Екатерина Петровна Шумаева
Грани уязвимости
Глава 13
Оливия
Декабрь
– Доброе утро, мир! – Говорю я, открывая глаза.
Картер спит рядом и хмурится во сне.
– Вставай, Картер! У нас столько дел. – Я пытаюсь растолкать его, потом пытаюсь стянуть с него одеяло, но безуспешно.
Картер обнимает меня, притягивает к себе и накрывает одеялом.
–– Поспим еще пол часика. – Говорит он.
– Нет! Сегодня свадьба, прием начнется в четыре, нам нельзя опаздывать. – Отвечаю я, пытаясь высвободиться из его объятий.
Картер все еще пытается удержать меня рядом, но я вырываюсь и убегаю в душ. Если я опоздаю, то мама сведет меня с ума. После дня благодарения прошел месяц, а она так и не сказала мне ничего, как и папа, впрочем.
Мне даже показалось, что они забыли о моем существовании, но вчера она позвонила и напомнила мне, чтобы я не опоздала. И уточнила, буду ли я не одна.
Мама даже не спросила как у меня дела и удачно ли я сдала сессию, не поинтересовалась, где я буду проводить каникулы, ведь по правилам после сессии я должна освободить общежитие и въехать в него только к началу нового семестра. Сейчас ее волнует только свадьба.
Пока что я перевезла вещи к Картеру, после Рождества, которое мы договорились провести вместе, я поеду в Хемптонс, а они с Чаком полетят в Палм-Спрингс. Картер звал меня с собой, но я вежливо отказалась, не хочется улетать так далеко.
Тем более, мы договорились ехать вместе после окончания учебного года. Тогда я успею подготовиться морально к знакомству с родителями и друзьями Картера, а сейчас я не готова к такому развитию событий.
Картер заходит ко мне в ванну в одних боксерах, сонно потягивается и говорит:
– У нас же есть немного времени? Мы же поедем на моей машине? И, пожалуйста, обещай мне то, что Рождество мы проведем здесь.
– Обещаю. Мы поедем на твоей, Макс забрала мою машину и они с Джеймсом уехали на свадьбу. – Я выхожу из душа и вижу, как загораются глаза моего парня. – Нет, у нас совершенно нет времени. – Отвечаю я, проходя мимо.
Картер опускает глаза, полные разочарования и заходит в душевую кабинку.
Макс и Джеймс очень удивили всю нашу небольшую компанию, когда объявили, что едут на свадьбу вместе. Я вздохнула с облегчением, ведь это значит, что на свадьбе у Картера будет собеседник, но меня удивило самое главное. То, что я не уследила за тем, когда их отношения начали развиваться.
Зато последние несколько недель Макс ходит окрыленная своей влюбленностью, не замечая ничего вокруг. Безумно рада за подругу и за Джеймса тоже, Чарли же, вообще считает себя их купидоном, и говорит, что если они поженятся, то она должна быть подружкой невесты.
Макс же, посмеивается, над стремительностью нашей общей подруги.
В раздумьях я сушу волосы и делаю легкие волны, наношу легкий макияж и собираю чемодан с вещами на пару дней. Платье будет ждать меня дома, это очень удобно, ведь сама свадьба будет в Нью-Йорке, в месте моей мечты.
Даже не так, это место мечты, наверное, не только каждой девушки, живущей в Нью-Йорке, но и каждой девушки в мире. Даже не представляю, сколько выложили мои родители, на свадьбу в Плазе, но папа пообещал похлопотать, чтобы моя свадьба тоже прошла там.
Поэтому нам нужно приехать и обосноваться дома, чтобы потом водитель отвез нас в отель.
Картер выходит из душа, наливает кофе и кивком головы приглашает меня присесть. Не смотря на то, что последний приступ был у меня месяц назад, я не могу есть прямо сейчас. Слишком переживаю о предстоящем событии и боюсь, что не смогу остановиться вовремя.
– Пока ты не поешь, мы не поедем, – говорит мой парень. – Ты же знаешь, что нужно.
– Иду. – Соглашаюсь я и сажусь за стол.
– Яичница с беконом? Или вафли? – Спрашивает Мой Мистер Спокойствие.
– Времени совсем нет. Давай съедим вечерние бутерброды и поедем. Не забудь костюм. – Отвечаю я и делаю глоток.
Картер и его кофеварка варят самый вкусный кофе в мире. Не знаю, это от того, что я его люблю, или от того, что кофе действительно божественный.
Да, я снова думаю о том, как сильно я люблю его, наслаждаясь тем, что могу наблюдать за ним в такой непринужденной обстановке.
Сейчас он сидит прямо передо мной, русые волосы еще влажные после принятого душа, на нем темная майка и шорты, но даже в таком виде он сводит меня с ума.
Но больше всего я люблю, когда он надевает рубашку и пиджак. Я видела его таким один раз, на День Благодарения, но до сих пор не могу выбросить из головы то, как ему идет. Сегодня тот счастливый день, когда Картер будет в костюме.
На Рождество я купила ему черную рубашку и красивые запонки. Думала купить часы, но выбрала часы для Алекса и не хотела повторяться.
Так, сейчас главное пойти и сложить подарки для всей семьи и Макс с Джеймсом. Завтра сочельник, и перед отъездом домой я хотела бы раздать подарки всем близким.
Чарли я отдала подарок еще вчера, когда она уезжала, я купила ей красивую шелковую пижаму и повязку на глаза. Она постоянно жалуется, что по утрам в нашей комнате слишком светло, поэтому повязка и пижама пришлись ей по вкусу. А от нее я получила настольную лампу, чтобы мне было удобно читать перед сном.
Никогда бы не подумала, что Чарли такая внимательная. Однажды я сказала, что в нашей комнате не хватает настольной лампы, но поехать и купить у меня никогда не доходили руки. Она запомнила и купила мне такую.
– Приятного аппетита, Оливия. – Уже второй раз говорит мне Картер, вырывая меня из мыслей.
– Я ем, честно. – Отвечаю я, дожевываю бутерброд и борюсь с желанием взять еще один.
***
Мы выходим из машины и идем в сторону моего дома. Картер везет за собой мой чемодан и несет чехол с костюмом. Я предлагаю поставить машину в гараж, но он отказывается.
– Только не говори мне, что ты хочешь ехать в Плазу в одной машине с мамой и папой. Я поведу. – Говорит он.
– Вообще я надеялась на это. Но, спешу тебя обрадовать, мама и папа поедут отдельно, а мы с Кейти. – Отвечаю я, ведь сестра уже оповестила меня обо всех маминых планах.
Картер уныло вздыхает, видно, как он разочарован тем, что не может поехать на своей машине, но я буду настаивать на своем.
Через пару часов к нам в комнату заходит мама, смотрит на нас с Картером оценивающим взглядом и говорит:
– Выезжаем через двадцать минут. Не опаздывай, Оливия. Отличный галстук, Картер. – Выдавливает подобие улыбки и уходит.
– Мой галстук похвалила сама железная леди, надо же. – Восклицает мой кавалер. – Не опаздывай, Оливия.
Он передразнивает интонацию мамы и улыбается. Сегодня на нем серый костюм тройка, белая рубашка и галстук в тон к моему платью.
– Глядя на разрез на твоем платье, мне очень сложно не опоздать. Я бы задержался немного. – В его глазах бушует пламя.
– Я подружка невесты, мне нельзя задерживаться. – Отвечаю я, беру сумочку, и мы выходим из комнаты.
Кейти ждет нас на выходе, я смотрю на нее и удивляюсь, меня не было дома всего месяц, когда она успела так вырасти?
Передо мной стоит не маленькая девочка, а уже красивая девушка, в лиловом коротком платье, с открытыми плечами и пышной юбкой до середины бедра и на небольших каблуках. Ее волосы, которые она успела обрезать, собрали в маленький пучок, а еще она немного подкрасила большие голубые глаза тушью. Кейти единственная в нашей семье, у кого есть веснушки, но до чего же они мило смотрятся на ее прекрасном лице.
– Наконец-то! Машина уже приехала, пойдемте. – Тянет меня за руку сестра, я поддаюсь, и мы выходим во двор.
Садимся в машины и двигаемся в Плазу. Жених и невеста уже там, ждут нас.
Мы поднимаемся по мраморной лестнице, и Китти высказывает свои восторги. Ее глаза полны восхищения и она сразу же отправляется на поиски невесты.
Я же остаюсь с Картером, потому что хочу найти Джеймса и Макс, чтобы ему не было скучно.
Проходя между гостями, я слышу знакомый голос.
– Добрый день, Мисс Тернер. Отлично выглядите.
– Добрый день, Доктор Хендерсон. – Еле выдавливаю из себя я.
Конечно же, мама пригласила всех, в том числе моего психиатра.
– Я очень рад, что мы начали созваниваться реже, но не забрасывайте наши встречи. – Говорит он.
– Хорошо. – Отвечаю я.
Мы с ним созваниваемся раз в две недели и консультируемся по скайпу. Но про мой срыв на День Благодарения я решила умолчать, чтобы мама вновь не посадила меня на антидепрессанты. Поэтому, в его глазах я сейчас выздоравливающая пациентка, у которой уже несколько месяцев не было срывов.
– Как я рада видеть вас, Доктор Хендерсон. Оливия, иди к невесте, скоро твой выход. – Говорит мама строгим голосом и указывает на дверь.
Я смотрю на Картера глазами, просящими свободы и спасения, но он только разводит руками.
Приняв свое безвыходное положение, я иду к Хелен и Кейти.
Картер.
Отпускаю Оливию, которая явно не хочет идти, и отправляюсь на поиски Джеймса. Это единственный человек, из находящихся тут, которого я могу терпеть. Эддисон раздражает меня все больше, своими указаниями, а остальные обитатели своей напыщенностью.
Все такие прециозные, высокомерные и ужасно скучные.
Обсуждают погоду и курсы валют, падения акций и предстоящие выборы. Пока я искал друга, слышал краем уха, что Грегори Тернер собирается баллотироваться в мэры города. Интересно, Оливия еще не в курсе, или она просто мне не рассказала?
Хотя есть вещи, которые я не рассказываю ей. Поэтому, все честно.
Наконец я вижу друга и подхожу к нему и его надоедливой девушке, по совместительству лучшей подруге Оливии.
– Шампанского? – Говорит Макс, протягивая мне фужер.
– Я не пью. – Коротко отвечаю я.
– Почему? Может, потому что боишься перестать быть Мистером Спокойствие? – Она смеется и делает глоток.
Меня всегда раздражали пьяные девушки, а она явно перебрала. Я не обращаю внимания на ее неуместную фразу, но думаю про себя, что если бы она знала меня три года назад, то она бы не смела так шутить. И явно не стала бы предлагать мне алкоголь.
Мы садимся на свои места и слышим музыку. Начинают выходить подружки невесты, настает черед Оливии, и она идет под руку с каким-то пижоном.
– Ты посмотри, какая она красивая в этом платье. – Шепчет мне Макс.
– Я не могу оценить весь образ, пока на платье такой разрез. – Усмехаюсь я.
Но еще меня раздражает, как друг жениха рассматривает мою девушку и ее декольте. Еще немного и я встану со своего места, разобью ему нос и испорчу главную свадьбу Нью-Йорка уходящего года.
Я стараюсь отвлечься, когда они, наконец, доходят до алтаря и расходятся, но не могу сосредоточиться. Этот отчаянный парень просто не сводит глаз с моей девушки. Выходит невеста, все встают, половина зала начинает всхлипывать, а он смотрит на мою Оливию.
Она же, как и все не замечает никого и ничего, кроме невесты и жениха.
Клятвы произнесены и начинается прием. Этот смертный подходит к Оливии и о чём-то разговаривает с ней. Она смеется в ответ, могу точно сказать, что она заигрывает с ним. Гнев застилает глаза, когда Джеймс хватает меня за руку и произносит:
– Спокойно, Картер. Будь благоразумен.
– Я сейчас убью его. – Отвечаю я.
– Испортишь вечер, свадьбу и она никогда тебя не простит. – Встревает в разговор Макс.
Она успевает влезть везде, ее всегда слишком много и она очень надоедливая. Но в этот раз она права. Я соглашаюсь с ними и остаюсь на месте, когда Оливия подходит к нам сама.
– Я вас искала. – Говорит она, и, улыбаясь, берет меня за руку.
– Не заметно. – Отвечаю я, отдергивая свою руку и делая шаг от нее.
Она хлопает своими голубыми глазами и смотрит на меня.
– Что произошло?
– Ты только что строила глазки вон тому пижону. – Отвечаю я, показывая на шафера.
– Картер, мы просто разговаривали. – Начинает оправдываться она. – Сейчас не время и не место для ссор. Я с тобой.
Мы садимся за стол, и я вижу огромное количество еды. Вспоминаю, что Оливия практически не ела сегодня и решаю проследить этот момент.
Она накидывается на еду, от чего мне становится не по себе.
– Лив, может помедленнее? – Спрашивает Макс у моей девушки.
– Все под контролем.– Отвечает Оливия, жуя лососину.
Через час разговоров, тостов и прочей свадебной суеты к нам подходит шафер. Тот самый, который пялился на мою девушку.
– Добрый вечер. – Говорит он, ослепляя нас белоснежной улыбкой. Его волосы собраны в хвостик на затылке и я, даже не ответив, усмехаюсь. Самый настоящий клоун.
– Привет, Дилан. Волнуешься перед произношением тоста? – Спрашивает Оливия и улыбается ему.
– Нет, ну что ты. Потанцуем? Сегодня шаферу просто нельзя отказывать. – Говорит он.
Оливия бросает взгляд на меня, потом смотрит на него и молчит.
– Она уже обещала этот танец мне. – Говорю я.
– Но вы все равно сидите. – Отвечает Дилан, потом берет руку моей девушки и тянет ее из-за стола.
Я встаю, чтобы сломать ему нос, ну или ударить в печень, я еще не решил, когда к нам подходит Эддисон.
– Дилан, дорогой, Оливия пойдет с тобой, а Картер составит компанию мне. – Улыбается своей неискренней улыбкой Миссис Тернер.
Оливия смотрит на меня, а потом сдается под напором матери, встает и идет в центр зала вслед за ним.
Эддисон уходит, совсем забыв о нашем совместном танце, и я понимаю, как же я ненавижу эту женщину. Неужели можно быть такой стервой?
Дилан рассказывает что-то Оливии и прижимает ее к себе слишком сильно. Она улыбается ему в ответ и смеется. Я больше не могу смотреть на весь этот цирк, но головой понимаю, что свадьба сына государственного обвинителя и будущего мэра Нью-Йорка не место, где можно устроить драку. Поэтому встаю из-за стола и ухожу.
С моим послужным списком они не слезут с меня, пока не усадят за решетку, поэтому лучше уйти самому.
Подхожу к бару и заказываю виски. Два года без алкоголя летят к чертям.
Выпиваю его залпом, алкоголь обжигает горло, и я морщусь. Как я мог забыть этот божественный вкус. Как же мне его не хватало. Джеймс и Макс смотрят на меня из-за стола, к счастью, никто из них не думает идти за мной. Джеймс прекрасно знает, что мне нельзя пить, когда то мы жили с ним в одной комнате. Изрядно напившись, я устроил настоящий погром. Но сейчас я уйду, найду ближайший бар и напьюсь в незнакомом городе. А завтра заберу тачку и уеду отсюда к чертовой матери.
Еще один стакан виски и я, расплатившись, выхожу на улицу.
Решаю подышать свежим воздухом и вижу, как Оливия звонит мне на телефон. Сбрасываю звонок и спускаюсь вниз по улице. Два года трезвости дали о себе знать. В голове приятная тяжесть, сердце начало биться быстрее, а в крови кипит адреналин. Сейчас хочется выплеснуть все, что накопилось, желательно на Дилана. А потом выпить еще. И лучше целую бутылку.
– Картер, подожди. – Кричит мне Оливия, а я настолько зол, что не хочу видеть ее прямо сейчас.
– Картер, пожалуйста. – Повторяет она.
Я останавливаюсь. Моя девушка догоняет меня и встает на моем пути.
– Куда ты идешь? Что происходит? – Спрашивает она. Либо она прикидывается, либо, в самом деле, ничего не понимает.
– Я иду в ближайший бар.
– Зачем? – Ее голубые глаза смотрят на меня с недоумением.
– Оливия, подумай, зачем люди ходят в бар. Пропустить пару стаканчиков. – Отвечаю я.
– Ты пьян? – Спрашивает брюнетка. – Ты пьян. – Делает вывод она.
– Всего два стакана виски, детка. – Я усмехаюсь.
– Почему? Ты же не пьешь.
– Извини, не могу смотреть, как на тебя пялится, а потом лапает какой-то Дилан. – Повысив голос, говорю я и чувствую, как начинаю закипать.
– Меня никто не лапает. Дилан друг Алекса, они выросли вместе. Мы общались и общаемся. Почему ты так реагируешь? – Спрашивает она.
– Тебя интересует, почему я выпил? Правда? Да потому что в трезвом состоянии я бы уже расколол ему череп за то, как он прижимает тебя к себе. За его похотливый взгляд и просто за то, что он посмел к тебе прикоснуться. Ты моя и только. И больше никто не смеет к тебе прикасаться. – Кричу я, наверное, слишком громко, потому что Оливия делает два шага назад.
Я обхожу ее и иду дальше. Нью-Йорк горит огнями, а я стараюсь успокоиться. Захожу в переулок, подхожу к стене и бью в нее кулаком. Потом еще раз. Костяшки пальцев начинают болеть, я чувствую, как по кисти стекает что-то теплое.
– Что ты делаешь? – Слышу я голос своей девушки. – Если ты считаешь так, то почему ты не уверен во мне? Разве я давала ему повод?
Она подходит ко мне и осматривает мою руку. В ее глазах я вижу испуг.
– Я устал. Я устал от всего, от постоянного контроля своих эмоций, от постоянной слежки за тем, что я скажу, что я сделаю, о чем подумаю, и какие будут последствия. Я устал от того, что мое прошлое всегда гонится за мной, и я контролирую себя изо всех сил, а ты на моих глазах обнимаешься с каким-то Диланом, другом детства. Так почему я должен быть уверен в тебе? Почему? – Я кричу на нее, не в силах совладать с собой.
– Потому что я люблю тебя. – Говорит Оливия.
Она смотрит на меня, и я чувствую, как алкоголь моментально перестает действовать, я начинаю трезветь.
– Что ты сейчас сказала?
– Я люблю тебя, Картер. Но не вздумай обнимать меня, твоя рука вся в крови, еще испачкаешь мне платье. – Говорит она.
Я не знаю что ответить. Всегда думал, что я не способен любить, для меня любовь – это когда ты принадлежишь кому-то целиком и полностью. Я не готов принадлежать ей, но очень хочу, чтобы она принадлежала мне. Обычно, после того, как девушки говорят мне про любовь, я начинаю испытывать ее. Стейси не выдержала испытаний, и мы расстались. Аманда заявила на меня в полицию. Хотя Аманда единственная девушка, которую я любил. Считал, что любил.
– Я не вернусь обратно. Переночую в гостинице. – Говорю я.
Понимаю, что сейчас начинаю рушить наши отношения, но я не умею по-другому. Если я останусь с ней, то окажусь в ее власти, а сказав три заветных слова, отдам ей всего себя. Нет, мне этого не нужно. Такие серьезные отношения меня не интересуют. Либо она примет мои правила, либо отправится по пути Стейси.
– Это все, что ты хочешь мне сказать? – Спрашивает брюнетка.
– Сегодня да. Я слишком пьян, чтобы совершать какие-то серьезные действия. – Отвечаю я.
– Картер, пожалуйста, поехали домой вместе. – Говорит она.
По ее щеке стекает слеза, я вытираю ее свободной рукой и смотрю ей прямо в глаза. Сейчас она такая красивая и беззащитная. Ее губы чуть распухли, нос покраснел и это четко бросается в глаза на фоне фарфоровой кожи. Мое сердце кричит, что тоже любит ее, а мой разум говорит, что любовь заканчивается очень плохо. Во всяком случае, для меня.
– Хорошо. Прости. За все. Мы поговорим об этом, но не сегодня. – Отвечаю я, и мы выходим из переулка.
Я ловлю такси, пока она поднимается и прощается со всеми. Проходит не меньше получаса, прежде чем она выходит ко мне.
– Мама была очень зла. Но завтра мы уедем. А еще я взяла несколько капкейков. – Говорит она, но я слышу грусть в ее голосе.
Я знаю причину, но просто не могу ответить на ее чувства взаимностью. Возможно, я чувствую тоже самое, хотя я уверен в этом, но сказать вслух я не готов.
Зайдя домой, мы поднимаемся в комнату для гостей. Оливия обрабатывает мне ссадины на руке, потом предлагает съесть по капкейку. Я вежливо отказываюсь, она съедает их все, а потом идет в душ. Включает воду, но даже через шум воды я слышу, как ее тошнит.
Через полчаса она выходит, ее лицо заплакано, а костяшки на руках снова ободраны. Она плакала из-за меня. Я обнимаю ее, придвигаю как можно ближе к себе и шепчу на ухо:
– Не плачь, мы поговорим об этом. Просто не сейчас.
Закрываю глаза и засыпаю.
Глава 14
Оливия
День Независимости, четвертое июля.
Я открываю глаза в больничной палате, в моей руке капельница. На кресле сидит мама, а возле дверей стоит полицейский.
– Что произошло? – Спрашиваю я у мамы.
– У тебя нервное истощение, пока что ты будешь лежать здесь. Надеюсь, завтра тебя отпустят, и состоится первое слушание по делу. – Отвечает она.
Впервые я вижу маму такой. Макияжа на ней нет, волосы собраны в хвост, а вместо привычного делового костюма на ней джинсы и пуловер.
– Все так серьезно?
– Да, Оливия. Все очень серьезно. Тебе нужно дать показания. Я поговорила с Мистером Эндрюсом, он будет твоим адвокатом. И завтра будет решено, отпустят ли тебя под залог, или же ты останешься в тюрьме на время суда.
Голова начинает кружиться, и я проваливаюсь в темноту.
Открываю глаза снова и вижу Мистера Гиллигана.
– Доброй ночи, Оливия. Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– Я готова. – Отвечаю я.
– Ты должна понимать, что все, что происходит очень серьезно. Тебя обвиняют в убийстве и покушении на убийство. Если присяжные не оправдают тебя, то тебе грозит от двадцати пяти до пожизненного. Мама сказала, что стреляла не ты, но на твоих руках нашли следы пороха. Ты очень поможешь себе, если расскажешь, как все было на самом деле. Пока что ты единственная, кто может пояснить ситуацию.
– Что со Стейси и Картером? – Спрашиваю я, но детектив игнорирует мой вопрос.
– Когда вы впервые увидели Мисс Эдвардс?
– Кого? – Недоумеваю я.
– Мисс Анастейшу Эдвардс. Стейси. – Поясняет он.
Я задумываюсь. Начинаю перебирать в голове события прошлого года с первого дня приезда в университет. Голова работает плохо, но я стараюсь.
– В январе. – Отвечаю я. – Она ждала меня возле моей комнаты.
– Хорошо.
– Нет, я вспомнила. Впервые я увидела ее в канун Рождества. Она приходила к Картеру.
Канун Рождества.
Открываю глаза, и в голове всплывают обрывки вчерашнего вечера. Гнев Картера, наша ссора, он разбивает кулаки об стену и то, как я признаюсь ему в любви.
Говорю, что люблю его, а он молчит в ответ. Не понимаю, что происходит между нами? Он ничего не чувствует ко мне? Или же просто не хотел говорить об этом? Ведь Картер сказал, что сегодня не в том настроении, чтобы обсуждать, но мы обязательно это обсудим.
Я переворачиваюсь на другой бок и вздыхаю. Обидно, когда ты открываешься перед человеком, а он не отвечает тебе взаимностью. Потому что нужно говорить или сразу, или никогда. Картер выбрал никогда. Может остаться здесь на Рождество и провести праздники с семьей? Все равно потом возвращаться в Хэмптонс.
Сразу вспоминаю, что я практически не взяла с собой нужных вещей и расстраиваюсь. Все вещи в квартире того, кто меня совсем не любит.
Встаю и бегу в душ. Уже одиннадцать, нам нужно обменяться подарками и поехать домой, пока Кейти не уговорила меня остаться.
Выхожу и смотрю на своего парня, он спит, обняв мою подушку. Русые волосы взъерошены, глаза закрыты, кулаки разбиты и на них ссадины. Воспоминания вновь накатывают на меня, и мне становится еще обиднее, поэтому я хватаю подарки и спускаюсь вниз.
Кейти и мама сидят в гостиной, я выношу подарки и кладу под елку.
– Заберешь свои завтра утром. – Говорит младшая сестра. – Там есть подарки и Картеру.
Я понимаю, что сейчас Сочельник, но не могу тянуть дольше.
– Китти, мы поедем домой сегодня. Я вернусь после Нового года и останусь с вами на все оставшиеся дни, но сегодня нам нужно уехать. – Говорю я, салясь напротив них. – Это будет первое Рождество, которое мы не проведем в семейном кругу, да и Алекс с Хелен улетают в свадебное путешествие. Уже не то.
Сестра грустно смотрит на меня, но ничего не говорит. Мама продолжает читать газету, никак не реагируя на мою речь, что меня очень расстраивает. Я думала, она хотя бы для приличия предложит нам остаться. Но после вчерашнего, вряд ли она хорошо относится к моему парню.
– Тогда забери их все с собой и откроешь завтра утром, по скайпу. – Отвечает Китти.
– Договорились. – Подмигиваю я.
– Ничего удивительного, наверное, твой спутник не хочет проводить Рождество с нами. – Вступает в разговор мама, не открываясь от газеты. – На его месте я бы постыдилась, после вчерашнего.
– Мам, прекрати. Мы просто устали. – Отвечаю я.
– Бармен сказал, что он напился и ушел. Видимо, тебе было стыдно возвращаться с ним обратно. – Она продолжает читать газету, переворачивая на другую страницу, как будто обсуждает погоду, а не критикует меня, мой выбор и моего парня в целом.
– Может, отвлечешься от важного дела? И поговоришь с дочерью. Он немного выпил и спустился вниз. Я спустилась к нему и попросила вызвать такси. Потом, предупредив всех, мы уехали. – Говорю я, мой голос дрожит и меня начинает раздражать все происходящее.
– Мистер Харрис напился, после сцены с Диланом. Как мне было стыдно за его реакцию на ваш совместный танец. И ты хочешь сказать, что вы заранее все обговорили? Ты совсем не умеешь врать, Оливия. – Подытоживает мама.
Я встаю, иду к елке и забираю все мои и его подарки.
– Мы сами разберемся. Спасибо за гостеприимство. Думаю, я останусь в Коннектикуте на все каникулы. – Говорю я и ухожу наверх.
В спальне никого нет, но я слышу шум воды, Картер в душе, а значит, он не слышал нашу перепалку с мамой.
Собираю вещи, пока он не выходит, и складываю все в чемодан.
Пытаюсь уложить подарки в пакеты, но их слишком много. Решаю открыть их, но вспоминаю обещание Кейти, про утро и скайп и это меня останавливает.
Картер выходит в одном полотенце, когда я уже при полном параде.
– Доброе утро. – Говорит он. – Мы уже уезжаем?
– Если можно, то да. Хочу оказаться у нас в квартире как можно быстрее. – Отвечаю я.
– Что-то случилось? – Спрашивает мой парень, пока достает из чемодана водолазку и джинсы.
– Мама. Случилось то, что она как всегда. – Я вздыхаю и опускаю глаза. – Мы поругались. Совсем немного.
– Не советую тебе ссориться с будущей Первой Леди Нью-Йорка. – Отвечает он.
– Что ты сейчас сказал?
– Вчера слышал краем уха, что твой отец будет баллотироваться в Мэры. Я думал, ты в курсе. – Говорит Картер. – Попьем кофе по дороге? Покажи мне самую любимую кофейню в Хэмптонсе.
– Нет, я не в курсе. Тогда все становится на свои места. Мама переживает за репутацию нашей семьи. Но папа! Как он мог? Мне надо срочно с ним поговорить. – Уже выбегая, кричу я и отправляюсь в папин кабинет.
Он, как и всегда, разговаривает по телефону. Я захожу и сажусь напротив, ожидая, когда он закончит разговор.
– Я перезвоню. – Бросает в трубку он и вопросительно смотрит на меня. – Оливия, я занят.
– Даже в канун Рождества? – Восклицаю я. – А когда ты станешь мэром, я буду смотреть на тебя только по телевизору?
– Милая, все останется так же, просто у меня будет немного больше работы. – Говорит он, отпивая кофе из чашки.
– Так же уже не будет. Вся наша семья будет под прицелом фотокамер. Они будут следить за нами, наша жизнь изменится. Ты понимаешь? В этом будешь замешан не только ты! Мы уже проходили любопытство прессы, когда мама вела то громкое дело! Они пытались залезть к нам домой, они встречали нас возле школы, это был кошмар. – Я начинаю плакать. – Именно тогда я начала полнеть, именно пресса заметила у меня признаки булимии. И все газеты обсуждали мою болезнь. Я восстановилась, успокоилась, а теперь узнаю, что ты хочешь добровольно подвергнуть нашу семью атаке журналистов. На много лет. Они будут следить за каждым нашим шагом, выискивать компроматы и потом вываливать все наши проблемы на всеобщее обозрение.
– Не драматизируй, Оливия. Если ты будешь вести себя нормально, то и проблем не возникнет. Никто не поедет в соседний штат, чтобы преследовать тебя. – Отвечает папа. – Прости, мне надо заняться делами. Я люблю тебя, обговорим все вечером.
– Мы уезжаем.
– А как же Рождественский ужин?
– Мы поужинаем у Картера. Увидимся летом. – Отвечаю я и выхожу из кабинета.
Картер уже сложил вещи в машину и ждет меня, как всегда, облокотившись на капот. Рядом стоит Кейти и показывает ему что- то на планшете, они улыбаются.
– Жаль, что вы не можете остаться. – Говорит она. – Я скинула тебе на почту макеты статей, они выйдут завтра.
– Каких статей? – Уточняю я.
– Свадьбы Алекса. Посмотришь. Вы там тоже есть.
Я обнимаю ее на прощание и понимаю, началось. Наша семья стала прицелом для журналистов, снова.
Картер
Мы едем в сторону университета уже больше часа, а Оливия не проронила ни слова.
Я хочу с ней поговорить, но боюсь, что мы затронем тему вчерашнего вечера, и тогда мне придется объясняться с ней. А я не хочу делать это в Рождество. Решаю помолчать и включаю музыку громче.
– Нет, это невозможно! – Наконец прерывает молчание она, когда мы уже заезжаем в город. – Все сначала.
– Я думал, ты привыкла к такому. – Отвечаю я.
– Ты хочешь снова сказать, что это мой мир? Нет! Я не согласна жить под прицелом камер, мне хватило прошлого раза. – Говорит она и ее глаза наполняются слезами.
– Что было в прошлый раз? – Интересуюсь я.
Если она расскажет свою темную историю из прошлого, так уж и быть, я расскажу ей свою. Но не сегодня, не завтра и не знаю когда. Я бы не стал рассказывать ей, но боюсь, что Чаки опередит меня и расскажет свою версию, а для меня это будет плачевно.
Но поговорить о ее словах, произнесенных на свадьбе нужно, и, признаться честно, я даже рад, что у нее есть другие проблемы и она совсем об этом забыла.
Конечно же, я не рад, что у нее проблемы, но рад тому, что она отвлеклась от меня.
– В прошлый раз мама расследовала очень громкое дело. Была обвинителем в суде. Может, слышал о Нью-Йоркском душителе? Его адвокат тянул процесс, как мог, давил и даже угрожал присяжным. А еще давил на мою маму через прессу. – Она отворачивается и смотрит в окно. – У меня тогда начались проблемы со здоровьем, а журналисты преследовали нас. В конце концов, вышла разгромная статья о том, что Железная Леди не может управиться со своей семьей, как ей можно работать в такой сфере? На первой полосе были мои фотографии и описание моей болезни. Весь Хемптонс обсуждал мою проблему, после этого мне нашли психиатра. На меня тыкали пальцем. Журналисты ходили за мной везде, они даже вломились к нам в дом.
По щекам Оливии текут слезы, я останавливаю машину, чтобы помочь ей успокоиться.
– Все происходящее, – продолжает она, – действовало на меня еще больше. Я больше ела, больше проводила времени одна. На руках остались шрамы, которые тоже были на первых полосах местных газет. Наши отношения с мамой испортились, она считала, что я виновата в этом скандале. И не наладились до сих пор.
Я обнимаю ее, прижимаю к себе и вдыхаю запах ее волос, они пахнут ванилью и кокосом. Она всхлипывает, ее бьет мелкая дрожь.
– Сейчас же все иначе. Ты сильная, ты справишься, а я буду с тобой. – Говорю я.
Мы продолжаем путь в полном молчании, а я прекрасно понимаю ее страх. Но теперь нас двое, очень надеюсь, что пресса не будет доставать ее так сильно, ведь проникнуть на территорию университета не так уж и просто.
Заезжаем на знакомую улицу, заходим в дом и останавливаемся возле квартиры.
– Картер, там девушка. Ей что, плохо? – Оливия отпускает мою руку и бросается навстречу девушке, которая лежит у моей двери.
– Проснись, эй, как твое имя? – Спрашивает Оливия наклонившись.
– Стейси. – Отвечает моя бывшая девушка, и я понимаю, что пропал.
