Евгений Баринов
Сказание о двух братьях и неведомой Руси

Книга I. О чем молчит природа

Введение

По бескрайним просторам гулял сильный, вольный ветер. Он дышал полной грудью, спускаясь с великих заснеженных гор, вздымая пену на могучих волнах Чёрного моря, расплескавшегося на южных границах, нёсся по раскалённым от жаркого солнца нескончаемым степям, переходившим в заливные луга и дремучие леса, и, разгорячённый, срывался с небесных высот, окунаясь в прохладу вековых огромных дубов и сосен, заставляя их гнуться и раскачиваться, признавая тем самым силу и неумолимый дух стихии.

Наигравшись и остыв, летел мятежный ветер дальше к любимым северным широтам, где реки сменяются бесчисленными озёрами, где простираются прекрасные своим разнотравьем луга, где царят строгость и молчаливость в каждой травинке, цветочке и берёзке. Это придаёт краю величественность и сказочную таинственность. Природа сама подсказывает, что здесь ничего просто так не происходит: всё имеет своё начало и конец, жизнь ведёт к смерти, а смерть рождает жизнь, одинокий луч солнца несёт свет и тепло, а ночь, сменяя день, обязательно спрячет его под плотным покровом спустившегося тумана и темноты. В этих северных краях ветер особенно любил вальяжно лететь низко-низко, касаясь травы и бережно лаская головки нежных ромашек и васильков, восхищаясь их скромной красотой и стойкостью, с которой они переживают бури и ненастья за свою короткую жизнь.

Не имея возможности дольше задержаться в этих краях, ветер с горечью врывался в дикие бесплодные поля тундры, заставляя трепетать разноцветный мох и одинокие карликовые деревья, и, не в силах утолить чувство разлуки, ветер неистово обрушивался на безмолвные воды Белого моря, чтобы затем найти покой и приют в исполинских льдах и снегах далёкого Севера, где никто и никогда не был.

Это огромное пространство, на просторах которого так любил гулять свежий ветер, называют Русь-матушка. Был этот ветер древним и хранил в памяти много тайн, историй, загадок и легенд. Одно из сказаний о двух братьях ему особенно дорого. Случилось это давным-давно, когда он залетел в северные широты с жаждой вдохнуть полной грудью, испытать свою силушку и увидеть всё самое необычное и примечательное в этом крае.

Глава 1. Таинственная нора

Пролетая, ветер ласково разметал русые волосы на головах двух братьев, спускавшихся с высокого живописного холма к опушке леса, тёмной зелёной полосой тянувшегося вдоль широкой поймы реки. Старшего звали Олег, и было ему четырнадцать лет от роду. Второго брата звали Светозар, и был он на два или, быть может, три года младше. Два рослых, крепких и статных парня были развиты не по годам. Светлые и открытые лица обоих говорили о стойкости духа, чистоте в помыслах и внутреннем благородстве. На более строгом лице Олега выделялась над переносицей залёгшая чёрточка от постоянно сведённых бровей. Черты Светозара были более мягкими и спокойными, а выражение лица часто выдавало готовность к улыбке и присущие младшему брату озорство и весёлость.

Оба бодро шагали по еле заметной тропинке, пролегающей через луг. Светозар, идя на два шага позади Олега, о чём-то увлечённо рассказывал. Он забавлял себя, зажимая пальцами правой руки основание стебля, чтобы потом провести вверх до верхушки и собрать таким образом все листочки и зёрнышки в пучок. Светозар бегло с любопытством рассматривал, что получилось – «петушок или курочка», затем подбрасывал пучок вверх и уже нацеливался на следующий стебель.

Олег шёл с травинкой в зубах, плотно сжимая её своими тонкими губами, и машинально перекладывал её то в одну, то в другую сторону рта. Брата он слушал вполуха, отвечая короткими репликами и позволяя с удовольствием посмеиваться над сказанным с весёлой недоверчивостью.

– Олег, так всё и было! Мы вчера после полудня свернули от реки в эту опушку леса и наткнулись на огромный-преогромный дуб. Он стоит на склоне оврага, а под его корнями обнаружили глубокую нору, похожую на пещеру, – рассказывал Светозар.

– Насколько широкий был вход? А вам не приходило в голову, что вы могли потревожить логово рыси или, того хуже, волчицы? – нахмурившись, спросил Олег.

– Мы так сами вначале подумали, – продолжил Светозар. – И залегли поодаль с той стороны, куда дует ветер, чтобы запах не относило к норе. Долго прождали, чтобы убедиться, что там, скорее всего, никого нет.

– Аааа… – многообещающе усмехнулся старший брат – И что дальше? Сколько вас хоть было?

– Со мной были Игорь и Волька. Мы решили, что разведаем всё до конца. Я двинулся первым, медленно подошёл к норе и обернулся в шаге от неё. Друзья стояли позади не далее вытянутой руки. Я присел на корточки и вгляделся в темноту входа. Мы все замерли от напряжения. Внутри норы было тихо, и только наверху истошно каркали вороны, да куница прыгала с ветки на ветку.

– Хорошо, а что ты ожидал увидеть в норе? И главное, что ты собирался делать, если там кто-нибудь бы оказался? – с видом знатока всё также невозмутимо спрашивал Олег.

В это время оба брата подошли к кромке опушки леса. Светозар с озадаченным выражением лица изучил ближайшие деревья, затем поднялся вверх по холму, потом спустился шагов на двадцать вниз, пока наконец не поднял руку:

– Кажется, отсюда выбежали! Сюда идём! – бодро крикнул Светозар и шагнул вглубь леса.

Олег выплюнул стебель изо рта и последовал за младшим братом. Медленно пробирались они по лесу, постоянно подныривая под раскидистые лапы огромных елей.

– Особых мыслей не было, – продолжил на вдохе рассказ Светозар, сгибаясь перед очередной веткой. – Думал, что найдём кости какие-нибудь, что-нибудь интересное, необычное.

– Ага, а встретили лешего, – заметил Олег, брезгливо смахивая с волос застрявшие иголки. – Долго ещё нам продираться через эту чащу?

– Мы уже близко. Сейчас будет полянка, и после неё начнётся рукав оврага. Там по дороге будет родник, в котором можно умыться и попить очень вкусной воды.

И действительно, к радости младшего брата, вскоре они вышли на небольшую залитую солнцем поляну, миновав которую, стали спускаться по косогору оврага.

– Я сидел и всматривался в глубь норы, пытаясь что-то разобрать в темноте, как вдруг показалось, что внутри что-то зашевелилось, и я с криком дёрнулся назад, – произнёс напряжённым тоном Светозар, заговорщически подмигнув. – Ребята также встрепенулись от моего возгласа, и мы все опрометью побежали на противоположный склон оврага и залегли наверху за ближайшим бревном.

– Ты действительно что-то увидел? – переспросил заинтересовавшийся услышанным Олег.

– Сам не знаю. То ли померещилось, то ли видел. За бревном мы долго пролежали, так что я успел рассмотреть всех его усатых обитателей, но потом решили всё же вернуться. Я шёл первым, за мной Волька. Игорь двигался медленнее, так как он слегка трусил и это было нам видно. Я на всякий случай ещё взял толстую палку, – Светозар развёл руки, показывая её размер.

– Так бы она вас и спасла, – усмехнулся Олег. – Мне кто-то из старших говорил: «Взял оружие, будь готов его применить. А иначе можно этим же оружием быть битому самому».

– С этим я согласен, но с дубиной в руках чувствуешь себя увереннее. Представляешь, что когда мы опять очутились подле норы и я сделал несколько шагов вовнутрь, вдруг налетел вихрь, позади послышался треск сучьев, раздался гул, зашумела листва и за моей спиной послышался крик Игоря: «Там леший, бежим!». Мы, конечно, рванули обратно вверх по оврагу. Вот и вся история.

– А ты сам-то что-нибудь приметил? – с сомнением в голосе спросил Олег, но его вопрос так и остался без ответа, потому что в этот момент они вышли к оврагу и, спустившись по его левой стороне, встали у родника. Вода находила выход из земли и тремя бодрыми ручейками бежала вниз, соединяясь в один большой ручей в низине склона. В том месте, где стояли братья, находилось углубление, выложенное камнями, и пить воду можно было, просто подставив две руки. Олег первый зачерпнул воду ладонями, умыл водой лицо, вдоволь напился и сказал:

– То, что здесь есть углубление с аккуратно подобранными камнями – это неспроста. Это дело рук человеческих или вашего лешего. Не помню, чтобы кто-то рассказывал, что в этой местности есть такой мощный родник.

Он подождал, пока напьётся младший брат, и продолжил с вопросительной интонацией:

– От крика твоего друга могла взлететь разбуженная им сова, она обломала ветку, которая с шумом и треснула.

Младший брат не сразу ответил, заинтересовавшись витиеватыми узорами трёх ручейков, убегавших вниз по проложенным через мхи и камни ложбинам.

– Сложно сказать теперь что-либо, так как Игорь своей паникой всё нам испортил. Я же залез в пещеру только на полтуловища и сам толком ничего не видел… Но знаешь, что точно странно? – Светозар бросил пристальный взгляд на брата. – Смотрю я сейчас на овраг и вижу, что он не очень-то большой и склоны неглубокие, а в тот момент мы бежали, бежали и всё не могли из него выбраться. Не говоря уже о том, что и потом мы ещё долго петляли, прежде чем выйти из леса.

– «У страха глаза велики» говорят в таких случаях. Но если ты намекаешь на лешего, то они действительно могут путать тропинки, чтобы путники ещё долго петляли по лесу. Так они развлекаются, – поучительно промолвил Олег и решительно зашагал дальше, вытаскивая на ходу из-под пояса тесак. – Ладно, чур нас, нечистая сила, пойдём наконец знакомиться с твоей норой.

Вскоре они подошли к огромной ели, стоявшей на склоне оврага, откуда и была видна эта нора. Олег заворожённо уставился на это необычное исполинское древесное создание. Нижняя часть её была усыпана длинными, во все стороны расходящимися, высохшими ветвями, напоминавшими ощетинившиеся копья, что придавало ели враждебный вид, словно предупреждая, что к ней лучше не приближаться. Затем ствол странным образом разделялся натрое, и ель уходила высоко в небо, формируя гигантскую крону, в которой терялись солнечные лучи. Мощные корни, как змеи, спускались по оврагу, оплетая широкий вход норы с обеих сторон. Зрелище было и притягивающим, и пугающим.

– Никогда не видел ничего подобного. Впечатляет, – произнёс Олег, осматривая всё вокруг норы. – Но это точно не логово зверей, так как на земле и корнях нигде не видно следов, которые так или иначе должны были остаться, если они подлезали к норе сверху.

– Я тоже обратил тогда на это внимание, но предположил, что их мог смыть дождь, – сказал Светозар, стоя наготове, держа в руках брошенную вчера дубину. – Не боишься? – спросил он старшего брата.

– Немного не по себе, но чувство страха – это нормально. Главное, уметь его контролировать. Страх даёт ощущение осторожности, – ответил Олег. С этими словами он взял камень и бросил его в нору.

Камень глухо стукнулся обо что-то один раз и больше его не было слышно. Оба стояли настороже, готовые дать отпор, кто бы не выскочил из норы. Олег ещё раз осмотрелся по сторонам, обвёл взглядом колыхаемые ветром кроны деревьев и прислушался к звукам перелетавших над головами птиц.

– Ладно, полезу за твоим лешим, – проговорил Олег, присел на корточки и медленно стал продвигаться внутрь норы, держа впереди вытянутую правую руку с зажатым в кулаке острым железным тесаком.

– Мне с тобой? – спросил Светозар, хотя по интонации голоса чувствовалось, что он предпочёл бы остаться снаружи.

Олег ничего не произнёс в ответ, видимо, уже не слыша вопроса младшего брата. Как только его ноги скрылись в темноте, Светозару стало немного не по себе. Он повернулся спиной к норе, осматривая внимательно овраг и стоящие слева и справа от него деревья. Нахлынула тишина, смолкли крики птиц, всё замерло так, что, казалось, биение сердца эхом разносилось по оврагу. От напряжения ему стало мерещиться, будто за верхними деревьями косогора воздух задрожал, став вязким и тягучим, словно прозрачная смола, но как он ни всматривался – всё не мог определить взглядом, что на самом деле там происходило.

«У страха глаза велики», – подумал он про себя, вспомнив напутствие старшего брата, и заставил себя усмехнуться, чтобы сбросить тяжёлое чувство наваждения. Развернувшись, Светозар склонил голову к норе и крикнул:

– Как ты там? Что-то нашёл?

Молчание стало ему ответом. Дрожь прошла по ногам Светозара. Он подождал немного, успокаивая себя и уговаривая не паниковать, затем крикнул ещё раз:

– Брат, не смешно! Вылезай или подай голос!

– Здесь! – еле послышалось из темноты. – Ползу обратно.

Прошло порядочно времени, как из норы стали доноситься шорох и звуки дыхания Олега. Высунулись рука и голова, и старший брат, наконец, выполз весь грязный, в пыли. Отдышавшись, он торжественно показал, что у него было зажато в другой руке.

– Смотри, вот что я захватил оттуда! – Олег с гордостью протянул Светозару две деревянные поделки, замазанные наполовину слипшейся грязью. – Ещё там были кости и какое-то тряпьё, но я не стал брать их с собой. Нора сразу делает поворот и в конце увеличивается в размерах так, что я смог практически вытянуться во весь рост. По всей видимости, это было чьё-то логово и в нём кто-то обитал, – сиял Олег, довольный тем, что затея привела к неожиданным результатам. Он был весь перепачкан чем-то чёрным вперемешку с пылью и землёй.

– У тебя лицо в саже. Похоже, там разводили огонь, – удивлённо заметил Светозар, принимая в руки одну из поделок, походившую на обычную корягу.

– Похоже на то, – обронил Олег. – Пойдём к роднику. Хочу быстрее отмыться, и там будет удобней почистить находки.

По дороге Олег продолжил повествование о пережитом:

– Даже не знаю, как я на них наткнулся в кромешной темноте. Я почувствовал, что под руку попала очень ровная палка, а палец упёрся в отверстие в ней. Я и решил, что это может быть что-то необычное.

На месте они, сидя на корточках, мокрыми руками старательно и бережно отковыривали засохшие куски глины. У обоих братьев горели глаза. Их воодушевляло то, что они открыли чьё-то тайное убежище и стали обладателями таинственных находок.

– Ты знаешь, а этот кусок коряги на самом деле силуэт корабля или даже ладьи. – промолвил Светозар, внимательно осматривая и ощупывая безделушку. – Очень красиво и аккуратно сделано.

– А это похоже на дудочку. Вот пять верхних дырок, а внутри пока глина забита, – Олег нежно любовался занятной вещицей.

На этих словах за деревьями раздался треск ломающихся сучьев. Оба молодца встрепенулись и вскочили на ноги. Олег сделал шаг вперёд, достав из-за пояса тесак, и закрыл собой Светозара. Вдруг рядом прозвучал звук глухого удара, будто что-то тяжёлое упало с дерева.

– Зверь или человек? – вопросительно прошептал Светозар, пряча драгоценный корабль в котомку.

– Давай медленно боком отходить в сторону, до самого верха оврага. Только ступай тихо, – в ответ промолвил Олег. – Будь то леший или зверь, мы своего не отдадим!

В этот момент с возвышения, откуда раздался первый звук, покатилось несколько камней, что сопровождалось истошным кукованием кукушки. Ближайшие ели закачались сами по себе, хотя порыва ветра никто не чувствовал. Отступая назад, Олег снял с себя рубаху и надел её наизнанку.

– Говорят, что это защита от леших. Снимает наваждение, – бросил он на ходу в ответ на вопросительный взгляд Светозара. – Теперь надо опасаться, только если нас выслеживает зверь.

Время тянулось бесконечно долго, пока они полушагами вышли за овраг и порядочно от него отошли. Не видя опасности, братья во всю силу побежали по направлению к опушке леса, где между верхушек деревьев обозначался просвет. Когда они наконец вышли к полю, удивлённый Олег заметил:

– Мы сильно отклонились и спустились к реке. Смотри, заходили мы в лес где-то там. Странно, конечно… Мне казалось, что я двигался ровно по тому пути, как мы шли к норе. Ну да ладно, пойдём домой! На сегодня приключений достаточно. Покажем матери и дяде наши находки.

Вечером все сидели за большим деревянным столом в светлице^[1] и ели полбу с мясом. Олег довольно крутил в руках блестящую от чистоты дудочку и периодически пробовал в неё дуть, зажимая пальцами то одну, то все дырочки по очереди. Светозар же играл со своим новообретённым кораблём. По длине он был как две ладони с носом, похожим на голову лисы, и вытянутым хвостом, напоминавшим птичий.

Светозар заканчивал рассказ об их дневном приключении, делая паузы во всех самых опасных моментах. Олег бросал взгляд на мать, пытаясь предугадать, какая будет у неё реакция. Мать Изольда была доброй и сердечной женщиной с длинными русыми волосами, аккуратно заплетёнными в уложенные вокруг головы две косы. Её открытое и красивое лицо с чётко вылепленными чертами сразу располагало к себе. Много лет она воспитывала своих прекрасных детей одна, и потому в глазах у неё затаилось выражение вечной усталости и печали, что делало её лицо значительно более старым, чем это было на самом деле.

– Мам, как ты думаешь, мы действительно наткнулись на логово лешего? – с глазами, в которых читался вызов, спросил Светозар.

– Ох, дети мои, – произнесла своим тихим голосом мать Изольда. – Я рада, что вы у меня растёте такими смелыми и отважными, но всё надо делать с головой.

Она с молчаливым укором посмотрела на них и продолжила:

– Мне совсем не хотелось бы думать, что вы и вправду потревожили логово лешего, так как ничем хорошим это бы не закончилось. Надеюсь, что кто-нибудь из охотников пережидал там непогоду, мог ночевать в норе и случайно оставил свои поделки.

– Не, мам, тогда наше приключение сразу теряет таинственность и значимость. И зачем охотнику нужны такие предметы, как дудочка и кораблик? Я понимаю, если бы это была стрела или что-то из боевого снаряжения, – с надеждой воскликнул Светозар, ища поддержки у Олега, одобрительно кивнувшего головой.

– И тем не менее лезть одним в нору вдалеке от нашего городища было очень опасным мероприятием, – строго сказала Изольда.

– Мать, расскажи тогда, что знаешь про лешего? – вставил Олег.

– А вы пойдёте потом спать? – Изольда с материнской заботой посмотрела на сыновей.

– Да, пойдём, – с намерением выполнить обещание подтвердил Олег.

– Хорошо, договорились. Лешего часто называют лесовиком и почитают за хранителя и хозяина леса, обитающего в лесной чаще. Он умеет оборачиваться, представать перед путниками в виде дряхлого старика или дерева, и даже медведя. Своим криком и видом он может легко напугать людей до смерти.

– А как он всё-таки выглядит? – переспросил Светозар.

– Точно никто не знает, – улыбнулась Изольда. – Больше сплетен вокруг его внешнего вида, но описывают так, что леший ростом бывает с траву, а может прикинуться высотою с сосну, но обычно он ходит, как простой невысокий старый мужичок, с горящими глазами, длинными волосами и бородой бурого цвета, покрытый густой шерстью или древесной корой.

– Мать, скажи, чем он опасен для человека? Почему его все так боятся? – спросил Олег.

– Они крадут или забирают к себе в услужение маленьких детей, заблудившихся в лесу, – с чувством произнесла Изольда, бросив лёгкий тревожный взгляд на окна и на дверь в сенях. – Могут сбить с пути охотников, запутывая тропинки, или навалить ветром деревья так, что они закроют проход. Леший будет пугать до тех пор, пока не уйдёшь с его территории, а если будешь упорствовать, то натравит диких зверей.

– А если угостить его чем-то домашним, хорошим? – лукаво улыбнулся Светозар.

– А если, а если. Всё, спать! – отрезала мать Изольда, дав понять своим строгим видом, что рассказ окончен.

– Интересно, а наш отец когда-нибудь встречался с лешим на тропе? – не унимался Светозар, с неохотой вылезая из-за стола.

– Есть лешие или это всё выдумки, а ходить далеко в лес одним, а уж тем более лезть в чьи-то норы я вам обоим запрещаю! Уверена, что дядя Аскольд будет такого же мнения, – закончила мать Изольда и задула горящие в светлице свечи.

Когда оба брата улеглись, Олег задумчиво и немного мечтательно прошептал Светозару:

– Думаю, что наверняка отец пересекался с лешим. Он же подолгу уходил в леса на охоту и очень хорошо знал все лесные приметы. Ладно, давай спать.

Глава 2. Моленья русалий

Олег открыл глаза и, лежа на широкой лавке, устланной соломой, всматривался в небо через узкое оконце сеней^[2], где он всегда любил спать летом. Был тёплый солнечный день, окна были открыты и в сенях царила приятная прохлада. Олег радовался тихому утреннему спокойствию, когда тело ещё не совсем отошло от сна, а голова не наполнилась тревожными мыслями о предстоящем. Можно было безмятежно лежать и наблюдать, как проплывающее по небу облако закрывало солнце, и тогда сени наполняла тень, которая затем стремительно, словно от испуга, убегала, пропуская свет во все тёмные уголки.

Пролежав так какое-то время, Олег вернулся мыслями к событиям вчерашнего дня, а потом – к предстоящим воинским игрищам, в которых он готовился принять участие. Палочные бои среди добрых молодцев всегда проходили в начале июня и являлись частью празднеств, прославляющих Дажьбога^[3] и посвящённых плодородию и расцветающей природе. Победителя палочных боёв брали на службу в дружину воеводы Снежинграда, городища, в котором братья родились и выросли. Олег умел ловко обращаться с мечом, но знал, что у него есть один серьёзный соперник – Радомир, сын посадника^[4], который не уступал ему по технике владения оружием, но при этом отличался заносчивым и вспыльчивым характером. С самого детства они враждовали между собой. Пожалуй, схватки именно с Радомиром на глазах всего городища он предпочёл бы избежать, но, возможно, тот сам оступится в палочных игрищах и не доберётся до решающей последней битвы. Олег сел, представил лицо Радомира и мысленно пригрозил ему своим кулаком.

От этих мыслей его отвлекло громкое зевание и кряхтение младшего брата. Светозар проснулся и стал от души в своё удовольствие потягиваться на лавке, стоявшей по другой стене сеней. Он всегда спал чуть дольше старшего брата и любил произвести побольше шума, прежде чем подняться с кровати.

Закончив с трапезой, оба брата пошли в поле помогать матери возделывать новую пахоту. Она всё поле хотела засеять гречихой, так как запасов последней не хватило прошлой зимой для быстро набирающих силу молодцев. Сама мать Изольда обыкновенно вставала с рассветом и приступала к хлопотному и тяжёлому хозяйству: выгоняла корову и овец, готовила еду на целый день для сыновей и затем уходила в поле, где к ней позже присоединялись сыновья. Отработав положенное и перекусив на скорую руку в поле вместе с матерью, каждый из братьев разбегался по своим делам. Сегодня Олег поспешил в кузницу к дяде Аскольду, а Светозар присоединился к своим закадычным друзьям, Вольке и Игорю, чтобы втроём направиться к пристани, рядом с которой располагалось хозяйство корабельных ремесленников.

Кузница дяди Аскольда была одним из тех мест, где подолгу мог пропадать Олег. Дядя был сильным широкоплечим стариком невысокого роста с огромными ручищами. Олег очень любил дядю, сдержанного и сурового человека, всегда готового отстаивать свою правоту и чеканившего слова, будто монеты пудовым молотом. При этом его отличало желание всегда посмеяться над собой и другими.

В кузнице Олег помогал дяде по всей черновой работе, был подручным в сварке, ковке и хорошо разбирался во всех премудростях выплавки железа. Это считалось тяжёлым и почитаемым делом в Снежинграде. Сама кузница находилась на окраине под защитой деревянных стен крепости на месте впадения притока в русло реки Мологи. По этому притоку дядя Аскольд по осени отправлялся вверх по течению, где на разливе одного из болот они доставали болотную руду с высоким содержанием бурого железняка. Здесь же, подле кузницы, он размещал девять плавилен, представлявших собой круглые ямы шириною в три взрослых шага, вырытых в земле и густо обмазанных глиной. В них дядя Аскольд варил железо для хозяйственных нужд Снежинграда. В самой кузнице у него стояла одна большая домница собственной усовершенствованной конструкции, позволявшей работать с высокими температурами и подмешивать разные примеси в руду, что давало редкую по качеству железную крицу^[5], из неё он ковал мечи и шлемы, крепость которых ценилась аж в самом Великом Новгороде.

Олегу очень нравилось стоять у наковальни и, преодолевая жару, смотреть, как дядя Аскольд, весь чёрный от сажи и копоти, сверкая белками глаз, молотил по железной крице, только что извлечённой из печи. От исходящего звука гудела голова, но Олегу в такие моменты чудилось, что он оказывался в самой гуще настоящего побоища и вокруг него звенят оглушающие удары мечей в жестокой сече с врагом. Сам Олег мог считать себя мастером кузнечного дела, и его страстью стало придумывать разнообразные железные замки и ключи к ним, а хитрость их конструкции всегда приводила в восторг дядю Аскольда. Заказы на такие сложные в изготовлении механизмы приходили от князей и знатных бояр из ближайших и дальних поселений и городищ.

Дядя Аскольд всегда очень тепло относился к Олегу, потому они могли разговаривать на любые темы и сильно этим дорожили.

– Дядя Аскольд, чего ты боишься? – с живым интересом в глазах спросил Олег, пока орудовал мехами, нагнетая воздух в домницу^[6].

Дядя положил на наковальню щипцы, поняв по интонации племянника, что тот хочет поговорить по душам.

– Давай я тебя удивлю, если скажу, что многого, – усмехнулся дядя Аскольд. – В общем-то, боюсь простых, житейский вещей: родные заболеют, руда может закончиться, или холода навредят урожаю, тогда будет голод.

– Скажи, а ты боишься лешего и прочую нечистую силу? – настаивал Олег, вызывающе посмотрев на дядю.

– Ах, вот ты про что спрашиваешь! – широко улыбнулся дядя. – Это непростой вопрос. Я верю в приметы и обычаи, знаю, что в природе есть много чего, что вызывает в нас страх и веру в нечистую силу. Но я не был бы кузнецом, если бы не верил, что сила всегда стоит за тем, за кем правда… – после недолгого молчания он добавил: – За кем правда и знание. Вот смотри. Я в кузнице повелеваю огнём и железом. Мы с тобой можем делать из руды то, что многие назовут чудом, а кто-то и колдовством. А это и не чудо, и не нечистая сила. Просто я разумею про железо то, чего не знают другие.

– Может, тогда в этом и есть секрет нечистой силы? – переспросил Олег, добавив: – Никто просто не знает, что за ней скрывается! А если найти ключ к этому секрету, преодолеть страх, то тогда и обретёшь знание и силу?

– Соглашусь с тобой, – утвердительно сказал дядя. – Но главное, чтобы знание, умение и уже тем более сила служили добрым помыслам и делам, так ведь?

И дядя Аскольд нарочито грозно посмотрел на племянника.

– Да, конечно, – поспешил кивнуть головой Олег.

– Потому как есть у нас служители идолов и святилищ^[7], использующие свои знания во многом для собственной корысти и величия князей. Не по сердцу мне это, – на этих словах дядя Аскольд потрепал Олега по голове, и они продолжили варить железо.

Тем временем Светозар со своими друзьями шныряли по берегу реки рядом с пристанью и небольшим корабельным хозяйством. Они часто приходили сюда посмотреть на приходящие купеческие струги^[8] и кочи^[9], следили за ходом погрузки и выгрузки товаров. Светозар очень любил воду, корабли и с замиранием сердца провожал редко заходящие в эти края большие военные ладьи^[10] княжеской дружины. Он с ребятами совал свой любопытный нос в кипучую работу корабельных ремесленников по ремонту торговых кораблей и изготовлению рыбацких лодок, выдолбленных из цельных стволов деревьев, которые так и назывались – «долблёнки». Здесь, среди кипучей работы плотников, Светозар чувствовал себя как дома и с радостью принимался за поручения по работе с деревом, которые иногда отдавал им отец Игоря, дядя Далибор, один из главных мастеров по корабельному делу. Особенно доставляло удовольствие Светозару запускать руки в большие кучи деревянной стружки, остававшиеся после выдалбливания корпуса лодок, и рассматривать десятки необычных по своей форме деревяшек.

В этот раз на лице Светозара читалось особенное возбуждение. Они показали дяде Далибору найденный в таинственной норе кораблик, и оба были сильно удивлены, услышав, что и его форма, и дерево, из которого он сделан, были весьма необычными и явно не из здешних мест. Более того, дядя Далибор похвалил мастера за интересные находки в пропорциях корпуса, хорошо отозвался про возможную остойчивость и скоростные качества судна. Он спросил у мальчишек, откуда у них такой редкий экземпляр, и Светозару пришлось придумывать, будто он случайно нашёл его в сундуке отца, разбирая старые вещи дома. Дядя Далибор внимательно изучил лодку со всех сторон, бережно крутя её своими распухшими от ветра и морозов пальцами, и обратил внимание на еле заметные непонятные знаки по обоим бортам.

– Очень ценная находка твоего отца, береги её, – сказал дядя Далибор, протянув кораблик парням.

Просветлённый новым знанием Светозар поспешил домой, чтобы поделиться новостями с Олегом.

К вечеру на внутреннем широком крыльце, скрытом от посторонних глаз, Олег тренировался с мечом с воображаемым противником. Он видел себя то в первых рядах на поле сечи, то сражающимся с огромным драконом. После нескольких выпадов он упирал тяжёлый булатный меч клинком в пол и, облокотившись на рукоять, отдыхал и восстанавливал дыхание. В такие моменты он представлял себя раненным в бою и внимательно осматривал мнимые порезы на руке и плечах, стонал от зияющей раны в боку и перетягивал пробитое копьём бедро, чтобы не умереть от потери крови. Затем он поднимал меч и, притворяясь, отражал атаку врага, которого он из последних сил сокрушал в решающем бою. В пылу сражения Олег приговаривал с сжатыми от напряжения зубами:

– Ничего, они ещё все узнают, они ещё увидят, из какого теста сделаны братья из рода Волотовичей. Мы ещё им всем покажем.

Он был доволен собой, обозревая, как много полегло врагов и нечистой силы от его крепких рук.

Здесь послышался скрип досок, и на пороге показался младший брат.

– Привет, старшой. Оттачиваешь мастерство? Во сколько завтра воинские игрища?

– Сбор с самого утра на площади в Детинце^[11]. Но палочные бои начнутся после обрядовых хороводов и песен. Не хочешь со мной ещё немного поупражняться? – живо спросил Олег.

– Конечно, а ты не устал? Я смотрю, ты весь взмок.

– Я закончил с тяжёлым мечом, и будет в самый раз на скорость помахать чем-то полегче. Пойду принесу деревянные мечи, заодно покажу тебе сегодня парочку обманок.

Два брата с задорным и боевитым выражением лиц встали друг напротив друга, и Светозар первым нанёс несколько засечных^[12] ударов. Затем последовал ответный выпад Олега, проведшего две серии отножных^[13] и подплужных^[14] ударов, чередуя их с короткими засечными. Светозар спокойно отразил первую комбинацию, но со второй стало туго, и он еле её парировал.