Елизавета Секисова
Воспоминания усадьбы, или Тайна голубого блокнота
– Рен, – зовет девочка щенка.
Пухленький рыжий щенок английского спаниеля торопится за своей хозяйкой, громко потявкивая.
– Каков горлопан, однако, – шутит отец.
Отрываюсь от этих трогательных воспоминаний, переходя к следующим.
***
Темнота подземелья поглощала поспешно удаляющийся источник света. И девочка в белой сорочке очень скоро осталась в кромешной темноте. Обхватив себя руками, она шмыгнула носом.
–Папа, папочка, – детский голосок эхом пронесся по коридору.
Шаги замерли, а затем начали поспешно приближаться. Тьму разорвал свет лампы и хриплый голос удивленно произнес:
– Анна? Ты как сюда попала?
Малышка потерла заспанные глаза и расстроенно поджала губы.
– Ты не рассказал до конца сказку и ушел, а я пошла за тобой, – ухватив отца за руку, девочка осмотрелась, – Что это за коридор? Куда он ведет? К сокровищам, как в сказке?
Хотя Аннушка и считала себя взрослой, так как ей недавно исполнилось десять лет, но не осмелилась бы идти по коридору вслед за отцом одна. От прохлады по детскому тельцу побежали мурашки. Некоторое время мужчина обдумывал сложившуюся ситуацию, ища лучшее решение. Короткий вздох вырвался из его широкой груди.
– Эх, Аннушка, ну ты и отчаянная у меня растешь. Другая бы барышня ни за что сюда не пошла.
На освещенном тусклым светом девчачьем личике скользнула улыбка, а в глазах заплясали заинтересованные огоньки.
– Так куда ты шел?
Мужчина хмыкнул в усы.
– Так и быть, открою тебе тайну. Этот ход ведет от дома прямо к гроту у реки. Его построили очень давно, чтобы незаметно от всех попасть в дом или покинуть его. Никому постороннему нельзя о нем знать. Но даже это еще не все. Ход хранит в себе еще одну комнату. Туда я и шел. Хочешь со мной? Не испугаешься?
Девочка вздернула носик.
– Не испугаюсь! Ты учил меня быть смелой.
– И то, верно, – отец с гордостью погладил дочь по голове, – Сейчас я открыл тебе тайну. Береги ее, – Мужчина взял девочку за руку и нахмурился, – Да ты же замерзла. Так дело не пойдет, – скинув с себя домашний сюртук, укутал в него дочь, – Вот теперь идем.
Пока они шли, девочка с интересом осматривала ход, напевая что-то.
Вдруг мужчина остановился. Присел у стены, установив лампу на пол. Анна ведомая любопытством потянулась в перед. Почти у самого пола, среди кладки из кирпича выделялся белый камень. Будешь идти не обратишь на него внимание, а это немало важная деталь. Мужчина с усилием вдавил его в стену и часть её, примерно с аршин в ширину и почти в высоту коридора, на пять вдавилась внутрь. В полу показался механизм. Отец достал из углубления кованый ключ и, вставив его в отверстие, начал проворачивать шестерёнки. Стена медленно поползла в сторону. Показался проход. Небольшая комната оказалась заставленной полками с…
В последующих воспоминаниях я все четче могу просматривать отношения в семье. У Анны они лучше с отцом, нежели с матерью. Всеми девичьими секретами она, кончено же, делится с матерью, но, если нужен совет, спешит к отцу. Если его нет дома, она пишет трогательные, полные нежности письма.
***
– Мне обязательно ехать?
Встревоженная грядущими переменами девушка подходит к отцу, сидящему за рабочим столов в кабинете, обнимает его за плечи.
– Я хочу, чтобы вы с Катенькой получили хорошее образование. В нашем кругу это важно, ты и сама это знаешь. Это решено вы едите в Петербург.
Анна опускает взгляд и качает головой.
– Хорошо, – сдается она.
– Ну вот и славно. Ты все же девица, а не сорванец. Скоро превратитесь с сестрой в завидных невест, подыщем вам женихов.
– Ах, оставьте, папенька, – отмахивается девушка, краснея, – Я и не думаю об этом.
– Иди собирайся и сестре передай. Позже отправимся на станцию, провожу вас до института. За Реном пригляжу, будь покойна.
– Спасибо, папа. Мне так грустно покидать вас.
Взяв себя в руки, Анна спешит в свою комнату. Закрыв дверь на замок, она подходит к шкафу и достает из белья жестяную коробочку с блокнотом. Погладив шершавую обложку, открывает его на заложенной странице. Девушка садится за столик у окна и долго смотрит в даль. Солнечные лучи, освещая ее личико, придают еще больше нежности, но за этой нежностью прячется характер и сильная воля. Еще мгновение задумчивости, Анна берет перо и начинает писать.
Догорает лето,
Унося беспечность.
Стелется дорога,
Убегает в вечность.
Расставанье близко.
Гложет сердце грусть.
Обещанье дам Вам.
Вскоре я вернусь.
Кому же эти стихи?
***
– Здравствуйте, Сережа. Чем обязаны вашим визитом?
На крыльцо выпорхнула Аннушка, принимая степенный вид благовоспитанной выпускницы института. Раскрасневшиеся щечки выдают нетерпение, она заметила гостя из своей комнаты и спешила первой встретить его.
– Анна, добрый день. Спешил к вашему батюшке с важным разговором, но ослепленный вашей красотой, боюсь не дойду до его кабинета, – выпрыгивая из седла, приветствовал молодой человек, протягивая ей руку.
Девушка вложила в его загорелую ладонь изящные пальчики. Нежной кожи коснулся легкий поцелуй, от которого сердце на минуту замерло.
– Сережа, а когда вы вернулись?
– Пару дней назад. Я надеялся на встречу с вами. Видел вас пару раз в Петербурге, но не имел возможности подойти, уж очень строгое в институтах сопровождение. Счастье в том, что письма передавали в ваше убежище, моя дорогая Аннет.
Анна, пытаясь подавить смущение, опустила голову.
– Не прячьте свои прекрасные глаза от меня. Я из-за них преодолел весь этот путь и ради них готов нырнуть хоть в бездну. Вы ведь это знаете. Чувствуете? Не можете не чувствовать, – Сергей подошел близко ровно на столько, на сколько позволяли приличия, но его проникновенное мужское обаяние окутало девушки, заставляя трепетать.
– У вас талант вгонять меня в краску. Признаюсь, с нетерпением ждала нашей встречи, – гордо подняв подбородок, мягко улыбнулась Анна. Держать лицо, вот чему ее учили. Даже если внутри клокочет лава, если чувства захлестывают, все равно, держать лицо. Но как его держать, если это Сережа. Милый, дорогой Серж, которого она знает с детства, который является предметом ее воздыхания с далекого дня рождения. Именно в тот день она впервые его увидела.
– Вы получили мое письмо? – перебирая кожаные перчатки в руках, спросил молодой человек с затаившейся надеждой в зеленых глазах.
– Да, я прочла его сразу же, как приехала домой, – девушка перевела взгляд на окна дома. Она точно знала, что сейчас за ними наблюдает из кабинета отец.
Сергей проследил за ее взглядом.
– Мои чувства в вам более чем серьезны. Я намерен сегодня же говорить с вашим отцом, рока он не отбыл в Петербург, а меня снова не вызвали по службе. Никто не знает, что произойдет вскоре, но прежде я хочу… – молодой офицер на мгновение прервал свой пламенный монолог и пробежавшись по лицу своей возлюбленной продолжил, – Я хочу быть с вами, Анна. Станете ли вы моей путеводной звездой? Станете ли вы моей женой?
Девушке казалось, что она дрожит. Чтобы не расплакаться от счастья, она сложила руки в замок и глубоко вздохнув, ответила:
– Вы прекрасно знаете о моих чувствах к вам. И полагаю уже давно. Очень давно, впрочем, как и я о ваших. Конечно же я отвечу вам согласием. Идемте в дом, думаю отец не будет против нашей свадьбы, но я вам об этом не говорила, – заговорщически прошептала девушка, увлекая Сергея за собой на крыльцо.
– Ох, Анна, – офицер взъерошил светлые волосы, – Я люблю вас!
Окрыленный нежными чувствами, Сергей направился в кабинет, послав девушке воздушный поцелуй.
***
Время словно застыло в усадьбе. Как невыносимо долго тянутся минуты, часы, дни для любящего сердца, искренне тревожащегося о своей второй половинке. Война – страшное слово. Когда бы она не началась, с объявлением или без, к ней невозможно подготовиться. Душа кричит от беспомощности и безысходности. Тугой комок скручивается в горле от одной только мысли: «Жив ли»? Письма идут бесконечно долго, а ожидания ответа длинною в вечность.
Анна снова смахнула с щеки побежавшую слезу. От Сергея нет вестей. Хоть отец и обещал постараться узнать хоть что-то, результата пока не было. Да и на него свалилось слишком много проблем. Ситуация в стране накалялась. Крамольные мысли, идеи распространялись подобно метастазам. Тревожно было от того, что вест привычный мир может рухнуть в одно мгновение. Последнее время девушка старалась не выезжать в город без нужды. Там царила угнетающая атмосфера злости и страха. Люди ходили с пустыми глазами, а их лица кривились от ненависти, упрека или же алчности и лишь единицы старались сохранить рассудок и здравомыслие. Чьи-то идеи и призывы раскручивались обезумевшей толпой до невероятных объёмов и оседали в умах, разъедая души.
За окном моросил дождь. Анна сидела в гостиной у камина, держа книгу в руках, и не чувствовала его тепла. Пламя жадно пожирало дрова, превращая их в раскаленные угли, отбрасывая на все вокруг алые блики, а девушка плотнее куталась в шаль. Тревога плела под сердцем морозные узоры, обвивая все её существо щемящими завитками. Как бы она не старалась сфокусировать свое внимание на новом романе, мысли ее были далеко. В очередной раз она тяжело вздохнула, устремив взгляд на потрескивающие поленья, незаметно даже для самой себя, покрутила на пальце помолвочное кольцо на пальце. Кольцо – единственная оставшаяся связь с Сережей.
Хлопнула входная дверь, в коридоре послышались тяжелые шаги.
– Аннушка? – удивленно раздалось в дверях.
– Папа, – девушка, отложив книгу, кинулась в объятия уставшего с дороги мужчины. С последней встречи он заметно осунулся и поседел. Оценив внешний вид отца, Анна поцеловала его в щеку, – Выглядишь замученным.
– Время такое. Много работы. Устал, – махнул рукой мужчина, опускаясь на диван, – Почему в темноте сидишь?
– Задумалась. Есть новости? – Анна обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, затаила дыхание в ожидании ответа.
Отец отрицательно покачал головой.
– Пока ничего. На передовой полная неразбериха. Все перемешалось.
Некоторое время отец и дочь сидели молча. Даже простое присутствие друг друга придавало им сил. Девушка положила голову на отцовское плече, вдыхая родной запах.
– А почему ты приехал? – насторожилась Анна.
Мужчина приложил палец к губам, вслушиваясь в тишину дома.
– Кто кроме нас в доме?
– Никого. Мама с Катей еще с утра к тете уехали, а кухарка после обеда в деревню отпросилась. Остались только мы с Реем. Как можно скорее
В подтверждение этому в комнату вошел постаревший Рей. Лег у ног хозяйки, глядя на них умными глазами. Отец одобрительно кивнул.
– Мне понадобится твоя помощь. Документы, хранящиеся в тайной комнате, нужно уничтожить как можно скорее. За этим я, собственно, и приехал. Хоть ход и тайный, но у всех есть уши и глаза, сейчас я не могу рисковать. Оденься теплее и спускайся, я буду там.
– Хорошо.
Подземелье встретило прохладой. Вход в тайную комнату был уже открыт и за стеллажами слышался шелест страниц.
– Нужно уничтожить что-то конкретное? – осматривая пыльные полки, спросила Анна.
– Нет. Все. В дом е понесем. Дождь кончился? – перебирая папки и складывая их в стопки, поинтересовался мужчина.
– Дождь? Да, прекратился.
– Тогда будем выносить папки к реке, там и сожжем.
Девушка кивнула головой, принимаясь сгребать бумаги с полок. Отблески костра плясали по глади воды.
В быстро наступившую темноту взлетали искры. Они поднимались яркими мушками и оседали мертвым серым пеплом на землю, сгоревшей государственной тайной, еще раз напоминая о быстротечности времени и жизни.
***
Осень вступила в свои права. Но ни красота золотой поры, ни сладкий запах спелых антоновских яблок не отвлекали и не радовали глаза. Писем от Сергея так и не было, что еще страшнее не было связи с отцом. По всей стране царила полная неразбериха, после свержения царя. Анна сидела на скамье возле дома, глядя на бескрайние поля тянущиеся на противоположном берегу реки. В воздухе проплывали нити паутины, а может это не паутина, а обрывки чьих-то перерезанных нити жизни, принесенных ветром.
«Ты должна уехать», – твердила мать все последнее время со слезами на глазах. Сестру она уже благополучно отправила с дальними родственниками во Францию, сама же ждала весточку от отца.
«Куда, мама? Куда я уеду. Я не могу бросить тебя, так же, как и ты не могу уехать, не получив вестей от папы и Сергея. Вдруг они вернутся, а нас не будет». – каждый раз отвечала ей девушка и мать замолкала, пряча подступающие слезы. Они плакали поодиночке долгими ночами, но при встрече подбадривая друг друга.
На коленях лежал голубой блокнот. Сейчас он был единственным, кому она могла открыть свои чувства. Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, девушка что-то увлечено записывала уже наполовину сточенным карандашом. Строки быстро складывались под грифом. Казалось, все скопившиеся эмоции выливались на бумагу. Закончив, Анна с облегчением выдохнула и прикрыла глаза, откинув голову назад.
– И в вечерней тиши
Под звучанье гитар.
Я приму твой романс,
Как таинственный дар.
Тихий, чуть охрипший голос произнес только что написанные строки стихотворения.
– Ты всегда была очень талантливой, Аня.
Девушка открыла глаза и увидела родное лицо.
– Сережа, – онемевшими губами произнесла она, – Сережа!
Анна бросилась в объятья любимого. Все еще не веря долгожданной встрече, она провела пальцами от подбородка к скулам, зарылась в светлых волосах, опустила руки на плечи, крепко обнимая. Она улыбалась, слезы бежали по щекам.
– Ну что ты, что ты, – Сергей вытирал дорожки слез, ставшими за время войны грубыми пальцами.
Девушка заметила, как он изменился. Глаза, искрившиеся зеленью, посерели и поблекли, как будто их присыпали пылью. Между бровей пролегла складка, скулы заострились. Только осанка все такая же статная, как раньше. И даже за этими изменениями Анна видела все того же юношу с озорной улыбкой, щекочущий её травинкой, того же мальчика, который подарил ей блокнот, того же мужчину с которым она решила связать свою жизнь. Стоя в его объятиях, она чувствовала себя счастливой, но что-то выбивалось из привычного образа.
– Как давно ты вернулся? – отстраняясь, спросила девушка.
