Елена Юрьевна Демченко
Охотник
Билогиня не уловила сарказма в голосе Макса.
– Моя косметика, зеркало, щетка!.. Я обречена выглядеть пугалом.
– Это уж точно.
– Что?
– Нет, ничего. Даже хорошо, что вы не видите своего отражения.
– Всё так плохо?!
Макс снова хмыкнул, но предпочёл не отвечать.
– Здесь нельзя где-нибудь набрать воды? Вы говорили, там болото? Значит, есть хоть какая-то вода?
– Возьмите немного мха, вот здесь, с краю. Мох влажный, вполне годен для умывания. А в болоте не вода, а жидкая грязь. Других источников здесь нет. Только то, что даёт атмосфера. А питьевую нашу воду не расходуйте по пустякам.
– По-вашему это пустяки?!
– Конечно.
Макс развёл небольшой костёр. Когда дрова прогорели, положил на тлеющие угли брикет в фольгированной обёртке.
– Подкрепиться не желаете?
– Нет, – пробурчала биологиня, старательно натирая лицо и руки пучками мха. – У меня нет аппетита.
– Как хотите.
Приведя себя в относительный порядок, Весна смотрела, как Макс упаковывает свой рюкзак.
– Скажите, Максим, вы от природы такой чёрствый или только со мной?
– Разве вам есть дело до моих чувств?
– А почему нет?
– Вам виднее. Собрались? Пойдёмте.
Казалось, лесу не будет конца. Шли, правда, медленно, продираясь через густые переплетения ветвей, обходя огромные поваленные стволы, поросшие вездесущим мхом и грибами. Иногда приходилось пролазить под ними, и тогда при неосторожном движении за шиворот сыпались кусочки коры, всякая шелуха вкупе с жуками древоедами и глянцево-коричневыми многоножками.
Пару раз Максу пришлось-таки применить оружие и отогнать выстрелами чрезмерно любопытного трёхметрового варанчика. Вообще-то случаев нападения варанов на людей не было до сих пор, но всё когда-то бывает впервые.
На усталость Весна не жаловалась, крепилась, но плелась сзади и периодически делала один-два глотка из фляги с водой. Когда буреломы остались позади, лес поредел, и путники вышли на широкую поляну, Весна со стоном сняла рюкзак и упала на белый песок, кое-где поросший редкой жёлтой травой.
– Встаньте, Мирослава Барашковна, – мягко сказал Максим.
– Не могу! Мне надо отдохнуть!
– Если вы сейчас же не поднимитесь, рискуете быть съеденной, потому что улеглись на муравейник.
– О, нет! – Весна мгновенно взвилась на ноги и огляделась. – Вы пошутили?! Я ничего не вижу!
Макс покачал головой.
– Я редко шучу. Если вы чего-то не видите, не значит, что этого нет. Давайте отойдём вон на тот край, там и отдохнём…
– Одного не понимаю, почему здесь так сухо? В лесу должно быть прохладно и влажно! А здесь росы – и той почти нет!
– Это же не обычный лес! Авангардный! Те же самые Деревья, только что-то вроде корневой поросли. Пройдёт время, и они превратятся в Барьер.
– Деревья не горят, а вы разводили костёр…
– Когда они выпивают всю влагу на мили вокруг себя, от прежней растительности остаётся сушняк.
– Да, конечно, – кивнула Весна, – Я не подумала.
– Не желаете перекусить напоследок?
– Нет. Мне хочется только пить и пить… А почему напоследок?
– Потому что наше путешествие подходит к концу.
Весна огляделась.
– Я не вижу цели нашего путешествия. Вы должны были сопроводить меня до Барьера.
– Барьер в двадцати километрах отсюда. Вон там, где скалы. Правда, их отсюда плоховато видно. И не надо делать обиженное лицо. Я не собираюсь бросать вас на полпути, но скалы – это и есть Барьер, да и не скалы в привычном понимании, а Деревья, вернее, прикорневая часть стволов. Они не растут вверх, как свечки, а изгибаются порой весьма причудливо. И, если стоишь у подножия холма, трудно понять, что перед тобой по сути растения, а не горы.
– Это впечатляет, – кивнула Весна.
– Но прежде, чем мы двинемся в путь, я хотел бы все-таки кое-что уточнить. Честно говоря, мне нет дела до истинной цели вашего вояжа и до способа, каким вы собираетесь вернуться обратно в одиночку, тем более что кое-какие меры вы предприняли для этого. Мне даже неинтересно, кто вы на самом деле …
– Что значит, кто я?
– Например, вы не биолог. Кое-что вам известно, но не более чем простому смертному, не специалисту. Сцену с сумеречником вы подстроили намеренно, зная о его особенностях. Вам нужно было, чтобы вас считали беспомощной, временно лишённой зрения, чтобы я расслабился, потерял бдительность и перестал наблюдать за вами. Что вы подбросили мне в рюкзак? Небольшое взрывное устройство? Инъектор с быстродействующим (надеюсь!) ядом?
– Всего лишь небольшой амнизатор, – тихо сказала Весна. На Максима она не смотрела. – Вы уснули бы, а когда проснулись, ничего бы не помнили о последних трёх днях. Вашего опыта и рефлексов, думаю, хватило бы, чтобы во время сна не быть кем-нибудь съеденным.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Макс. – А сами намеревались вернуться, используя ультразвуковые маяки, которые устанавливали по дороге, когда я думал, что вы почти ничего не видите после контакта с сумеречником?
– Вы и об этом проведали?
– Не сразу, – кивнул Макс. – Сначала я вам поверил. На мысль об ультразвуке меня натолкнули ползуны. Они никогда не собираются в стаи и отличаются пассивностью. В возбуждение их могло привести что-то крайне необычное, например, источник ультразвука, который они прекрасно слышат и который должен быть достаточно мощным.
– Ну, не очень-то и мощный!..
– Уберите инъектор, Весна.
Макс кинул ей свой рюкзак. Биологиня молча пошарила в нём и вытащила небольшой тускло поблёскивающий шарик.
– Надеюсь, был всего один?
Весна бросила на Макса сердитый взгляд, когда тот забирал у неё рюкзак, потом отхлебнула из своей фляжки.
– Число моих преступлений не настолько велико, чтобы вы бросили меня прямо здесь?
– Если вы отдохнули, пойдёмте.
Максим встал и, не оглядываясь, пошёл в сторону далёких серых скал, чьи очертания слегка размывались в горячем воздухе, струящемся от нагретого песка.
Двадцать километров самой настоящей пустыни предстояло преодолеть до Барьера. Ноги глубоко вязли в сухом песке, мельчайшая пыль, вздымающаяся при каждом шаге, скрипела на зубах, раздирала горло, лезла в нос, даже, несмотря на плотные платки, которыми путешественники обмотали лица. Весна снова начала кашлять. Макс крепился, как мог.
– Немножко бы дождя не помешало, – прохрипел он. – Но беда в том, что в этот период их почти не бывает.
– Господи! Как же я не сообразила!
Весна остановилась и стянула с плеч рюкзак.
– В чём дело? – оглянулся Макс. – Совсем выдохлись?
– Потерпите чуть-чуть, и ваше любопытство будет удовлетворено.
Вопреки ожиданиям она не уселась отдыхать, а постояла немного, сосредотачиваясь, и стала медленно поднимать руки ладонями вверх. Макс наблюдал внимательно, но без интереса.
Через пару минут подул лёгкий ветер, зашуршал песок. Время шло. Ветер крепчал с каждой секундой. Весна стояла, как изваяние античной богини с поднятыми руками, а примерно в метре над её головой крутился сначала почти невидимый, тоненький как шнур смерчик. Полупрозрачный, лишь слегка преломляющий солнечные лучи, смерч постепенно уплотнялся, рос вверх и вширь. Ветер кружил вокруг него, превращаясь в настоящий ураган. И вот уже не "стеклянный" шнур, а исполинская сизая воронка наполняла себя и небеса вокруг себя пылью и сгущающимися тучами.
Первые капли дождя упали на иссушённую землю.
Очень быстро дождь перешёл в ливень. Тугие, жгуче холодные струи били в песок, вздымая его фонтанами и превращая в жидкую грязь. Свернула огромная молния, вонзилась ветвящимся концом куда-то за лес, где остался Город. Грохот грома потряс округу до Барьера и дальше.
Весна даже не шелохнулась. Она стояла с простёртыми к небу руками, закрыв глаза, а чудовищная воронка над её головой росла, бурлила и наполнялась мраком.
Макс стянул с лица намокший платок, сбросил рюкзак и подскочил к спутнице.
– Весна! Опомнитесь! Что вы делаете?! – тряс он её за плечи. Струи ледяного ливня, смешанного с ветром, хлестали по лицу, рукам. Песок уже не мог впитать всю воду, и она собиралась под ногами огромными лужами.
– Весна! – Макс похлопал её по мокрым холодным щекам. Биологиня, наконец, открыла глаза, встрепенулась и с усталым вздохом опустила руки. Воронка тут же втянулась в облака. Ветер стих. Ливень ещё некоторое время барабанил по лужам, затем пошёл на убыль. В разрыве туч блеснуло солнце.
Максим снял прилипшую к телу рубашку и принялся тщательно её отжимать.
– Я, кажется, немного не рассчитала силы, – виновато улыбнулась Весна.
– Да уж! – буркнул Макс. – Не хотите выжать одежду? Обещаю в вашу сторону не смотреть, коль здесь негде спрятаться.
– Догадываюсь, что вы предпочли бы вообще не встречаться со мной.
Макс покосился в её сторону, но тут же отвернулся.
– Не понимаю только, зачем вам понадобился проводник и охранник, коль вы сама – могущественная колдунья?
– А вы верите в колдунов? – в уставшем голосе зазвучали лукавые нотки. – Нет, друг мой, я далека от мистики и всего, так или иначе с нею связанного. Любой человек обладает силой достаточной, по крайней мере, вызвать дождь. Надо лишь потренироваться, почувствовать себя частью мира, впитать его энергию и направить, например, на образование облаков.
– Вот как? Значит, всё просто? Почему же спокон веков люди страдали от засухи? Леса – от пожаров? Чего бы легче: р-раз и вызвать дождь, где надо? И нет проблем!
– Не знаю. Это не в моей компетенции. Но думаю, человек настолько привык считать себя зависимым от природы, от любых проявлений ёе характера и особенностей, что просто пасует. А может нельзя вмешиваться в естественные процессы, и нам когда-то было сие известно? Потом причина забылась, но подсознательный запрет остался?
– Разве сама природа не страдает от собственных же "проявлений характера"?
– Неудобство для человека не есть неудобство для природы. Она мудрее нас и сама знает, что и когда ей лучше… Кстати, можете повернуться.
Весна успела привести себя в порядок. Мокрая одежда была выжата, волосы расчёсаны и распущены по плечам. Кожа сияла чистотой, на щеках горел румянец, синие глаза блестели. Максим подумал, что оказывается, она совсем не дурнушка, какой показалась при первой встрече, и какой выглядела последнее время из-за неприятных приключений, выпавших на её долю. Да и лет, похоже, ей гораздо меньше, чем казалось.
Биологиня переоделась в узкое спортивное трико, рукава рубашки подвернула, а концы завязала узлом над талией. Вид у неё получился лихой, даже немного ковбойский. И фигура оказалась совсем ничего, на уровне!
– Впредь, если решите поколдовать в своё удовольствие, – сухо заметил Максим, – предупредите или…
Он не договорил, вглядываясь в нечто, приближающееся к ним от уже близких скал.
– Или что? – иронично улыбнулась Весна. – Вы меня накажете?
Макс шагнул вперёд, быстрым жестом отодвинул биологиню за спину и снял с плеча винтовку.
– Что слу… О боже! Кто это?!
Мелкой рысью, пригнув лобастые головы и оскалив хищные пасти, к ним приближались три зверя, напоминающих крупных собак или волков, но при ближайшем рассмотрении оказавшихся ни тем, ни другим. Четыре львиные лапы, гибкий извивающийся кольцами хвост, удлиненная морда с выпирающими вперёд зубами, – звери были похожи на воплощение ночного кошмара.
– Надеюсь, не я их вызвала из преисподней! – прошептала Весна.
Приближаясь, чудовища изменили тактику атаки. Двое, присев на лапах, продолжали идти вперёд, а третий по большой дуге помчался в сторону.
Макс щёлкнул затвором, взял на мушку одного из зверей. Те подошли уже совсем близко и двигались мелкими-мелкими шажками, почти ползком.
– Почему вы не стреляете?! – прошептала Весна.
– Пусть сначала нападёт, – так же ответил Макс, – нельзя убивать только за то, что тебе кто-то не нравится.
Хищник рыкнул с явной вопросительной интонацией. Люди не отреагировали, тогда он резко выдохнул и прыгнул.
Тут же раздался выстрел, и почти сразу второй зверь тоже начал атаку. Первый был убит наповал, а второго лишь слегка задело, зато разъярило. С визгом, перемежаемым рыками, он бросался и бросался на Макса, напарываясь то на нож, то на удар кулаком или прикладом винтовки, пока не затих, слабо поскуливая, рядом со своим неподвижным собратом.
Макс перевёл дух и вдруг краем глаза заметил движение чуть в стороне и сзади. Больше рефлекторно, чем осознанно бросил туда тело, отшвырнул Весну и принял на себя удар прыгнувшего третьего хищника, о котором в пылу схватки успел забыть. Сцепившись в клубок, они покатились по мокрому песку. Когти львиных лап пропороли ткань рубашки, впились в плечи. Макс отворачивал лицо от клыков и смрада, исходящего из ужасной пасти, и изо всех сил сжимал руки на толстой шее зверя. Под шкурой того напрягались мускулы, он задыхался, но сдаваться не желал.
В какой-то момент зверь оказался наверху и вдруг неожиданно обмяк, горящие глаза потухли и закатились. Макс сбросил с себя тяжелое тело и поднялся. Его шатнуло, но на ногах удержался. Оттёр рукавом с лица песок и увидел Весну. Бледная, как полотно, она всё ещё сжимала в руке шарик инъектора, которым, улучив момент, обездвижила зверя. В глазах плескался ужас. От виска к подбородку тянулась кровавая полоса.
– Вы целы? – хрипло спросил Макс. Она только кивнула. На щеке кровь похоже не её, а зверя. Макс поискал глазами рюкзак. Там должна быть аптечка. Стянул остатки рубахи. Поморщился. Раны начало саднить. В пылу схватки не чувствовал боли, но теперь она дала о себе знать.
Весна тихо ахнула, суетливо принялась шарить в недрах своего мешка. Извлекла какой-то пакет.
– Выпейте!
– Что это? – вяло поинтересовался Макс. – Какой-нибудь амнизатор или иже с ними?
– Лекарство. Антибиотик.
– Не надо. У меня есть.
Отвёл в сторону её руку с пузырьком.
– Если не трудно, подайте мой рюкзак. Вон из песка лямки торчат.
– Почему вы мне не доверяете?
– Потому, что пока вы меня только обманывали.
Весна начала всхлипывать, но рюкзак принесла. Макс выбрал место посуше, сел, развязал репшнур.
– Ну, давайте же я помогу! – по лицу биологини текли обильные слёзы, но она попыталась улыбнуться. Забрала у Макса аптечку и принялась обрабатывать раны.
– Ну и чего вы плачете? Всё же позади.
– Пост шоковый синдром, – опять всхлипнула Весна. – Не обращайте внимание. Сейчас пройдёт.
Второй рубашки, взамен порванной у Макса, не было. Он натянул футболку без рукавов и куртку-штормовку. Анестетик действовал, боли он не чувствовал, но раненые плечи тревожить не стал: рюкзак и винтовку взял в руки.
– Пойдёмте. Скоро вечер, надо добраться до Барьера.
С наступлением темноты похолодало. Путники нашли удобную щель в скалах, что и не скалы вовсе, а исполинские корни исполинских деревьев. Нагретые за день, некоторое время они хранили тепло, но и оно постепенно уходило. Из остатков принесённого с собой хвороста, развели маленький костёр. Тепла от него было немного, но стало уютнее. Разогрели ужин, более чем скромный, вскипятили по кружке воды для чая.
Весна сжалась в комочек, обхватила себя руками.
– Мёрзнете? – спросил Максим. – Сядьте ближе.
– Благодарю, – Весна подвинулась к нему. – Моё одеяло, если помните, зубастые зверушки распустили на верёвочки.
Макс укрыл её половиной своей куртки.
– Надеюсь, я не причиняю вам больших неудобств? Знаете, я вспомнила одну историю. В ней журавль сражался с коршуном, защищая гнездо, причём не своё, но с маленькими птенцами. Коршун не ожидал такой самоотверженности и отступил, а израненный журавль опустился в гнездо, укрыл птенцов своими крыльями. И умер… Вы чем-то напомнили мне его.
– Рановато меня в покойники записывать.
– О! Простите, я не это имела ввиду! Я говорила о мужестве.
– Но вы и сами проявили находчивость. Неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы не вы.
– Не преувеличивайте! Хотя похвала из ваших уст дорогого стоит.
– Что вы собираетесь завтра делать? Можете не отвечать, если это большой секрет.
– Нет, не секрет. Полезу вверх.
– Вы шутите?
– Нет.
– Альпинисты же давно перестали штурмовать Деревья! Последнее восхождение, если не ошибаюсь, было лет восемь назад. Ничего интересного там не обнаружили.
– Да. Мы много чего давно перестали делать. Потому что отказались от борьбы.
– А есть смысл? Деревья не победить.
– Вы уверены?
Макс хотел пожать плечами, но болезненно поморщился.
– Насколько мне известно, никакие меры не привели к положительному результату. Деревья продолжают расти. Тем быстрее, чем яростнее их пытаются уничтожить. Людям ничего не остаётся, как отступать.
– Придёт день, и отступать будет некуда.
– Я стараюсь не думать об этом.
– И всё же? Вот вы. Что, например, вы будете делать?
– Уже не "например". Сквозь мой дом пророс лес. Несколько дней назад. Боюсь, возвращаться мне будет некуда.
Весна лишь покачала головой.
– Вы ушли от ответа на вопрос, что собираетесь делать наверху?
– Провести кое-какие исследования. Проверить гипотезу.
– Есть гипотезы, ради которых стоит рисковать жизнью?
Весна пристально взглянула на него.
– Риск в наше время столь необычен? Вы тоже рискуете. Гораздо чаще, чем другие, учитывая специфику вашей работы.
– Вы правильно сказали: это моя работа. А вас что гонит?
– Тоже работа, работа, в которую не верят, не поддерживают, даже запрещают.
– Столь абсурдна гипотеза?
– Выглядит таковой. Дело в том, что Деревья изучали долго и много, да, но с позиции неких аномальных природных образований, радиологических мутаций или чего-то в этом роде. Пытались найти средство справиться с ними, использовать, уничтожить, но никто не пытался понять, не столько причину возникновения, сколько их самих, как представителей некоего разума.
– Да? Тогда сравнение "глуп, как пень" обретает совсем иной смысл.
– Иронизируете? Впрочем, примерно так к моей гипотезе отнеслись не только вы. Были мнения и раньше, что некие гипотетические инопланетяне взращивают базу для своих потребностей, не считаясь с населением планеты, но никто всерьёз к этому не прислушивался.
– А вы так не считаете?
– Я считаю, что инопланетяне тут ни при чём. Деревья – порождение самой Земли, либо её разума, либо сами как представители новой расы, пришедшей на смену нам, как мы когда-то, то есть млекопитающие, пришли на смену динозаврам.
– Разве такое возможно?
– Почему нет? Они лучше приспособлены к жизни, неуязвимы, не нуждаются в пище, в защите от внешних проявлений экосферы.
– Это ещё не делает их разумными. Или, по-вашему, они сознательно вытесняют нас как вид, как конкурентов?
– Не совсем так. Какую конкуренцию человеку составляют муравьи? Разве мы считаемся с ними, осваивая новые территории? Мы их не замечаем. Для Деревьев мы – куда меньше, чем муравьи для нас. И пока мы не сделали ничего, доказывающее право на жизнь с Их позиции. Они нас просто не видят. Приспособимся, ну что ж, наше счастье. Нет – значит, не повезло. К сожалению, многие сейчас склоняются к решению ничего не предпринимать, предоставить природе самой сделать выбор, предполагая в гордыне, что, коль человек – венец творения, то рано или поздно все остальные склонятся перед ним. Или же наоборот: раз сопротивление бессмысленно, принять конец с достоинством, без эпатажа и суеты.
К сожалению, сторонников идеи о том, что разум должен понять другой разум, по крайней мере, попытаться понять, не нашлось. Институт не дал разрешения на экспедицию. В помощи мне было отказано. Тогда я решила действовать самостоятельно. И постаралась принять меры, благодаря которым ответственность целиком легла бы на меня, ведь без определённого содействия не обойтись, по крайней мере, в начале пути.
– И для начала вовлекли в неприятности Управу охраны города?
– Управа не пострадает. Если перед кем я и виновата, то только перед вами. Не учла вашу проницательность. Недооценила Охотника.
– Что вы надеетесь найти? Ваша гипотеза предполагает нечто конкретное? Некий ментальный центр среди веток и листьев? Или нашли способ измерения и систематизации каких-нибудь импульсов, излучаемых Деревьями и лучше всего фиксируемых наверху? Деревья в своё время штурмовали не раз и не два. Многие исследователи так и не вернулись. Остальные не обнаружили ничего интересного.
– Я знаю. Но может они не там искали, и не то? Мне кажется, что слишком рано прекратили исследования, отказались от дальнейших попыток понять.
– Значит, вы полны энтузиазма?
– Не совсем. Нельзя это в полной мере назвать энтузиазмом. Скорее, отчаянной попыткой. Может, последней вообще, прежде чем Деревья окончательно нас победят, но пока есть неразрешённые вопросы, хочу найти ответы. Пусть это покажется неумным, расточительным даже, но я не готова сдаться. Сегодня, по крайней мере.
Надеюсь, вы не осудите меня и простите за все неудобства, которые я вам доставила.
Некоторое время Макс молчал, покусывая тонкую горьковатую веточку, которую собирался было подложить в гаснущий костерок.
– Уже поздно, – сказал, наконец, и бросил ветку на угли. – Предлагаю немного поспать. У нас завтра трудный день…
– Согласна, – Весна повозилась, устраиваясь поудобнее.
– … и я иду с вами.
– Что? Я не расслышала.
– Всё вы расслышали, Весна. Но повторю: я иду с вами.
– Это невозможно!
– Почему? – Макс покосился на спутницу, привставшую от удивления.
– Вы ранены!
– Вы всерьёз думали, что я вас брошу тут одну?
– Но ваши плечи!..
– Заживут, – отрезал он.
– Если я произвожу впечатление беспомощной особы, которую надо постоянно опекать, то заверяю вас, я кое-что умею и....
– Я видел, – кивнул Максим. – Не в беспомощности дело. Точнее, не совсем в ней. Возможно, у меня нет вопросов к Деревьям, но согласен, что сдаваться рано. Не знаю, где и как, но выход должен быть. Я чувствую. Если ради этого надо пропутешествовать сколько-то километров вверх, значит, пойдем вверх.
– Но ваша работа?..
– Моя работа – защищать людей. Вы тоже к ним относитесь.
– О! Благодарю!
– Не стоит, – кивнул он. Весна засмеялась.
Максим много раз видел Деревья вблизи, но никогда не пытался штурмовать исполинские стволы, напоминающие больше стены гигантских городов, изъеденные ветрами и временем, покрытые трещинами, а местами совершенно ровные и гладкие, только что не полированные.
Альпинизм не входил в число его пристрастий, соответствующих навыков не было. Тем не менее, он упорно карабкался вверх, цепляясь за подходящие выступы, шероховатости и старался не смотреть вниз.
Весна на сей раз шла впереди. Она довольно уверенно управлялась с альпинистским снаряжением, которое взяла с собой и которое составляло основу содержимого её рюкзака. Попутно давала указания своему бывшему командиру и страховала его на опасных участках пути. К счастью таких было немного, и подъём проходил довольно гладко, без затруднений.
Вышли затемно, лишь только-только начинался рассвет, а к полудню, миновав выступающие над землёй части корней, перешли на ствол. В какой-то момент Максим едва не сорвался, когда из глубокой трещины, больше похожей на вертикальный овраг или вход в туннель, вылетела стая птиц с длинными, тонкими, острыми клювами. Стая лавиной хлынула вниз с громкими криками, но людей атаковать не стала, обогнула по короткой дуге и, едва не задевая их кожистыми крыльями, унеслась прочь.
Солнце поднималось всё выше. Начало ощутимо припекать. От пота раны саднило. Макс терпел, полз вверх, да изредка ругался сквозь зубы.
– Смотрите!.. Вон там, прямо под облаком, видите?..
Весна показывала куда-то вдаль, в сторону, где зеленое бесконечное море листвы сменило пустыню. Макс пригляделся. Среди веток торчал наружу толстый белый стержень.
– Обломок чего-то. Похоже на… Точно! Это хвост вертолёта! Старый совсем…
– Потерпел аварию?
– Похоже на то. Давно же это было!
– Надеюсь, людей там нет.
Максим не ответил.
Они сидели на небольшом выступе. Не очень удобное место для привала, но ничего более подходящего в ближайшей перспективе не наблюдалось, а ноги, даже достаточно тренированные, категорически отказывались двигаться.
Сколько ещё подниматься? До самого верха? Там и воздуха-то, наверное, нет. Могут ли Деревья расти в космосе или почти в нём? Нормальные – нет, конечно, а эти… Кто их знает? Не исключено, что могут. Макс посмотрел вверх, но верхушки не увидел. Густая полоса туч скрывала всё, что находилось километрах в трёх выше их площадки. Это не было надвигающимся дождём. Даже при наличии мощной корневой системы влаги Деревьям не хватало, они конденсировали её из атмосферы, и наверху меж листьев обычно всегда висела туманная мгла, где плотнее, где разреженнее.
После пары часов подъёма они вошли в неожиданно тёплое, влажное облако, настолько густое, что уже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.
– Стойте, Весна, – Максим не узнал собственного голоса. Туман не только приглушил его, но и изменил тембр. – Слышите меня?
– Да, – биологиня отозвалась совсем не с той стороны, откуда ожидалось.
– Мы так потеряем друг друга или вообще свалимся… Вы где?
Смутный силуэт закачался чуть впереди.
– Здесь.
– Мне тут в голову пришло… Не могли бы вы, как вчера, вызвать ветер. Без грозы, конечно, и не слишком сильный, чтобы нас отсюда не сдуло. Может, ветер хоть ненадолго туман развеет?
– Хорошо. Держитесь за что-нибудь на всякий случай.
Несколько минут ничего не происходило, потом Максим ощутил движение воздуха, сначала слабое, но крепчающее с каждой секундой. Туман зашевелился, поплыл, постепенно начал редеть. Ещё через полчаса видимость настолько улучшилась, что Макс разглядел Весну метрах в трёх выше. Она неподвижно стояла, закрыв глаза и вскинув над головой руки. Над ней кружился призрачный смерч.
В шуме ветра вдруг послышалось тихое, но грозное рычание. Медленно, приседая на львиных лапах, по стволу спускался зверь, с собратьями которого накануне был принят бой в пустыне. Этот был, пожалуй, даже крупнее.
В одну секунду, сбросив рюкзак и перехватив винтовку, Макс прыгнул вперёд и оттолкнул биологиню себе за спину.
Дуло винтовки смотрело в оскаленную морду зверя…
– Спокойнее, Аргус, спокойнее, – раздался вдруг голос сверху. Зверь перестал рычать, отступил и сел, не сводя, однако, пристального взгляда с охотника. Из тумана появилась высокая фигура в белой длиннополой одежде. Мужчина средних лет, с длинным посохом, неторопливо подошёл к ужасному зверю, потрепал его ласково по лобастой башке. Тот закрыл глаза и не замурлыкал, наверное, лишь потому, что не умел, ибо сверху всё же более походил на собаку или волка, чем на кошку. От кошачьих он получил лишь лапы и хвост.
Незнакомец ударил посохом в землю, сиречь поверхность Дерева под ногами, отчего ветер тут же прекратился, и ясным взором оглядел путников. Слегка поклонился.
– Да будут долгими ваши дни и светлыми помыслы! Меня зовут Славоград. Я – младший волхв посадской Обители. Приветствую гостей жданных! Отчего задержались? Княгиня ехать не желает, не повидавшись с вами, а её время дорого стоит.
– Мы… э-э-э.., – начал, было, Максим, но Славоград перебил.
– Простите моё недостойное любопытство. Важно, что вы здесь. Пойдёмте.
– Куда?!
– Княгиня ждёт! – он снова поклонился и неторопливо, даже величаво, пошёл вперёд, точнее, назад, откуда прибыл. Зверь затрусил следом, потеряв всякий интерес к пришельцам снизу.
– Вы что-нибудь понимаете? – спросил Макс пришедшую в себя спутницу. – Или это – то, что вы искали?
– Нет. Поверьте, сие – неожиданность и для меня, хотя вполне можно было предположить, что кто-то мог приспособиться к жизни наверху.
– Какая-нибудь секта?
– Не знаю. Но раз уж мы здесь, не зайти ли в гости? Вдруг узнаем что-то интересное? Да и воды у нас совсем не осталось.
– Ну, с водой – то проще, – буркнул Максим. – Пара глубоких вдохов и суточная норма влаги – в организме.
Вверх шли недолго. Только миновали полосу тумана, младший волхв повёл их по широкой, как площадь и длинной, как магистраль ветке.
Дышалось, как ни странно, легко. Даже на огромной высоте Деревья выделяли достаточно кислорода, чтобы не чувствовать дискомфорта. И ожидаемого холода тоже не было. Температура держалась градусах на двадцати пяти, если верить ощущениям.
Сквозь просветы в огромных листьях густо синело небо, птичий гомон не смолкал ни на секунду, быстрые тени то тут, то там пересекали дорогу и исчезали в зелени, превращаясь в пары любопытных светящихся глаз.
Если не знать заранее, что идёшь по исполинскому дереву, невозможно догадаться, что лесок с кудрявыми берёзками и молодыми елями растёт не на обычной земле, а на нанесённой ветрами в щели в коре, что поднимающиеся скалы – не камень по определению, хотя и значительно крепче.
Здесь даже текла речка, мелковатая, но с чистейшей сладковатой водой.
– Куда мы идём? – спросил Максим.
– В Посад, – охотно откликнулся Славоград. – Мы там живём.
– Кто это «мы»?
– Люди, – пожал плечами волхв. – Те, которые не захотели воевать с
Лесом, но решили принять его и занять место, которое он им определит.
– А мы, значит, захотели войны? – полуутверждающе спросил Макс.
– Значит, – пожал плечами волхв.
– Ага. То есть, только агрессор подобно обезьяне или белке не желает жить на дереве? И вообще, когда Деревья растут сквозь города – это нормальное явление и, если так не считаешь, значит – нехороший человек!
– Ты, конечно, слегка утрируешь, но доля истины в твоей тираде есть. Деревья растут там, где хотят. Почему у людей приоритет? Вот ты можешь объяснить?
– А разве человек не вправе так думать? – мягко заметила Весна. – Разве муравей в своём муравейнике не считает себя хозяином мира? Разве волк не считает, что зайцы созданы специально для него, не думая о желаниях самих зайцев?
– Разница в том, что и муравей, и волк, и любое другое существо не пытаются переделать мир под себя, а живут в гармонии с ним.
– Человек – на то и человек, чтобы совершенствоваться самому и совершенствовать ноосферу. Как же иначе? Ведь его видовые потребности неизмеримо выше, чем у любого, самого высокоорганизованного животного. Это неизбежно влечёт некий конфликт, но это ещё не причина для полного уничтожения. Разве природа сама не ошибается? Взять хотя бы лесные пожары или нашествия саранчи и прочих биологических вредителей.
– Природа не ошибается. Она экспериментирует. Мы не вправе судить её или направлять. Мы – её дети, творения, а не повелители.
– Что ж, – вздохнула биологиня, – может, когда-нибудь мы и придём к полному пониманию и компромиссу. Если успеем…
– Вы не устали? – заботливо осведомился волхв. – Можно передохнуть здесь, на берегу ручья. Да, и я мог бы помочь нести вашу ношу. Простите. Не сообразил сразу. Вы увлекли меня занимательным разговором.
