Дмитрий Владимирович Бабаев
Русско-американское общество: первые шаги

Владимир Константинович, офицер Ея Императорского Величия в отставке, хотя и имел следы военной выправки, но годы пребывания на заслуженном отдыхе, хорошая кухня и малая физическая активность изрядно округлили фигуру, и теперь в ожидании трапезы он сложил ручки на животе и ожидал приема пищи. Здесь же присутствовали и его жена, Анна Федоровна и дочь София. Андрей молча поклонился всем трем по степени важности в семье и ожидал. Ждал он потому, что, зная своего отца весельчаком и добряком, сейчас видел особенную радость на его лице, Бежин-младший сел и разговор начал отец:

– что-то вы, любезный сын, разоспались, не ровен час и жизнь простите, пускай и нашу размеренную нестоличную.

И расплылся в улыбке, поцокал языком, а затем продолжил:

– намедни вот, любимый сын, принесли мне письмо от Мечникова Петра Ильича, вашего наставника и учителя по кадетскому корпусу.

Андрей молчал – перебивать старших считалось дурным тоном, хотя и запросто могло произойти в семейной беседе, сейчас отец все-равно все рассказал бы сам.

–позвольте, я вам зачитаю, откашлявшись, начал, «Любезнейший Владимир Константинович, по поручению генерал-директора императорского кадетского корпуса Петра Андреича Глейнмихеля выполняю, возложенные на меня обязанности на территории вашей губернии, по завершении коих имею решительное намерение посетить моего давнего друга и соратника, вспомнить былое, обсудить нынешнее и подумать о будущем, уготованном нам самим Богом не ранее Петрова дня. Ваш друг и соратник, П.И. Мечников.»

Андрей и теперь молчал, ожидая, когда отец продолжит речь. Но Владимир Константинович обратился теперь уже к своей жене.

– выходит, к нам будут гости, Анна Федоровна, надо будет организовать радушный прием.

Анна Федоровна молча кивнула и показала прислуге, что можно вносить обед.

Андрей, как и полагается молодому растущему организму съел все, что предполагалось вынести к обеду, в светской беседе отца и матери участия практически не принимал, в разговоре о хозяйстве, погоде и сплетнях лишь изредка поддакивал и ждал удобного момента чтобы удалиться. Вскоре, получив разрешение удалиться, отбыл в свои покои.

И уже находясь у себя в кабинете, он прошел мимо письменного стола и встал напротив шкафа, внутри которого упорядоченно, даже с какой-то особой красотой было выставлено настоящее богатство Бежина-младшего. На полках в несколько ярусов, с футлярами или без стояли камни, минералы, собранные самим Андреем, разной формы – круглые разноцветные, блестящие и с вкраплениями, игольчатые с металлическими частичками, радиальной формой расходящиеся чередующиеся цвета слоев, ну а жемчужиной в коллекции был камень, внутри которого застыла капля настоящего золота. Андрей вынул именного его и тут же в его голове вспыли воспоминания, как гуляя вдоль небольшой реки, формально принимая участие в устроенной отцом охотой, на перекате у излучины среди прочего щебня что-то сверкнуло, заставило его присесть, собрать в руки горсть камней, затем промыть каждый, отбросить ничем не примечательные галечные, а этот с каплей солнца забрать. Так вот и происходило часто – гулял ли он где-то, был на учениях при кадетском корпусе, деревенские ли мальчишки приносили ему интересные камни из полей или болот – и коллекция со временем росла, как и росло недовольное ворчание его камердинера.