Екатерина Петровна Шумаева
Грани уязвимости
Глава 17
Оливия.
Пятое июля, зал Суда.
–Вы расскажете мне, что с Картером? – Шепчу я адвокату. – Меня обвиняли в двойном убийстве, а теперь только в убийстве и нападении.
– Он в больнице, но жив. Тише. – Отвечает он, и я выдыхаю с облегчением. Он жив. Самое главное, что его спасли. Но на меня накатывает отчаяние. Я понимаю, в какую передрягу я попала. И все что происходит на самом деле.
Судья выслушивает сторону обвинения, они настаивают на том, чтобы меня не выпускали под залог, исходя из возможностей нашей семьи. Я представляю, что мне придется сидеть в тюрьме долгое время и по телу бегут мурашки. Я же не виновата. Почему я должна отбывать наказание за то, что защищалась?
– Мисс Тернер согласна на домашний арест с электронным браслетом. Она никогда не привлекалась, прилежная студентка своего курса и дело очень запутанное. Ваша Честь, прошу принять к сведению, что все улики косвенные. – Выступает адвокат.
– Хорошо. На время следствия Мисс Тернер будет находиться дома с браслетом. Его привезут в течение пары часов. – Отвечает судья. – Эддисон, это только из-за вас. – Обращается он к маме. – Залог пятьсот тысяч долларов.
Я слышу звук молотка, возмущение прокурора, но меня не волнует ничего, кроме главной новости. Картер жив. Я успела добежать и вызвать скорую. Я смогла спасти его.
Весна, май
Сегодня уже десятый день с того момента, как я не виделась с Картером. Да, я считала каждый, чертов день, но я зла.
Каникулы выдались по-настоящему отвратительными, мама постоянно тыкала мне тем, что я не так сижу, не так ем, не так себя веду. Поэтому, пока я была дома, это здорово меня отвлекало от мыслей о моих неудавшихся отношениях.
Картер ни разу не позвонил, что неудивительно. Это не в его стиле, сглаживать конфликты. Зато Чак постоянно писал мне сообщения, буквально обо всем, что происходит. Они сели на самолет, Чак написал мне, они приземлились, Чак написал мне и вообще, рассказывал мне любые мелочи. Я успевала отвечать на все, и постоянное отвлекание на телефон было еще одной причиной маминого недовольства. Хотела спросить о Картере, но удержалась, да и Чарльз не сказал мне ни слова о нем, словно его не было рядом с ним.
Они прилетели сегодня днем, а я сижу в своей комнате и слушаю Чарли, которая рассказывает о своих каникулах и о том, как ей не хватало Джеймса. Она заговорщицки посматривает на реакцию Макс и улыбается.
Макс же, делает вид, что отсутствие Джеймса на Пасхальных каникулах не ее вина. Я смотрю на них и понимаю, что они идеальная пара.
Нам с Картером никогда не стать такими, потому что он слишком скрытен, слишком вспыльчив и слишком большой собственник. Но и я не без греха. У меня тоже есть пара слишком в моем арсенале. Например, я слишком сильно отрицаю свои проблемы. Дома нас снова преследовали журналисты, ожидая сенсацию, поэтому я старалась вообще не выезжать из особняка.
Я знаю, они только и ждут повод, чтобы получить компромат на моего отца и всю нашу семью. Всегда, во время предвыборных гонок огромное внимание уделяют новым кандидатам, а так же их семьям. Я страдаю от того, что мой отец публичный человек. Но, как говорит Картер, это мой мир.
– Лив, слышишь меня? – Обращается ко мне Чарли. – Когда ты заберешь свои вещи?
– Наверное, сегодня. – Говорю я неуверенно.
Я не знаю, смогу ли я собраться с мыслями и силами, чтобы пойти к нему, без предупреждения. У меня есть ключи и я могу дождаться, когда он уйдет на тренировку, но считаю это не красиво.
– Надеюсь, что сегодня. Сколько можно использовать мою косметику и зарядку для телефона. – Смеется Чарли.
Да, дома я пользовалась косметикой и зарядкой Кейти, а здесь разоряю Шарлотту. Ее это волнует не так сильно, но доставляет некоторые неудобства.
– Тогда я пойду прямо сейчас. Пока я набралась достаточно смелости. – Я встаю, надеваю белое платье с открытой спиной и лодочки, беру ключи от машины и квартиры Картера и иду на выход.
Перед дверью Картера я выдыхаю, пытаясь успокоиться и не нервничать и стучусь. Дверь открывается.
Картер
Самые ужасные каникулы закончились и я дома. Больше не придется слушать треп Чаки и упреки мамы по поводу ареста.
– Ты совсем не понимаешь, что тебя ждет, если тебя арестуют еще раз. – Говорит мне мама, но уже по телефону.
– Я все понимаю. Так получилось. – Отвечаю ей я.
– В прошлый раз тоже так получилось. Это Йельский университет, дорогой. Они не потерпят скандалов и происшествий. Они не захотят портить себе репутацию и просто отчислят тебя. Ты же сам его выбрал. – Она снова заводит старую пластинку.
Знала бы она, что я выбрал его только чтобы быть подальше от семьи, в том числе и брата, которого как магнитом тянет ко мне и моим девушкам.
Он постоянно писал дурацкие сообщения, я точно знаю кому. Потому что друзей у него нет, кто способен вытерпеть занудство моего любимого братца, кроме Оливии?
– Ты меня слушаешь? – Мама вырывает меня из мыслей.
–Да, но мне пора. Пока мам. – Отвечаю я.
– И одевайся поприличнее. Посмотри на Чака, он всегда одет с иголочки и никаких толстовок и футболок. Люблю тебя. – Говорит она и отсоединяется.
Конечно же, она не забыла упомянуть, что хочет, чтобы я выглядел таким же клоуном, как мой младший брат. Но я не из этой категории.
Предпочитаю практичные вещи черного цвета. Футболки, толстовки, джинсы и спортивные костюмы. Единственная вещь, которая выбивается из моего общего цветового настроения спортивный бомпер, который я обязан носить, как представитель футбольной команды университета. Но маме этого не объяснить. Так же как и то, как смешно смотрится Чаки, когда приходит к нам на стадион в брюках и рубашках. Чтобы провести как больше времени с Оливией и побесить меня больше одного раза в день за завтраком.
Когда он поступил в мой университет, я думал, что мы будем видеться немного реже, например три раза в год. Рождество, День Благодарения и День Независимости. И не тут, а в Палм-Спрингс. Но его дружба с моей девушкой сильно нарушила мои планы.
Прошло десять дней с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз. Она не звонила мне, впрочем, как и я ей. Не писала и не подавала никаких признаков. Но завтра утром я заеду за ней, как обычно и мы поговорим. Я попрошу прощения, расскажу ей всю правду о себе. Я даже набросал пару тезисов в свое оправдание на листке, чтобы быть готовым. Я придумывал эти тезисы три или четыре дня, вот как мне было скучно дома.
Стук в дверь отрывает меня от мыслей, и я иду открывать. Раздумывая, натянуть ли футболку, я решаю остаться без нее, наверняка это Чаки, ему опять что-то нужно.
– Привет. – Говорит мне Стейси, стоя в дверях. Сегодня она выглядит лучше, чем в день нашей последней встречи. На ней черные брюки и майка алкоголичка, а так же клетчатая рубашка синего цвета, которую я подарил ей на Рождество.
– Чего ты хочешь? – Спрашиваю ее я.
Она смотрит в мои глаза и говорит то, чего я совсем не ожидал.
– Я хотела бы извиниться и помочь тебе помириться с твоей девушкой. – Говорит Стейси и крутит локон из хвоста. – Впустишь?
– Заходи. – Отвечаю я и иду в комнату, чтобы найти футболку.
В чемодане очень сложно найти что-то, кроме пары новых футболок, еще с этикеткой. Я достаю одну из них, заботливо купленную мамой, белого цвета. Беру ножницы, отрезаю этикетку, и выхожу из комнаты, натягивая ее по пути.
В дверях стоит Оливия, видимо ей открыла Стейси и смотрит на меня. Я прекрасно понимаю, как это выглядит. Открываю рот, чтобы начать оправдываться, но она не дает мне сказать ни слова.
– Я пришла за вещами. – Говорит Оливия, кладя ключи от моей квартиры на тумбочку. – Я быстро.
Она скидывает туфли и начинает быстро перемещаться по квартире, собирая то, что попадается на глаза.
– Подожди. Это не то, о чем ты подумала. – Говорю ей я, когда она заходит в ванную.
Но она молча захлопывает передо мною дверь. Стейси сидит на моем диване молча и снова победно улыбается. Чертова идиотка. Это и был ее коварный план. Но как она так быстро добралась до моего дома? Они живут в одном общежитии, и увидеть, куда направляется Оливия, не составило ей труда.
– Пошла вон. – Говорю я своей бывшей девушке.
Точнее, я говорю это Стейси, ведь Оливия, теперь тоже смело может называться моей бывшей.
Какая же нелепая ситуация. Я стучу в дверь ванной, но Оливия не отзывается. Стейси продолжает сидеть.
Оливия открывает дверь, выходит с гордо поднятой головой и направляется к выходу.
– Если я что-то забыла, передай Чаку, пожалуйста. – Говорит она, но ее голос дрожит.
Я понимаю, что ей больно и обидно, и в этом виноват я.
– Давай поговорим? – Спрашиваю я. – Прошу тебя.
– Не о чем. Хорошего вечера. – Отвечает она и хлопает входной дверью.
Я смотрю на закрытую дверь пару минут, беру лампу и кидаю ее в стену. Потом иду на кухню, разбиваю блендер, который купил для Оливии, тостер и вазу для цветов, в которой засохли пионы. Любимые цветы Оливии.
Беру из холодильника бутылку виски и сажусь на диван, рядом со Стейси.
– Молодец, ты добилась своего. – Говорю я ей. – А теперь уходи. Или я выкину тебя из квартиры собственноручно.
– Хорошо, я уйду. – Говорит она. – Позвони, как протрезвеешь.
Целует меня в щеку и хлопает входной дверью. Я кидаю ей в след бутылку виски, но она, к счастью, не разбивается, ведь в ней еще есть алкоголь, который нужен мне сейчас.
По осколкам и мусору иду на кухню, достаю стакан, подбираю бутылку и сажусь на диван. Листочек с тезисами и оправданиями мне больше не нужен я сминаю его и кидаю на пол. Теперь мне будет очень сложно завоевать ее доверие. Но я люблю ее и сделаю это.
Оливия.
«Не опасаюсь я твоих измен.
Твоя измена – беспощадный нож.
О, как печальный жребий мой блажен:
Я был твоим, и ты меня убьешь»6.
То, что я книголюб, всегда помогает мне в жизни. Вот и сейчас я сижу за рулем своей машины, плачу и вспоминаю наизусть Сонеты Шекспира.
Психолог говорит, что это помогает мне отвлечься от бед и проблем, но как может отвлечь то, что своими строками делает мне еще больней? Ненавижу Картера, ненавижу Стейси, ненавижу себя. Не знаю, о чем хотел поговорить со мной Картер, но я точно уверена в том, что у него всегда есть миллион оправданий. Но как оправдать то, что она находилась у него дома, а он выходил из спальни без майки? Ответ прост, никак.
Проходит примерно полчаса, прежде чем я успокаиваюсь и завожу мотор. Теперь надо явиться в общежитие к подругам, и сделать вид, словно ничего не произошло. Словно сейчас мне не разбили сердце на мелкие кусочки, и на остатках не станцевали канкан. И все это сделал он и Стейси.
Картер больше не существует для меня, радует, что осталось несколько недель, и я уеду домой, сдав сессию. Там я соберу себя заново и забуду весь этот год.
Глава 18
Оливия.
Май
Сегодня ровно двадцать дней, как я избегаю Картера всеми доступными способами. Теперь я не завтракаю с Чаком, потому что там меня ждет Картер. Выхожу из общежития на час раньше, потому что просидела несколько дней в комнате, когда Картер ждал меня у входа. Возвращаюсь с пар и начавшихся экзаменов только тогда, когда Картер уезжает на тренировку. За учебный год я отлично выучила его расписание.
Я даже не хожу в библиотеку, все книги мне приносят Макс и Чарли, чтобы случайно не встретиться с ним там. Но он до сих пор проявляет настойчивость. Он звонил мне так много раз, что мне пришлось заблокировать его номер, писал мне сообщения и даже передавал через подруг письма, которые я так и не прочитала. Они лежат сложенные стопкой на моей прикроватной тумбе.
Но я не могу. Я перетерпела такое унижение, такое разочарование в человеке, которое не должна была терпеть, поэтому не хочу, ни видеть, ни слышать, ни говорить с ним.
Через несколько дней закончится семестр, и я спокойно уеду домой, а за лето все проблемы решатся сами собой. Осталось потерпеть совсем немного. Хорошо, что подруги поддерживают меня в этом. Булимия, конечно же, вернулась. В тот же день я съела две пиццы и ничего не смогла с собой поделать. Как только я думаю, что болезнь отступила, она снова накрывает меня с головой, а я не в силах противостоять ей.
Я выхожу из аудитории и смотрю на часы. Мы с Чаком договорились встретиться в столовой со скелетом моржа через десять минут, но я опаздываю. Надеюсь, Чак дождется меня, ведь мы не виделись с его приезда. До окончания экзаменов осталось три дня, поэтому скоро мы разъедемся по домам, а перед этим я очень хочу поболтать со своим другом.
Мне очень приятно, что он отнесся с пониманием к тому, что мы с Картером больше не вместе. Он не донимал меня расспросами, не говорил о том, что нам нужно помириться и что мне нужно его выслушать, ведь моих подруг Картер убедил в том, что нам нужно поговорить, пару раз они даже пытались уговорить меня, но сдавались очень быстро и принимали мою сторону.
Захожу в столовую и оглядываюсь по сторонам, на улице тепло, поэтому я прогуливаюсь пешком, без машины. Мое черное платье мешало мне идти очень быстро, потому что большая глупость гулять пешком в платье ниже колен, но я каждый раз забываю об этом. Сегодня, сдавая Искусство Древнего Рима, я хотела выглядеть как можно строже. Смотрю на телефон, я опоздала на двадцать две минуты.
– Прости. – Говорю я Чаку. – Обед за мой счет.
– Не стоит, я тоже только пришел. Как экзамен? – Отвечает он.
– Я сдала на A. – Хвалюсь я.
– Поздравляю. – Отвечает Чарльз, но без особого энтузиазма.
Я встаю, иду взять себе обед и пытаюсь сдержаться. Поэтому выбираю легкий салат, сок и пока стою в очереди оглядываюсь на своего друга. Чак сидит в той же позе и с очень грустным видом. Определенно, что-то произошло.
Расплатившись, я возвращаюсь за стол и начинаю с главного.
– Рассказывай.
– Что? – Отвечает он.
– Чак, мы друзья. Мы проводим много времени вместе, и я никогда не видела тебя таким. – Говорю я.
– Небольшие проблемы, я разберусь, Лив. Не переживай. – Отмахивается мой лучший друг, и начинает ковыряться в тарелке.
– Либо ты говоришь, либо я ухожу. – Отвечаю я.
– Не думаю, что ты хочешь знать.
– Я хочу знать все, что касается тебя. – Я настаиваю, какой же он упрямый, прямо как брат.
– Хорошо, но это касается Картера. – Говорит Чак.
Он внимательно смотрит на мою реакцию, не зная, продолжать ли, я лишь киваю в ответ.
– Картер хочет остаться здесь на все лето. – Говорит он. – Понимаешь, каждое лето он возвращался домой, оставляя вещи в камере хранения, а последние два года в своей квартире. А теперь он не хочет уезжать. Ему обязательно нужно появиться в Палм-Спрингс, чтобы решить кое-какие дела. Но он не хочет. Он упрям. Мама пытается убедить его прилететь, но Картер резко поменял планы и сдал ваши билеты.
– Ваши билеты? – Уточняю я.
– Нет, твой билет и его. Он хотел устроить сюрприз тебе. Вы же договаривались полететь в Калифорнию, и вернуться ко Дню Независимости. Но это не самое худшее. Если Картер не едет домой, мама говорит, что я тоже должен остаться тут, чтобы присматривать за ним и не дать ему натворить глупостей. А я хочу домой, я, правда, хочу домой. К родителям, друзьям, здесь у меня только ты и брат, который меня ненавидит. При этом мне придется жить с ним. А ты уедешь домой. – В голосе Чарльза слышится отчаяние. – Вот так.
Я замираю на минуту, чтобы переварить его слова. Почему Чаку нужно следить за братом все лето? Ведь он взрослый человек. Почему Картер не хочет лететь домой? Неужели я виновата в том, что испортила каникулы моему лучшему другу.
– Я знаю, как тебе помочь. – Говорю я. – Я, хотя бы, попытаюсь.
– Нет, я не просил помощи. Я просто найду тут работу и буду проводить все время на ней. Надеюсь, Картер не сопьется к этому времени. Лив, это только моя проблема. Обещай мне, что ты не будешь ничего делать? Ну, или хотя бы приезжать ко мне из дома, раз в две недели. – Чак ослабляет галстук, небесно голубого цвета.
– Сдаюсь. – Отвечаю я. – Обещаю.
Мы доедаем в полном молчании, а потом расходимся по своим делам. Через полчаса у Картера заканчивается тренировка, значит, мне надо взять машину и доехать до стадиона. Я помню, что обещала Чаку ничего не делать, но я не такой человек. Я хотя бы попытаюсь.
Сидя за рулем, на парковке у стадиона, я смотрю на машину Картера и стараюсь глубоко дышать. Я здесь не ради себя. Я здесь ради друга. И если мне придется встретиться лицом к лицу с человеком, который разбил мне сердце, то я буду выглядеть спокойной и уверенной в себе.
Даже не смотря на то, что мое сердце раскололось на мелкие кусочки. И я не знаю, как собрать его заново. Мое сердце словно растоптали, перерубили в мясорубке и снова вложили в мою грудную клетку. Иногда мне становится так тоскливо, что хочется кричать. Но злость очень помогает. Нет, я не злюсь на Картера, я злюсь на себя. За то, что восприняла наши отношения слишком серьезно. За то, что пустила этого человека в свой разум, свои мысли, а так же в свое сердце, свои чувства. За то, что каждый раз я возвращалась к нему, словно мне по душе эти эмоциональные качели, на которых катаются наши отношения. Я словно под гипнозом, когда он рядом. Все мои принципы разбиваются под силой его взгляда. Конечно, я понимаю, что Картер специально привязал меня к себе, заполнив весь мой мир, вытеснив из него окружающих, и стал его центром. Но я злюсь на себя за то, что позволила ему сделать это. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о нем, но остатки здравого рассудка говорят мне, что если так продолжится дальше, то я перестану быть целой. Я стану его частью. Хочу ли я этого? Конечно. Но я понимаю, что это не здорово, особенно смотря на отношения Макс и Джеймса. У них нет таких проблем, да бывают ссоры и примирения. Но они не переходят на грань сумасшествия. А самое главное, я понимаю, что Картер ценит меня. Не любит, ценит. Но принимать его измены, его скрытность я не готова. Я слишком люблю себя. И надеюсь, что чуть больше. Чем люблю Картера. Я словно стала помешанной на этом человеке, который топчет мои чувства вместе со своей бывшей, или уже настоящей девушкой. Я запуталась, в моей голове всегда столько мыслей, что я даже не могу понять чего хочу на самом деле. Вернуться к нему или же отпустить навсегда. Выслушать его, прочитать те письма, которые он передал мне или сжечь их и никогда не вспоминать. Лето дома должно помочь мне остыть, потому что я напоминаю себе лишь свое жалкое подобие. Когда его нет рядом. Мне предстоит снова найти ту Оливию, которая может справляться с собой и своими чувствами. А потом уже решать как жить дальше. Ему остался всего лишь год. Если очень постараться, мы можем совершенно не пересекаться в университете.
Мысль о том, что я избегала его, и буду стараться избежать Картера весь следующий год, веселит меня как никогда. Ведь именно сейчас я сама еду к нему, чтобы помочь Чаку. Или чтобы найти повод увидеться с Картером на моих условиях, с эффектом неожиданности.
Моим чувствам надо увидеть его и поговорить, а мой разум говорит мне. Что нужно оставить это все, чтобы с ним разбирался Чак.
Я выхожу из машины и иду на свое привычное место. Туда, откуда я всегда наблюдаю за тренировками Картера, я вижу его, улыбаюсь и сажусь на сиденье.
Картер.
– Харрис! Смотри в оба. – Кричит мне тренер. – Еще одна такая подача, и ты останешься на скамейке запасных.
Я поворачиваю голову в его сторону, и, увидев его гневный взгляд, пытаюсь сосредоточиться.
– Ну же! Я не узнаю тебя, Харрис. – Опять обращается ко мне тренер, когда я делаю подачу.
Последние две недели я присутствую на тренировках только номинально. Я вроде здесь, но мои мысли далеко за пределами стадиона. Последний месяц был жутким. Я снова поцапался с Чаки, по поводу лета. Он, почему-то решил, что должен остаться здесь со мной. А я просто не хотел возвращаться домой без нее. Самое противное в нашей ситуации то, что она не дала мне все объяснить. Я больше чем уверен, что брат уже рассказал ей все про меня. Но я все равно буду пытаться вернуть Оливию и встретиться с ней.
– Харрис, иди, отдохни на лавке, сегодня от тебя совсем нет толку. – Говорит тренер, и я иду, с поникшим взглядом и в плохом настроении.
Но мое настроение поднимается, как только я вижу знакомые голубые глаза, которые наблюдают за мной с трибуны, да еще и со своего привычного места.
Я бросаю шлем на лавку и поднимаюсь к ней.
– Привет. – Говорит она.
– Рад тебя видеть. – Отвечаю я, рассматривая каждую черту ее лица, стараясь запомнить, ведь не знаю когда мы увидимся вновь. Она так мастерски меня избегает. Могу поставить сотню, что не без помощи Чаки. – Давно не виделись.
– Да. Сегодня я сдала экзамен на А. – Говорит она, смотря на меня. – Но я хотела поговорить не об этом. Может, встретимся после тренировки?
– Я свободен. Мне нужно только переодеться и принять душ. Подождешь? – Спрашиваю я.
Нет, конечно, до конца тренировки еще почти полчаса, но я готов убежать с нее прямо сейчас, чтобы побыть с Оливией. Поговорить с ней, объясниться. Думаю, тренер не заметит моего отсутствия, ведь он сам отправил меня посидеть в запасе.
Переодевшись, я выхожу на парковку, где Оливия ждет меня. Она приехала на своей машине, вот проклятье. Я думал довезти ее, заехав куда-нибудь, чтобы перекусить и по дороге объясниться, но надо быстро менять планы.
– Я хотела поговорить. Это не займет много времени. – Говорит она, стараясь не смотреть на меня.
Меня сильно раздражает тот факт, что она стоит в двух метрах и не смотрит на меня, если она не хочет помириться, то зачем пришла?
Я стараюсь соблюдать внешнее спокойствие, хотя в душе кипят чувства.
– Может, выпьем кофе, и поговорим? – Отвечаю я, смотря на нее в упор.
Она на несколько секунд поднимает глаза, встречаясь с моим взглядом и раздумывает, как ответить. Затем опускает их вниз и говорит:
– Нет, я обещала Макс. Я только что пообедала. – Отвечает Оливия, пытаясь более убедительно соврать.
Выбор не велик, либо я объясняю ей все сейчас, и мы миримся, либо она уедет, и я потеряю ее навсегда.
– Хорошо. Я просто хотел сказать, что Стейси оказалась у меня случайно. И если ты дашь мне ровно две минуты, я все объясню. – Выпаливаю я, взъерошивая волосы.
Оливия поднимает глаза на меня, потом смотрит в телефон и говорит:
– Вообще, я пришла поговорить не об этом. Но время пошло, начинай.
– Серьезно? – Спрашиваю я.
– Минута, пятьдесят секунд. – Отвечает она на полном серьезе.
Я вдыхаю полные легкие воздуха и рассказываю ей о Стейси. О том, что мы встречались, о том, как она преследует меня, о том, что я подрался, потому что пытался объяснить ей куда идти. А так же, о том, как эта хитрая стерва обвела меня вокруг пальца.
Оливия выслушивает меня очень внимательно, как мне кажется, а потом садится в свою машину и заводит двигатель.
Я стою и не понимаю, что она делает, пока она трогается с места, открывает окно и говорит:
– Езжай за мной. Мне нужно срочно выпить кофе.
Моей радости нет предела. Она дала мне шанс, хоть еще и не поняла этого, но я использую его на полную катушку.
***
В кофешопе, мы садимся за столик. Оливия пьет какао с маршмеллоу, а я зеленый чай. Мы сидим в полном молчании, и я боюсь разрушить эту идиллию. Я рассматриваю ее, замечаю то, чего не замечал ранее. Например, то, как она прикрывает, свои черные как ночь ресницы, от удовольствия, когда делает глоток. То, как она поправляет свои темные как крыло ворона волосы. Она подстриглась? Мне кажется, раньше они были длиннее.
А так же, то, как она смотрит на меня. Ее взгляд полон любви и нежности.
– Ладно, можем быть друзьями. – Наконец говорит она.
– Только друзьями? – Спрашиваю я, разочарованно откидываясь на спинку кресла.
– Посмотрим. Но я хотела поговорить не об этом. Почему ты не хочешь лететь домой? – Она вмиг становится серьезной.
– Я не хочу лететь без тебя. – Отвечаю я, улыбаясь.
– Просто если не полетишь ты, то Чаку придется тоже остаться здесь. Понимаешь? Это не красиво по отношению к нему. Да и у тебя не такая большая квартира, чтобы все лето, на диване спал Чак. Я, конечно, не против его присутствия, но не круглые сутки. – Говорит она и отпивает какао, как ни в чем не бывало.
А я понимаю самое главное. Стена оттаяла, и она уже не злится на меня. Она рассматривает возможность своего присутствия у нас дома. Если бы мы были дома, я бы подпрыгнул на месте, но сила воли заставляет остаться на месте.
– Хорошо, я поеду после дня Независимости. Договорились?
– Только попробуй не уехать. – Отвечает она.
Повисает неловкое молчание. Я боюсь нарушить его, потому что она сразу засобирается домой, а она, видимо, не решается ничего сказать мне.
– Может, пойдем, сходим в кино? Посмотрим какой-нибудь фильм? – Спрашиваю я, сразу же жалея об этом.
– Пойдем, только мне надо отогнать мою машину к общежитию. – Отвечает она.
