Евгений Черносвитов
Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии

Мои лабиринты

У меня с детства клаустрофобия. Паническая атака под кодовым словом «ЛАБИРИНТ». Я стоял, опустив руки, а в них фирменные пакеты «Пятерочки» с бутылками «Пино нуар, красное, сухое» и с бутылью воды «Шишкин лес»…

Мне было семь лет, брату Славе – шесть. Бабушка водила нас в кинотеатр «Гигант», самый большой и красивый в Хабаровске. На главной улице Карла Маркса. Люди, как правило собирались в фойе перед тремя дверями в кинозал и ждали, когда предыдущий сеанс закончится, зрители через выход покинут зал, двери откроются. Новые зрители входили, когда еще последние не успевали покинуть зал. Так было всегда. Но, однажды, когда мы стояли у центральной двери, почему-то открыли только ее. Мы не успели войти, как толпа и слева, и справа, оттолкнула нас от двери. Слава успел схватить бабушку за руку, а я не успел. И людской круговорот, потащил меня, не знамо, куда! На меня никто не обращал никакого внимания, меня давили со всех сторон, сжимая в тиски тел, рвущихся к центральной двери! Я не просто испугался, я… перестал дышать! Со мной случился обморок. Очнулся на сиденье в кинозале. Первое, что увидел, женщину в белом халате и ощутил сильный запах нашатырного спирта! Потом увидел бабушку с испуганным лицом и ковыряющего в носу братика Славу. Я пришел в себя и… весь зал облегченно вздохнул, кино началось!

Это был французский фильм по книге Луи Буссенара «Капитан сорви голова». Кстати, в Сети фильма нет и считается, что его не было! Думаю, что это, изъятие фильма с проката в Сети, проделки бриттов! Так вот, с тех пор я ненавижу толпу! И у меня клаустрофобия. Испытывая клаустрофобию (например, в остановившемся на полпути маленьком лифте, или в костюме для подводного плавания, когда спускался в глубину пирамиды в Египте), я всегда вижу себя в некоем лабиринте. Об этом ниже, а здесь должен заметить, следующее. Когда месяц проходил медицинскую практику на подводной лодке «Средний крейсер», то никаких неудобств в отсеках и медицинском, и в спальном, не чувствовал. И, когда спускался в полу обрушившуюся штольню в Акатуе, в которой ссыльные декабристы добывали урановую руду, явно рискуя жизнью, никакой клаустрофобии не было и в помине! Моя клаустрофобия особая, избранная, получается.

Почему «лабиринт»? Тоже имеет это свою историю. Четыре раза я чуть было не погиб в настоящих, и очень разных, лабиринтах. Но, мой ангел спаситель приходил на помощь – я чудом выбирался, как, и сейчас не знаю, и без всякой нити Ариадны!

Первый раз, когда мне было 25 лет, я спустился в запрещенном месте в знаменитые катакомбы в Керчи. Просто так, без всего, в цивильной одежде. На небольшую глубину – в метра два-три над головой. Огляделся, увидел впереди другой выход на поверхность, рукой подать, и пошел к нему. Пройти по легендарным катакомбам – заманчиво! Но… иду, а светящийся выход не приближается! Вместе с тем «потолок» надо мной опускается. Вот уже приходится нагибаться, чтобы идти! А идти надо и только вперед, ибо тот лаз, в который я прыгнул, исчез и сзади тьма! Ускорил шаг вперед, вот он, выход наружу – рукой подать. Ан, нет!.. Ползу, зажатый и сверху, и с боков. Светлое окно не исчезает, но и не приближается! Тогда не было никакой паники, ни малейшего страха. Было одно – достигнуть «окна» раньше, чем не смогу к нему протиснуться даже ползком в щели между каменными «стенами»! Протискивался у выхода так, что порвал о камни рубашку и брюки и весь исцарапался! Вылез и тогда обратил внимание, что у моего спасительно «окна» стоит красный флажок с табличкой «Не спускаться! Опасно для жизни!» Скорее всего такой же флажок с табличкой был и на входе, просто я не обратил внимание! Потом я купил карту катакомб. На ней нашел свои «окна». Расстояние между ними было километр! Кстати, никакой клаустрофобии в катакомбах я не испытывал! Но потом, при малейшем приступе клаустрофобии и прежде всего вспоминаю катакомбы Керчи.

А второй лабиринт для меня был ледяным. Мы с моим другом Володей Прокудиным гуляли по льду озера Байкал. Мне было 33 года. Погода была отличная: яркое солнце, блестящий, чистый лед, великолепное настроение! Температура воздуха градусов 10—15 ниже ноля, не больше. Случайно набрели на рыбацкую полынью. А в метрах пятидесяти от нее увидели еще такую же. Примерно, метра полтора квадратных обе. Я решил искупаться. Разделся догола и прыгнул в воду. Открыл в глубине глаза и увидел перед собой противоположную полынью. Ясно увидел! И, почему я тогда не вспомнил о керченских катакомба, не понимаю! Я поплыл к блестящей на солнце впереди полынье. 50 метров под водой для меня и сейчас, в 75, чепуха (каждый год плаваю подо льдами Московского моря). Плыву и наслаждаюсь, в прямом смысле затаив дыхание! Рассчитал силы. Лихо доплываю, всплываю и… ударяюсь об лед! Полынья замерзшая, мы не проверили! Пытаюсь ее пробить рукой – бесполезно! Бьюсь об лед со всех сил руками и ногами. Не получается! Подо мной 1642 метра чистейшей воды! Прежде, чем понял, что гибну, и нужно возвращаться туда, откуда приплыл, я увидел прыгающего на льду полыньи своего друга Володю. Понял, что он не может разбить лед сверху, прыгая по замерзшей полынье. Вот тут-то я испытал страх. Реальный страх. Но… все же не панику! Хладнокровно (ха-ха, звучит двусмысленно!) понял, что кислород в моих легких на исходе! Но… или опустить руки и закрыть глаза, пойти ко дну. Или плыть назад, пока не потерял сознание! И я развернулся и поплыл назад. Естественно старался плыть быстро… У меня был друг Гена Шевелев, великий психиатр и психолог, ныне покойный. Так вот он полагал, что в критической ситуации, не совместимой с жизнью, мы все же можем спастись, если отключим сознание и будем действовать «на подкорке»! Концепция Гены ничем не подкреплялась. Но… я проплыл еще пятьдесят метров (на самом деле между полыньями было 55 метров) «на подкорке»! Меня вытащили на лед рыбаки, видевшие нас и вовремя сообразившие, что с нами происходит что-то неладное!

Недавно наткнулся в Сети на видео, как спортсменка Екатерина Некрасова из Москвы под камерами и в сопровождении проплыла подо льдом Байкала 85 метров. 7 января 2021 года. Это преподносилось, как мировой рекорд. Я обратил внимание, что пловчиха была в шапочке и в маске. А я в 1978 году в феврале проплыл 110 метров, голым… И тоже брасом. А, как иначе можно плыть под водой?.. Да, None Genuine But Mine…³

Третий мой лабиринт. Мне 47 лет. Мы с Мариной в Цюрихе. Утром вылетаем домой. Там есть тропа между сопок, которая ведет к канатной дороге и вышке обозрения. Марина не любит высоты. В лес я пошел один, вечером. Что мне, дальневосточнику, сопки, исходившему всю приамурскую тайгу? Прошел с километр по тропе для туристов и айда в низ. Как раз возле старого, заброшенного колодца. Спустился, осмотрелся – благодать: зелень, запах, чистота в лесу. Наверное, подметают! И пошел по ложбине между сопок. Иду, наслаждаюсь, вдыхая аромат швейцарского леса. Там много цветов, каких я на Дальнем Востоке не видел. И все пахнут восхитительно! Глаза закрытые, иду и только вдыхаю, не дыша!.. Ну час шел, не меньше. Пора на верх к тропе туристской подниматься, скоро станция канатной дороги. Открываю глаза и… передо мной старый, заброшенный колодец, точно такой, как тот, ради которого я спустился в ложбину. Вот, думаю, швейцарцы какие – колодцы у них, как близнецы-братья! Наверное, от него и подниматься нужно к тропе. Поднялся – тропа на месте! Пошел дальше. Тропа закончилась, а канатной дороги с вышкой нет, как нет! Решил, что прошел мимо. Стал возвращаться. Начинало слегка темнеет. В лесу, как на море, темнеет быстро, как только солнце уходит с зенита. Иду. Шел полчаса, все вышки нет, как нет! Остановился. Сердце слега ускорило ритм. Где, собственно, я? Решил спуститься вниз в ложбину. Спускаюсь и… натыкаюсь на колодец старый, заброшенный, точно такой, какие я видел два часа назад! Понял, что, что-то неладное с колодцами. Они даже развалились все совершенно одинаково! Ломаю ветку близ стоящего огромной ели в три обхвата и положил рядом с колодцем. Поднялся. И побежал, куда глаза глядят, не зная, где перед, а где назад. Главное – на туристской тропе. Она должна куда-то вывести! Около часа бежал – конца и края нет! Понял, что заблудился. Не понимая, зачем, спускаюсь в ложбину. И… прямо к «своему» колодцу. По ветке узнал! Вот тебе и таежник с 14 лет!..

Поход в тайгу на севере Хабаровского Края в районе поселка Сусанино. Мне еще не исполнилось пятнадцати лет, а это был второй мой геологический поход. Был выходной и мы, молодые ребята и девчата (все старше меня лет на пять) отдыхали. Кто ловил в горной реке форель на голый крючок, сделанный из обыкновенной швейной иглы, прикрепленный к двухметровой толстой нитке. Кто рядом с лагерем малину собирал. Кто – по грибы. А «Ромео» и «Джульетта», то бишь, Миша и Люда на скалы полезли. Вот Миша и сорвался! Так заорал, что рябчики, засевшие в деревьях вокруг, ожидая, когда мы уснем, чтобы собрать пищевые отбросы, с шумом вспорхнули! Тоже тогда темнело. Мы рванулись на крик. Миша катается по земле, окровавленный, ободранный о камни. Люда рыдает, заламывая руки. Осмотрели. Медика среди нас нет. Вроде бы ничего не сломано, но Миша вопит от боли, да и кровь на лице, руках, на одежде! Что делать? Поселок рядом. Если по воде, то всего километров пять, чуть больше. Но, если по воде и за скалу завернуть. Лодка есть, деревянная и два весла. Но… поселок-то против течения, а оно сильное! Можно тайгой. Между сопок. Но уже темно… Вот тут-то моя бесшабашность и юношеская жажда подвига. Короче, я рванул… И сейчас не понимаю, как я вышел из леса ночью именно туда, куда предполагал – прямо к бараку геологов! И ничего в темном лес не боялся! Бежал между сопок (сопки —опасная вещь: стоит на сопку забраться и, если в темноте – запросто теряешь ориентир – где тут галстук, где перед? И леший не разберет! Дважды падал в ямы, заваленные прошлогодней листвой. И совы нещадно кричали, стонали, орали. И филин где-то ухал и охал. Ничего не было страшно! Вероятно, мимо медведя пробежал (на другой день его видели в малиннике). Вернулись по реке. Миша тихо стонал, держась за живот. Фельдшер осмотрела его – поверхностные царапины. Смазала йодом и всех делов!.. После этого случая я в тайге, как в своей спальне, и компасом никогда не пользовался в пути, только на входе в тайге, по азимуту…

Все же не впал в отчаяние. Поднялся на тропу, сел на пенек. И решил так просидеть до утра. Вскоре задремал, лег на траву, сгреб на себя, что можно было сгрести и… уснул крепким сном. Очнулся – меня кто-то тряс за плечо. Оказался молодой мужчина, младше меня, в очках и при наряде бегуна. Немецкий язык я не знал, а он, удивительно, не знал не только русский язык, но и английский и французский. Улыбался и что-то быстро говорил! Я показал ему, что мне нужно в город – на канатную дорогу. Она проходит через глубокую ложбину между сопок, покрытых многовековым елеями. Моя станция через 15 минут от смотровой вышки. Дальше на трамвае еще 15 минут. Спортсмен меня понял, засмеялся и… показал в лес, перпендикулярно, тропе, по которой я бродил. Я поднялся первый раз с ложбины на другую сопку, с которой спустился, то есть, на совсем другу тропу!

Я побежал. Через минут десять, увидел смотровую вышку. Сразу стало легко и радостно. Самолет в 14 часов. Можно было принять душ, поесть и часок подремать. Светало вовсю. Небо голубело, солнце всходило. Тут шальная мысль: а, что, если я спущусь в ложбину, будет ли там мой колодец? И…я спустился. Колодец был на своем месте! Я… понял, что я в лабиринте. Стало жутко: поднимусь и… опять все сначала! Я сел, схватившись за голову. Сколько так сидел без мысли, без чувства, не знаю, но… минуты три не больше! Очнулся – меня тряс за плечо мой очкарик. Тряс и улыбаясь, что-то быстро говорил. Я схватил его за рукав. Он кивнул головой. Мы поднялись на сопку, как я и думал, совсем не туда, куда я намеревался. Через несколько минут были у смотровой вышки. Вход на вышку был закрыт висячими цепями. Мой спаситель наступил на цепь, и я перешагнул без билета. Я позвал его с собой. Он замотал головой, показывая, что не может – страх высоты, как у Марины… Мы расстались, как братья. Жаль, что ни у меня, ни у него не было ни визиток, ни бумаги с карандашом! Мы ведь прощались навсегда, а стали закадычными друзьями!.. Я не спросил его имени и не сказал своего. Конечно же он понял, что я русский…

Четвертый лабиринт. Мне 50 лет.

Это случилось со мной за пять лет до трагедии в окрестностях «Города мёртвых» c фиванским некрополем в Долинах царей, цариц и знати со знаменитым храмом Хатшепсут, Колоссами Мемнона и другими объектами. 17 ноября 1997 года близ города в храме Хатшепсут произошла т. н. Луксорская резня – террористический акт с массовым убийством иностранных туристов и местных служащих (убиты 62, ранены 26) членами бывшей египетской исламистской террористической группировки «Аль-Гамаа-Аль-Исламия» («Исламская община»). И за десять лет до второй трагедии там же – 26 февраля 2013 года катастрофа воздушного шара с гибелью 19 туристов в результате его возгорания…

Да, позади Луксорский храм, 25-метровый гранитный обелиск. Иду аллеей сфинксов к Карнакскому храму. Потрясен залом фараона Сети I, 134 колонны, 12 из которых высотой около 20 метров. Ко всем прикоснулся. Ноги мои прошагали 123 гектара. Прошел Долиной Цариц и Долину Царей, где для фараонов возводили уже не пирамиды, а подземные камеры – гробницы… фараона Сети I. Забрел в небольшой посёлок, расположенный в черте города – Мединат-Абу. Лицезрел великолепный храм фараона Рамзеса III возведённый в XII веке до нашей. эры. Храм величественный, прекрасно сохранившийся, изобилует красочными иероглифами, некоторые из которых настолько огромны, что голуби устроили в них свои гнёзда. Они воркуют и гадят.

Колоссы Мемнона невозможно пройти мимо, особенно на пути в храм Хатшепсут. Величественные гранитные статуи – это всё что осталось от древнего храма Аменхотепа III. Двигаясь от колоссов Мемнона к храму Хатшепсут, по левую сторону видел Рамзессиум – храмовый комплекс, посвящённый фараону Рамзесу II. Посетил Астрономический зал с изображениями созвездий. Вот и он, Жук Скарабей! Древние египтяне отождествляют жука с движением, небом, солнцем, молодостью души, новым началом и бесконечностью жизни. Голливудский фильм «Мумия» 1999 года, снятый с дешевыми декорациями в Марокко, просто изгаляется над скарабеями: они и заживо сжирают будущего Мумию, и под кожу, как у себя, влезают всем, кто до них дотронуться, и какой-то черной лавой-лавиной вообще надвигаются и отодвигаются. Я впервые увидел скарабея воочию, когда умер и в состоянии клинической смерти с огромной скоростью несся по узкому коридору к свету, вероятно летел вперед головой, вытянув руки вдоль туловища. Так вот, скарабей летел рядом со мной по левую сторону. Мне было 5 лет, и я не читал Раймонда Муди «Life After Life»⁴, да он тогда еще и не думал эти книги сочинять. Я первый раз умер в 1950 году… Раймонду было 6 лет от роду. Статуя жука-скарабея находится на территории Карнаксого храмового комплекса, между озером Lac Sacre и храмом Амон-Ра. Потрясенный, все не мог себе вообразить, как египтяне из нубийского песчаника и скал создали это все, что я увидел! Не мог тогда осмыслить львов с бараньими головами, у ног которых фараоны.

Начались мои злоключения вероятно с часовни Сети II. Я по минуте постоял у алтарей – фараону Амону-Ра, его жене и их сыну. И сразу попал в полуразвалившиеся стены… лабиринта, в проходах которого натыкался на сфинксов. В этом лабиринте кружился между столпами, разделяющие храм, двор Аменхотепа III и громадный монумент царицы Хатшепсут, как ели в приморской тайге Николаевска-на-Амуре. Нашел себя в залах солнца, в одном из них, в Ботаническом саду, задрав голову, разглядывал рисунки необычных животных и разных цветов. И, вот опять… перед Жуком Скарабеем! Покружился и влево, и вправо. Нет, ничего не загадывал сначала, просто тщательно рассматривал моего спасителя! Это потом, когда начало темнеть (я сошел с корабля, на котором мы с двойняшками – моей женой Мариной и ее зеркальным отражением, Оксаной, путешествовали по Нилу, как герои Агаты Кристи; двойняшки пошли на базар, чтобы купить наряды для вечернего костюмированного бала на корабле, поэтому меня отпустили восвояси), я взмолился к Скарабею, спасти меня еще раз, ибо понял, что здесь, в Карнаксих трущобах 5000 давности, я один. И пути мне на залитый огнями и веселой музыкой кораблю нет, как нет! К Скарабею я выходил 20 не полных раз! Все те же пилоны, фараоны, сфинксы и голуби, которых заменили ночные н жуткие птицы, вскружили мне голову, а сердце наполнили трепетом! Еще бы – я несколько раз оказывался на каких-то плитах, а вокруг меня были черные пропасти с зыбучими песками или пещеры с вонючей болотной водой, покрытой липучей тиной! Мне уже наяву чудились, выбрасывающие руки и ноги мумии, точь-в-точь, как я потом увидел в голливудских ужастиках!

И, вот, сижу я у постамента своего спасителя – Жука Скарабея. Холодно. Хочу есть и пить. Спать пока не хочу. Решил сидеть здесь и не рыпаться до первых туристов! От усталости мутилось в голове: «А, вдруг я уже провалился в какую-нибудь гробницу лежу без сознания, а мне чудится, что я у подножья монумента Жуку Скарабею! Как же там мои близняшки? Наверное, ищут меня, или… танцуют в нарядах – Амон Ра (Оксана), и царицы Мут (Марина). Для меня сестрички подбирали одежды сына Амона Ра и Мут, Хонсу. На корабле должен был пройти древний праздник Опет.

Я так сильно вдруг захотел пить, что соскочил, чтобы вернуться к пруду омовения. В древности на его берегу стояли небольшие помещения для священных птиц бога – гусей. Статуи богов жрецы омывали водой из этого озера. Там я уже был раз пять, не меньше, но тогда пить не так сильно хотел, как сейчас. И чуть было не провалился в расщелину между каменных, успевших остыть при закате солнца, глыб, в пропасть, заполненную болотной водой.

Потом я узнал, что начал плутать в храме Рамсеса II, посвященного культу фараона Ментухотепа III, в руины здания, возведенного Тахаркой. От Скарабея Атум-Хепри, я шел, то вправо, то влево к Храму Хонсу, потом к Храму Осириса и Опет фараона Эвергетом II. НО… как бы я не шел, и при свете, в полумраке, и в темноте, я выходил к Скарабею!

В тот самый момент я увидел двух красавиц в древнеегипетских одеяниях знати. И не сразу узнал Амона Ра-Оксану и Мут Марину. И, хорошо, что не узнал, ибо, если бы узнал, то точно остался бы в Городе мертвых навсегда. Красавицы египтянки протягивали ко мне руки, но неожиданно над ними я увидел огромного Скарабея. Словно он оторвался от своего постамента и завис над манящими меня юными женщинами. Скрежет крыльев и пощелкивание сильных членистых лап были угрожающими. Эти звуки видимо и спугнули женщин. Я с любопытством, задрав голову, смотрел на гигантского жука – он был черным с белыми окантовками. Я подумал, что было бы хорошо, если бы скарабей подхватил меня и упорхнул отсюда прямо к кораблю: может и на бал бы успел! «Вставай Женя! Что расселся? Девушки твои беспокоятся… И костюм принца Хонсу для тебя готов!» Нет, это был голос человека, а не жука-скарабея. Знакомы голос… нашего гида, славного потомка древних египтян из Фив, Хассана Бешира!..

Чудные мгновения. Продолжение

«К счастью нужно было сделать только шаг. Я шел к нему теряя годы»

Ричард Олдингтон. «Все люди враги»

Я достал телефон, решил позвонить Виктору, пусть бежит бегом меня вытаскивать и сугробов. Но, видимо руки в легких перчатках онемели, просто окостенели от мороза в минус тридцать, как пить дать, телефон благополучно выскользнул и канул в сугробе. Я начал шарить руками под снегом в его поисках, и понял, что рядом… о, не дай бог, котлован, а я стою на его краю! Вот только на каком – не мог сориентироваться! Все, замерзну. Смех, да и только! В трех шагах от дома… От бессилия выть волком хотел, луна дразнила, начав мерцать в снежинках – снег пошел…

«Ау! Ты здесь?» – С небес или повыше, раздался, о, так знакомый голос! «Начинаю галлюцинировать, – мелькнула мысль – потом усну и амба!» Но я еще стоял, когда почувствовал, как меня трясет кто-то за плечо сзади. Потом яркий свет… Но, не впереди, в конце тоннеля, а сзади. И сразу моя пещерка в сугробах вдруг стала уютной, «теплой», как будто я в своей постели в детстве залез под пуховое одеяло. Ан, нет, запах… душистого табачка, от которого я млел вечерами, сидя на скамейке перед фонтаном на площади Ленина перед моим ХГМИ.

Когда я увидел ее лицо близко-близко от своего лица, то никакого удивления не испытал. Конечно, же, она, фея-кассирша из «Пятерочки»! Побежала за мной, почувствовав неладное… «Какой у тебя номер телефона? Я позвоню…» «Откуда ей известно, что у меня телефон упал в снег? Да ей все известно! Что тут удивляться!».

Мы действительно стояли на краю котлована. Но вода в нем крепко замерзла и сверху снег, метра в полтора Телефон мой жалостливо отозвался. По мере того, как моя Дриада вытаскивала его из сугроба, его писк все громче, явственнее и энергичнее превращался в бравурные звуки вальса «Амурские волны».

Как мы дошли до моей калитки, не помню. Лера – имя моей спасительницы-красавицы-кассирши «Пятерочки» – забрала у меня пакет с водой и двумя бутылками вина. Я открываю калитку, протягиваю руку за пакетом, который у Леры… «Я с тобой.» – «Я дома, не потеряюсь здесь…» «Я с тобой!» – «Гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные, грациозно сбивают рыхлый снег с каблучка…» – Зазвучало в моей голове. «Аромат пирогов…» – Громко подхватила Лера. И тут, вместо звона колоколов рявкнул клаксон в снегопаде, там, где была дорога. Я оглянулся. Черное чудовище вырвало себя из мрака метели и ночи мощными огнями фар и подфарников, которые угрожающе мигали! «Пойдем, я остаюсь у тебя…» Лера набирала текст в ватсапе. «Твой парень?» – Машинально спросил я. «Мой брат Влад. Сводный брат…» Черное чудовище с черными тонированными стеклами в порывах снежной завесы, перестало мигать огнями. Был включен дальний свет. Машина рванула бесшумно и мгновенно скрылась в снежной пелене.

«Волшебству стоит только начаться, а там уже его ничем не остановишь!». – Заверещало в моей голове. – «У Булгакова «колдовству…» «Да она читает мои мысли!» – Констатировал я. «Да ты их проговариваешь вслух!» – Лера громко вновь рассмеялась, забирая у меня из руки пакет с бутылками, чтобы я смог открыть дверь. Это было непросто, ибо замок замерз. «Как бы не пришлось лезть в снегу под террасой в пристройку!» – Подумал громко я. «Я прошмыгну под снегом, не волнуйся!» – Скандировала Лера, но дверь открылась.

«Мне бы вымыться или хотя бы протереться. Пять часов потела за кассой, там жара несусветная». – «Смеситель с нагревателем только на кухне. Я дам тебе чистое полотенце, а все необходимое найдешь в ящике под раковиной в туалете. Я подожду в кабинете…» – «Я не знаю, как пользоваться нагревателем… Может лучше ты… протрешь меня?» —»?» – «А в благодарность, я тебя протру» – «Я купаюсь в снегу» – «Но сейчас темно, пурга, и минус 30» – «То, что надо! Взбодрюсь и очищусь от мрачных переживаний» – «Я с тобой… Но, у меня может сердце в снегу остановиться!» «Купайся под краном на кухне…» – «Нет, с тобой!»

«Женя, мы умрем?»… Мы стояли на железные площадки перед входной дверью с английским замком, которая захлопнулась, а ключа у меня конечно не было. Голые, мокрые. После барахтанья и купания в снегу, которые Лера перенесла, как ни в чем не бывало, в темноте, в метель при минус тридцать, я облил себя, а потом ее ледяной водой из ведер, которые захватил с собой. На все про все ушло минут 10—15 не больше. Дальше бы шмыгнули в тепло, растереться теплыми, подогретыми на обогревателях полотенцами и все было бы полный ажур. Но, предохранительное полено в проеме двери порыв ветра сдул и дверь захлопнулась! Я рвал железную ручку, припаявшимися к ней мокрыми пальцами, скорее механически, понимая, что она сделана на совесть. После вопроса Леры произошло настоящее чудо: я рванул и вырвал забетонированный железный косяк двери! Прилег на него плечом и в просвет втолкнул Леру. Там она мгновенно открыла дверь. И, вот, мы в тепле, и в ярком свете!..

Я протирал Леру теплым махровым полотенцем из Хургады – натуральный хлопок, ее трясло. Барабаня зубами, она говорила, что ей не было страшно. Ей было жалко меня, видя, как я нещадно пытаюсь открыть дверь, понимая, что открыть ее без ключа просто невозможно: мы стояли перед дверью, прилипнув ногами к металлу, в клубах морозного снега, на ветру, повторяю, мокрые! Пятнадцать минут, не меньше, мы не жили, мы выживали!

«Будем пить «Southern comfort 50%», надо согреться внутри. Как ты к крепким напиткам относишься?» – «Да, ни как. Никогда не пробовала. Мой опыт – шампанское по праздникам. Но об этом напитке много знаю. Он любимый Дженис Джоплин. Мне близок ее блюз «All is Loneliness»» (замечаю, что кумиром Джоплин была Билли Холидей!) – «Да… Sex, Dope And Cheap Thrills – тоже твой слоган?» Лера засмеялась и перестала стучать зубами. «А, как ты думаешь?» – «Думаю, что если «да», то только умозрительно и в сновидениях!» – «Девица я, – начала громко смеяться Лера, – не целованная и в снах своих тоже невинна!» – «А… ко мне пришла, легко и просто… Пять минут знакомства, и я растираю тебя всю голенькую!» – «Пять минут? Да я знаю тебя скоро уже семь лет! И все эти годы только и думала, как к тебе подкатить. Семь лет, как влюблена в тебя без памяти!» – «Постой, погоди… Как семь лет? Сколько тебе сейчас? Двадцати не полных лет…» – «Ребенком влюбилась в старого мужика? Где ты меня видела?» – «Ты нас снимал у бабы Шуры в огороде. Не помнишь? С ее внучкой Анжелой, моей подругой… (потом я нашел эти фото девочек в огороде бабы Шуры)» – «Анжелу помню. Осенью она приезжает в дом к Шуре собирать красную смородину. У нее огромный куст, собирает только она. Но и с Анжелой я не разговариваю. Правда подарил ей через бабу Шуру на восемнадцатилетние сою книгу о Завидово «101 км», она не откликнулась…» – «Давай пить ликер со вкусом виски! Все встанет на свои места… Каждая снежинка падает на уготовленное только ей место… Я знала, что буду у тебя и с тобой… А кушать есть что? У меня там в кармане куртки немного сервелата и колбасного сыра. Схватила на ходу, что под руку подвернулось, побежав за тобой. Чувствовала, что пропадаешь…» – «Копчена утка в свече Ульгучье. Вчера накоптил. Пойдет?» – «А, что такое свеча Ульгучье… Странное название» – «Ульгучье – нанаец из древнего рода шаманов, знамениты снайпер Великой Отечественной и охотник в мирное время, мой друг…» – «Давай пить ликер с вкусом виски Дженис Джоплин – 50, и есть копченую утку Ульгучье!» – «Давай. Только накинь халат – из Самарканда подарок…» – «А ты так и будешь праздновать голым?» – «Праздновать?.. Ах, да, мы же чудом остались жить! Это нужно как следует отпраздновать. Но… ты должна будешь успеть все мне о себе рассказать, прежде, чем веки и губки твои прекрасные не слипнуться» – «А, что рассказывать? Давай халат узбека и слушай. Буду краткой – что время понапрасну терять?»

И началось. Вернее, началась фантасмагория! «Золотой осел» Апулея, не иначе! С первого тоста Леры перед брудершафтом: «Дин скооль, мин скооль, алля вакра фликорс скооль!» Это был мой (sic!) тост студенческой поры! Я прочитал «Капитальный ремонт» Леонида Соболева. Великолепный роман великого писателя! Оттуда взял этот тост шведских моряков. Лера Соболева не читала. Но, она, как оказалось, не продавщица «Пятерочки», а студентка двух ВУЗов – Тверского университета медицинского факультета, 2-го курса, и СПбГУ, филологического факультета, 3-его курса. Изучает скандинавские языки. В «Пятерочке» собирала материал для курсовой работы по социальной медицине – «Психологические типы сетевого покупателя». В завидовской «Пятерочке», «магазине Цветкова», потому, что ее фамилия «Цветкова». Но к меценату фонда моих родителей вряд ли имеет прямое отношение. Хотя управляющий магазином предоставил ей возможность собирать материал для курсовой сразу и без расспросов. Отца своего Лера не знает, никогда не видела. Но (как в «Парижских тайнах» Эжена Сю), он существует реально, ибо Лера имеет несколько золотых дебетовых карт и может тратить деньги в любой валюте сколько душе угодно. Еще у нее три шикарных квартиры в Питере, Твери и Москве, гараж в каждом городе с иномарками (она пока водить не собирается, некогда). Побывала на многих зарубежных курортах, куда стекается российской элиты. Лера родилась в Твери. Мама ее – на половину немка, на половину литовка… из Ташкента. В 90-х годах эмигрировали с бабушкой (литовкой) в Россию. Дед немец репатриировался. Мама умерла, когда Лере было 2 года от рака. Воспитывалась бабушкой. Бабушка умерла 2 года назад. Мама встречалась с моим другом Пашей (потом я нашел фото – они у меня в гостях). Но, вряд ли мой друг отец Леры. Фамилия мамы и бабушки Цигеманн. Откуда у Леры фамилия Цветкова – она не знает. Возможно на каком-то старом немецком диалекте Цигеманн есть Цветок? Влад, единственный друг-мужчина Леры, стал ее знакомым недавно, представившись, как ее сводный брат. И таким образом построил с ней отношения. Лера думает, что он гей. Это ей никак не мешает видит в нем своего старшего брата, хотя он старшее ее всего на несколько месяцев. Лера действительно увидела меня 7 лет назад и как сильно интровертированная особа с богатым воображением, создала и все годы лелеяла мой эфемерный образ «мужчины ее мечты». Мой возраст она никогда не принимала в расчет. Я слушал Леру, мы рвали руками утку, отправляя большие куски в рты. Сначала в свои, а потом – в рот друг друга, забавляясь. Запивали маленькими глотками Южного комфорта и нам действительно было и тепло, и комфортно. Нам было уютно друг с другом! Я не переставал восхищаться и все сильнее, все отчаяние всем, что шло от этой чудесной девушки! От ее речи, от ее мимики, от ее умопомрачительных поз, которые она принимала, жестикулируя, от запахов ее разогретого юного тела. Думаю, что как бы увлеченно она ни говорила, порой закатывая карие очи над поднятыми стрелками черных бровей, она не теряла меня из виду. Она наблюдала за мной, изучала меня, сопоставляя то, что навоображала себе обо мне и то, что сейчас от нее на расстоянии одного локтя! Несколько раз она прерывала свой монолог, словами: «Ну, хочешь меня целовать – целуй! Хочешь меня прижать к себе – прижимай! Я – вся твоя. Я давно твоя вся!»