Джо Аберкромби
Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей

Предложение и дар

– И‐и… вперед! – проревел маршал Варуз.

Джезаль ринулся на него, отчаянно пытаясь как-то затормозить на краю бревна и не слететь на пол. Сделал пару неуклюжих выпадов, чтобы изобразить старание. Четыре часа тренировок уже измотали его, и он ощущал гораздо большую усталость, чем обычно.

Варуз нахмурился и отбил затупленный клинок Джезаля, двигаясь вдоль бревна без усилий, словно по дорожке в парке.

– И… назад!

Джезаль неловко попятился и нелепо замахал левой рукой, чтобы удержать равновесие. Его ноги выше коленей жутко болели от прикладываемых усилий. Ниже коленей все обстояло гораздо, гораздо хуже. Варузу было за шестьдесят, однако он не выказывал никаких признаков утомления – даже не вспотел, продвигаясь танцующим шагом вперед по бревну и рассекая воздух клинками. Сам же Джезаль хватал ртом воздух и отчаянно защищался левой рукой. Он почти потерял равновесие и шарил в воздухе правой ногой в поисках надежной поверхности бревна.

– И… вперед!

Чувствуя, как икры сводит мучительной судорогой, Джезаль с грехом пополам сменил направление и направил удар в сторону этого невыносимого старика, но Варуз не отступил. Он нырнул под безнадежный удар капитана и тыльной стороной руки сбил его ноги с бревна.

Джезаль испустил яростный вой; пространство двора вокруг него закачалось. Он больно ударился ногой о край бревна и растянулся на траве лицом вниз, врезавшись подбородком в землю так, что клацнули зубы. Джезаль перекатился на спину и остался лежать, задыхаясь, словно внезапно выдернутая из воды рыба. Ушибленная нога болезненно пульсировала. Значит, утром появится еще один безобразный синяк.

– Кошмар, Джезаль, просто кошмар! – вскричал старый солдат, ловко спрыгивая на траву. – Вы шатаетесь на бревне, словно это цирковой канат!

Джезаль, ругаясь, перевернулся и стал неловко подниматься на ноги.

– Это ровный и твердый дуб, достаточно широкий, чтобы на нем заблудиться! – Лорд-маршал проиллюстрировал свои слова, хлестнув по бревну своим коротким клинком так, что полетели щепки.

– Вы же сказали «вперед», – простонал Джезаль.

Варуз резко поднял брови.

– Неужели вы всерьез думаете, капитан Луфар, что Бремер дан Горст снабжает противников достоверной информацией о своих намерениях?

«Бремер дан Горст постарается победить меня, старый мешок с дерьмом! А ты вроде бы должен помогать мне победить его!» – подумал Джезаль.

Но он понимал, что лучше не говорить таких вещей, поэтому лишь тупо покачал головой.

– Нет! Нет, разумеется, он не делает этого! Напротив, он прилагает все усилия, чтобы обмануть и сбить с толку своих противников, как и должны поступать все великие фехтовальщики! – разглагольствовал лорд-маршал.

Он расхаживал взад-вперед перед капитаном, тряся головой. Джезаль снова подумал о том, не бросить ли все это. Ему до смерти надоело каждый вечер падать в кровать без сил в то самое время, когда полагалось бы только начинать веселую пирушку; надоело каждое утро вставать, превозмогая боль от ушибов, и отправляться на бесконечные четырехчасовые тренировки – пробежка, бревно, брус, позиции. Ему надоело хлопаться на задницу в поединках с майором Вестом. А больше всего ему надоело то, что им без конца помыкал этот старый болван.

– Жалкое зрелище, капитан, просто жалкое. Мне даже кажется, вы стали работать еще хуже, чем прежде…

Джезаль никогда не выиграет турнир. Никто этого не ждал, и меньше всех – он сам. Так почему бы не бросить безнадежную затею и не вернуться к картам и ночным попойкам? Ведь ничего другого он от жизни и не хотел. Но что выделит его из тысячи таких же благородных младших сыновей? Джезаль давно решил, что должен добиться чего-то особенного – стать лорд-маршалом, а затем лорд-камергером, человеком влиятельным и значительным. Он будет сидеть в большом кресле в закрытом совете и принимать важнейшие решения. Он представлял себе, как все ему прислуживают, улыбаются, ловят каждое его слово, а когда он проходит мимо, шепчут: «Вот идет лорд Луфар!» Сможет ли он жить счастливо, если навеки останется всего лишь более богатой, более умной, более красивой версией лейтенанта Бринта? О нет, об этом даже думать нельзя.

– Нам еще предстоит очень многое сделать, а времени недостаточно. Во всяком случае, если вы не измените отношение к тренировкам, – отчитывал его Варуз. – В спарринге вы выглядите жалко, ваша выдержка оставляет желать лучшего, а что касается устойчивости, об этом лучше вообще не говорить…

Что о нем подумают, если сейчас он откажется? Что сделает отец? Что скажут братья? Как насчет других офицеров? Его сочтут трусом. Кроме того, есть Арди Вест. Последние несколько дней мысли Джезаля были заняты ею. Будет ли она наклоняться к нему так же близко, если он бросит фехтовать? Будет ли разговаривать с ним тем же мягким голосом? Не перестанет ли смеяться его шуткам? Будет ли по-прежнему смотреть на него снизу вверх своими большими темными глазами? Джезаль почти чувствовал ее дыхание на своем лице…

– Ты слушаешь меня, парень? – прогремел Варуз. Его дыхание на своем лице Джезаль ощутил в полной мере, и вдобавок еще брызги слюны.

– Да, сэр! В спарринге выгляжу жалко, выдержка оставляет желать лучшего. – Джезаль нервно сглотнул. – Об устойчивости лучше не говорить.

– Именно! Я начинаю подозревать, что вам это все не очень-то нужно. Хотя в такое трудно поверить после тех хлопот, которые вы мне доставили. – Он свирепо глянул Джезалю в глаза. – А вы как считаете, майор?

Ответа не последовало. Вест откинулся в кресле, сложив руки на груди, и угрюмо уставился в пространство перед собой.

– Майор Вест! – гаркнул лорд-маршал.

Тот резко поднял голову, словно только сейчас обнаружил их присутствие:

– Простите, сэр, я немного задумался.

– Я заметил. – Варуз цокнул языком. – Похоже, сегодня утром никто не может сосредоточиться!

Джезаль почувствовал огромное облегчение, когда старик хотя бы ненадолго перенес свое раздражение на другого. Но радость продлилась недолго.

– Очень хорошо, – резко проговорил маршал. – Вы сами напросились. С завтрашнего дня будем начинать тренировки с плавания во рву. Проплыть пару миль – этого, полагаю, хватит.

Джезаль плотно стиснул зубы, чтобы не завопить.

– Холодная вода – великолепное средство для обострения чувств. Пожалуй, нам надо вставать пораньше, когда ваш ум наиболее восприимчив. Значит, перенесем начало на пять утра. И подумайте о том, капитан Луфар, ради чего вы здесь: ради победы на турнире или ради удовольствия от моего общества.

С этими словами маршал повернулся на каблуках и зашагал прочь.

Джезаль подождал, пока Варуз удалится, прежде чем дать волю чувствам. Едва убедившись, что старик его не услышит, он в ярости швырнул свои клинки в стену.

– Проклятье! – заорал он под грохот падающих на землю шпаг. – Дерьмо!

Он поискал глазами, что можно безболезненно пнуть, нацелился на стойку бревна, но не рассчитал силу удара и с трудом подавил желание ухватиться за ушибленную ногу и запрыгать на второй, как последний идиот.

– Дерьмо, дерьмо! – бушевал он.

К разочарованию Джезаля, Вест никак не ответил на его ярость. Майор встал, нахмурился и устремился следом за маршалом Варузом.

– Куда вы? – спросил капитан.

– Подальше отсюда, – бросил Вест через плечо. – Я увидел достаточно.

– Что это значит, черт побери?

Вест остановился, обернулся и взглянул на него:

– Вы удивитесь, но в мире есть более серьезные проблемы, чем эта.

Джезаль открыл рот, замер и только глядел, как майор уходит прочь.

– Да кто вы такой, черт возьми? – проорал капитан, когда уверился, что Вест уже далеко. – Дерьмо! Дерьмо!

Он подумал, не пнуть ли бревно еще разок, но не рискнул.

Джезаль возвращался в казармы в отвратительном настроении и поэтому старался держаться подальше от шумных кварталов Агрионта, поближе к тихим дорожкам и садикам у аллеи Королей. Он шел, мрачно глядя себе под ноги, чтобы избежать встреч со знакомыми. Однако удача была не на его стороне.

– Джезаль!

Его окликнул Каспа, вышедший прогуляться с какой-то пышно разодетой золотоволосой девицей. С ними была сурового вида женщина средних лет – без сомнения, гувернантка девицы или что-то в этом роде. Они как раз остановились полюбоваться небольшой скульптурой в одном пустынном дворике.

– Джезаль! – снова крикнул Каспа, размахивая над головой шляпой.

Спрятаться некуда. Джезаль наклеил на лицо фальшивую улыбку и подошел к ним. Бледная девица тоже улыбнулась ему. Возможно, она была очаровательна, но Джезаль этого не заметил.

– Опять тренировался, Луфар? – спросил Каспа.

Бессмысленный вопрос: капитан весь взмок и держал под мышкой пару фехтовальных клинков, и все прекрасно знали, что он фехтует каждое утро. Не требуется много ума, чтобы сделать правильный вывод.

– Да. Как ты догадался? – Джезаль не собирался слишком грубо обрывать разговор, поэтому сопроводил свои слова фальшивым смешком, и лица дам вновь просияли улыбками.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Каспа, всегда готовый стать мишенью для шуток. – Джезаль, познакомься с моей кузиной, леди Арисс дан Каспа. Арисс, это мой начальник, капитан Луфар.

Значит, это и есть знаменитая кузина. Одна из самых богатых наследниц в Союзе, к тому же из прекрасной семьи. Каспа вечно расписывал, какая она красавица, но Джезалю девица показалась бледной, костлявой и болезненной. Она слабо улыбнулась и протянула вялую белую руку. Капитан скользнул по ней губами в самом небрежном из поцелуев.

– Я очарован, – пробормотал он без всякого интереса. – Должен извиниться за свой внешний вид, я иду с тренировки.

– О да, – пропищала Арисс высоким пронзительным голосом. – Я слышала, что вы замечательный фехтовальщик!

Повисла пауза: девица думала, о чем бы еще поговорить. Наконец ее глаза загорелись.

– Скажите, капитан, фехтовать – это очень опасно?

Что за безвкусная чушь!

– О нет, миледи, мы ведь деремся тупым оружием.

Мог бы придумать ответ и получше, но будь он проклят, если станет прикладывать для этого усилия. Джезаль натянуто улыбнулся, кузина тоже. Повисла пауза, продолжение беседы было под угрозой.

Джезаль уже собирался принести извинения и удалиться, поскольку тема фехтования исчерпала себя, но Арисс отрезала ему путь к отступлению. Она задала новый вопрос:

– А скажите, капитан, правда ли, что на Севере скоро начнется война?

Конец фразы она произнесла совсем тихо, но дуэнья одобрительно покосилась на нее, явно восхищенная умением своей подопечной поддерживать беседу.

Только не это!

– Ну, мне кажется… – начал Джезаль.

Бледные голубые глаза леди Арисс выжидающе обратились к нему.

«Глупые голубые глаза, – подумал он. – Интересно, в чем она более невежественна – в фехтовании или политике?»

– А что думаете вы? – спросил он.

Лоб дуэньи покрылся легкими морщинками. Леди Арисс застигли врасплох, она даже слегка покраснела, подыскивая подходящий ответ.

– Ну, я бы сказала… Я уверена, что в конце концов… Все закончится хорошо?

«Благодарение Судьбам! – подумал Джезаль. – Мы спасены!»

Теперь нужно как можно скорее убираться отсюда.

– О, разумеется, все закончится хорошо. – Он заставил себя еще раз улыбнуться. – Знакомство с вами – огромное удовольствие, но боюсь, меня ждут мои обязанности. Я вынужден вас покинуть. – Он с ледяной чопорностью поклонился. – Лейтенант Каспа… Леди Арисс…

Каспа хлопнул его по руке с обычным дружелюбием. Его ничего не понимающая кузина неуверенно улыбнулась. Гувернантка нахмурилась, но Джезаль не обратил на нее внимания.

Он прибыл в Круг лордов как раз к тому времени, когда члены совета возвращались с обеденного перерыва. Сухо кивнул стражникам в вестибюле, вошел в огромную дверь и начал спускаться по центральному проходу. Беспорядочная толпа знатнейших людей королевства следовала за ним по пятам, и, пока Джезаль пробирался вдоль изгибающейся стены к своему месту за высоким столом, гулкое пространство заполнилось звуками шаркающих ног, бормотанием и перешептываниями.

– Джезаль, как прошла тренировка? – обратился к нему Челенгорм, в кои-то веки явившийся пораньше и воспользовавшийся возможностью поговорить, пока не пришел лорд-камергер.

– Бывало и лучше. А ты как?

– О, я отлично провел время! Встретил кузину Каспы. Ну эту, ты знаешь… – Он замялся, пытаясь вспомнить имя.

Джезаль вздохнул и подсказал:

– Леди Арисс.

– Точно, она самая! Ты ее видел?

– Мне выпало счастье наткнуться на них буквально несколько минут назад.

– Ух ты! – воскликнул Челенгорм, выпячивая губы. – Ну и как, правда потрясающая?

– Хм-м…

Джезаль отвел скучающий взгляд и принялся разглядывать людей в подбитых мехом мантиях. Как правило, в совете заседали нелюбимые сыновья или платные делегаты высокородных лордов. Мало кто из вельмож появлялся лично, если не имел на то важной причины. Многие не озаботились даже тем, чтобы прислать кого-то вместо себя.

– Клянусь, это одна из самых красивых девушек, каких я видел за свою жизнь! Каспа всегда превозносил ее до небес, но она оказалась еще лучше.

– Хм-м…

Советники стали рассаживаться по местам. Круг лордов был построен в виде театра, и знатнейшие дворяне Союза сидели там, где должна располагаться публика – на скамьях, составленных большим полукругом, с проходом в центре.

Как в настоящем театре, места в зале были разные: одни лучше, другие хуже. Лорды поскромнее сидели высоко и сзади; важность присутствующих возрастала по мере продвижения вперед. Передний ряд занимали главы самых известных семейств или те, кого они присылали вместо себя. Представители юга, прибывшие из Дагоски и Вестпорта, располагались слева, рядом с Джезалем. Далеко справа сидели их коллеги с севера и запада, из Инглии и Старикланда. Главные скамьи посередине предназначались для старой знати Срединных земель, являвшихся сердцем Союза. Подразумевалось, что Союз устроен именно так. Джезаль, пожалуй, был с этим согласен.

– Какая осанка, какое изящество! – продолжал изливаться Челенгорм. – Эти чудесные тонкие волосы, эта молочно-белая кожа, эти фантастические голубые глаза!

– И сколько денег, – вставил Джезаль.

– Ну и это тоже, – улыбнулся здоровяк. – Каспа говорит, что его дядюшка еще богаче, чем его отец, представляешь? И кузина – единственная дочь! Она унаследует все до последней марки. До последней марки! – Челенгорм едва сдерживал возбуждение. – Счастливчик тот, кому она достанется! Ну-ка, повтори, как ее зовут?

– Арисс, – кисло отозвался Джезаль.

Все лорды – или их доверенные лица – уже доплелись до своих сидений. Народу было мало, скамьи заполнены меньше чем наполовину. Впрочем, здесь никогда не собиралось больше. Если бы Круг лордов был настоящим театром, его владельцы сейчас отчаянно искали бы новую пьесу.

– Арисс, Арисс… – Челенгорм причмокнул губами, словно имя девицы имело сладкий привкус, и повторил: – Да, счастливчик тот, кому она достанется!

– Это точно, счастливчик.

«Во всяком случае, если разговорам он предпочитает деньги», – добавил про себя Джезаль. Он подумал, что предпочел бы жениться на гувернантке – она казалась более уверенной, чем воспитанница.

Лорд-камергер наконец-то вошел в зал и прошествовал к возвышению, где стоял высокий стол – примерно там располагалась бы сцена театра. Следом спешила свита одетых в черное секретарей и служащих, нагруженных толстыми фолиантами и стопками официальных бумаг. В своей малиновой парадной мантии, развевавшейся за плечами, лорд Хофф больше всего походил на какую-то редкую, величаво плывущую по воздуху птицу в сопровождении стаи назойливых ворон.

– Явился, старый кисель, – прошептал Челенгорм, бочком продвигаясь к своему месту на другом конце стола.

Джезаль заложил руки за спину и принял привычную позу: ноги вытянуты, подбородок высоко вздернут. Он обвел взглядом солдат, расставленных через равные интервалы вдоль полукруглой стены: все стояли совершенно неподвижно, в полной парадной амуниции, как обычно. Джезаль глубоко вздохнул и приготовился к нескольким часам отчаянной скуки.

Лорд-камергер упал в свое высокое кресло и приказал принести вина. Секретари распределились вокруг него, оставив в центре место для короля, который, как обычно, отсутствовал. Зашелестели документы, распахнулись тяжелые гроссбухи, заскрипели и застучали в чернильницах очиняемые перья. Оповеститель прошел к концу стола и ударил жезлом в пол, призывая к порядку. Перешептывания дворян и их уполномоченных, а также немногочисленных слушателей на галерее для публики постепенно смолкли, и в просторном помещении воцарилась тишина.

Оповеститель выпятил грудь.

– Я объявляю, что собрание открытого совета Союза… – проговорил он медленно и звучно, словно произносил торжественную речь на похоронах. После этого оповеститель сделал излишне долгую и значительную паузу. Лорд-камергер обратил на него гневный взгляд, но оповеститель не собирался лишать себя момента славы. Он заставил всех подождать еще немного, прежде чем наконец закончил: – Началось!

– Благодарю, – кисло сказал Хофф. – Если не ошибаюсь, мы как раз собирались выслушать лорд-губернатора Дагоски, когда нам пришлось прерваться для обеда.

Его голосу аккомпанировал скрип перьев, поскольку двое писцов записывали каждое его слово. Слабое эхо этих звуков смешивалось с эхом его голоса в огромном пространстве под потолком.

В переднем ряду, недалеко от Джезаля, с трудом поднялся на ноги пожилой человек, сжимавший дрожащими руками какие-то бумаги.

– Открытый совет, – протянул оповеститель так медленно, как только мог, – предоставляет слово Рашу дан Фуйлу, полномочному представителю Занда дан Вюрмса, лорд-губернатора Дагоски!

– Благодарю вас, сэр. – Дребезжащий голос Фуйла казался смехотворно слабым в этом огромном пространстве. Он едва доносился даже до Джезаля, стоявшего в десяти шагах от оратора. – Господа…

– Громче! – крикнул кто-то с задних рядов.

По залу пронеслась тихая рябь смешков. Старик откашлялся и сделал новую попытку:

– Господа, я явился сюда, чтобы передать вам срочное послание лорд-губернатора Дагоски.

Его голос вновь стих до первоначального, едва слышного уровня; каждое слово сопровождалось неустанным скрипом перьев. С галереи для публики доносились перешептывания, еще более затруднявшие задачу тем, кто хотел услышать речь губернатора.

– Угроза, которую представляет для этого великого города император Гуркхула, возрастает с каждым днем.

С дальнего конца зала, где сидели представители Инглии, раздался ропот смутного неодобрения, но основная часть советников просто скучала.

– Нападения на корабли, притеснение торговцев и демонстрации силы под нашими стенами вынудили лорд-губернатора послать меня…

– Нам повезло! – выкрикнул кто-то.

Последовала новая волна смешков, на этот раз более громких.

– Город выстроен на узком полуострове, – настойчиво продолжал старик, стараясь говорить так, чтобы его не заглушал все возрастающий шум на заднем плане, – который примыкает к территории, контролируемой нашими злейшими врагами, гурками, и отделен от Срединных земель многими лигами соленой воды! Наши оборонительные сооружения ненадежны. Лорд-губернатор отчаянно нуждается в дополнительных средствах…

Упоминание о деньгах вызвало в собрании немедленный гул голосов. Губы Фуйла по-прежнему шевелились, но услышать его больше не было никакой возможности. Лорд-камергер нахмурился и сделал глоток из своего кубка. Писец, что сидел дальше всех от Джезаля, положил перо и протирал глаза большим и указательным пальцами, испачканными в чернилах. Писец, сидевший ближе всех, как раз закончил последнюю строчку, и Джезаль вытянул шею, чтобы прочесть. Там было написано: «Шум, крики».

Оповеститель с явным удовольствием грохнул жезлом по полу. Шум понемногу стих, однако Фуйлом овладел приступ кашля.

Он попытался заговорить, но не смог. В конце концов он махнул рукой и сел на место с побагровевшим лицом, а его сосед принялся хлопать его по спине.

– Разрешите, лорд-камергер? – закричал светского вида молодой человек, сидевший в переднем ряду на другом конце зала. Он вскочил на ноги. Скрип перьев возобновился. – Мне кажется…

– Открытый совет, – вклинился оповеститель, – предоставляет слово Херцелю дан Миду, третьему сыну и полномочному представителю Федора дан Мида, лорд-губернатора Инглии!

– Мне кажется, – продолжал молодой красавец, слегка раздраженный тем, что его перебили, – наши друзья на юге только и ждут полномасштабной атаки со стороны императора!

Теперь выкрики несогласия раздались с другого конца зала.

– Атаки, которая никогда не осуществится! Разве мы не разгромили гурков несколько лет назад? Или память обманывает меня?

Возмущенные возгласы стали громче.

– Подобное паникерство пробьет брешь в ресурсах Союза! – Херцелю уже приходилось кричать, чтобы быть услышанным. – У нас в Инглии граница простирается на много миль, а солдат слишком мало, в то время как угроза, исходящая от Бетода и северян, более чем реальна! Если кто-то и нуждается в средствах…

Шум моментально усилился. За общим гомоном едва можно было разобрать отдельные выкрики:

– Слушайте, слушайте!

– Чепуха!

– Верно!

– Вранье!

Одни делегаты вскочили на ноги, вопя во всю глотку, другие энергично кивали, соглашаясь с оратором, третьи свирепо мотали головами. Кое-кто просто зевал и лениво поглядывал вокруг. Джезаль заметил парня в задних рядах – тот, без сомнений, крепко спал, рискуя свалиться на колени соседа.

Капитан устремил взгляд вверх – на лица, смотревшие с публичной галереи, и ощутил в груди странное стеснение: там стояла Арди Вест. Она смотрела вниз, прямо на него. Когда их глаза встретились, она улыбнулась и помахала рукой. Он и сам заулыбался; его рука уже поднималась, чтобы помахать в ответ, когда он вдруг вспомнил, где находится. Джезаль сунул руку за спину и нервно огляделся: все хорошо; никто из важных персон ничего не заметил. Впрочем, он все еще улыбался.

– Господа! – взревел лорд-камергер, стукнув пустым кубком об стол.

Такого громкого голоса Джезаль никогда не слышал – даже маршал Варуз мог бы поучиться у Хоффа. Спящий в заднем ряду проснулся и привстал, шумно дыша и моргая. Гвалт смолк почти немедленно. Лорды виновато озирались, словно шкодливые дети после окрика строгого учителя, и усаживались по местам. Перешептывания на галерее для публики утихли. Порядок был восстановлен.

– Господа! Могу заверить вас, что короля более всего заботит безопасность его подданных, где бы они ни находились! Союз никогда не допустит агрессии по отношению к своему народу и своей собственности! – Хофф подчеркивал каждую фразу ударом кулака по столу. – Ни со стороны императора Гуркхула, ни от этих северных варваров, ни от кого-либо другого!

И он врезал по столу с такой силой, что у одного из писцов чернила выплеснулись из чернильницы, залив аккуратно разложенные документы. Возгласы одобрения и поддержки приветствовали патриотическое выступление лорд-камергера.

– Что касается ситуации в Дагоске, – снова заговорил Хофф, и Фуйл, чьи легкие еще содрогались от сдерживаемого кашля, с надеждой поднял голову. – Разве этот город не обладает самыми мощными оборонными укреплениями в мире? Разве лет десять назад он не сопротивлялся гуркской осаде более года? Что стало с вашими стенами, сэр? Что с ними случилось?

В огромном зале воцарилась тишина, все напрягали слух в ожидании ответа.

– Но, лорд-камергер, – захрипел Фуйл, и его голос почти заглушило шуршание страницы, перевернутой одним из писцов, – наши оборонные сооружения в очень плохом состоянии. У нас не хватает солдат, чтобы надлежащим образом их содержать. И император знает об этом… Я прошу вас… – прошептал он еле слышно, потом разразился новым приступом кашля и рухнул на свое сиденье, сопровождаемый легкими смешками делегации Инглии.

Хофф нахмурился еще сильнее.

– Насколько я понимаю, оборонные укрепления должны содержаться в исправности на деньги, собираемые на местах, а также выручаемые с торговых пошлин достопочтенной гильдии торговцев пряностями. На протяжении последних семи лет эта гильдия работает в Дагоске по эксклюзивной и весьма выгодной лицензии. И если при таких условиях нельзя найти средства даже для того, чтобы отремонтировать стены… – Он окинул собрание мрачным взглядом. – Возможно, настало время предложить лицензию другим.

С галереи для публики послышался ропот.

– Так или иначе, корона сейчас не в состоянии позволить себе дополнительное расходы!

Недовольные свистки представителей Дагоски, одобрительные крики представителей Инглии.

– Теперь об особой ситуации в Инглии! – прогремел лорд-камергер, поворачиваясь в сторону Мида. – Полагаю, в скором времени мы услышим хорошие новости, и вы передадите их вашему отцу лорд-губернатору.

Волна возбужденного шепота поднялась к позолоченному куполу зала. Молодой красавец казался приятно удивленным, и это было вполне понятно: очень редкий случай – услышать на открытом совете хорошие новости. Или хоть какие-то новости.

Фуйл снова справился с кашлем и собрался что-то сказать, но был прерван тяжелыми ударами в огромную дверь, расположенную позади высокого стола. Все лорды подняли головы – удивленно и настороженно. Лорд-камергер улыбнулся с видом фокусника, проделавшего сложный трюк, и сделал знак охране. Тяжелые железные засовы были отодвинуты, и массивные инкрустированные двери медленно, со скрипом растворились.

Восемь рыцарей-телохранителей в блистающей броне, в великолепных пурпурных плащах с изображением золотого солнца на спине, скрыв лица под высокими отполированными шлемами, гулко прогрохотали по ступеням вниз и заняли места по обе стороны высокого стола. За ними по пятам шли четверо трубачей, которые проворно выступили вперед, поднесли к губам сияющие горны и разразились оглушительными фанфарами. Джезаль стиснул застучавшие зубы и прищурил глаза, выжидая, пока уляжется звонкое эхо. Лорд-камергер гневно обернулся к оповестителю, глядевшему на новоприбывших с открытым ртом.

– Ну? – прошипел Хофф.

Оповеститель очнулся:

– Э‐э… ну разумеется! Господа и дамы, мне выпала великая честь представить вам… – Он замолчал, набирая полную грудь воздуха. – Его императорское высочество, короля Инглии, Старикланда и Срединных земель, протектора Вестпорта и Дагоски, его августейшее величество Гуслава Пятого, верховного короля Союза!

В зале послышался шорох: каждый из присутствующих сполз со своего сиденья, опустившись на одно колено.

В двери медленно вплыл королевский паланкин, который несли на плечах еще шестеро безликих рыцарей. Сам король восседал наверху в золоченом кресле, обложенный пышными подушками. Он слегка покачивался из стороны в сторону и озирался вокруг. Выражение его лица было озадаченное, как у человека, уснувшего пьяным и проснувшегося в незнакомой комнате.

Он выглядел ужасно: непомерно тучный и расползшийся, словно громадная гора, укутанная в меха и красный шелк. Его голова ушла в плечи под тяжестью огромной сверкающей короны, выпуклые глаза казались остекленевшими, под ними залегли большие темные мешки. Розовый кончик языка беспрестанно метался по бледным губам. Толстые обвислые щеки и валик жира на шее создавали впечатление, будто лицо Гуслава слегка подтаяло и понемногу стекает с черепа.

Так выглядел верховный король Союза, и Джезаль наклонил голову еще ниже, когда паланкин приблизился.

– О, – промямлил его августейшее величество с рассеянным видом, словно что-то позабыл, – прошу вас, встаньте.

Зал снова наполнился шорохом, пока все поднимались и рассаживались по местам. Король повернулся к Хоффу, его лоб прорезали глубокие морщины. Джезаль услышал, как он тихо спросил:

– Почему я здесь?

– Северяне, ваше величество.

– Ах да! – Глаза короля прояснились. Он помолчал. – А что с ними такое?

– Э‐э…

Но лорд-камергер был избавлен от необходимости отвечать, поскольку в этот момент открылись двери в другом конце зала – те самые, через которые входил сюда Джезаль. Два очень необычных человека вступили в зал и направились к собранию по центральному проходу.

Один – убеленный сединами старый воин со шрамом, слепой на один глаз. Он нес в руках деревянный ларец. Другой был одет в плащ с капюшоном, полностью закрывавшим лицо, а ростом этот пришелец был настолько огромен, что с его появлением все пропорции в зале как будто исказились. Скамьи, столы, даже стражники внезапно показались маленькими, игрушечными копиями самих себя. По мере приближения великана несколько лордов, сидевших у самого прохода, съежились и отодвинулись подальше. Джезаль нахмурился; вид гиганта в капюшоне не обещал хороших новостей, что бы ни говорил Хофф. Гулкий купол помещения наполнился тревожными перешептываниями. Северяне тем временем уже стояли на вымощенном плитами полу перед высоким столом.

– Ваше величество, – проговорил оповеститель и склонился так низко, что ему приходилось поддержать себя, опершись на жезл, – открытый совет предоставляет слово Фенрису Ужасающему, посланнику Бетода, короля Севера, и его переводчику Ганзулу Белому Глазу!

Король, не обращая на оповестителя никакого внимания, беззаботно глазел в одно из больших окон в полукруглой стене – возможно, любовался тем, как свет проникает через восхитительные витражи. Однако когда к нему обратился старый одноглазый воин, он резко поднял голову и огляделся, качнув жирными щеками.

– Ваше величество, я явился к вам с братским приветствием от моего повелителя Бетода, короля Севера.

В Круге лордов воцарилось мертвое молчание, и скрип перьев звучал теперь неестественно громко. Старый воин с неловкой усмешкой кивнул в сторону огромной фигуры в капюшоне, стоящей рядом с ним:

– А Фенрис Ужасающий принес вам предложение от Бетода. От короля к королю. От Севера – Союзу. Предложение и дар.

Он поднял деревянный ларец, который держал в руках. Лорд-камергер самодовольно усмехнулся:

– Выскажите сначала ваше предложение.

– Это предложение мира. Вечного мира между двумя нашими великими народами.

Белый Глаз снова поклонился, и Джезаль признал, что его манеры безупречны. Совсем не то, чего ожидаешь от дикарей с холодного далекого Севера. Такие благообразные речи могли бы успокоить собрание, если бы не гигант в капюшоне, нависающий над одноглазым старцем подобно черной тени.

Тем не менее при упоминании о мире на лице короля появилась слабая улыбка.

– Это хорошо, – пробормотал он. – Превосходно. Мир. Отлично. Мир – это хорошо.

– Взамен он просит лишь одну маленькую вещь, – продолжал Белый Глаз.

Лицо лорд-камергера внезапно помрачнело, но было уже слишком поздно.

– Ему надо только назвать ее, – сказал король, снисходительно улыбаясь.

Человек в капюшоне сделал шаг вперед.

– Инглия, – прошипел он.

На какой-то миг все замерло, затем зал взорвался шумом. С галереи для публики донесся шквал недоверчивого смеха. Мид снова стоял на ногах и что-то кричал, его лицо побагровело. Фуйл, шатаясь, поднялся со скамьи, но упал обратно, задыхаясь от кашля. Гневные вопли дополнились насмешливым улюлюканьем. Король оглядывался по сторонам, как испуганный кролик.