Дмитрий Владимирович Бабаев
Русско-американское общество: первые шаги

Звуки дома

Ночь постепенно рассеивалась, уступая место сумеркам, здесь, в Беженском, усадьба начала материализоваться из темноты, в окне второго этажа дома был неяркий свет. Позабыв о времени, в своем кресле сидел молодой человек, с упоением читавший журнал «Сыны отечества». Звали его Андрей Владимирович Бежин.

«Это непостижимо! Камчатка, Формоза, Мадагаскар! «Где это вообще?! Как такое возможно?! – думал Андрей. Но уже в следующее мгновенье молодой человек порывисто встал, сделал несколько шагов и сел за письменный стол, где среди прочих книг выбрал увесистый том с надписью «Атлас всех частей света». Перевернул несколько страниц и остановившись на карте Азии, ткнул пальцем в полуостров Российской империи, о котором прочитал только что, далее провел через Японское море и у берега Китая остановился, несколько раз зажмурился и, бегая глазами стал искать остров, затем нашел, отвел взгляд, взял перо, мокнул в чернила и на листе сделал запись – цифра говорила о том, какое расстояние было между первыми двумя точками. Снова вернувшись взглядом к атласу, Андрей пальцем провел от Формозы к гряде, ожерельем разбросанных островов у берегов Индии, посмотрел на масштаб карты и перевернул страницу, затем долистал до страницы с картой Африки – и на ее карте нашел следующий названный остров. Снова записал на листе расстояние, закрыл книгу положил на край стола. Каков авантюрист? – подумал Бежин, – сбежать из Российской империи, находясь под конвоем, на захваченном корабле с полуострова Камчатки, заключить договор с императором Китая и в итоге стать правителем племени на далеком острове. На таких малопонятных мыслях Андрей не заметил, как поставив руку на стол и опершись на нее щекой, провалился в сон. Снилось Андрею как он управлял кораблем: ветер бил ему в лицо, но он не сводил взгляда с горизонта. В другом эпизоде быстро меняющихся картин вот уже он поднимался в горы с верхушками, покрытыми нетаявшим снегом, а после…Что было после он не увидел, сон был потревожен, грезы улетучились – это камердинер Иван покачивая головой, с укоризной сказал, что по ночам только нечисть бродит – и перекрестился, назвал молодого барина старым колчаном, видимо, бледность на лице, и сам вид лица толкнули его на такую аллегорию и в конце настоятельно рекомендовал ступать умываться. Этим Андрей и поспешил заняться, лишь бы не слушать праведную и по сути правильную речь слуги. Не слышал Андрей и про свечи, коих количество было сожжено немалое, и что не ровен час или петуха он пустит или имение под закладную поставит. Брюзжание продолжилось, когда камердинер продолжил прибираться на столе – досталось и науке, и камням, и кузнице, нетронутым только остался лист с записями – «6000верст, 11300верст». Иван разложил все книги по стопкам, устроил порядок на столе, но лист, на котором Андрей ночью вел запись, оставил лежать так, как он был изначально – имел слуга черту не распоряжаться, не убирать и не перекладывать вещи, которые были рождены в серьезных, сложных раздумьях, поэтому и не любит камни, которые Андрей коллекционировал и в очередном порыве мог разложить, одному ему понятным образом. Минералогия была второй страстью молодого барина, а первой, соответственно, чтение приключенческой литературы, коей Андрей считал практически любую, где делалось описание биологических видов, открытие неизвестных ранее краев, территорий т.п. Поэтому настольными книгами являлись дневники Лазарева, Беллинсгаузена, первая и вторая Камчатские экспедиции, журнал «Сыны Отечества» и многие другие.

Андрей вернулся имея посвежевший вид, в молодости достаточно умыться ключевой водой и бессонной ночи как и не бывало, поморщился на прибранный письменный стол, но ничего говорить не стал, а услышал следующее:

– тятенька к обеду зовут. Сказали, чтобы шел будить вас, что вы и так разоспались. А еще нарочный прибыл, доставил письмо для вашего отца, но по содержанию, мыслиться мне, что оно для вас.

– откуда ты знаешь, Иван?

– тятенька уже дважды читали, а я присутствовал, от Петра Ильича оно, мне думается от вашего учителя.

Удивление на лице Андрея сменилось интересом, энергичным шагом он отправился на поиски отца, Бежин-старший был, где и положено быть человеку, ожидающему прием пищи, в обеденной.