Джордж Сартон
История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности

Диффузия и конвергенция

Некоторые антропологи-«диффузионисты», похоже, верят, что каждое изобретение было сделано в каком-то одном месте, и если оно оказывалось достойным, то заимствовалось и распространялось повсеместно. Рассуждающие подобным образом Г.Э. Смит и У.Дж. Перри хотели бы, чтобы мы считали Египет колыбелью цивилизации. Столь смелое обобщение не имеет доказательств, и история науки склонна его опровергать. Сходные открытия, то есть идентичные или похожие открытия, сделанные примерно в одно время разными народами в разных местах, довольно часто встречаются в Новое время, и их обстоятельства подробно исследуются. Как правило, такие явления объясняются общностью задач или орудий. Изобретатели решали одни и те же задачи и черпали сведения из одних и тех же источников, а свое вдохновение – из одних и тех же потребностей; одновременность (точнее, квазиодновременность) их побед объясняется сходством потребностей. Мы говорим: «Идея носилась в воздухе». Более того, каждая задача, как только она решена, порождает новые задачи; каждое открытие влечет за собой логическую цепочку других открытий. Почему бы такому не быть в доисторические времена? В этом отношении далекое прошлое отличается от наших дней лишь в том, что в прошлом все двигалось гораздо медленнее, а сходные процессы исчислялись веками, а не годами или месяцами, как сейчас.

Самым внушительным примером конвергенции (в противовес имитации) можно считать независимое изобретение десятеричной системы счисления в разных частях света, ее почти единодушное (пусть и бессознательное) принятие теми народами, чьи культуры стали доминирующими. Это одно из чудес эпохи зарождения науки. Анатомическое объяснение, приведенное выше, достаточно убедительно само по себе, однако оно отнюдь не является исчерпывающим. Почему люди считали десятками, а не пятерками и не двадцатками?

Теория конвергентной эволюции, или конвергенции, как называют ее антропологи, не отрицает частоты заимствований и имитации у разных народов. Ее сторонники утверждают, что сходство разных культур не обязательно является результатом имитации, но может возникнуть и часто возникает благодаря независимым изобретениям. Даже когда какой-либо народ заимствует некую культурную черту, орудие, слово или идею у другого народа, имитация чаще активна, чем пассивна. Более того, орудие или идея должны быть приемлемыми для нового народа. Даже если их принимают не сразу, они все же должны быть приняты, что часто подразумевает такую же долгую и болезненную борьбу, как и при принятии оригинального изобретения. Культурная черта лишь тогда усваивается тем или иным народом, когда она становится совершенно понятна (возможно, ошибочно истолкована), когда она начинает нравиться и ассимилируется. Появление новой черты или нового свойства идет не в процессе простого добавления, но в процессе биологического усвоения, воссоздания. Для того чтобы пользоваться металлическими, а не каменными орудиями, людям пришлось отбросить прежние убеждения и стать – как это называется сейчас – осмысленными пользователями металлических орудий.

Даже если человечество зародилось в одном месте, между его возникновением и зарождением культуры прошло столько тысячелетий, что у людей были бесчисленные возможности расселиться во многих местах, куда толкали их судьба и обстоятельства. Хотя задачи, которые предстояло решать нашим предкам, различались в зависимости от климатических и географических условий, их суть оставалась неизменной. Удивительно ли, что они приходили к одним и тем же или сходным решениям? Разве по сути они не были одними и теми же людьми? Иногда они находили решение самостоятельно; в других случаях обращали внимание на соседей и заимствовали их решение, принимали его, крали или изобретали заново. Заимствование можно истолковать по-разному, и оно значительно варьируется от всего до почти ничего или от рабского подражания до восприятия малейшего намека.

В каждом поселении имелись свои гении и свои тупицы. Однако подавляющее большинство составляли так называемые средние люди. Их количество варьировалось от поселения к поселению не только в силу наследственности, но и потому, что климатические и географические условия (в том числе доступность определенных растений и животных) в одних местах оказывались благоприятнее, чем в других. С самого начала люди очень отличались друг от друга по своим качествам и возможностям. Обитатели приозерных или приморских краев обладали определенными преимуществами по сравнению со своими дальними родственниками, которые находили убежище в горных пещерах или в оазисах в пустыне. Каждый дар природы порождал отличительные потребности. Некоторые из таких потребностей с течением времени исчезали, чем объясняются «утерянные искусства». Первобытные люди умели многое из того, на что мы не способны; кроме того, им удавалось выживать среди таких опасностей, с которыми мы больше не сталкиваемся.

Как некоторые люди выделялись среди своих сородичей, так и некоторые сообщества выделялись среди других сообществ и были способны выполнять определенные задачи, о которых другие даже не думали. Таким образом, они помогали человечеству сделать еще один шаг вперед. Следующий шаг становился возможным благодаря еще одному сообществу, в другое время, в другом месте. Так все шло с самого начала, и так было всегда. Ученые, которые занимаются эволюцией человека, не могут не заметить, что человечество трудится «посменно». Нет привилегированной «расы» или сообщества в абсолютном смысле, но для каждой задачи и в каждое время отдельные личности или отдельные народы могут превосходить остальных.

Рассвет науки не забрезжил повсеместно с одинаковой красотой и одинаковой надеждой. Возможно, одни народы развились рано, подобно вундеркиндам, которые начинают очень рано, но идут не слишком далеко. В следующих главах мы займемся древними народами, чей культурный рассвет стал лишь прелюдией к величайшим достижениям третьего и второго тысячелетий до нашей эры.

II. Египет

Выдающиеся культурные модели складывались в долинах великих рек на севере субтропических регионов. Ясно, что цивилизация большой сложности могла развиваться только там, где достаточному количеству людей удается жить относительно мирно и относительно удобно. Они сообща решают многочисленные задачи и пользуются плодами совместного проживания, поощряя друг друга. Такие реки – Нил, Евфрат и Тигр, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы. Возможно, к ним можно причислить Менам (Чаупхрая) и Меконг, хотя низовья двух последних рек (как и устье Ганга) находятся в тропиках. Все названные реки отличаются большой протяженностью (длина самой короткой из них, Менама, составляет около 1200 км, а протяженность Нила и Янцзы составляет соответственно около 5600 и 5150 км). Эти реки питают и орошают громадные территории. Такое совпадение не случайно. Реки, которые несут к морю не только воду, но и людей, товары, идеи, должны быть очень протяженными. При таком условии они обеспечивают достаточную концентрацию и конкуренцию в низовьях. Любая цивилизация, даже наименее развитая, настолько сложна, что не может быть создана небольшими группами людей. Цивилизацию создают сравнительно большие группы – тысячи или миллионы человек. Для того чтобы охватить масштаб задач, которые необходимо выполнить, представьте себе всего один элемент цивилизации – язык. Его развитие подразумевает многообразное и крайне сложное брожение в умах многих и многих анонимных носителей.

Поскольку нас главным образом занимает происхождение нашей цивилизации, в этой и следующей главах рассмотрим две цивилизации Древнего Ближнего Востока, так как они отчетливее всего повлияли на цивилизации Средиземноморья. Более того, две названные цивилизации ближе всего к средиземноморской, хотя ни одна из них не являлась ее законченной частью. Сказанное вполне очевидно для Месопотамии. Верховья Евфрата находятся довольно близко к Средиземному морю, хотя и Евфрат, и Тигр впадают в Персидский залив. Хотя Нил – единственная из названных великих рек, которая течет с юга на север – несет свои воды в Средиземное море, древнеегипетская цивилизация выросла не у моря, а в некотором отдалении от него. Главной водной артерией египтяне считали не Средиземное море, а сам Нил. Древний Египет можно сравнить с огромным речным оазисом посреди пустыни.

Во время периодических разливов удобрялась узкая долина Нила, благодаря чему там можно было выращивать обильные урожаи. Разливы компенсировали сухой, неплодородный климат; Египет пользовался самыми большими преимуществами среди всех стран Средиземноморья. Конечно, невозможно точно сказать, когда зародилась египетская цивилизация, и понять, предшествовала она цивилизациям Месопотамии и Китая или нет. Вопросы первенства не имеют большого значения для обсуждаемых здесь тем. Более того, мы не будем описывать условия, существовавшие в доисторическом Египте. На его территории не было ледникового периода, поэтому его доисторическое развитие не прерывалось, что дало Египту огромное, хотя и не поддающееся исчислению, преимущество перед другими странами. Достаточно сказать, что доисторическая культура Египта относится к концу каменного века. Древние египтяне уже освоили многие сельскохозяйственные навыки. Они выращивали ячмень, спельту (полбу) и лен, изготавливали полотно, имели годичный календарь. Когда на историческую сцену вышли правители I династии, вышеописанные культурные достижения уже существовали. Их можно считать не началом, а скорее расцветом, существование которого было бы невозможно без подготовительного периода, занявшего не одно тысячелетие.

Древнейший исторический период Египта, так называемое Древнее царство, принято ограничивать правлением шести династий (с I по VI). Он продолжался примерно с 3400 до предположительно 2475 г. до н. э., или почти тысячу лет. В данной книге я пользуюсь так называемой краткой хронологией, по которой первый фараон I династии, Менее (Мени), начал править около 3400 г. до н. э. Другие хронисты помещают его гораздо раньше; так, в соответствии с хронологией Ж.-Ж. Шампольона-Фижака, он начал править в 5867 г.! (Во избежание путаницы указание на династию обязательно.) Первая половина древнейшего периода известна не очень хорошо. Говоря о Древнем царстве, мы имеем в виду в первую очередь вторую половину этого периода, так называемую эпоху пирамид (с III по VI династии, ок. 2980 – ок. 2475, то есть около 500 лет). Эпоху пирамид обессмертили многочисленные надписи и другие письменные источники, но прежде всего огромные памятники.

Изобретение письма

Величайшим достижением древних египтян стало изобретение письма. Были ли они первыми, кто его изобрел, или им предшествовали шумеры или китайцы, – вопрос спорный. Во всяком случае, египтяне изобрели свое письмо независимо. Необходимо помнить: когда бы оно ни было изобретено, его невозможно точно отметить на временной шкале. Письмо появилось не одномоментно и не в какое-то определенное время. В Древнем Египте письмо возникло в доисторическую эпоху. Процесс его изобретения, скорее всего, завершился ближе к концу той эпохи. Самые ранние письменные источники, дошедшие до нас, относятся к Древнему царству.

Рис. 3. Перечень некоторых иероглифических знаков и их произношение. Математические фигуры

Можно предположить, что вначале египтяне использовали пиктограммы (изображения), которые олицетворяли не слова, а предметы и явления. Постепенно изображения делались более условными, упрощались и стандартизировались. Наконец, их начали ассоциировать с устными словами. Позже каждая пиктограмма стала представлять не просто какую-то идею, но определенное слово египетского языка. Скорее всего, еще позже изначальный замысел забылся, и пиктограммы сохранили лишь фонетическую ценность. Писари, имевшие в своем распоряжении достаточное количество таких пиктограмм-фонем, с их помощью записывали слова, состоявшие из одних и тех же звуков. Особенно это касается имен собственных и абстрактных понятий, которые трудно было воспроизвести с помощью картинки. Затем египтяне сделали еще один важный шаг вперед. Определенные символы стали использоваться лишь для обозначения согласных начал таких фонем. Таким образом, в эпоху Древнего царства у древних египтян сформировалась группа из 24 символов алфавита, количество которых с тех пор не росло (рис. 3).

Можно ли поэтому сказать, что египтяне изобрели алфавит? Нет, они изобрели алфавитные символы, однако, похоже, не поняли всей важности своего изобретения. Наряду с 24 выделенными ими «буквами» они продолжали пользоваться другими сложными символами – иероглифами. Такая заминка почти у самой цели может показаться странной, но в истории науки это скорее правило, чем исключение. Изобретатели редко доводят собственные творения до конца. Для завершения требуются другие люди, часто не столь значительные, зато более практичные или более радикальные. Они сознают ценность того или иного изобретения и беспощадно его эксплуатируют. Фарадеи и Максвеллы сеют семена, Эдисоны и Маркони пожинают плоды. Египтяне настолько привыкли к своим иероглифам, что не желали от них отказываться и сохраняли их на протяжении тысячелетий наряду с алфавитными знаками. Кроме того, стоит принять во внимание, что иероглифы и другие условные знаки легче читать, если знать их, чем символы алфавита. Вот почему подобные знаки часто встречаются во всех языках, особенно в языке науки. Вспомните знаки, которые используются в астрономии, химии, математике, – или хотя бы знак $ для обозначения доллара или & для «и». Недостаток всех таких знаков заключается в том, что, не зная их заранее, их невозможно понять. В то же время каждый может прочесть такие слова, как, например, «Венера», «восходящий узел» или «сурьма» или, в случае необходимости, посмотреть их значение в словаре. Финикийцы перевели изобретение египтян на более высокий уровень. Они создали первый семитский алфавит, куда входили только согласные. Греки дополнили его, добавив гласные. Процесс шел два или три тысячелетия, если не дольше.

Как египтяне все же записывали слово своего языка? Большинство иероглифов содержат два типа знаков, фонетические и детерминативы. Первые обозначают звук, вторые – грамматическую категорию слов. Египетские иероглифические детерминативы включали символы для обозначения божеств, людей, частей тела, абстрактных идей и др.; они не произносились. Фонетические знаки представлены как алфавитными символами (согласными), так и сочетаниями согласных, например мр, тм, нфр. Сочетание знаков двух видов дополняет идентификацию слова, облегчает его опознание и запоминание среди нескольких тысяч других слов. Египетское письмо, ставшее результатом свойственного ему компромисса, достаточно громоздко и часто избыточно. Впрочем, англоговорящим читателям не следует судить его слишком строго; «причуды» их собственного алфавита, вызванные сходными компромиссами, изумляют не меньше. Англоговорящим досталось в наследство чудесное орудие, но им не удалось с его помощью последовательно и недвусмысленно передавать произношение своего языка.

Прочитав мое краткое описание иероглифов, любой китаец или синолог скажет: да ведь то же самое относится и к китайским иероглифам! Египтяне и китайцы, работавшие независимо друг от друга в разных частях света, создали два обширных собрания словесных символов. Очень любопытно сравнить результаты этих гигантских экспериментов. Как и любой на их месте, они начинали с пиктограмм; более того, древние китайские и египетские пиктограммы, на которых изображались одни и те же объекты – солнце, луна, горы, вода, дождь, человек, птица, – часто похожи друг на друга. По мере того как два вида словесных символов стандартизировались, упрощались и становились все более многочисленными, оба народа пришли к одному и тому же общему выводу: каждое слово должно содержать фонетический элемент (звуковой знак) и детерминационный элемент (считывающий знак). Китайцы подошли к делу весьма последовательно. Около 80 % их иероглифов состоят из двух частей. Одну часть можно назвать ключом к звуку, а вторую (в нее входят 214 так называемых «классификаторов») – ключом к значению; в целом произношению классификатора и значения фонетического элемента не придается значения.

До какого-то времени достижения китайцев и египтян очень похожи. Однако имеются и фундаментальные различия – а что еще можно было ожидать от двух совершенно не похожих друг на друга народов, которые не одно тысячелетие жили в очень разной физической и психологической обстановке? В египетском письме гласные опускаются, а в устной речи они часто меняются – либо подчиняясь изменению грамматической формы слова, либо чтобы показать вариации значения. В Китае же гласные относятся к корню, обладают семантической ценностью и постоянны. Изучение значений китайских слов невозможно отделить от изучения составляющих их звуков. Можно без труда представить, как из древнеегипетской системы письма возникают алфавитные символы. В китайском письме такие символы появиться не могли. Хотя китайское слово концентрируется на одном иероглифе, более или менее сложном, иногда оно занимает столько же места, сколько и другие символы. Египетское слово больше похоже на слово в любом силлабическом (слоговом) письме; оно может занимать больше или меньше места.

На первых исследователей китайского и египетского языков гораздо больше впечатления произвело сходство между двумя системами письма, чем их расхождения. Обладая больше воодушевлением, чем познаниями, они охотно поспешили прийти к выводам, взывавшим к их разуму. В 1759 г. французский китаист Ж. де Гинь написал мемуары, в которых утверждал, что китайские иероглифы образованы от египетских и что Китай изначально был египетской колонией! Началась полемика, анализировать которую у нас нет времени. Но еще сто лет назад С. Берч (1813–1885) по-прежнему подходил к изучению иероглифов с китайской точки зрения. Берча никак нельзя назвать дилетантом, однако он отличался невероятным рвением; он стал составителем первого египетского алфавитного словаря (1867).

Консонантизм египетского письма стал поводом для еще одной дискуссии. Дело в том, что алфавиты, состоящие из одних согласных, – общая черта всех семитских языков. Не стоит ли в таком случае включить египетский язык в семитскую языковую семью? Вопрос оказался куда серьезнее, чем сходство и отличия китайского и египетского письма. Сходство между китайской и египетской письменностью возникло благодаря сходству задач, которые ставили перед собой древние китайцы и египтяне, и коренному сходству их природы. Сходные элементы в египетском и семитских языках появились в результате определенных контактов и заимствований. Поскольку отрицать это невозможно, дискуссия связана не с самими заимствованиями как таковыми, а с их количеством. Многие выдающиеся египтологи пришли к выводу, что древнеегипетский и семитский языки были тесно связаны, а один из них, итальянец С. Леви, издал коптско-древнееврейский иероглифический словарь, в котором свел воедино многочисленные случаи сходства, которые он обнаружил (или ему казалось, что он обнаружил) между древнеегипетским и древнееврейским языками. Прослеживаются не только параллелизмы в словах и словообразовании, но и одинаковое образование местоимений и числительных. И все же, несмотря на многочисленные случаи сходства, различий между египетским языком и семитской языковой семьей гораздо больше, чем различий между языками, входящими в эту семью.

Возьмем египетские числительные. Слова, обозначающие 1, 2, 3, 4, 5, 10, – африканские, слова, обозначающие 6, 7, 8, 9, – семитские. Что это значит? Это значит, что изначальная языковая семья, к которой принадлежал древнеегипетский язык, была африканской (хамитской), потому что слова для обозначения числительных от 1 до 5 появляются в речи одними из первых – в любом языке. Кроме того, можно сделать вывод, что египтяне считали пятерками (см. предыдущую главу). Позднейшие контакты с семитскими племенами на юге и востоке способствовали проникновению в древнеегипетский язык семитских черт, в том числе исчисления десятками. По мере роста влияния Древнего Египта (в царствование XVIII–XX династий, с конца XVI до XII в., Египет управлял всемирной империей), его язык влиял на язык ближневосточных семитских племен. Многие следы египетского влияния прослеживаются в форме и содержании Библии на древнееврейском языке. Такое взаимное влияние представляет большие проблемы для историков гуманитарных наук. Можно сделать вывод, что Древний Египет все же был неотъемлемой частью мира Средиземноморья. Хотя египетские познания дошли до нас в основном через семитские источники, египетские предания и виды искусства сохранились также на Крите и других островах.