Дмитрий Вадимович Смирнов
Забытый выбор
Сидя перед Кипровым и слушаю его гневные речи Олег чувствовал себя спокойно. Он был готов к этому. Главное было не перегнуть палку. Кипров же мог просто устранить его в порыве злости, что, как говорил Олег своим подчиненным, «совсем не входит в его планы». Проблема была в том, что Олег сам еще не решил, чего же он ждёт в финале. Получить большую сумму денег было бы, конечно, неплохо, но разве ради простого зарабатывания стоило так напрягаться. Он получил неограниченный доступ от Кипрова к денежным средствам уже давно, когда необходимо было договариваться с «партнерами по бизнесу детских домов». Кипров даже перестал читать сообщения мобильного банка о списания с его счета денежных средств, ведь результат был налицо и не было поводов думать, что Олег как-то нерационально расходует деньги. Можно было остаться и продолжать работать на Кипрова, ведь он готов платить, причем готов хорошо платить. Кипров помог бы зайти в высший свет. «Всё это звучит неплохо» – размышлял Олег, – «но разве это то чего стоит желать? Что такое этот, так называемый, высший свет? Кто-то решил, что при рождении у них больше денег, чем у других. Раз больше денег, значит меньше нужно напрягаться, чтобы чего-нибудь достичь. Странно то, что все они хотят власти? Но почему? Неужели смысл жизни в том, чтобы иметь возможность делать то, что ты хочешь, не считаясь с другими и не боясь возмездия? В древности царь, император, да и просто хозяин имел право на первую ночь с любой из своих подданных. Что за примитив? И это власть? И это смысл жизни? Вот ты просыпаешься с ней утром, а в её глазах нет ничего, там пустота, может даже ненависть. Чего ты добился? Что доказал? Что ты можешь позволить себе попользоваться еще одним человеком? Ведь ты даже не с женщиной спал, а просто с телом. Она не посмотрит на тебя как на мужчину, не улыбнется утром, не скажет, что без ума от тебя. Нет. Все считали таких «хозяинов» просто тиранами, не больше.
Странно то, что нынешние хозяева далеко не ушли от своих предшественников. Сначала стремятся иметь всё, а получив, не знают, что с этим делать. И начинают беситься от жира. Пытаясь найти лекарство от скуки они, по примеру своих предшественников, устраивают всевозможные собрания, вечеринки. Это они называют выходить в свет. Дамы тратят бешеное время на подготовку к этим событиям. И им уже кажется что, вроде, не так скучно. Мужчины ищут выход своим эмоциям в азартных играх и в половых сношениях однообразных похождения. Более благоразумные всё-таки пытаются проводить время с семьей, пытаются как-то воспитывать своих детей. Но и здесь возникает целая куча проблем. «Высший свет» не будет считать их нормальными, если у них не будет каких-то увлечений, которые обычно дискредитируют людей. Всем приятно осознавать, что и другие грешны, что и другие ведут свою жизнь грязно. Это успокаивает. Вот и вынуждены немногочисленные представители порядочных людей имитировать не совсем чистую жизнь.
Но есть те, кому надо ставить отдельный памятник, те, кто на всё это не ведется, кто проживает, а не прожигает свою жизнь. У них крепкие семьи, надежные друзья и минимум врагов. О них мы почти что ничего не слышим, что не удивительно – всяческие светские скандалы они обходят стороной. Их фото не увидишь на главной афише в бестолковом глянцевом журнале под заголовком: «Вот так я похудела после развода, чего и вам советую» или «После покупки третьего дома я стал борцом против коррупции».
Свои деньги эти люди пытаются тратить с пользой. Кто-то занимается благотворительностью. Есть те, кто думает о будущем и вкладывается в науку. Этих людей мало, но на них стоит равняться.
Россия, наверное, единственная страна, где за несколько лет смогло появиться так много олигархов. Во время раздела страны побеждал не тот, кто умнее и достойнее, а тот, кто более наглый и жестокий. Обычно состояние люди накапливают в течение всей жизни, затем передают всё то что скопили своим потомкам, те, если не дураки, продолжают работу своих родителей. Получается, что свой дом они строят медленно – кирпичик к кирпичику. У нас же в девяностые было не так – приходили те, кто считал, что он более достоин, и вместо строительства собственного дома, отбирал у кого-то уже построенный» – рассуждая подобным образом Олег не заметил, как уже в вошел в дверь лифта и нажал на самую верхнюю кнопку, где было написано Кипров А.Н.
Дильман тряхнул головой: «Да ладно, чего это я? Хрен со всеми ними! Пусть живут как хотят. Что я им, судья что ли? Так, с чего я начал? О! Точно! Чего я на самом деле хочу от этого предприятия? Забавно, куда, порой, мысли убегают» – Олег улыбнулся.
***
Сидеть в кресле перед кричащим Кипровым показалось Олегу даже немного забавным занятием. После инцидента с очками, когда Кипров забыл, что он их только что сам сломал, и потом начал искать их, Дильман подумал, что и Александр Николаевич, как ни странно, всего лишь человек. Он также выходит из себя, также злится, также боится. То, что Кипров был чем-то немного напуган, Олег заметил сразу, но вот чем?
Кипров, успокоившись, стал не моргая смотреть на Олега. Дильмана немного передернуло. Решив как-то разрядить обстановку, он сделал вид, что рассматривает Кипрова. Отметив, что собеседник не шевелится и продолжает смотреть на него, Олег еще раз пристально посмотрел Кипров в глаза, затем повернул голову назад, туда, куда бы смотрел Кипров, если бы Олега не было, затем с улыбкой произнес:
– Вроде ничего там интересного нет. На что же вы уставились? Просто я уверен, что не на меня, а то это выглядит как-то подозрительно. Может вы умеете смотреть сквозь людей и предметы? – после последней фразы Олег подмигнул.
Ни одна мышца не двинулась на лице у Кипрова. Он просто тихо и твердо произнес:
– Не паясничай.
– Отчего ж? Знаете, если вы будете говорить еще более грозно, то мне придется отлучится ненадолго.
– Куда это?
– Как куда? Вы что не знаете, что происходит с мочевым пузырем человека или животного, когда он боится?
Кипров не смог сдержать улыбку. На мгновение он даже подумал, что может, все его страхи беспочвенны и переживать не из-за чего. Ведь, возможно, что он, Кипров, ошибается, и Олег не враг. Однако через секунду Александр Николаевич вернулся в реальность.
– Ладно, – начал он, – давай попробуем спокойно все обсудить. Если будешь сговорчивым, то, возможно, уйдешь отсюда почти невредимым. Договорились?
– А можно без всего этого?
– Без чего?
– Да без ваших угроз. Я же и так понимаю, что вы можете сделать со мной всё, что захотите. Зачем ещё раз напоминать об этом? Что за дешёвые понты? Мы же не в детском саду.
– Если бы ты понимал, что я могу с тобой сделать, ты бы сто раз подумал перед тем, как гадить мне?
– Простите, что делать? Гадить? И где же это я вам, как вы выражаетесь, нагадил?
Кипров не смутился:
– А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить, но давай по порядку, и, ладно, больше угрожать не буду.
– И на том спасибо, приступайте, я весь ваш.
Олег не знал чего ждать. Идти в полный отказ было делом неправильным. Нужно было выяснить, что знает Кипров, о чём только догадывается и что еще собирается узнавать. Ведь не обязательно лгать, можно просто говорить не всю правду, не искажая нечего. Страх за свою жизнь, разумеется, накладывал определенный отпечаток на поведение Дильмана. Отшучиваться бесконечно, ведь, тоже нельзя. При этом сам Олег никак не мог решить какую манеру общения и борьбы ему выбрать. Вместо плана, он думал обо всем подряд. «Порой, диву даешься» – размышлял Олег, – «Какие мысли в голову приходят, когда нужно о чём-нибудь серьезным поразмыслить. Вот зачем мне знать, какой обхват шеи у Кипрова? Или думал ли Кипров, что он похож на мистера Водонога из Корпораци монстров?».
Александр Николаевич не спешил с задавать вопросы. Понимая, что Олег находится в более выгодном положении, ведь он имеет возможность играть от оппонента, Кипров решил начать с простого.
– Никита Иванович с тобой не знаком, так? – наконец спросил он.
– Поразительная догадка, – начал Олег, но увидев, что Кипров не очень расположен к иронии, быстро закончил, – да, он меня не знает.
– Как же так вышло, что вместо Турина у меня в тот день появился ты?
– Просто совпадение.
– Просто совпадение?! – Кипров немного поднял голос, – не лги мне!
– Да я и сам понимаю, что в это трудно поверить, но это так.
– Ладно, к этому вернемся, что ты сделал с Туриным? Почему он до меня не дошёл?
– Я представился ему вашим помощником, он поверил и согласился работать.
– Ничего себе, – Кипров нахмурился, – то есть, ты просто с ним столкнулся, даже не зная кто он?
– Не совсем, его одежда выдавала в нём того, кого вы на самом деле ждали.
– Ясно, где он сейчас?
– Понятия не имею. В Москве наверное. Связь я с ним держал по телефону и только по работе.
– И снова ложь. Я знаю, что вы с ним встречались.
– Нет, не знаете, мы с вами оба понимаем, что вы блефуете.
– Нет, мой дорогой друг, это ты лжешь, у меня есть фотографии.
– И это тоже блеф.
Кипрову на мгновение так захотелось поставить на место этого самоуверенного лгуна, что он не выдержал и достал из стола дело с надписью «Олег Дильман», быстро открыл его, достал фотографии и показал их собеседнику. Однако Дильман даже не моргнул, он молча посмотрел на себя на фото, улыбнулся тому, как на одном из них смешно выглядел Турин с открытым ртом, затем посмотрел на Кипрова.
– Ну что? – начал олигарх, – есть что сказать?
– А, вы про эти фотографии. Во-первых, мне очень приятно, что моя персона занимает в вашей голове так много места. – Олег улыбнулся и посмотрел на дело со своим именем, – даже дело на меня завели.
Кипров осознал свою ошибку. Достав дело, он показал Дильману, что действительно серьезно им интересовался. Но делать было уже нечего, поэтому Кипров пошел дальше:
– А ты, я посмотрю, хорошенько постарался для того, чтобы я «почти ничего не нашел»?
– Что совсем всё так плохо? – не успев скрыть радость, спросил Олег.
Кипров решил блефовать до конца:
– Ну не совсем ничего, так, что-то накопали. – Кипров сделал вид, что просматривает бумаги. В этот момент он очень внимательно следил за реакцией Олега. «Должно же быть хоть что-то, что его интересует и за что его можно зацепить» – думал Кипров. «Надо рисковать».
– Как дела у мисс Громовой?
– У кого? – переспросил Олег и тут же осознал, что если Кипров спрашивает, значит точно знает, что данная персона известна Олегу. Но Дильман немного затянул с ответом.
Кипров улыбнулся:
– Вам она разве неизвестна?
– Почему это? Очень хорошо её знаю.
– То есть, вы друзья.
– Можно и так сказать.
– Это хорошо, друзья это просто прекрасно. А на свадьбу к своему другу, – Кипров с особой интонацией произнес последнее слово, – вы приглашены?
– Эмм… Разумеется приглашен, – успел ответить Олег до того, как голос мог подвести его.
– И я приглашен. Заодно будет еще одна возможность пообщаться. Как вам жених? По мне так прекрасный человек! Есть и деньги, и работа достойная, и семья в почете. Не у всякого другого такой набор достоинств. Уверен, они будут счастливы.
– Я же говорю, что очень рад за Олесю. – Олег понимал чего добивается Кипров, но чем дольше шёл этот разговор, тем всё сложнее приходилось играть.
– Ну ладно, всегда полезно отвлечься от сложного разговора, но и меру знать надо. Объясни мне, уважаемый мой друг, что за идея про двойные договоры?
Олег мгновенно вернулся к реальности. Не думать об Олесе было очень трудно. Он пытался обманывать сам себя, не посещая места, где она может оказаться. При этом Олег сам не зная зачем искал любую информацию обо всем, что касается Олеси. Вопросы Кипрова о том, приглашен ли он на свадьбу, выбила его из колеи. Здравый смысл подсказывал, что что ему нужно забыть её. Ему ничего не светит. А раз ждать нечего, то и переживать и расстраиваться нет никакого смысла. Жаль, что здравый смысл так редко бывает безболезненным. Отбросив все ненужные мысли, Олег ответил:
– Мне необходим контекст.
– Не юли, – Кипров достал дело «Future for children», – друг мой, ты сейчас не в том положении, чтобы дурачка включать. Давай мы просто закончим вместе это, и потом…
– Потом вы отправите меня на встречу с создателем? – усмехнулся Олег.
– Но почему же сразу так? Я же ещё не знаю, что ты сделал, может ничего криминального за тобой и не водится. Зачем же мне тогда тебя убивать?
– Поди знай вас, но отвечая на ваш вопрос, сообщаю следующее… – Олег замолчал, затем внезапно произнес, – я вам чуть позже всё объясню. Лучше ответьте мне, Александр Николаевич, зачем вам вся эта история с детскими домами? – Он сделал ударение на слове «вам», – Какую цель вы преследуете?
– С какой стати ты решил, что я буду отвечать на данные вопросы?
– А что вы теряете? Мая судьба, уж извините за высокие слова, в ваших руках. И мы всего-навсего беседуем. И поверьте мне на слово, то, что я соберусь сделать, напрямую зависит от вашего ответа на мои вопросы.
Кипров задумался: «В любом случае ничего дурного из то того, что я ему отвечу не выйдет. Но что ответить?» – Кипров на мгновение осознал, что вопросы Олега поставили его в тупик. «У меня же была идея, но это скорее идея бизнесмена, а не человека. И если начать думать не с точки зрения прибыли, а с точки зрения… Чего? Нравственности? Гуманизма? Или еще чего похожего, то что получается в итоге?» – Александр Николаевич откинулся в кресле и слегка прикрыл глаза. О существовании Олега он вспомнил лишь спустя полминуты. Дильман до этого внимательно наблюдавший за реакциями своего оппонента, увидя, что Кипров пришёл в себя, нарушил молчание:
– Вижу не так просто даются вам эти размышления. Давайте попробуем просто побеседовать. Без шуток, угроз и прочего.
Кипров молча кивнул.
– Давайте начнем с простого, – продолжил Олег, – то что вы не верите в бога и так понятно. Но как вы относитесь к исповеди.
– В каком смысле?
– Ну, в классическом. Когда человек просто говорит правду другому человеку, таким образом очищаясь. Обычно священник ещё должен приговаривать: «бог услышит тебя и простит», но у нас тут другая ситуация. Причем я не прошу вас каяться, я прошу вас просто высказаться. Излить душу, так сказать. Задумайтесь, давно ли вы кому-либо говорили то, что действительно думаете обо всем, что вас окружает, да и разговариваете ли вы вообще с кем-нибудь на такие темы кроме себя. Быть может, я буду единственный в мире человек, который знает вас таким, каким вы являетесь или хотели бы являться.
Кипров почти с минуту смотрел на Олега, затем без улыбки, еле шевеля губами, произнес:
– Я всё никак не могу понять, на кой чёрт тебе все это сдалось. Нашел себе какую-то работу праведника. Зачем?
– Сложно ответить. Когда началась вся эта история с вашим «новым бизнесом», я был уверен, что это пиар, не больше. И так бы и было, будь вместо вас кто-либо другой. Я бы мог заработать неплохие деньги и прекрасно устроиться по жизни. Но с вами я почему-то не мог так поступить. Вот именно за ответом на вопрос «Почему?» я и пришел сюда.
– То есть, ты идеалист.
– И да, и нет. Впрочем, считайте как хотите. И заодно ответьте мне. Или лучше, давайте сделаем так, раз вам сложно, я буду говорить, а вы, если где-то я неправ поправите.
– Ну изволь, – Кипров даже заинтересовался.
– Итак, – начал Олег, – изначально эта идея принадлежала не вам, а кому-то другому, тому, кто хотел сделать из этого бизнес, так?
Кипров кивнул.
– Впрочем и вы поначалу тоже хотели именно прибыли и считали, что вкладывать в детей выгодно не только из-за саморекламы и пиара, но и ещё дополнительная уверенность в том, что в данную деятельность уж точно не будет вмешиваться государство и у вас будут развязаны руки. Вы считали, что помогая детям, они потом помогут и вам, будут только ждать возможности вернуть вам, если можно так выразиться, долг. Пока все без промахов?
– Да, – ответил Кипров и через пару секунд повторил, – да.
– Прекрасно! Но вот тут-то и начинается самое интересное. Вы начали задумываться о том, что останется после вас, когда обстоятельства вынудят вас покинуть этот мир. У вас же никого нет. Вы одиноки. Что будет со всем тем, что вы создавали всю свою жизнь? Вопрос не сложный. Будет быстрый раздел пирога, каждый будет хотеть урвать хоть что-нибудь. Вы не хотите этого и дело не в том, что вам жалко, нет, вам просто обидно за то, что это неизбежно произойдет. Я уверен, что у вас была пошлая мысль всё свое состояние передать куда-нибудь на благотворительность или в науку. Да хоть государству, лишь бы ни пени не досталось этим ублюдкам, ведь вы же именно так про них всех думаете. Но и эта идея показалась вам далеко не блестящей. Ведь если передать государству, где гарантия того, что всё не достанется тем же самым ублюдкам. Вот вы и решили вложиться именно в детские дома.
– Как это всё у тебя гладко получается, – тихо произнес Кипров после того как Олег сделал паузу, – комар носа не подточит. И главное, что звучит то всё так логично, так разумно. – Параллельно с этими словами он налил из стоячего на столе графинчика виски в два стакана. – не хочешь выпить?
– А там яд?
– Конечно яд, ведь ты же не думал, что я тебя живым отсюда выпущу.
– Благородная казнь, – с улыбкой ответил Олег и взяв стакан без промедления осушил его. – Я, конечно, не гурман в таких напитках, но вкус, на мой взгляд, прекрасен.
Кипров не без удивления спросил:
– И зачем ты это сделал? Совсем не дорога жизнь?
– Для красоты ответа я мог бы сказать, что «нет», но это будет ложь.
– Тогда зачем же ты…?
– Выпил?
– Ну да.
– Ответьте лучше вы мне, не откажите в любезности умирающему, там же не было яда?
Кипров улыбнулся:
– Как вы догадались?
– Да очень просто. После того как ваше горло перестало извергать всевозможные громкие звуки, оно устало и пересохло и вы машинально стали искать источник хоть какой-то жидкости. Учитывая, что на столе у вас стоит только виски, а не вода, выбор был не велик. По правилам приличия алкоголь следует предлагать своему собеседнику, даже если вы его ненавидите. А ответили вы мне про яд скорее так, чтобы остаться в своем стиле. Да вы выпейте, а то я чувствую себя как-то неудобно – выпить хотели вы, а это сделал я, – под конец уже Олег улыбнулся, дождался пока Кипров сделает последний глоток и затем спросил:
– Раз уж мы с вами пьем за одним столом, разрешите узнать, был ли мой рассказ правдив?
Кипров вновь нахмурился:
– Я устал Дильман. Устал от этого разговора. Но ответ вы получите, ведь мне нужно получить от вас свой.
Кипров налил еще. Выпил.
– Да, в чём-то ты был правы, у меня действительно никого нет и, знаешь, быть может, ты смог помочь мне. Помимо идеи о том, что очень выгодно вкладывать в тех, кто будет тебе потом обязан, есть и другая, про которую я до этого сознательно не хотел думать. Идея про наследие звучит сильно. Она успокаивает и создает некий грандиозный смысл всему, что я сделал.
Кипров налил и выпил еще.
– Туда ведь не забрать ничего. И не то, что я боюсь кары от бога или кого-либо еще. Даже вселенская справедливость меня не пугает. Просто как-то странно все это. Все ищут некий смысл во всём этом, в жизни то есть. Мне понравились слова Ремарка про смысл жизни, где он говорит про то, что смысла нет ни в чем и, что не живем мы ради какого-то смысла. А закончил он свою мысль словами, что всё это было бы просто. Но как тогда? Жить ради того, чтобы жить? Не думать о том, что будет с тобой потом. Но должно ли наступить некое удовлетворение от жизни? Чтобы последней мыслью было: «А, вроде, неплохо всё было» или: «А было круто!». Если бы мне человек так сказал про свою жизнь, я был бы спокоен за него. Главное, чтобы он сам так искренне думал. Не все вокруг, а именно он. Знаешь, Дильман, а эта твоя идея на счет «выговориться», действительно, неплоха. Я же могу осознать, что всё, что я сейчас говорил тебе на самом деле нужно было мне самому, но при этом сам я себе не смог бы это сказать. Странная штука, чтобы сделать хорошо себе, нужна помощь другого. Насколько же человек беспомощен в одиночку? – Кипров замолчал на несколько минут. Олег внимательно слушал «исповедь» олигарха, в какой-то момент он даже начал симпатизировать ему. Появилась мысль, что уже надо заканчивать разговор и уходить, но Кипров неожиданно спросил:
– Итак, Олег, зачем же тебе всё это было нужно?
Такая прямота и внезапный переход на что-то дружеское, заставили Олега изменить свои планы на счет ухода. Было ясно, что не ответить нельзя. Причем отвечать нужно было правду.
– Знаете, Александр Николаевич, мне показалось, что вы способны что-то в этом мире, а точнее, в нашей стране, сделать лучше. У вас были ресурсы и главное было желание, пусть изначально и не такое благородное, каким следовало ему быть. Но вы сделали это и я вас поздравляю.
– Я не понял, вам то это зачем? – немного сурово спросил Кипров. Настроение у него стремительно менялось.
– Я подумал, что я могу вас направить и…
– Что значит направить? С чего ты вообще решил, что тебе это стоит делать? Ты что, выслуживаешься перед ним? – Кипров кивнул на верх. Алкоголь заставил его раздухариться, – Не надо делать из себя апостола. Ты всё тот же мелкий аферист. И мир всё тот же. Не изменился. И ни что не способно изменить его. Ни ты, ни я, никто! – Кипров почти крикнул последние слова. – И знаешь что ты всего-навсего сделал? Вызвал минутный дождик в пустыне и только.
– Зато хоть кактусам стало легче.
– Всё шутишь. Это твоя позиция. Шутить по поводу всего. А знаешь почему ты шутишь? Это твоя защита от всего. Потому что ничего другого и не можешь. Не надо пытаться устроить здесь «Город солнца». Не получится. Люди такие какие они есть! И если один выходит биться с целой армией, знаешь как его называют? Идиот!
– Главное, что не мудак, – резко ответил Олег.
– Охо–хо, как ты тонко завернул. Лучше сдохнуть глупцом, чем жить с мудаками?
– Да! Только ты умрешь человеком, а то, что мудаки считают тебя глупцом, тебя не должно касаться.
Собеседники ненадолго замолчали. Глубоко дышали, чтобы привести себя в порядок.
– Знаешь, Дильман, ты мне казался сообразительным человеком. – нарушил тишину Кипров. – и я думаю, что не зря. Я и сейчас не могу назвать тебя бараном. Но что это за идеи? Что за мысли? Непонятная вера в общее счастье. В то, что люди могут стать лучше. Знаешь, что я тебе скажу. Люди не станут лучше. Не все. Я уверен, что в каждом поколении рождаются как ослы, так и гении. Причем не важно сколько людей появляется на свет. В процентном соотношении ничего не изменится. И если раньше жило, к примеру тысяча людей, то большая часть из них, к сожалению, а может и к счастью, рождаются безмозглыми растениями. А другая часть являются здравомыслящими. Но их ничтожно мало. Скажем процентов пять. Так вот, из них, еще меньшая часть стремится этот мир изменить к лучшему, а другие умные, но по определенным обстоятельствам являются подлецами и просто живут в своё и только своё удовольствие. Они живут за счет тех девяносто пяти оставшихся. А те и не против. Они будут каждый день говорить, что их жизнь ужасна, скверна и плоха, но ничего, заметь, ничего, не будут пытаться делать, что её улучшить. И лишь та небольшая горстка умных людей, почему-то родившихся не мудаками, пытаются что-то сделать. И у них даже получается. Но очень медленно. Хотя, разве можно их в этом винить, если против них столько умных мудил и во много раз больше баранов.
Олег молчал. Он слушал Кипрова очень внимательно. Но в какой-то момент ему показалось, что он это уже где-то слышал, причем не один раз. Тут его осенило. Это же его слова! Те самые, которые он говорил около года назад кому-то в подобном же разговоре. Но как так получилось, что он оказался по другую сторону баррикад? Олег улыбнулся.
– Александр Николаевич, – начал он, – я скажу вам только одну мысль. Сначала скажу, что по-моему мнению, вы не правы. Просто не правы. Иногда можно быть неправым только потому, что кто-то считает это таким. Но на счет глупцов и гениев, я вам скажу следующее, только позвольте, я сначала налью нам, ведь мои слова будут во многом звучать как тост. – Олег разлил по стаканам виски. – Итак, как по мне, все мы глупцы. Абсолютно все. Разница лишь в том, что кто-то это понимает, а кто-то нет. Выпьем же!
– Подожди, так за что ты хочешь выпить? Тоста не прозвучало – усмехнулся Кипров.
– А давайте за нашу дружбу.
– Нет мой, дорогой. Дружить мы не можем. Я слишком много знаю для того, чтобы быть твоим другом. Но…, – Кипров задержал взгляд на стакане, поиграл с жидкостью и продолжил, – и ты слишком много знаешь, чтобы быть моим врагом. В итоге, Мы можем выпить за отсутствие вражды.
– Прекрасно сказано, – Олег быстро выпил и посмотрел на олигарха.
Кипров, допив последний глоток, улыбнулся. Однако через мгновение на его лице отразилась гримаса злости, он открыл было рот, чтобы заорать, но не успел. Химия сделала свое дело. Лысая голова капиталиста ударилась об стол. Кипров как слизь скатился в кресло.
– Быстрее молодчики, – прикрикнул Олег, – Где вы там возитесь? В кабинет вбежали Колян и Сашка. Всё это время они стояли у двери и ждали сигнала. Увидев лежащего в неестественной позе Кипрова, они опешили.
– Вы что, его того? Убили? – запинаясь спросил Сашка.
– Надо тебе денег дать, чтобы ты арбуз купил.
– Арбуз? Зачем?
– Да затем, чтобы ты на брошку на его нацепил. Хоть веселее станет, ведь без арбуза от неё толку все равно нет.
– Не понимаю.
– Что же это сегодня с тобой? Ладно, спишем на шок. За дело.
– А он? – снова спросил Сашка.
– Да жив он, жив. Но если ты и дальше хочешь быть на него похожим в этом плане, то поторопись.
***
Кипров проснулся и с трудом открыл глаза. Голова болела с такой силой, будто в ней застряла железнодорожная рельса, а по ней каждую секунду проезжал поезд. Александр Николаевич обнаружил себя лежащим на полу под своим столом. Пытаясь вспомнить, что произошло, Кипров опираясь руками обо всё, что его окружало, смог, наконец, сесть в кресло. Глаза все еще плохо видели, и Кипров решил пока прикрыть их для того, чтобы собрать мысли. Где он было понятно. Почему он в таком состоянии и что он делал до этого ещё предстояло выяснить. Кипров чувствовал себя слегка мокрым. Немного приоткрыв глаза, он увидел, что стол, полы и другая мебель были залиты водой. Причём залиты достаточно равномерно. Кипров перевёл взгляд и увидел на столе прилепленную кнопкой фотографию Олега, ту самую, которая была на первой странице в папке под названием «Олег Дильман». Кипров уставился на улыбающуюся физиономию. Рядом на столе стоял графин с оставшимся виски. Стаканов не было. Как и папок со всеми материалами. Кипров всё ещё разглядывал Олега, попутно приходя к определённым выводам. Как же так получилось, что он отключился? Кипров невольно провёл языком по нёбу. Он пил этот виски уже около десяти лет и за это время научиться определять было ли оно разбавлено или в него добавили что-то. Вкус не был обычным. Кипров силился вспомнить чем закончился разговор с Олегом. Хоть и медленно, но каждая минута разговора начинала всплывать. Последний раз разливал Олег и… Ну, конечно же, – Кипров почему-то улыбнулся, – он вспомнил вкус последнего глотка. – «Обманул засранец! Ну, ничего, далеко не убежишь» – Кипров потянулся к телефону и нажал на кнопку:
– Лена! Слышишь меня?! Прекрати красить свои ногти и возьми трубку! Лена!
Никто не ответил.
«Чего это она?» – недоумевал Кипров, – «Давно новую работу не искала? Ладно, с ней позже разберемся. Надо начальнику охраны набрать.
– Бобров! Бобров!! Я к кому обращаюсь? Ты где, твою мать? Вы что там все совсем охренели!? – «трубка» в ответ молчала. Кипров присмотрелся к проводу телефона – тот был перерезан.
Кипров отбросил телефон. Забыв про больную голову, он заставил себя встать и направиться к двери, которая работала от магнитного замка, но также могла быть закрыта на обычный – такого было желание самого Кипрова.
Дверь была заперта на внутренний замок. Кипров порылся в карманах. Ключей не было.
– Шутники! – язвительно произнес он вслух, – Все у меня уголь грузить поедете. Все!
Но надо было что-то решать. Мобильный телефон был отключен, вытащен блок питания. Ломать дверь было тоже проблематично. Может имитировать пожар? Магнитные замки на дверях должны будут сами открыться».
Кипров взял из стола листок бумаги, поджёг его, и встав на стол, поднес его к индикатору дыма. Ничего не произошло. Тут Кипров вспомнил, что Дильман уговорил его поменять систему пожаротушения с месяц назад.
«Хитёр, лис» – оскалился Кипров. – «Как будто знал, что это потребуется. Надо успокоиться, хотя, думаю, сейчас это просто совпадение. Да и зачем мне открывать магнитные замки, ясно же, что Олег меня обычным моим ключом запер. Надо думать в другом направлении. Итак, позвонить я сейчас никому не могу. Но рано или поздно ко мне же кто-нибудь захочет прийти. Уборщица в конце концов. Хотя…» – Кипров вспомнил, что специально доплачивает клинингу за ночную уборку, чтобы в течение рабочего дня не отвлекали, – «Злая ирония», – немного удручённо подумал олигарх.
В дверь внезапно постучали. Стучали громко, но как-то не совсем обычно. Кричать и просить открыть дверь было не совсем разумно, и Кипров это понимал. Забыв про окружавший его вокруг бардак и воду, он быстро сел за стол, как смог поправил одежду, поднял очки с пола и громко произнес:
– Да, да! Войдите. Открыто!
За дверью никто не отозвался. Стук прекратился. Кипров молча смотрел на дверь. «Может они думали, что меня нет на месте? Но кто мог прийти сюда и не ко мне? Если посторонний, то откуда у него пропуск через посты охраны?»
В дверь снова постучали.
– Да открыто же! Входите!
В дверь продолжали стучать.
Кипров резко подошел к двери и, дернув ручку, спросил:
– Да кто там? С кем я разговариваю?
Молчание.
– Дверь заклинило. Найдите кого-нибудь, кто может ее открыть.
Стук прекратился.
Кипров прислонил ухо к двери. Тишина. На мгновение Александр Николаевич представил как он выглядит – с прижатым ухом к двери своего же кабинета, причем изнутри. Картинка вышла стоящая. Добавить ещё тот факт, что его костюм был весь мокрый и помят, да и лицо было не первой бодрости, пот высыпал на лбу, а ноги из-за такого неестественного стояния так и норовили подогнуться. «Да уж» – подумал Кипров, – «Кому расскажешь, не поверят, и слава Богу!».
Тут за дверью послышался звук вхождения ключа в замок. Кипров отошёл от двери. Он даже не успел подумать о том, какую позу принять. Дверь медленно открылась и в неё просунул голову Ванюха, тот самый маленький мальчуган, которого привел Олег из детдома в помощники по всяким мелочам. Кипров сначала расслабился – ребёнок всё же лучше чем кто-либо другой. Перед ним не краснеешь и глупые оправдания выдумывать не надо. Но тут Александр Николаевич вспомнил, что привел-то паренька Олег, вдруг и сейчас всё не просто так. Поэтому Кипров решил говорить осторожно: