15]. Почему заплакал Иаков? Достаточно мужественный, достаточно резкий человек, человек из далекого прошлого, жесткий, безжалостный, обожженный солнцем скотовод. Он заплакал, увидев Рахиль. Он почувствовал своим сердцем что-то такое, чего никогда прежде не чувствовал. Он почувствовал отданность свою собственную ей, этой девушке, и отданность ее, юной Рахили, ему – ее будущему мужу.

О таинственности, о многогранности, о глубине связи, которая соединяет мужчину с женщиной, жениха с невестой, мужа с женой, говорит и этот прочитанный нами библейский рассказ. Далеко не одно только деторождение, не одна только связь ради продолжения рода или ради физиологического влечения соединяет воедино мужа и жену. Их соединяет сердце. Их соединяет что-то в высшей степени глубокое и укорененное в древнейшей, в первоначальнейшей истории человечества, запечатленное три раза на первых страницах Библии. Давайте подумаем об этом и постараемся увидеть во взаимоотношениях мужа и жены не только нечто физиологическое, хозяйственное или социальное, а именно то духовное, роднящее людей друг с другом в Боге, о чем говорит нам Священное Писание.

8. Книга Бытия. Гл. 3. Ст. 1–12

Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: “не ешьте ни от какого дерева в раю”? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: (Адам,) где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал (Бог): кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

Быт 3:1–12

Прежде всего, обратим внимание на то, что ни один сегодняшний исследователь – библеист, филолог, лингвист, историк и т. д. не может сказать, что представляет собой литературная форма этого текста, как и вообще литературная форма первых глав Книги Бытия. Это не поэзия и не проза, не эпос, не какой-либо другой вид литературы. Можно сказать, наверное, что эти тексты напоминают живопись, фрески или рельефы; только выполнены они не красками, не резцом по камню на стене храма, а написаны словами на древнем свитке. Всё, что изображается здесь, действительно очень легко представить в виде зрительных образов: и дерево, и змей, который спускается по его стволу, и спящий Адам, и Ева; на дереве висят плоды, прекрасный вид которых привлекает Еву, и т. д.

Я помню, как однажды шел по Милану и зашел в храм (до сих пор не знаю, как он называется) и увидел там несколько фресок на тему первых глав Книги Бытия. Фрески XV века, сохранились они довольно хорошо и для Италии даже не кажутся древними. Но когда я посмотрел на них, то как-то сразу и очень остро понял, до какой степени связано именно с изобразительным искусством начало Священного Писания, начало Книги Бытия. Попытаемся вглядеться в этот текст именно так, как мы вглядываемся в картину, во фреску, в рельеф, в икону и т. д.

Змей на иврите – ‹нахáш›. Слово происходит от глагола со значением шептать, шипеть, нашептывать, гадать и т. д. Именно с его нашептывания в мир входит зло. Змей действительно начинает со лжи. Он говорит: «Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» Из предыдущей главы, из 16-го и 17-го стихов второй главы Книги Бытия, мы знаем, что Бог сказал человеку: «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь». Итак, змей предлагает Еве некую полуправду: «Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» А Бог сказал что-то другое, – другое, но не совсем, другое, но похожее, и это рождает в сердце Евы сомнения.

Змей вообще достаточно распространенный образ в древних религиях, особенно Востока, причем именно как олицетворение зла. Змей Апоп борется с солнечным богом Ра у египтян. Змей похищает у героя вавилонского эпоса Гильгамеша траву жизни, которую тот добыл на дне моря, чтобы вернуть жизнь своему погибшему другу Энкиду. И здесь, в Книге Бытия, тоже как олицетворение зла действует змей. В Библии змей передергивает сказанное Богом, вводит в оборот полуправду и, таким образом, заставляет Еву задуматься: а правду ли сказал им Бог или обманул их? Здесь, в словах змея, содержится призыв увидеть в Боге злого идола. Увидеть в Боге, Который сотворил небо и землю со всею лепотою их, – языческого божка, который жаден и коварен, злобен и завистлив. «Не хочет ли Он обмануть вас, скрыть от вас что-то хорошее, не допустить вас к чему-то прекрасному?» – примерно так провоцирует змей Еву. Так он соблазняет ее, и она поддается: «Взяла плодов его и ела», – говорит нам Библия.

Дерево манит Еву. А рассказ о том, как змей ее искушает, складывается и сохраняется в памяти народа, который живет не в полной изоляции, не на необитаемом острове, а среди других народов. С одной стороны – египтяне, с другой стороны – финикийцы, сирийцы, вавилоняне, ассирийцы и т. д. Этот библейский рассказ складывается, сохраняется в памяти народной и передается из поколения в поколение на фоне мифов и религий других древних народов. А боги этих народов, как любил подчеркивать философ А.Ф.Лосев, обманывают и лгут, смеются над людьми и даже издеваются над ними, пьянствуют и предаются блуду. Эти боги ненавидят людей и предают их. Библейский рассказ о грехопадении сохраняется в памяти народа Божьего на фоне истории с яблоком раздора – того яблока, с которого началась Троянская война.

Ева, наслушавшись того, что ей говорит змей-искуситель, делает рывок к свободе от Бога, в Котором увидела злого демона. Если хотите, она здесь выступает в роли Прометея, который у злых и завистливых богов похищает огонь, для того чтобы дать его несчастным людям, для того чтобы помочь людям выйти из того приниженного состояния каких-то земляных муравьев, в котором жили они, согласно греческому мифу, прежде. Ева увидела в Боге демона, увидела в Боге обычного идола и пытается вырваться от этого идола на свободу. Срывает плод с древа познания. Что происходит в результате? К чему приводит этот порыв Евы? Об этом мы поговорим дальше.

* * *

Перечитаем еще раз начало третьей главы Книги Бытия. Вопрос, над решением которого люди мучаются уже не первое тысячелетие, заключается в следующем: а в чем именно состояло грехопадение прародителей?

Одни считают, что оно заключалось в нарушении запрета, в непослушании Адама и его жены: Бог запретил срывать плоды с этого дерева, они сорвали и, таким образом, нарушили Его запрет. Но, если Бог ведет человека путем запретов, тогда библейская религия ничем не отличается от других религий древнего мира. Потому что, в сущности, все религии построены на запретах. Все, но не библейская. В чем же тогда заключается суть грехопадения?

Есть точка зрения вторая, согласно которой грехопадение заключается в той интимной близости, в которую вступили падшие люди, Адам и Ева, обнаружив, что они наги. И к этой точке зрения присоединяются очень многие из нас, когда, даже не в связи с библейским рассказом, грехопадением в обычном бытовом языке называют интимную близость. Но и эта точка зрения вызывает возражения, причем очень серьезные. Во-первых, призыв к Адаму и Еве стать мужем и женой содержится еще до рассказа о грехопадении. Ева призвана к жизни именно как жена Адама. Значит, в их близости нет ничего дурного и греховного. И во-вторых, и это, может быть, не менее существенно, возможно, даже это важнее: нагота в Библии вообще, с первых до последних ее Книг, – это символ не эротичности, а беспомощности.

Задача наша как читателей Священного Писания, как людей, которые хотят понять и услышать, чтó именно говорит нам Бог, заключается в том, чтобы не навязывать Библии наш собственный менталитет, а пытаться понять, чтó сказано там, чтó за слова обращает к нам Бог через эти древние тексты. А средневековый человек, средневековый читатель делал именно так, как делать нельзя: навязывал Библии свою ментальность. И тогда, именно тогда, средневековый читатель увидел в наготе Адама и Евы что-то сексуальное, игривое, неприличное, что-то вызывающее ассоциации с запретным, с нехорошим и т. д. Нет и тысячу раз нет! Нагота прародителей обозначает здесь только то, что они обнаружили свою слабость, свою беспомощность, свою беззащитность. Они увидели, что мир вокруг полон опасностей и бед. Они прячутся, потому что им страшно. Но на самом деле, в этот момент они еще не пали, в этот момент грехопадение еще не свершилось. Оно только впереди.

Адам и жена его прячутся. Бог это замечает и обращается к Адаму с вопросом: где ты? Адам, услышав голос Божий, отвечает: «Голос Твой я услышал в раю и убоялся». Слова эти потом процитирует в своем Покаянном каноне преподобный Андрей Критский. «Голос Твой я услышал в раю и убоялся, потому что я наг, и скрылся». И сказал тогда ему Бог: «А откуда ты знаешь, что ты наг? Кто сказал тебе это? Не ел ли ты с дерева, с которого Я запретил тебе есть?» Вопрос Бога поставлен прямо: не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? И, коль скоро прямо поставлен вопрос, прямым должен быть и ответ: да, ел. Но Адам выкручивается, говорит полуправду, идет не тем путем, по которому повел его Бог, а идет дорогой, которую предложил ему искуситель, – дорогой полуправды. Что отвечает Адам Богу? «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». Мне представляется, что именно этот стих, именно этот ответ Адама отвечает и на все наши вопросы. Прежде всего, на вопрос, поставленный в начале беседы: в чем же суть грехопадения? Вместо того чтобы прямо сказать «да», Адам перекладывает ответственность на Еву, которая дала ему этот плод, и на Бога, Который дал ему Еву.

Значит, и не в нарушении запрета, и не в интимной близости заключается падение, заключается тот первородный грех, последствия которого несем на себе мы все, а совсем в другом: в безответственности Адама. Снимая с себя ответственность, Адам обрекает себя и свою жену на бесконечно трудную жизнь. Вот где он – наш главный, наш страшный, разрушающий и нас самих, и людей вокруг нас – разрушающий, коверкающий и ломающий всю нашу жизнь грех. Безответственность – грех самый страшный и губительный.

Слово «ответственность» практически не встречается в Библии, но если мы вчитаемся в ее тексты, если мы всмотримся в то, чтó словами рисуют нам библейские авторы, рисуют, как рисовали древние и средневековые художники свои фрески на стенах храмов, то мы увидим, что вся Библия говорит именно об ответственности, об ответственности человека за то, чтó он делает и не делает, об ответственности нашей и за мир вокруг нас, и за природу, и за наших близких, и за тех людей, судьба которых вручена нам.

Адам оказался безответственным. Он перекладывает вину на другого: он обвиняет Еву и Бога в том, что это их, а не его преступление, в том, что это их, а не его вина. Именно это заводит Адама и заводит многих из нас в те жизненные тупики, из которых потом так трудно выбираться. Буквально на первой, ну, быть может, на второй или на третьей странице Библии находится этот рассказ не случайно. Бог предупреждает нас именно здесь, потому что эти страницы успевает прочитать почти каждый читатель, который потом, быть может, отложит бесконечно толстую и трудную книгу и прекратит ее чтение. Но эти страницы успевает прочитать каждый. И из этого рассказа узнаёт главное: мы должны быть в ответе за всё, что мы делаем. Просто и без страха надо отвечать за наши поступки. Страшно, по-настоящему страшно звучат слова: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». Вот где она, тайна грехопадения, тайна нашей беспечности и безответственности.