Евгений Владимирович Михайлов
Украсть Богиню
Похоже, ломать рёбра не понадобится, он и так теперь всё расскажет…
Коллекционера звали Малик Абдурахман, и он не был богат. Просто он был главой шайки
воров, и они иногда воровали ему ценные вещи, на которые позднее проводился честный
обмен с коллекционерами. Иногда бывало и так. Чаще же он давал объявление, договаривался о покупке, а его молодцы отбирали предмет. Странно, но среди
коллекционеров, у него была слава честного человека, не способного на обман. Значит, он
знал кого обманывать, а тронуть богатея – себе дороже.
Визит к коллекционеру решили не откладывать в долгий ящик. Узнав о такой удаче, сегодня вызвались составить компанию половина богов. Абдурахман жил в брошенном
жилище богатого человека, который сейчас летел на космическом корабле далеко
в холодных просторах космоса. Главарь банды воров решил не скромничать, и занять этот
дом, который больше походил на замок древнего феодала. Замок был окружён рвом
с водой, через который на цепях перебрасывался мост. Но, на самой крупной башне была
старая вертолётная площадка, туда и приземлились пятьдесят богов, решив
проигнорировать ритуал пустой болтовни через ров. Тот оказался настолько рад им, что
сразу отдал три полных шара, и один пустой. О пятом шаре он ничего не знал. А когда все
начали настаивать, он выхватил из кармана пузырёк с ядом, и обмяк на моих руках. Врачи
констатировали смерть…
Из шаров выпустили трёх богов: Диониса, Брахмана, и Карса. Вероны среди спасённых
богов не было. И это было весьма грустно…
Всё, больше зацепок не было, и я с Адамом решил с горя устроить пьянку. Скоро к нам
зашли боги Дионис с Карсом, и составили компанию. Они передали привет от Брахмана, и со смехом рассказали о новостях.
– Знаете, хитрый Абдурахман выпил не яд, а сильное снотворное, а через месяц
планировал тихонько вылезть из норки. Это Эол догадался, он посетил его похороны, и увидел парочку больших кислородных баллонов внутри гроба. Вот хитрец! Но, мы
решили устроить ему сюрприз при пробуждении. Наши специалисты тёмной ночью
выкопали его гробик, и передали на экзекуцию специалистам. Полюбуйся на его фото, теперь он будет выглядеть так, – хитро ухмыльнулся Дионис, доливая себе в фужер вина.
– Да, тяжёлый у вас юмор. Сложно теперь ему будет командовать своими головорезами
с этакими выпуклостями. Ещё и губы ему накачали? Ну, надеюсь, не полностью ему пол
сменили? – спросил я у шутников.
– Нет, такие крайности ни к чему, но парень должен понимать, что шутки с богами ему
с рук не сойдут. Не убивать же теперь его? А так, и проучили, и посмеялись…
– А где Эол? Почему он не пришёл?
– Ищет Верону, и следит за Абдурахманом, чтобы раньше времени не улизнул. У нас
к нему есть ещё пара вопросов. Ну ладно, вы тут не грустите, через месяц наша спящая
красавица проснётся, и мы второй раз побеседуем…
Попрощавшись, боги растворились прямо в его комнате, заставив суетливо повертеться
на месте нашего стюарда, который ещё не привык к столь эффектным исчезновениям.
А мы отправились спать…
Адам захрапел очень быстро, порыкивая во сне как озверевший лев. А ко мне сон так
и не пришёл. Конечно, я мог легко призвать Морфея, и он легко исправил бы это
недоразумение, но я не стал. Я грустил, вспоминая улыбку той, которая никогда не будет
моей. Я вспоминал её волосы, улыбку, грацию. Она была само совершенство, и сейчас я
мечтал оказаться хоть на секунду на месте Абдурахмана, чтобы видеть её, наслаждаться
её обществом. И этот Центаврион тоже был влюблён в неё, я неплохо разбирался в этом, ведь я работал жрецом Вероны уже больше десяти лет. Кажется, я только сейчас смог
догадаться, какую цену полубог запросил за шары. Ведь это мог быть обмен —
Абдурахман взял у него пять пустых шаров, а возвратил один полный. С моей богиней.
Вот и ответ!!!
И не в силах дожидаться рассвета, я побежал на улицу, на ходу вызывая такси.
До бастиона полубогов я добрался быстро, и оставив такси дожидаться, начал
договариваться о встрече с Центаврионом. И как только они услышали, что я могу узнать
где пропавшая богиня, меня сразу впустили.
До опального полубога меня проводил страж, оставшись у дверей. Там уже стояли двое, но, этот похоже планировал охранять только меня.
– Мне нужно поговорить с глазу на глаз. Всю ответственность беру на себя, – произнёс
я, понимая, что иначе тот не захочет говорить.
– Ладно, хоть это и против правил, но иди один. Спрашивай что нужно, но не наглей, -
прихлопнет как муху. Всё равно я не успею, а огорчаться буду сильно. Короче – твоя
жизнь зависит только от тебя…
С холодком на душе я открыл дверь, и шагнул внутрь…
– Вот это подарок, сам Крег пожаловал? Что нужно? Почему не пришёл как все, в положенное время?
– Я просто понял где Верона, и не смог больше спать. Она ведь у тебя, правда? Ведь
за неё одну ты отдал те шары. Ты тоже влюблён, знаешь, и мудрый Карс тоже не может
жить без неё. И я. Чёрт, хоть кружок сломанных сердец открывай. Мы с тобой
пострадавшие, ведь это жестоко – заставлять всех себя любить, и ничего не давать
взамен. Я тоже когда-то мечтал украсть Верону, чтобы одному владеть своей богиней. Я
понимаю твои чувства, но, сейчас ты должен её отдать. Иначе и без того усугубишь своё
положение. Знаешь, Абдурахман не предал тебя, я тоже могу сохранить всё в секрете.
Месть в нашем случае – бесполезный багаж. Что скажешь?
– Что скажу? Я если я откажусь. Никто ведь больше не знает, ты сам проговорился. Один
удар, и твою тайну не узнает никто…
– А плевать, убивай! Знаешь, мне самому надоело всё это, у меня даже девушки нет. Я
один, а из друзей – робот и горилла. Представляешь, никто даже и не заплачет, никому я
не нужен…
– У меня та же история, только без гориллы и робота. Эх, ладно, держи ключ от съёмной
комнаты, там я её держу. Адрес прочитаешь на электронном брелке…
Выйдя из двери, я на секунду остановился, и повернувшись к стражу, сказал на прощание:
– Теперь я точно уверен – ваш товарищ не виновен. О богине он ничего не знает, придётся искать в другом месте. Извините за беспокойство…
– Ничего, это наша работа. Быстрей бы всё это закончилось, – тихо произнёс мой
провожатый, приноравливаясь к моему шагу…
А едва бардовое солнце взошло над горизонтом, я вышел из съёмной комнатки полубога, держа в руках своё сокровище. Я планировал сбежать с ней в космос, мой робот дал адрес
одного пустующего корабля, но меня тоже ждал сюрприз. Меня уже ждали. Непонятно
откуда, прямо передо мной сгустились два силуэта. Это были Эол и Карс.
– Прости друг, полностью понимаю твои чувства, но. Сам понимаешь…
– Понимаю. Что теперь со мной будет?
– Что будет? Наградят, покажут по телевизору. А хочешь, мы тебя вылечим от этой
любви? Ведь пойми сам, вам не быть вместе. Ты человек, а она – богиня.
– Вылечить? Это что, болезнь? – зло рассмеялся я. Тогда давай, лечи. И этого, полубога
Центавриона тоже вылечите? Кажется, он болен той же заразой, что и все мы…
– Хорошо, замётано, вылечим и его. А пока иди спать, а вечером мы зайдём в гости. Если
ты не против…
– Приходите, отметим завершение дела. И правда, что-то сегодня я устал…
Вернувшись, не включая свет я завалился спать. Ко мне сразу подошёл Хлор, кажется, сквозь сон я давал ему какие-то указания на счёт подготовки праздничного стола. Хотя, в этом я уже не был уверен…
Утро началось со звонка в дверь. Выглянув в экран входной двери, я увидел немаленькую
толпу, которая намеревалась ко мне войти. Решив, поначалу не открывать незнакомым, да
ещё и незваным гостям, я заметил в толпе Эола с Карсом, а за их спинами выглядывала
недовольная физиономия Центавриона. А ещё там был счастливый Адам с десятком
молоденьких девиц. А он как тут оказался? Открыв дверь, я вспомнил с ужасом, что вчера
я приглашал всех в гости. Из вежливости…
– Хлор, где ты, старая жестянка? Принимай гостей, накрывай стол. Надеюсь, у нас есть
чем накормить десять человек?
– Конечно, хозяин, всё готово, я выполнил все твои указания. Прошу к столу…
Повезло мне со стюардом, не забыть потом извиниться за старую жестянку. Все
в столовую, немного перекусим, – предложил я.
– А это идея. Не против, что я в твою холостяцкую берлогу привёл незнакомых девушек?
Это жрицы плодородия, конечно, им нельзя общаться с мужчинами, они обязаны
хранить девственность. Но, я знаю, что с такими героями, спасшими богиню Верону, им
совсем опасаться нечего…
И почему эта фраза меня не насторожила? Вот ведь хитрец, всё продумал, и моё
упрямство, и желание отомстить за проигрыш всем богам. И я так думал не один. Краем
глаза я видел Центавриона, который уже посадил себе на колени прекрасную шатенку, а мне в сердце запала блондинка. Удивительно, но и Адам не остался одиноким
на сегодняшнем вечере. Странно, но я краем глаза увидел хулигана Эроса, которого
не должно быть на моём празднике, но сначала подумал, что померещилось. Пока
не услышал свист стрелы, и лёгкий укол в сердце. А потом жар накрыл меня с головой…
Так вот о какой прививке они имели в виду. Странно, но ни я, ни Адам с Центаврионом
ничего не имели против такой шалости Эроса. Не говоря уже о наших спутницах, которые
решили в тот же вечер бросить свою скучную работу. А скоро у нас свадьба. Мы
собираемся отправиться в кругосветное путешествие по миру. И забыл сказать – конец
света откладывается ещё на миллион лет, боги кинули в топку Солнца Юпитер
с Сатурном, и теперь эта космическая печка ещё погорит. А когда мы вернёмся, Верона
с Карсом пригласят на свадьбу нас. У богов ведь тоже бывают свадьбы…
***
Нет дыма без огня
Дракон тяжело сел прямо у моста крепости, вздыбив до небес облако серой пыли. На
секунду он обозрел округу, и набрав в грудь воздуха, громко проревел, спугнув стаю
голубей с крыши колокольни:
– Эй, рыцарь Плантаго Медия, лорд Ахиллея Ахиллефолиум! Не знаю, правильно ли я
назвал все твои титулы, мне плевать! Но если ты не перестанешь морочить голову моей
жене всякой платонической мутью, я твою Ахиллею Ахиллефолиум оборву по самое не
балуйся! И закончив речь, плюнул огнём по закрытым воротам, сорвав свою неутолённую
злость.
Это он обо мне? Это ведь я вчера болтал с драконихой, – с ужасом подумал местный
пастух. Сам себя он называл систематизатор, его хобби в свободное время было
изучением живой флоры и фауны, так и разумных сверхъестественной природы. Он
серьёзно относился к своему хобби, для этого у путешествующего бродяги купил словарь
научной латыни. Эту потрёпанную, толстую книгу он купил за три медяка, и долго изучал, иногда советуясь с местным священником Нестором и старейшиной Владом. Только они
серьёзно относились к умственным способностям пастушка. Все остальные, без
исключения называли его Иван-дурак. Хотя, сейчас он и сам был согласен с их диагнозом.
– Так это была твоя жена, крылатый? Прости, не знал, она сказала, что её сердце
свободно, – горло из-за страха перехватил спазм, и голос получился отвратительно
писклявым. Именно так и должен звучать голос злодея, уводящий жену из-под носа мужа,
– понял «рогатый муж», нахмурив свою выразительную морду.
– Теперь знаешь! Больше не приходи на нашу одуванчиковую пустошь!
– Не могу. У меня к твоей жене научный интерес,– ответил его невидимый собеседник.
– Научный? А может амурный? – хмуро спросил дракон.
– Нет, мы просто дружим, нас объединила любовь к науке, красоте природы и таинствам
космоса.
– Таинствам космоса, говоришь, красота природы… А ну-ка, выйди из ворот, мы с тобой
побеседуем. Может и меня заинтересует.
– Ну нет, ты сейчас на эмоциях, можешь глупости натворить. Как нибудь в другой раз,-
скромно отказался коварный обольститель.
– Э-э-э, – обиженно проревел дракон, выпустив из ноздрей облако чёрного дыма. Со мной
так нельзя, я сказал – выходи! Иначе я всем расскажу, что ты – трус, и тебя лишат
рыцарского звания. Выходи, Плантаго, кому говорю!
– Плевать с большой колокольни, рассказывай, кому хочешь.
– Эй, воевода Бран, твой рыцарь Плантаго – последний трус, он позорит свой орден.
Выгони его за ворота, я желаю с ним биться до смерти!
– Какой такой Плантаго? Какие поединки в мою смену? Не позволю! Вон, иди к
старейшине Владу, с ним решай этот вопрос. А уж если он даст тебе разрешение, с
печатью городского совета, с королевским штампом, вот тогда деритесь до посинения. А
так даже и не думай.
– А я вас тогда сожгу дотла, а вашу крепостную стену снесу до последнего камешка. А ну, зови сюда Влада! Срочно!
– Нет его, завтра будет. Что ему передать?
– Передай ему, что. Что…Что, если он сегодня к вечеру не будет стоять на моей
одуванчиковой пустоши, к утру я ваш гадкий городок сравняю с землёй. Давно он мне не
нравится, вид портит, экологии вредит. До встречи, человеки…
И дракон, разбежавшись, с трудом взлетел, и вскоре скрылся из глаз.
– Ванька, ну что ты за дурак такой безответственный? Какой тролль тебя дёрнул
попереться на одуванчиковую пустошь?
– У меня бараны разбежались. Барсук напугал. Вот, пока я за ними гнался, случайно и
пересёк границу. А тут дракон выскочил из пещеры, смотрит, кого бы первым съесть. И
не этот заморыш, который чуть больше худосочной коровы, а огромный, ярко зелёный
драконище под тридцать метров длиной. Ну, я ему и говорю – «Хороший дракон, красивый, не ешь меня». Ну так, слово за слово и разговорились. Как ты понял, это
оказалась дракониха. Она всё жаловалась, что муж скучный, поговорить не о чем, только
и думает чем бы брюхо набить. Ну, мы с ней поболтали ни о чём. И расстались. Даже и не
предполагал такого исхода.
– Ты не предполагал, а мне как быть? Ведь ему по силам сравнять нас с землёй. Хоть он и
мелкий, едва с корову, но красный. А красные драконы – самые сильные и свирепые.
Ладно, пойду, Влада предупрежу, пусть у него теперь голова болит. Хорошо догадался
сказать, что его нет дома, выгадал время до вечера. Ладно, иди уж, рыцарь Плантаго, отдыхай. Тебе ведь завтра с утра опять на пастбище идти.
– Да уж теперь и не знаю, стоит ли? Больно уж дракон грозился…
– Ничего, Влад всё решит. Умеет он с драконами договариваться…
А через час ворота распахнулись, и всадник, одетый в серый простой плащ не спеша
поехал по дороге. Он проехал дубовую рощу, гномьи скалы, и через час остановился у
одинокой скалы. У подножия которой, красиво желтело поле одуванчиков…
– Влад, а вот и ты. Я знал, что Бран слукавил. Помнишь, что через неделю конец сезона?
Пришла пора подношения, но, мне не нужна ни корова, ни барашки . Надоела говядина, хочу потешиться поединком с рыцарем. Изволь исполнить моё пожелание! А то сам
знаешь, сгореть вашей крепости дотла.
– Да где же я тебе возьму рыцаря? Уж ни на Брана ль ты обиделся?
– Нет, при чём здесь Бран? Я про рыцаря Плантаго Медиа, лорда Ахиллея Ахиллефолиум.
– Как – как? Плантаго Медиа? Ахиллея Ахиллефолиум? – И старейшина громко
расхохотался, не обращая внимания на изумлённую морду дракона. Да это же просто
латынь. Плантаго медиа – подорожник, ахиллея ахиллефолиум – тысячелистник. Нет
такого рыцаря, это был Ванька дурак, наш пастушок. А он то тебе что сделал?
– Обидил мою жену, да так, что она улетела к тёще. Говорит, что я грубый, чёрствый и
скучный. И поговорить со мной не о чем. Таковую обиду смывают только кровью. Так что
хоть и дурак, а к завтрашнему поединку пусть будет готов. Жду его с раннего утра, на
этой поляне. И смотри у меня…
– Стой Моргондаг, подожди. Как это так, человека губить? Ведь простой пастух, что с
него взять? Такой победой не похвастаться, ни погордиться. Кому скажешь – засмеют.
– А сейчас разве не смеются? Бородатые горные коротышки совсем извели. Всё мои рога
высматривают. То метр принесут, то с пилой подойдут, то с напильником. Рога мои
спилить грозятся. И Баба Яга не поленилась, прилетела на своей ступе, чтобы горсть соли
на рану сыпнуть. Говорит, пока ты летаешь, с лыцарями сражаешься, твоя милая нашла
умного собеседника. Беседуют милки о цветочках, чудных чудесах, а недавно, бають, гость о кольце заговорил. Чует моё сердце, у них к свабде всё идёть.
– Эй, эй, подожди, ты что тут развёл? Он человек, помнишь? Человек и дракон. Огромная
огнедышащая рептилия, и маааленький человечек. Это…Невозможно! Как в твою голову
такое взбрело?
– Да я и сам понимаю, что не может. Но, и терпеть насмешки не намерен! Злодей должен
смыть своё оскорбление кровью. Он был причиной всего этого, и должен нести ответ. Всё, уходи, Влад, больше нам говорить не о чем. Жду этого дурака завтра. Битва неизбежна…
Долгий разговор Ивана со старейшиной Владом закончился не в его пользу. Взывая к
разуму, он выкрикнул на латыни: – Ad impossibilia nemo tenetur – «нельзя заставлять
выполнить невозможное». На что старик, сделав суровое лицо, мрачно ответил: De lingua stulta veniunt incommoda multa « От глупого языка происходят многие неудобства». –
Quidquid latet apparebit, Nil inultum remanebit «Всё тайное станет явным, ничто не
останется без возмездия». Aut vincĕre, aut mori. «Или победить, или умереть».
Вот старый дурень. Ивану осталось только бросить на прощание: Barba crescit, caput nescit. Борода выросла, а голова бестолковая. На том он решил остановиться, ибо…
Ибо… Ибо, пошло оно всё лесом.
Провожать Ивана на поединок собралось всё село. Бабушки плакали навзрыд, махая
сатиновыми платочками, деды рассказывали о слабых местах в броне дракона, а кузнец
пригласил к себе в кузницу, чтобы выбрать оружие и доспехи. Ничего не жалко, хоть
дурак, а всё же свой. Баба Клава рассказала древнюю историю, о том как в древности
победили жёлтого дракона.
– Давненько это было. Жил был на свете дурак, силой могуч, а головой не силён. Почти
как ты. А звали его… Ураний?… Калифорний?… Радий? Уф, запамятовала.
– Радиком его звали, ты что тут всю таблицу Менделеева всуе поминаешь? – гневно
поправил старуху дед Фёдор.
– Точно, Радик! Родион значит. Ага…И вот, собрали мы его, ожерелье чеснока на шею
водрузили, кольев натачали и в путь. Дракон этот в земле, на старом кладбище жил, и
вот…
– Эй, бабка, да ты всё перепутала. Радик с ванпиром воевал, а ты из ёго дракона сотворила.
Иди отсель, советчица! Вот я и вправду дракона хорошо знаю, лет тридесят назад у нас
жил один серенький задохлик. Размером был чуть поболе крупной козы, в евоном роте не
клыки были, а резцы как у сушлика. Капусту любил, ажно трясся над ней аки кролик. Вот
пробрался он к нам в огород, и давай енту капусту кочанами лопать. А я подкрался, как
протяну его крапивой вдоль хребтины, взвился он до небес, и давай драпать. Вот, с тех
пор тридесять лет прошло, а я ентого серого задохлика боле не видал. Можа, у драконов
на крапиву оллерхия? Ты Ванюша проверь, и капустки с собой прихвати, вот, я суму тебе
собрал. Ежели дракон не позарится, сам на привале скушаешь. Чай, не успеет за день то
спортиться.
Но, народ поднял деда на смех, и он, всплеснув с досады руками, пошёл к своей избе. А за
их спинами появился кузнец, и потащил пастушка к себе.
У кузнеца он взял щит и шлем, просторная кольчуга была велика на три размера, но, другой не было. Меч дал староста Влад, с огромной крестовиной и рукоятью для обеих
рук. Самый большой, что лежал в его сундуке. И сейчас тяжеленный меч волочился сзади, царапая камни. Куда делись эти упорные советчики, где они сейчас, когда так нужны? Что
ему сейчас делать, куда идти? И зачем он выбрал эту неподъёмную железяку? Ведь
говорили же – возьми пращу, и в дороге не мешает, и руку не оттягивает. Нет, меч ему
понадобился, да побольше. С огромной крестовиной и рукоятью для обеих рук. Самый
большой, что лежал в сундуке старосты. И теперь его уже жаль выбросить, память о доме
всё-таки. Лошадь староста дать пожалел, никто не верит в победу Ваньки-дурака. И
теперь он один идёт пешком, до самой одуванчиковой пустоши, в ночи, под мерцающими
звёздами. Шлем, похожий на тяжеленный казан с прорезью для глаз мешал смотреть. Из-
за него он пару раз упал, споткнувшись о камни, и поэтому скоро запульнул его в овраг.
Через километр, такая же судьба случилась с тяжеленной, и неудобной кольчугой, которая
перекосилась набекрень, и сбилась комом где-то в районе поясницы. Щит он булькнул в
лужу, раскрутив его изо всех сил. Меча хватит, а то пока доберётся до дракона, сил им
махать точно не останется. Капусту выбросить рука не поднялась, тем более, больше
кушать было нечего, и на частых привалах он сочно хрустел даром деда Фёдора, с
улыбкой вспоминая о его драконе. Зубы как у сушлика? Хорош дракон! Но, его улыбка
сразу сошла с лица, когда он вспомнил, что ждёт его утром. Сбежать бы, пусть потом
ищут всем селом. Никто его не найдёт, даже дракон. Хотя, нет, никак нельзя. Прилетит
поутру дракон, и пожжёт всех огнём. Пусть он лучше один сгинет, ведь в случившемся
виноват только он. И этот проклятый барсук. И… Баба Яга, будь она неладна. И эти
ехидные гномы… А если? А если посетить этих сплетников, и надавать им сполна? Пусть
теперь вместе с ним идут, и объясняют дракону, что всё придумали. Так-то по честному
будет. И улыбнувшись такой прекрасной идее, он с лёгким сердцем направился к дубовой
роще, где его ждала встреча с первой сплетнице в округе – Бабой Ягой.
Вот и дубовая роща. Пройдя половину версты, на его пути оказалась неширокая речушка, на берегах которой росли бескрайние заросли рогоза и камыша. Теперь нужно идти
вправо, до каменного брода, и там, на пологом берегу и жила эта злодейка. Идти было не
тяжело, роща была редкой, свет луны пробивался сквозь листву, освещая путь. Проклятый
сыч начал пронзительно орать, от чего сердце пастуха каждый раз ёкало в груди.
Засмотревшись на ночного крикуна, Иван споткнулся о корень, и загремел в овраг.
Поднявшись, он разразился грозной руганью на латыни : Aquila non capit muscas – «орёл
мух не ловит». Сыч латынью не владел, и поэтому предпочёл тихо свалить из этих мест.
Яга приучила окрестное зверьё, что любая фраза могла оказаться очень опасным
заклинаньем, грозящим в одну секунду превратить зверя или птицу в обгоревший трупик.
Дальше рыцарь Плантаго шёл в полной тишине, если не считать шорох травы под ногами, скрипучие трели цикад, иногда сменяемые громкими песнями лягушек и плеском крупной
рыбы. А скоро лунный свет осветил вдалеке старую бревенчатую избу, стоящую на
четырёх огромных пнях. Смысл в них конечно был, река по весне сильно разливалась, и
наверняка, вода доходила до самой избы. Ну, дошёл, а что делать теперь? Никаких идей
не было, поэтому он схватил меч руками покрепче, и начал рубить старый корень. Меч
был тяжёлый, и очень тупой. Он даже не прорубал эту прочную древесину, а проминал, вспучивая щепу.
– Эй, эй! Ты хто, добрый молодец? Чаво тебе надобно от избы старой баушки?
– Кто? Я Плантаго Медиа, рыцарь неотвратимого правосудия. Готова к смерти, старая
ведьма?
– Хто -хто? Плантатор Медленый? Поди, плантацию в другом месте основывай, не видишь
– место занято. Лыцарь отвратительного правосудия, ишь ты. А энто не ты ли лыцарь, втайне дракону рога наставил. Того тоже вроде Плантатор величали.
От такого поклёпа, в глазах Ивана заклубились багровые облака, и он с остервенением
начал рубить пенёк. И, толи меч стал волшебным, толи злость придала сил, но щепа
полетела знатно, оставляя в пеньке крупные зарубы.
– Погоди серчать. Чаво не так? Да остановись ты, шальной!
– Что не так? Я – простой пастух, пас овец, никого не трогал. Барсук распугал стадо, я
пошёл их собрать, по пути поболтал с общительным драконом, и всё. А ты сплетни
распустила. Сейчас щепу нарублю, и подожгу костёр под твоим свинарником.
– Экий ты смелый лоботряс. Ивашка – дурачёк, вспомнила я тебя. А то – Плантатор
Медленый, Отвратительный. А знаешь, Ивашка, скольких я дураков в печи изжарила, и
съела? Без счёта! Поди прочь отсель, иначе…
– А мне плевать! Пока ты вылезешь, я тебя сам пожарю, – выкрикнул медленный
плантатор, начав сверкать в ночи кресалом, подкладывая под корень сухой травы.
– Чаво, чаво вытворяешь, спрашиваю? Ух, накажу, злодий! И Яга начала читать
заклинание, замахиваясь в небо своей клюкой. Небо сразу потемнело, скрыв звёзды и
луну. И небеса разверзлись проливным дождём с молниями. Корни намокли, и ведьма
торжествующе захохотала, злорадно потрясая кулаками.
– Ничего, дно избы-то сухое. Попробуй его дождиком намочить! – Выкрикнул Иван, и
полез под избушку.
– Стой, негодник! Караул, живьём сжигают! – завопила зловредная старуха. Стой!
Перемирие! Будем договариваться, – обречённо проговорила она, усаживаясь на порог.
Чаво тебе от меня надобно? Но смотри, в избу на ночёвку не просись, любитель драконих.
Я ведьма порядочная!
– Ты не ведьма, ты сплетница порядочная! Вот! Из-за тебя всё и началось! Раздула из мухи
слона. А мне теперь из-за тебя идти дракона убивать. А мне некогда, мне утром баранов
пасти нужно. Вот, пока не придумаешь, как всё дело исправить, ты первая на очереди.
Ничего, дракон подождёт…
– Ишь ты, вона как. Я, значится, первая. А хто второй тады?
– Вторые на очереди гномы, они над тем драконом издеваются, дразнят рогатым, грозятся
рога спилить.
– А тебе то что, Лыцарь –дурачёк. Тебе то кака беда? – Меч есть, титул тоже – «Плантатор
Медленный, Отвратительный», – о как звучит! Так иди, и сруби ему башку…Рогатую…
Под самый корень…
– Фуф. Ладно, хватит врать. Короче… Я не рыцарь, а пастух, ты уже это сама поняла. И
этого дракона боюсь до икоты. Он ведь красный, а красные драконы – самые свирепые и
сильные. И чешуя у них непробиваемая. Мне его не одолеть. Так вот, я что решил. Мне
легче тебя с гномами порубать, чтобы вы от дракона отстали. Глядишь, я ему больше
неинтересен стану.
– Ага, вона чё. А то совсем запутал, думаю, а я тут при каких делах? Вона! Боисся
значиться? До икоты? А ты это, не икай боле. Дракон энтот наскрозь фальшивый. Я его
зову – припудренный.
– Это какой стороной к моему делу касается? Припудреный он, или недопудреный?
– А вот какое. Дракон энтот, званый Моргондагом, хитёр уж больно оказался. Вот
значиться, почему он у красного яра кажын ден поутру охрой припудривается. А я то, старая, и не ведала, что энто он ярости и неуязвимости набирается. Так что поди, уязвимый он, обышнай. А естественна шкура у яво – серая, как у мыши. Нашел от кого
икать, от сикильди разной. Иди вон, сруби башку, разнылси как баба!
– Да врёшь ты, Яга. Ты ещё скажи, что у него зубы как у кролика, и он капусту хрумкать
любит.
– Так и есть, клыков у Моргондага нет, торчат кусала как у бобра. Не чета он своей
красавице, ой не чета. Та и цвета красивого – изумрудного, и зубы у неё сурьёзные. Так
что, поди, не боись.
– А я уже и не боюсь, убедила ты меня. Почти. Теперь расскажи мне, зачем ему
ежеквартально коров выпрашивать, ежели он не мясоед?
– Ух, смешной, и вправду дурак. Молоко он пьёт, масло, сливки, творог. Пасутся коровки
неподалече у яво пещеры, гномы ему и пасут и доят. Продухты наполовину делят. На всех
хватает. У яго уже стадо поболе пяти десятка голов.
– Так, и ты мне, старая сплетница, предлагаешь такого хорошего дракона мечом? Что же
ты за нечисть то злобная?
– А что я? Ну нечисть, куды ж от природы то своей денисся? А ты его срубнёшь, и стадо
всё мине достанется. Его жёнушка уже до мамки умотала, а гномы супротив меня не
пойдуть. Кишка у них тонка.
– Ага, вот я тебя и раскусил. Вот она – материальная заинтерисованность. Значит, ты эту
сплетню придумала, чтобы Моргондага чужими руками сгубить? Ладно. И я придумал. А
я тебя трогать не буду, пойду к самой драконихе, Лиане, всё расскажу. Скажу, что ты во
всём причина, и барсука на моих баранов натравила, и сплетню про неё пустила. Хочешь
его коров к рукам прибрать. Ух, сгорит твоя избушка дотла, злодейка морщинистая. Но, поделом, всё честно. Это кармой называется.
– Эй,эй, дурак, постой. -Тьфу-ты, подожди, Ванюша. Значиться, просто сказать, что
пошутила? И всё?
– Нет, мне ещё и гномы нужны, чтобы и они прощенья попросили. И ты мне поможешь!
–Ух, тяжко это будет, упрямы они как ослы. Ну уж ладноть, подмогну я тобе, от чистой
души. А ты мне уж барашков…
– Чего? Барашков? За что? За подлость твою? Свои дела исправлять идёшь, избу спасать.
И ступу доставай, на ней полетим до гномов. А то время до рассвета мало осталось…
Места в ступе хватило только для его мешка капусты, меча, и Бабы Яги. И теперь она не
спеша летела впереди, гордым орлом обозревая окрестности, положив правую руку на
рукоять богатырского меча. А он как собачка бежал позади, часто поскальзываясь и падая
в грязь и лужи. Где-то после пятьдесят пятого падения они прибыли на место, остановившись у жерла тёмной пещеры.
– Вот тут они и поживают, добра наживают,– торжественно произнесла Яга, взглянув на
него задумчивым взглядом.
– Неприятностей они наживают. Подай-ка мой верный оруженосец Яга мой волшебный
меч. Будем рубить супостатов.
– Это кого это вы, два дягиля, рубить собрались? Не нас ли? – раздался из пещеры густой
бас, и на свет луны, из тёмной пещеры вышло десять плечистых гномов. Хоть ростом
недопырки были до пояса Ивану, но в руках они держали тяжеленные молоты, которые и
сельскому кузнецу были едва под силу. Быстрый ум Ивана заметался как крыса в клетке, и
уже через секунду, выдал ему новый план действий…
– Ага, вот и вы. Объявляю вам, что по сказочному законодательству, дракониха Лиана
объявила развод, и по закону я пришёл забрать всё стадо коров. Требую их сейчас же
пригнать сюда.
– Это что же, мы без молока и сметаны остались? Всё, амба, снова на корешки
переходить? Погодь, дылда, не части, с этого места поподробней. Как так вышло? Какой
развод? Разве Моргондаг развёлся с Лианой?
– Развёлся. И по закону всё стадо достанется Лиане. Такие у драконов законы. Она –
будущая мать, и на ней все дети.
– Эх, Яга, из-за тебя всё! Доигрались, дошутились. Теперь совсем без коров остались. И
кого мы теперь доить будем? Тебя, старая?
Яга молчала, боясь сорвать мой план. А я продолжил атаку на разумы коротышек:
– Но есть выход. Если помирите Моргондага с Лианой, расскажете, что просто шутили, то
развода не будет. Всё останется по старому, каждый при своём интересе.
– Всё по старому – это хорошо. А как же их помирить? Яга тут знатно расстаралась. Ты
старая вот что, ты всё придумала, тебе и договариваться с Моргондагом. И не смей нас
делать крайними!
– Хорошо, только прощения попросим все, со всех спросу будет меньше. А то пухнет
огнём, и нет боле баушки…
И новая пробежка. Впереди опять летела Яга, за ней привычно поспевал я, а сзади с
пыхтением ковыляли десять коротышек. Рассвет робко окрашивал горизонт в розовые
цвета, соловьи начинали сонно распеваться. Стихали цикады, и птичьи голоса звонко
зазвучали над одуванчиковой пустошью.
– Моргондаг, выходи,– уверенным голосом, громко выкрикнул Иван.
