Евгения Олеговна Огнёва
Дороги богов
– Я как раз хотела поговорить о нем. – С трепетным чувством в голосе произнесла Рада.
Влюбленные глаза заискрились надеждой. Жанна закусила губу: княгиня безнадежна. Верийка упрямо отказывалась верить, что королю до нее нет дела, а назначение, которым Кейн "одарил" Истинную – всего лишь способ избавиться от нее.
– Ты собралась в Лорин. – Затараторила Рада, боясь, что Жанна не захочет слушать и снова попытается уйти. – Возьми меня с собой, молю тебя! Я хочу быть рядом с ним. Смотреть, как он сражается, слушать его грозный голос, просто быть пылью под его ногами…
– Сумасшедшая. – Вздохнула Жанна. – О чем ты просишь меня? Ведь я – его жена.
– И ты не любишь его, я знаю! – Упрямо мотнула черными косами Рада. – Не думаю, что ты хочешь стать ему ближе. А я готова довольствоваться любой ролью. Любым теплом, которое он захочет подарить мне. Полтора десятка лет – не такой уж большой срок. Я подожду.
– Он велел тебе хранить Костяные хребты. – Напомнила Жанна.
– Я свой долг выполнила. – Рада взяла девушку за руку. – Теперь Раск справится со всем сам.
– Но нужен приказ. Хотя бы от Лино ди Герра о твоем переводе. – Неуверенно возразила лоринка. – Или я чего-то не понимаю? Луи никогда самовольно не покидал своего командира.
– Потому я иду за тобой: напиши ему. Попроси дозволения сопровождать тебя.
Губы Жанны дрогнули от легкой улыбки: разве Кейн прислушается к ней? Впрочем, можно попробовать. К тому же, ей самой придется известить короля о своем прибытии.
– Я сделаю все, что в моих силах. – Пообещала Жанна. – Но прошу: никто, слышишь, никто из аристократов не должен знать, что я собираюсь отправиться в Лорин. Только ты, я и Кейн.
Глава 8. Растоптанные чувства
Час отбросить прочь наставления
Собственный выбрать путь
Позади оставить сомнения мне
И тебя вернуть.
И пусть люди шепчутся за спиной,
Что я сошёл с ума.
Но как только будешь ты вновь со мной,
Вспомнят ли их слова?
(Ольга Вайнер – «Решение»)
Его затея удалась. Он понял это еще раньше, чем пришло письмо от Жанны де Стрейн.
Лино ди Герра покорно перенес свое наказание. Вся армия наблюдала за его казнью, но никто не встал на защиту Мастера. Разумеется, последовала и награда, но об этом знали только Кейн и Лино. Для всех других герцог был в опале.
Отправить в Маледиктус Советника казалось само собой разумеющимся решением: страсти между ним и королевой накалились до нужного предела и этот всплеск не мог не вызвать пожар. Все получилось так, как хотел Кейн: теперь униженная гордячка не будет смотреть в сторону Истинного.
И так, полукровка была где-то в Лорин. Встреча была вопросом времени и Кейн ждал. Под его ногами лежала выжженная земля. Армия смела еще один город, от королевства Оринберг осталось несколько провинций.
– Вы звали, ваше величество? – Из полумрака появилась приземистая фигура.
– Да. Как много душ удалось заполучить? – Спросил Кейн.
– Больше двух тысяч. – Лицо вояки было мрачным.
– Сколько мы потеряли?
– Около сотни полукровок, два десятка Истинных. – Помявшись, признался мужчина.
– Есть пленные?
– Да. Сотня. Женщины, дети и жрец.
– Один жрец? – Недовольно переспросил Кейн.
– Он отрезал себе язык.
Дисмас переминался с ноги на ногу, нервничал. Неприятные известия всегда тяжело сообщать.
– Глупец. – Рассмеялся Кейн. – Кто займется им? Князь Гевальт?
– Разве князь вернулся? – Удивился Дисмас.
Кейн нехорошо улыбнулся.
– Будет с минуты на минуту. Пожалуй, Советник будет слишком занят. – Задумчиво произнес он. – Его душевное равновесие пошатнулось: он впал в немилость Ее Величества. Жрецом займутся люди ди Герра. Передай приказ герцогу.
Дисмас утвердительно кивнул.
– Будут еще приказания?
– Да. Мы расположимся на этом холме. – Кейн окинул взглядом полуразрушенный город. – Выслать разведку. Люди ждут нас. Но мы не будем торопиться. Я слышал, на подмогу смертным спешат еще два полка. Откуда только берутся силы.
– Да, ваше величество. Земли Оринберга почти обескровлены и подкрепление состоит из юнцов. – Дисмас передернул плечами. – На западном направлении закрепился ординат Гайос, войска Вальди и Гевальтов наступают с востока и скоро будут здесь. Кольцо сжимается. Правда, есть вероятность, что из-за пролива придут на подмогу атланцы.
– Это – проверенные данные?
– Амос Дитрих получил их сегодня. В столице произошел переворот, король Оринберга отрекся в пользу брата. Герцог очень воинственный и решительный.
– Какой толк, если у него нет войска? – Хмыкнул Кейн.
– У него есть остатки аристократов – бывалые воины. Две тысячи наемников из Сааддана, артиллерия из Бирема и «василиски».
– Наконец-то. – Удовлетворенно хлопнул в ладоши Кейн. – Мы встретимся с самим Сантером. Где же доблестный самодержавец теперь?
– Под столицей, Ваше величество. – Ответил Дисмас. – Королевство пошло ва-банк. Их авангард занял позиции в землях самого герцога Свейна. Отступать больше некуда.
– Мы на пороге победы, генерал. – Оскалился в улыбке Кейн. – После Оринберга займёмся Атланой. Пополнить ряды полукровками.
– Но, Ваше величество, они же будут плохо обучены. – Нахмурил брови Дисмас.
– Пушечное мясо не должно думать. – Кивнул Кейн. – Королева направила в Лорин новые силы. Отдадите их в распоряжение Лино ди Герра. Герцог возьмет чуть южнее, зайдет в тыл.
А сейчас – встать лагерем, через две ночи собрать совет. Выслать разведку в столицу. Все донесения – мне на стол, без задержек.
Дисмас кивнул и откланялся. Временами Кейн вел себя странно, но на то всегда были свои причины.
Чем больше времени проходило с того дня, как король покинул Маледиктус, тем меньше оставалось в нем от чувства удовлетворенности, спокойствия и сосредоточенности. Кейн становился излишне раздражительным и жестоким.
Обвалившиеся стены домов, утопающие в крови каменные дороги… Зловоние, исходившее от гниющих смертных, привлекало мух и крыс. Днем слеталось воронье, кажется, какая-то стая волков шла по пятам, объедаясь не успевающими остывать трупами.
Люди убивали друг друга не для того, чтобы продлить жизнь или набраться сил. Просто для развлечения или самоутверждения. Кейн скривился. В жизни верийцев убийство всегда имело смысл и конкретную цель: с каждой поглощенной душой они становились могущественнее. Его раса многого добилась в магии, науках и искусстве. Людям даже не снились такие высоты.
И все же, верийцы разочаровали бога. Они стали проявлять все ту же ненасытность. Им хотелось больше власти, они не отдавали больше души, накапливали их в себе. Их изначальная функция была утрачена, и Кейну снова приходилось самому беспокоиться о равновесии Вереса. К тому же, полукровки, которых беспорядочно плодили Истинные, окончательно подорвали веру смертных.
Луна смотрела на его чеканное лицо, сверкающие алые доспехи, волнистое лезвие меча с рукоятью в виде черепа. Он победителем взобрался на павшие руины. Кейн поднялся на самую высокую точку города. Здесь улица, петляя, открывала вид на дорогу, ведущую в столицу.
Еще несколько дней, – и королевство падет. Он разрушит эти древние города, сотрет с лица земли храмы Лорин, чтобы выманить эту жалкую трусиху. Она должна вступиться за своих детей, за свои создания, за свой ничтожный мир. Тогда он узнает, почему остальные боги ополчились против его мира, а Сантер вдруг принялся командовать.
Кейн ощущал присутствие третьего игрока. Он стоял за безупречно сплетенной магией духовников из храма Лорин. И у магии этой не было ничего общего с самой богиней.
Весь Лорин был слишком ажурным, стихийным и мечтательным. Словом, во всем, – в пряничных деревушках, утонченных городах и плохо укрепленных замках, в зеленых лугах и хрустальных реках, – во всем чувствовалась женская рука.
Магия жреца, что чуть не сжег графиню де Стрейн, была холодной и точной. Каждая фигура заклинания подчинялась расчету и логике. Игра становилась все интереснее.
Короткое послание от Жанны Кейн носил с собой. Девчонка просила его. Впервые она что-то попросила сама.
«Я покидаю Маледиктус, чтобы присоединиться к тебе в Лорин. И ты не посмеешь отказать той, кому не безразлична твоя жизнь, встать рядом с тобой»
Было что-то хитрое и скрытое в этих двух строчках. Кейн улыбался, снова и снова перечитывая их. Что она имела ввиду? Или кого? Даже просьба у лоринки звучала как приказ, как решенное дело, уведомление о неизбежном. Избалованная и самоуверенная, она принимала все не задумываясь, не благодаря. Кейн решил преподать Жанне хороший урок.
***
Тихая ночь, полная звезд, разрушенные дома на узкой улочке… Холодный осенний ветер налетал порывами. Найти Кейна для нее не составило труда: она слышала его Зов. Сначала Жанна отыскала разлом между мирами. В этом ей помогли горы Маледиктуса. А дальше… Не сложно найти армию, что так безжалостно сметает все на своем пути.
За ее спиной выросли верные телохранители, Жанна так и не смогла сбить их со своего следа. Они не мешали ее побегу, а потому, Жанна смирилась с их молчаливым присутствием.
Рада Гевальт так же не отступала ни на шаг.
Раску королева оставила короткое послание, в котором возлагала надежды на то, что он сможет установить новый мир и сдержит Дома от бунта. Разумеется, она вернется, если что-то пойдет не так. Но Вик Корси обещал помочь, а ему Жанна верила.
Тонкие руки деревьев тянулись к луне, покачиваясь в своем таинственном ритуале, где-то выли волки. В Оринбереге стояла поздняя осень. Не та яркая красавица, что дарит позолоту на все еще пышные кроны. Нет. Сухая труха под ногами когда-то была листьями, а теперь прела под слабым теплом солнечного света. Клубились туманы возле остывающей реки. Затихли в ожидании холодов леса, застыли помертвевшие и безразличные.
Этот контраст с цветущим Вересом в раз приглушил все теплые эмоции.
Долго, целых две недели, Жанна догоняла уходящую в глубь страны армию бессмертных. Холод проникал в ее сердце, но морозные ночи были здесь ни при чем. Убитые и измученные верийцами люди, сожженные дотла деревни и разрушенные города! Захватчики хладнокровно уничтожали всех, кто был слабее, в ком теплилась душа.
Кому-то посчастливилось умереть в бою легко и быстро. Другим достались муки и изощренные пытки. Все эти короткие и ужасные моменты проносились перед ее глазами, точно склеенные между собой картинки.
Чернели обугленные скелеты чьих-то домов, запах гари заглушал все вокруг, земля парила от все еще тлеющих под ногами углей.
Рада Гевальт не на шутку испугалась, когда хрупкая чужеземка свалилась без чувств в первом же поселении. Фиолетовые глаза закатились, тело забилось в судорогах, из ушей и носа потекла кровь.
Верийка подхватила трясущуюся голову Жанны, Дар и Ким прижали к земле руки и ноги. Пытка продолжалась долго. Потом королева затихла и провалилась в кошмар, временами разрывая тишину громкими жалобными стонами.
Рада пыталась привести лоринку в чувства, но к рассвету смирилась, изредка вздрагивая от очередного вскрика.
Когда Жанна открыла глаза, Рада с беспокойством всматривалась в уставшее лицо. Она ни о чем не спросила, но понимала, что для девушки увиденное оказалось большим ударом.
Возможно, дитя своего мира, Жанна чутко воспринимала следы, оставленные загубленными душами.
Возможно, просто не была готова к войне, которую никогда не видела.
Ким молча поднес к губам королевы флягу с водой, Дар заглянул в небольшой шатер, который верийцы соорудили из найденных на руинах обрывков плотной ткани. Оценил состояние Жанны взглядом и скрылся.
– Может, вернемся? – Неуверенно предложила Рада.
Жанна отрицательно покачала головой: теперь она точно не отступит! Пока девушка примеряла на себя корону Вереса, Кейн нес смерть и разрушения.
Она позволила себе короткую передышку, привела мысли в порядок и по возможности обходила стороной пепелища, что остались от поселений. В родное поместье она заглянуть не смогла: лучше надежда, чем горькая правда.
Абсолютная тишина стояла вокруг. Ни капли жизни. Лишь воронье, да голодные волки.
Когда армия оказалась совсем близко, решимость королевы окрепла: она прекратит этот ужас. Глубоко вдохнув холодный воздух, девушка шагнула в сгустившиеся сумерки, не скрывая своего присутствия.
Часовые не выказали удивления, без вопросов пропустили странную компанию в лагерь. Воины смотрели на Жанну. Верийцы помнили тихую девчонку, которая боялась вздохнуть во время Уз крови. Помнили и не сразу узнавали ее в этой гордой воительнице.
Рада сразу направилась в сторону платок, где расположился герцог ди Герра: заявить о своем желании участвовать в битвах, подать приказ королевы. Ким и Дар дипломатично оставили лоринку: дела Короны не касаются Домов.
Новость о ее прибытии распространилась быстрее пожара.
Жанна нашла Кейна легко. Она чувствовала сосредоточение энергии, что бурлила в боге, видела всполохи Нитей, что тянулись к хозяину жизней.
– Быстро же тебе наскучил Маледиктус. – Кейн смотрел на маленькую, до смешного грозную девушка, ощупывая ее внутреннее состояние.
Нити судьбы всех четверых король уловил давно, и с нетерпением ждал встречи. Он наблюдал. Лоринка изменилась. Стала сильнее и увереннее в себе. Она раскрывалась, как бутон под ласковым солнцем. Кейн сделал приглашающий жест. Жанна поджала губы и царственной походкой пошла за ним.
Перед ними шумело и вздыхало беспокойное море. Волны облизывали побережье, грозя кривым соснам на осыпавшихся кручах.
– Ты изменилась. – Сказал Кейн, когда они остались одни.
Кейн с удовольствие смотрел, как уверенно она двигается, как властно, с достоинством светятся ее бездонные глаза.
Городские руины скрылись далеко позади, ветки деревьев тянулись к небу, перемигивались звезды.
– Обращение тебе к лицу. – Продолжил Кейн. Его ладонь бережно коснулась лица девушки. Маледиктус пошел ей на пользу.
– Не прикасайся ко мне! Ты – чудовище! – С жаром выпалила она, ударяя его по руке. – Ненавижу все, что ты делаешь с моим домом!
Кейн рассмеялся:
– Ты больше не боишься меня, моя Королева? – Азартно вспыхнули алые огни в глазах.
Вместо ответа она бросилась на него с саблей. В ней не было сомнений, одна лютая ненависть. Кейн увернулся, обхватил ее запястье и вывернул руку. Оружие со звоном упало на землю.
– Не берись за оружие, если не умеешь с ним обращаться. – Хмыкнул мужчина.
Жанна не растерялась и применила Дары.
Грохот взбудоражил лагерь, по земле прошла дрожь, рухнули стены ближайших домов. Яркие слепящие вспышки пробежали по небу. Ударная волна положила воинов на землю, разметала палатки.
Верийцы настороженно смотрели туда, где скрылся их Бог и его королева.
– Ставлю эти изумруды, она подпалит ему зад! – Рассмеялся один из полукровок, азартно доставая мешочек с драгоценными камнями.
Верийцы захохотали и принялись делать ставки.
Дисмас Кин осуждающе покачал головой: чем дальше от Вереса, тем более дерзкими становились солдаты. Острые языки с удовольствием расписывали предполагаемый исход схватки между лоринкой и богом, из-за пазухи доставали заветные трофеи, спорили и оглашали окрестности диким гоготом полукровки. Верийские офицеры для порядка окрикнули подчиненных пару раз, но Дисмас видел, что они сами не прочь поучаствовать в этом веселье.
Кейн выдернул ее из-под завала, который Жанна сама же и устроила своими вспышками силы.
– Над тобой еще работать и работать, глупое дитя! – Он поставил ее на ноги, стряхнул с одежды землю. – Глупая. – Беззлобно произнес король. – Ты не сумела обуздать свою магию до конца, просидела в Маледиктусе, хотя никто не останавливал тебя. Осталась глуха ко всем книгам, видела в них лишь то, что хотела! Зачем ты оставила Верес сейчас, когда можешь изменить его к лучшему? Разве не этого ты хотела? Ты твердила о несправедливости к смертным дни и ночи напролет, а теперь пустила все на самотек.
– Раск справится прекрасно! – Огрызнулась Жанна. – Ты лишил меня моей семьи, моего дома, моей природы и души! Ты изуродовал все, к чему прикоснулся.
Она сердито топнула сапогом по земле, от чего с волос полетела пыль.
– Почему я должен был поступить иначе? – Невозмутимо спросил Кейн. – Ты еще слишком молода и глупа, чтобы быть угрозой для меня. Не забывай: мы с тобой – единое.
Она вскинула руку с кинжалом, но в воздухе просвистел фламберг. Ее отрубленная кисть валялась у ног. Жанна отскочила назад и уперлась спиной в холодный валун, кусая от боли и досады нижнюю губу.
Кейн заметил на шее девушки камею, с любопытством подцепил ее лезвием меча, перерезая цепочку. Украшение скользнуло в широкую ладонь, секрет вскрылся под нажимом пальцев. Король повертел в руках то самое кольцо, что раздобыл в Карьяд.
– Как можно быть такой неосторожной, Ваше величество? – Он яростно отшвырнул кольцо с алым камнем в сторону. – Эта побрякушка дает очень много власти тому, кто ее надевает. И очень много просит взамен. Ваше счастье, что оно бессильно без Уз крови. – Снисходительно процедил он.
Жанна прижала руку к груди, побледнела. Но терпеливо ждала, когда ткани восстановятся.
– Я – плохой воин. Но моя магия сильнее твоей. – Гордо отозвалась она.
– Хочешь это проверить? – Он засмеялся. От обиды и бессилия девушка готова была разреветься как дитя. – Он же сказал тебе, что ты не справишься. – Кейн с издевкой, покачал головой.
В юном сознании их встреча рисовалась несколько по-другому. Жанна была уверена, что достаточно сильна, но сейчас, рядом с Кейном, по-прежнему ощущала себя ничтожной. Их взаимная связь позволяла почувствовать могущество бога. Приятно было понимать, насколько близко она сама подошла к этой власти и все же, победить ей не удалось бы ни за что.
– Я удивлен, моя королева. – Насмешка в золотых глазах выводила из себя. – В своем письме ты просила меня позволить быть рядом, а сейчас пытаешься убить. Что изменилось по дороге? Понимаю: ты не была готова увидеть истинный лик войны, но ведь я предупреждал тебя.
– Я просила за Раду Гевальт, не за себя! – Оскорбленно выпалила Жанна.
Как мог он подумать, что она питает к нему хоть что-то кроме отвращения?
– Опять этот надоедливый Дом. – Сурово нахмурился Кейн. – Слишком много и слишком часто волки стали попадать в мое поле зрения. Я ждал тебя так долго не для того, чтобы слушать проклятия и глупости!
Он шагнул к ней навстречу, их руки сомкнулись, золотые и голубые искры взвились в воздух, покидая телесную оболочку.
Словно тысячи звезд взорвались в одно мгновенье! Земля ушла из-под ног, осталась только чернильная ночь и яркие парящие души, что сплетались в единый узор!
***
– Это подло! – Горячо воскликнул вериец, сминая приказ в руке. – Я не буду исполнять его и не позволю Домам!
Громогласный смех пронесся по коридорам Маледиктуса.
– Ты все еще пытаешься быть благородным! – Бог усмехнулся в седые усы. – Нельзя играть по правилам, когда в твоих руках столько власти, сын. Люди должны покориться сильнейшим.
Кейн упрямо замотал головой. В его памяти еще жил Лабиринт в Сахрезе, испытания, которые он шаг за шагом проходил. Молодой вериец вышел оттуда другим. Об этом его предупреждала Миа. Умение творить было утрачено навсегда. Не говоря уже о самих препятствиях, что заставляли Кейна делать выбор, проверяли как далеко готов зайти будущий король Вереса. Миа удовлетворенно кивнула, встретив друга на выходе: его принципы остались неизменны.
– Люди – твои первые прихожане. Их вера хранила мир многие века. Да, я сам предложил тебе изменять их природу, но, отец, мы не можем превратить их в рабов!
Кейн отчаянно пытался переубедить отца. Верес хотел больше власти. Ему понравилась возможность без конца пополнять свою армию полукровками, а короткая жизнь смертных была проста. Не было должного просвещения, образования, все цели сводились к тому, чтобы существовать сыто и обеспечено.
Верийцы же, напротив, жаждали знаний и развития. Недолго думая, Верес сделал ставку на восемь Домов. Он хотел отдать им земли в собственность вместе с абсолютной властью над смертными.
Закон был плохо прописан, Кейн, заглядывая вперед, знал, что безнаказанность сделает из Истинных тиранов. Религия получит сокрушительный удар, все реже будут звучать молитвы в храмах.
Люди доверяли полубогу. Кейн мог свободно зайти в любой город, он часто решал какие-то споры, помогал, когда смертные сталкивались с действительно большой бедой. Его любили. А теперь Верес хотел превратить эти живые души в обычный материал.
Дома равнялись на Кейна, благородные отпрыски рвались в его личную гвардию, а несогласные боялись показаться на глаза.
– Кейн, любовь толпы стоит дешево. – Верес нахмурился. – Они будут проклинать тебя, когда ты перестанешь удовлетворять их потребности. Тебя будут обвинять во всех промахах, забыв былые заслуги. Верь мне. Я не жесток и не безумен. Есть еще шесть миров, которые перестали быть верными друзьями.
И это тоже было правдой: боги столкнулись со своими бедами и каждый винил в этом соседа. Прошли времена, когда восьмёрка обменивалась своими успехами. Зависть была первым признаком начинающейся болезни. За добрыми советами пришли осуждения, категоричность. Наконец, агрессия.
– Сантер пытается перевести на свою сторону всех. Несущий смерть служит нашей защитой и причиной недоверия: это – убийца богов. Только его лезвие может отнять жизнь Создателей.
– Кария? – Не веря услышанному, спросил Кейн.
Верес отрицательно качнул головой.
– Нет. Она умерла вместе со своим миром. И мне кажется, в этом замешан Сантер. Он нашел способ избавляться от нас по-другому.
– Зачем ему это, отец?
Верес погладил бороду, скривил губы.
– Видел ли ты когда-нибудь истинный облик Джареда?
Кейн пожал плечами. Сантер являлся редко, но всегда выглядел по-разному. Его выдавали только меняющие цвет глаза.
Верес помолчал, обеспокоенно бросил взгляд на просыпающуюся в окне Маледиктуса зарю: у него было еще очень много дел, а приходилось тратить время на нравоучения.
– В его глазах таится тьма, Кейн. Голодная, ненасытная. Что бы ни случилось у соседей, – Сантер всегда в выигрыше.
Юный вериец с любопытством внимал каждому слову бога. Смятый в руке приказ Кейн автоматически начал разглаживать.
– Все мы, Создатели миров, несем в себе как грехи наших праотцов, так и благодетель: Кария – сама любовь, трепетность и нежность. Она же – глупость, беспечность. Невеккет – вечная юность, легкость. Но в нем живет невежество, мальчишка постоянно сталкивает лбами нас всех ради забавы. Для него все – игра. Сантер умен и расчетлив, обаятелен. Он – самый жестокий из нас всех, чужие страдания приносят ему удовольствие.
– А ты? – Вдруг спросил Кейн.
Бог промолчал. Он был самым сильным из восьми. Ему досталось право судить своих соседей и выносить им смертный приговор. Какой толк от этого, если угрюмый Верес не сумел удержать эту власть? Справедливость отчаянно проигрывала перед умеющим искушать чужие души Сантером.
***
В высокой башне эхом отдавали гулкие шаги. В каждом окне, мимо которого проходил Кейн, он видел лишь влажные плывущие облака.
До чего же тщеславны все восемь богов: соорудить себе не просто твердыню, но грандиозный памятник собственному могуществу!
Холодные ступени из белого мрамора искрились в свете лампад, вериец насчитал уже почти пять сотен, а лестница все не заканчивалась.
Наконец, он уперся в изящную резную дверь. Рука взметнулась к ручке, но дверь открылась сама.
Лорин сидела за арфой, задумчиво перебирая струны. Рядом сидели еще три девицы. Они без конца пряли светлые голубые нити, время от времени обрезая их ножницами. Все три были абсолютно слепы: глаза или их отсутствие скрывали плотные повязки.
– Кейн! – Зазвенел голос богини. – Как я рада…
– Оставь. – Вскинул руку вериец. – Считай это праздным любопытством.
Прекрасное лицо Лорин омрачилось. Она была изящна и стройна, аккуратное идеальное лицо, румяные щеки на прозрачной бледной коже, чувственные губы, большие фиолетовые глаза. Тонкие руки, воздушные жемчужные волосы, грациозные движения.
Богиня смотрела снизу-вверх на широкоплечего возмужавшего Кейна. В последний раз она видела его совсем мальчишкой, когда он трепетно искал внимания Лидии…
– К чему такая суровость? – Тепло улыбнулись пухлые губы. – Я рада приветствовать нового бога Вереса и надеюсь, наши дружеские отношения с соседом сохранятся!
Лорин хлопнула в ладоши, в комнате появились еще две хорошеньких девушки. Одна несла в руках поднос с яствами, другая – сосуд с вином.
– Я предлагаю отпраздновать… – Лорин взяла в руки пузатые золоченые кубки.
– Отпраздновать убийство Вереса? – Хмыкнул Кейн. – Он был так ненавистен тебе?
Лорин застыла с пьянящим напитком в руках.
– Ну что ты! – Обиженно воскликнула богиня. – Я любила Вереса…
– Так же, как Сантера! – Кейн встал, оперевшись о меч. Лицо выражало презрение. Двуручный фламберг искрился алой ненавистью.
Лорин чуть стушевалась, но тут же оживилась.
– Я рада всем семерым и всегда старалась сохранить дружбу.
– Чего ты хочешь? – Процедил Кейн, вслушиваясь в шепот меча.
– Я… – Она закусила губу. – Мы все считаем, что Несущий смерть должен принадлежать Совету.
Кейн лишь усмехнулся.
– Ты можешь перековать меч, Совет готов оказать…
– Нет. – Отрезал тихий, но грозный голос. – Ваш страх перед Несущим смерть не обоснован. Мне не интересны под ковёрные игры уже не семерых, а четверых богов. У меня достаточно дел в Вересе.
– Я верю тебе. – Кивнула Лорин. Богиня подошла с двумя кубками в руках. – Кейн, твой фламберг живой. Он может и влияет на сознание хозяина. Вы – со зависимы. Одушевленный разрушитель. Это будет жестом доброй воли, лучшим доказательством нашего согласия.
– А что взамен? – Кейн проигнорировал протянутый напиток. – Почему я должен доверять тебе или кому-либо другому?
– Но что нам делить? – Возмутилась Лорин. – Теперь, когда мы все можем оказаться на месте Карии или Сахрезейи…
– Или Невеккет. – Холодно бросил Кейн. – Да, дорогая соседка.
Лорин поежилась.
– Нет. Мой Ключ – единственная гарантия безопасности мира. – Ясно и недвусмысленно отрезал Кейн.
– Тебе не одолеть нас всех. – Хрупкая ладонь сжала кубок.
Золотой металл смялся, точно кубок был из бумаги. Вино брызнуло на белоснежный мрамор. – Покорись! Все меняется и только союз спасет нас от гибели! Ты живешь слишком мало, чтобы скинуть хмель власти!
Прекрасное лицо стало жестким и надменным.
– Слова Сантера. – Кейн вздохнул и повернулся, чтобы уйти. – Я живу достаточно, чтобы не поддаваться хмелю эмоций и страстей.
– Придет время, Кейн, ты пожалеешь об этом! – Бросила богиня.
– Мне не о чем жалеть, Лорин! – Не поворачиваясь отозвался Кейн.
– Эгоист! Подумай о нас всех: мы связаны и не можем друг без друга! Пойми, я не за Сантера или тебя… Я хочу лишь найти выход.
– Звучит жалко, Лорин. Неправдоподобно. Какое мне дело до тебя или других? – На мгновение Кейн остановился, но лишь отрицательно покачал головой и продолжил спускаться назад.
Лорин кинулась вслед за верийцем, рассерженно развернула его к себе.
– Глупец! Даже если ты влюбишься, – ты не познаешь счастья никогда! Никогда за всю свою бесконечную жизнь! – Пылая от гнева, выпалила женщина. – Тебя всегда будут предавать! Ты не умеешь любить, Кейн! Ты пожалеешь.
– Но ты этого не увидишь. – Зловеще пообещал Кейн, брезгливо передернул плечами, освобождаясь от прикосновений Лорин.
***
Девочка с любопытством рассматривала кинжал.
– Матушка, зачем он хранится в часовне? – Невинные фиалковые глаза светились любопытством.
– Всему свой черед, Адель. – Луиза спрятала гордость совей семьи, Дар Жрицы Лорин. – Ты передашь его своей дочери, она – своей. Настанет час – богиня подаст знак.
– Скууучно! – Насупилась малышка, скрестив руки на груди. – Не верю я в твою богиню! – Капризно оттопырилась нижняя губа.
– О, Адель! Не смей говорить так! – Луиза де Стрейн стала суровой. – Почитай Лорин что бы ни случилось! Госпожа хранит нас.
Жанна Аделина де Стрейн тяжело вздохнула и принялась повторять заученную молитву. Она просила о милосердии, всепрощении и любви. Но не верила ни одному слову. С тех пор как Луи произнес: "Если ты есть, о Лорин, покажись", но ничего не произошло, девочка стала сомневаться в религии.
Потом умерла любимая няня Галина. Жанна долго рыдала в подушку, умоляя о чуде, обещая отдать все свои игрушки и посвятить себя служению богине.
Но и в этот раз ничего не изменилось.
И в день, когда отец собирался в столицу, но не хотел брать с собой дочерей, не помогли ни уговоры, ни молитвы.
Чем дальше – тем больше рос атеизм юной девицы. Она механически повторяла святые слова, посещала службы. Но вера ее угасла.
Своеволие дочери печалило Луизу. Однажды богиня явилась во сне и велела не препятствовать желаниям ее крошки Жанны Аделины.
"Грядет великая битва, Луиза. – Вещал голос во тьме. – Твоя дочь избрана мною"
Луиза истово молилась, доверив свою судьбу всевышней. Жанна росла и хорошела.
Чем старше становились графские отпрыски, тем чаще обсуждали они не Книгу просветления, а новые изобретения, что появлялись в мире.
– Жанна, ты только подумай! Атланцы изобрели машину, которая может изготовить несколько десятков книг в короткий срок! – Восторженно кричал Луи де Стрейн сестре.
– Луи! Луи!
По садовой дорожке мчалась Маргери де Стрейн. Очаровательная девочка с большими серыми глазами, в изысканном, но перепачканном платье.
Смеялась юная вытянувшаяся красавица-Жанна, глядя на то, как Луи кружит визжащую от восторга сестру.
– Когда ты вернулся, Луи? – Счастье струится в голосе младшей де Стрейн. – Ты привез, ты привез?
– Что? – Лукаво отвечает юноша.
–Куклу! Ты забыл! – Девочка сердито скрестила руки на груди.
– Я думал, ты хотела нового воздушного змея. – Луи разыгрывает растерянность.
– Да перестань, она же заревет! – Смеется Жанна и протягивает Маргери сверток.
Все трое с интересом изучают новое чудо: кукла ходит, ее глазки то закрываются, то открываются, а если перевернуть игрушку на живот, то даже говорит «Мама».
***
Когда Жанна открыла глаза, ее голова лежала на коленях короля, он задумчиво смотрел на приближающийся рассвет.
Голова гудела, обрывки видений казались сном, горло сжималось от накативших воспоминаний. Девушка села, потерла виски, унимая боль.
– Сколько времени прошло? – Тихо спросила Жанна.
– Не достаточно. Мне еще есть, что сказать тебе. – Отозвался Кейн, не отрываясь, всматриваясь в светлеющее небо.
Девушка медленно и осторожно устроилась рядом, пытаясь прогнать шум из головы.
– Скажи, что не желаешь зла моему миру. – Попросила она. – Солги, я попробую поверить.
– Лорин – лишь граница, на которой столкнулись мои интересы и интересы Сантера. Вашему миру следует вспомнить, кому они обязаны своим существованием.
– Но зачем ты уничтожаешь людей? Неужели чужие страдания доставляют тебе удовольствие?
