Денис Максимович Гусев
Сундук
– Но ведь и платье получилось намного лучше, чем я ожидала. Прошу вас, возьмите деньги. Это от чистого сердца.
Хельга стояла смущенная. Она взяла деньги.
– Благодарю вас, Роза. Я бы ни за что не стала брать выше оговоренной суммы, но если вы настаиваете…
Она крепко обняла Розу.
– Ну что вы! Не стоит, – сказала Роза. – Если мне вновь понадобится платье или ещё что-нибудь, я обязательно обращусь к вам.
Обе девушки стояли, улыбаясь друг другу.
– Мне нужно идти, Хельга. Вы меня проводите?
– Разумеется.
Хельга аккуратно завернула платье в бумагу, завязала получившийся конверт и вручила Розе.
Вернувшись, Хельга убрала со стола оставшуюся ткань. Она вручила её мне вместе с начатым жилетом. Время перевалило за полдень. Франца по-прежнему не было.
Улыбка не сходила с лица Хельги. Она, слегка пританцовывая, ходила по комнате. «Как же она прекрасна, – думал я. – Сколько в ней света и тепла, любви и нежности». Затем она схватила стул, за которым сидела, обхватила его и начала танцевать что-то похожее на вальс. Она изящно передвигалась по комнате, вытягивая ноги, делала резкий разворот и продолжала движение со стулом в сторону двери.
Поставив стул, она села на кровать и захохотала. Я умилялся, глядя на неё.
Вечером, когда солнце уже зашло за горизонт, забрав с собой последний свет из комнаты, вернулся Франц. Он был слегка уставшим. Хельга отложила книгу в сторону, с которой провела вторую половину дня, и бросилась навстречу. Крепко обняв Франца, она сказала:
– Дорогой, у меня для тебя отличные новости. Розе, моей клиентке, настолько понравилось платье, что она заплатила вдвое больше! Ты представляешь?
– Превосходно! – Франц обнял её. – Я всегда знал, что ты у меня самая талантливая.
Он поцеловал Хельгу.
– Поэтому я официально приглашаю тебя в наше любимое кафе. Поедим мороженое, яблочный штрудель. И выпьем за мой талант. – Она рассмеялась.
Франц обхватил её за талию, приподнял и закружил в воздухе. Их радостный смех разливался по всей комнате.
– Хорошо, – сказал Франц, – я с радостью принимаю твое предложение. Яблочный штрудель – это весомый аргумент. Только мне нужно одеться в парадное. Не могу же я позволить, чтобы мороженое выглядело элегантнее меня.
– Тогда и я надену самое красивое платье.
Франц взял её за руки и тихо произнес:
– Знай, что для меня ты будешь самой красивой. Всегда. Везде. И во всем. – Он наклонился над её ухом и продолжил: – Даже если ты наденешь платье фрау Мюллер.
И они оба громко захохотали.
***
Прошло время. Много времени. Жизнь текла своим чередом. Хельга продолжала шить одежду на заказ: платья, брюки, жилеты, полноценные костюмы. Несколько раз к ней вновь обращалась Роза. Забирая очередное платье, она щедро благодарила Хельгу. Франц, как и прежде, каждое утро уходил, забирая с собой портфель, и возвращался уже вечером. Я так и не понял, кто он по профессии. Возможно, страховым агентом или служащим в небольшой конторе.
В какой-то момент Хельга начала тревожиться. Я часто слышал от неё слова предостережения для Франца: «Будь осторожен, ради Бога, – говорила она. – Время неспокойное. На улицах толпы демонстрантов, погромы… Прошу, просто будь осторожен». «Да что со мной может случиться, – всегда отшучивался Франц. – В демонстрациях не участвую, к политическим партиям и общественным движениям не принадлежу. Даже чаевые в кафе всегда оставляю, чтобы никто из официантов "не навел порчу"».
Фрау Мюллер по-прежнему каждое утро приносила в комнату чашку кофе для Хельги. На меня внимание почти не обращала. Лишь один раз, войдя в комнату и увидев меня, спросила:
– Вы всё ещё не избавились от этого сундука? Хельга, ведь ваша комната и так мала. По ней бы пора уже бегать детским ножкам.
– В сундуке, фрау Мюллер, я храню ткани и неоконченные работы, – отвечала Хельга. – К тому же, мне он очень нравится. Он уже как член семьи.
Фрау Мюллер, как обычно, оставляла кофе и уходила.
По праздникам – пусть и не столь частым – Хельга и Франц собирали друзей в своей комнате. Все усаживались за стол, который ставили посередине, и вели оживленные беседы, спорили, шутили, сопровождая всё это угощениями и тостами.
Иногда случались ссоры. Но они были настолько тихими и безобидными, что вскоре наступало примирение. И мирная жизнь возобновлялась. Я был ею доволен и не желал для себя иной.
***
В то утро Франц, как обычно, рано ушел на работу. Хельга, как обычно, проснулась позже и начала день с чашки кофе, которое, как обычно, принесла фрау Мюллер. Все было как обычно.
Но вечером Франц не вернулся.
Хельга нервно ходила по комнате, долго стояла у окна, высматривая его. Наступили сумерки, но Франца всё не было. Послышался стук в дверь. Хельга подбежала к двери. Открыв, она увидела фрау Мюллер.
– Ах, это вы, – чуть слышно проговорила Хельга. Она отступила назад и села на кровать. Фрау Мюллер присела рядом.
– Ты меня извини за столь поздний визит, – начала она. – Я сегодня так и не увидела Франца и решила зайти к тебе. Узнать…
Хельга взглянула на неё. Глаза наполнились слезами.
– Я не знаю, где он. – Хельга уткнулась лицом в плечо фрау Мюллер. – Ей-Богу, не знаю. Я так боюсь. А если с ним что-нибудь случилось?
Фрау Мюллер погладила её по голове.
– Успокойся, Хельга. Может, он остался на службе по просьбе начальства и решил заночевать там.
– А телефон? Неужели он не мог позвонить к нам в пансион? С ним точно что-то случилось…
– Давай не будем думать о плохом. Вот увидишь, завтра он вернется цел и невредим. А пока, если хочешь, я могу сделать тебе чай на травах – он тебя успокоит. – Фрау Мюллер направилась к двери.
– Спасибо вам, но не стоит. Я попробую уснуть сама, – сказала Хельга. – Может, он действительно остался в конторе. А позвонить не может потому,… потому что телефон сломался.
– Ну, вот и хорошо, – сказала фрау Мюллер. – Я пойду к себе. Если что понадобится – заходи.
Хельга подошла и обняла её.
– Ну всё, я пошла. Ложись и засыпай, – произнесла фрау Мюллер и закрыла за собой дверь.
Хельга ещё раз подошла к окну. Опершись на обе руки, она вытянулась, в надежде выхватить взглядом как можно больше. Простояв так немного, она подошла к кровати и легла, не раздеваясь.
Рано утром в дверь постучали. Стук был уверенный и громкий. Хельга открыла глаза, прислушалась, пытаясь понять, откуда исходил стук, да и был ли он вообще. Не померещилось ли ей? Кто-то вновь постучал. Хельга вскочила и подбежала к двери.
На пороге стоял рослый, широкоплечий мужчина. Его сопровождала фрау Мюллер.
– Хельга Брунер? – спросил мужчина.
– Да, это я.
Мужчина вошёл в комнату, велев фрау Мюллер оставить их наедине. На нём были серые брюки и такого же цвета пиджак.
– Я из полицейского управления. Меня зовут Хельмут Ригель. – Он достал из внутреннего кармана тонкую книжицу и раскрыл перед Хельгой. Она растерянно посмотрела в неё. Он продолжал: – Скажите, пожалуйста, кем вам приходится Франц Рихтер?
– Он мой жених. С ним что-то случилось? Он у вас? – Хельга крепко сжала его ладони.
Мужчина произнёс:
– Хельга… выслушайте меня, пожалуйста. Мне очень трудно вам это говорить. – Он снял шляпу и положил её рядом с собой. – Вчера вечером на Химмельштрассе проходила демонстрация. Очередной профсоюз вышел на митинг: плакаты, лозунги.… Туда был отправлен отряд военных и полиция, чтобы предотвратить возможные погромы. Всё было тихо. – Он осекся. – Я рассказываю вам со слов людей, которые были там. Все так и думали, что они, как обычно, покричат и разойдутся. Но потом кто-то достал оружие и открыл огонь. Стреляли по своим. Наверное, чтобы списать эти убийства на нас.
Началась паника. Толпа разбежалась, побросав всё, что у них было. Зачинщики стрельбы – их было человек пять-шесть – ворвались в ювелирную лавку и открыли огонь по тем, кто был там. – Мужчина взял шляпу в руки и начал теребить поля, с трудом подбирая слова. – Они убили женщину, работавшую там, и нескольких посетителей.