Дарина Грот
Эксперимент

Лилит поняла намёк этих искорок в глазах и вскочила с постели.

– Нет! Левиафан! Нет. Прекрати меня кусать! – кричала она в углу, приближавшемуся к ней вампиру.

Лилит попыталась проскочить мимо него, но это ей конечно не удалось. Он поймал её. Лилит смеялась и пыталась вырваться.

– А… Хватит! Ой. Щекотно! – подавливая смешки, верещала она.

Ребята, сидя на кухне, переглядывались друг на друга с удивлением.

– Как это мило! Они кусаются! – наконец дошло до Жаклин.

Лилит вырвалась и прибежала на кухню. Мужчина за ней. Она попыталась спрятаться за Жаклин. Левиафан бросился к ней, естественно сшиб обезумевшую Жаклин. Она с грохотом упала на пол. Лилит побежала вокруг стола, хохоча как маленький ребенок. Следом за Жаклин на пол полетел Марк. Но он ещё предварительно ударился лбом об стол, Анри, увидев, что Лилит с выпученными глазами летит на него, решил сам встать и сесть на пол к друзьям. Стул без Анри понравился Лилит больше, чем с ним. Она схватила его и кинула за спину, как бы перегораживая путь Левиафану. Анри не удалось всё-таки избежать физического ущерба. Пока Лилит швыряла стул в вампира, ножка стула задела щеку Анри. Бегущие, взрослые дети зашли на второй круг вокруг стола:

– Ай, Левиафан! Отстань! – вопила сквозь смех Лилит.

Жаклин не растерялась и схватила мимо бегущего Левиафана за ногу, он растянулся на полу, ударившись лицом. Лилит остановилась и начала так смеяться, что Левиафан позеленел от злости.

Он должен был поймать её, это дело принципа! Если бы на кухне никого не было, он бы давно уже это сделал. А при всей этой толпе знакомых ему пришлось бежать как человеку, а он уже давно отвык так бегать. Жаклин тоже смеялась. Вот только Марк и Анри сидели с изумленными лицами.

– Лилит! Ну-ка стой! – крикнул Левиафан, и поднимаясь с пола.

Лилит побежала вперед. Он опять за ней. Эти двое сшибали всё на своём пути.

Жаклин, не на шутку перепугавшись за своё здоровье, решила выползти с кухни, пока они что-нибудь не опрокинули на неё. Она начала ползти по-собачьи в сторону двери, в это время Левиафан наступил ей на руку.

– Скотина! – заверещала она. Левиафан с перепугу обернулся посмотреть на неё, но забыл при этом остановиться, и, споткнувшись о ножку стола, снова оказался на полу.

Лилит увидав всю картину в кухне, побежала в ванную, ей казалось, что она лопнет от смеха.

– Выходи! – раздался звучный голос Левиафана за дверью.

– Не а! – ответила Лилит.

– Лилит! Ну, пожалуйста, выходи, дорогая! – уговаривал её Левиафан.

Дверная защелка щелкнула и приоткрылась маленькая щель в двери.

– Нет, Левиафан, не выйду! – сквозь эту щель на него смотрел зеленый глаз.

Но такого маленького отверстия было достаточно для того, чтобы Левиафан просунул пальцы и открыл дверь. Лилит отпрыгнула к раковине, бежать ей было некуда. Он поймал её, крепко обнял и поцеловал.

– Вроде успокоились… – сказала покалеченная Жаклин.

Ребята снова сели за стол. Лилит и Левиафан, натискавшись в ванной, тоже пошли к столу, но она, не заметив разбитого фужера, наступила на стекло.

Осколок почти целиком вонзился Лилит в пятку. Девушка взвизгнула и упала на пол, схватившись за ногу. Все смотрели, как из раны течет алая кровь, как она омывает торчащий из раны кусочек стекла.

Лилит же смотрела за Левиафаном, который не отрывал глаз от струящегося жизненного напитка. Она в данный момент ожидала от него чего угодно. Эта неопределенность пугала её даже больше, чем боль в пятке.

Его взгляд на рану, на кровь – взгляд убийцы, смотреть не отрываясь и глотать слюни так утончённо мог только Левиафан. Внезапно, его как будто что-то вытащило из оцепенения и он кинулся к девушке, схватив за ногу, при этом, он чуть не сломав. Левиафан начал извлекать осколок.

– Ай! Больно! – вскрикнула Лилит.

– Ну, я бы удивился, если было бы приятно – пробормотал он, – хватит дергать ногой, я не могу зацепить его! – приказал он.

Левиафан всё же старался извлечь стекло так нежно, насколько это вообще было возможно. Он рассматривал ранку, словно проработал хирургом лет так двадцать пять, и нажимал вокруг неё видимо для того, чтобы стекло пошло назад. Лилит морщилась и кряхтела.

– Фу. Я не могу на это смотреть! – нервы Жаклин сдали, и она выбежала из кухни.

Лилит тоже отвернулась и посмотрела с грустной улыбкой на Марка и Анри.

– Лилит! Не выходит-то стеклышко! – поставил Левиафан диагноз, пряча в другой руке окровавленное стекло. – Придется везти тебя в больницу, надо резать, а то загноится, а потом всю ногу отрежут.

– Что?– заверещала она, – Я не хочу в больницу! Я боюсь врачей! Левиафан, сделай что-нибудь! – потребовала она.

Внутри, Левиафан умирал от смеха. Ну, ни как он не мог, чтобы всё было хорошо. Этот момент показался ему наилучшим для шутки.

– Я провожу ребят и вернусь, что-нибудь придумаем! – пообещал он.

Лилит посмотрела на его лицо «Что за странная ухмылка? Что ты опять задумал?», подумала она про себя.

Через пять минут он вернулся, на его лице была всё та же ухмылка, только уже более явная. Он присел к ней, взял за пятку и начал рассматривать ранение.

– Левиафан, что там? Что происходит? – спросила Лилит, нахмурив брови.

– Тс… – щелкнул языком он, – Всё плохо, Лилит. Стекло ушло так далеко, что его даже не видно… Без хирургического вмешательства, боюсь, нам не обойтись, – ну с очень серьезной физиономией посмотрел на неё Левиафан, едва сдерживая себя от смеха.

– О, Боже мой…Боже мой! – Лилит начала причитать, – я не могу ехать к врачу…пусть там остается, чертово стекло!

– Но дорогая моя, в таком случае, ты просто не сможешь ходить, ты даже не сможешь наступить на эту ногу! – возразил вампир.

Лилит кинулась к нему в объятия, зарыдала и возобновила мольбы.

– Миленький мой, пожалуйста, ну сделай что-нибудь! Ну, хоть что-нибудь! Я прошу тебя! – захлебываясь слезами и соплями, Лилит умоляла его помочь.

– Ммм… как приятно… люблю, когда женщины так просят… – блаженствовал он, гладя её по голове, – была бы ты всегда такая нежная, такая женственная и хрупкая…

– Пожалуйста… – истерика не прекращалась.

– Ладно, Лилит! – вздохнул он, – Хорошего понемножку… Упокойся, дорогая, я уже давно вытащил осколок! – оскалился Левиафан.

Лилит медленно подняла голову, изредка всхлипывая, замахнулась и ударила его по плечу, что было силы.

– Ой! – поежился он.

– Левиафан, когда клетки человеческого организма умирают, скажи мне, клетки мозга тоже умирают? И все бедные вампиры остаются без мозгов или такая бездна только тебя постигла? – глубокомысленным тоном спросила она, и, не удержавшись, треснула по нему рукой ещё раз.

Левиафан не выдержал и засмеялся.

– Дорогая, я искуплю свою вину! – радостно вскрикнул он, – я вернусь через два-три часа! Хорошо?

– Ты опять пойдешь кого-то есть? – уныло спросила Лилит.

– Нет! У меня есть идея лучше! – интригующе крикнул он и исчез.

21

Лилит сидела с перебинтованной ногой на диване, задумчивая, но спокойная.

«Что ж ещё этот умалишенный задумал? Я от него ничего хорошего не могу ожидать… Точнее он всегда делает хорошо, но при этом успевает натворить гадостей…». В квартире было тихо, слышно только как тикают стрелки часов. Лилит посмотрела на них, затем на обои.

«До чего же страшные обои, размазня какая-то. Напоминают карточки психологов «что вы видите на этой картинке. Почему я этого раньше не замечала?», подумала Лилит.

– Вот! – крикнул почти ей в ухо Левиафан, и кинул ей на колени ключи.

Лилит взглянула на него и удивилась. Она никогда не видела такого довольного лица, Левиафана, аж передергивало от счастья. Лилит решила, что ей следует быть аккуратнее, уж очень весел был мужчина.

– Что это? – осторожно спросила она, поднимая ключи и показывая их Левиафану.

Он закатил глаза, схватил её за руку и потащил к балкону. Лилит похромала за ним. Он открыл окно и показал наружу.

– Видишь? – спросил он.

Внизу стояла белая машина, обмотанная красной лентой, с огромным бантом на крыше.

Лилит высунулась из окна, молча посмотрела на Левиафана, а точнее на его оскаленные зубы, и снова вылезла в окно посмотреть на машину.

«Что-то здесь не так… Ага! Поняла! Кто-то дарит кому-то машину, а Левиафан решил пошутить надо мной! Плохо стараешься, дорогой!» Лилит снова вылезла из окна, а потом взглянула на него. «Ну да, всё та же глупая ухмылка. Ждешь реакции, да?»

– Ха.… Ха.… Ха… Левиафан! Очень смешно! – почти по буквам она произнесла каждое слово.

– Я не понял, – смутился он, – тебе вроде ногу порезало, а не голову, что не так?

– Левиафан, ты знаешь, с огромным трудом мне верится что то, что стоит внизу, должно принадлежать мне. Кстати, что это там стоит внизу? – с насмешливой улыбкой спросила Лилит.

– Фух.…Вот это да! – выдохнул он, – Ну почему так всегда случается, Лилит? Хочешь сделать женщине приятное, а она, вместо того, чтобы накинуться и расцеловать, стоит и смотрит на тебя, как удав на кролика! – он снова вздохнул и вышел с балкона, вытащив за руку оттуда Лилит. – Там стоит LexusLS 600H, только что купленный, для тебя.… Но раз ты его не хочешь… придется вернуть назад…

– Эй! Стоп! Я не говорила, что не хочу! Я всего лишь не очень поверила тебе! – запротестовала Лилит.

– Я сейчас серьезен как никогда! Могу даже показать бумаги…

– Нет, не надо.… Но у меня нет прав, да и вообще, я не умею водить!

– Это не проблема, Лилит. У тебя, для того, чтобы разнообразить твоё существование есть я, – напомнил он ей, – предлагаю отдохнуть после бурной ночи, а после кататься.

– Ты тоже отдыхать желаешь? – удивилась Лилит.

– Нет, отдыхать желаешь ты! А я просто рядом полежу, подумаю о приятном, может и усну, – улыбнулся он.

Лилит сладко посапывала у него на плече, а он разглядывал комнату.

«А не совершаю ли я ошибку, делая такой подарок? Ведь если что случится, я, конечно, прощу себя.… Но не сразу. Мне не хочется так нелепо её потерять. Ведь было потрачено столько сил, лет, знаний, денег… чего уж там, людей! Эх, надо было кольцо подарить, было бы безопаснее, но что сделано, то сделано! Хм… а спасибо мне никто не сказал», улыбнулся Левиафан. «Хе-хе.… Но всё же интересно, почему она так боится боли… Боли перед смертью, боли в кабинете врача… Что такого в боли, что вызывает у неё такой страх? Может потому что, она женщина? Хотя вряд ли… Женщины рожают, а я бы не сказал, что это совсем безболезненно… Лилит, какой боли ты боишься, душевной или физической?» – мысленно спросил Левиафан спящую Лилит. «Чтобы ты предпочла, чтобы тебе отрубили палец или чтобы тебя предал любимый человек? А если бы палец отрубил любимый человек, что тогда? А чтобы я предпочел в такой ситуации?»

– Ммм…– Лилит повернулась на другой бок.

В данный момент ей бы ничего не хотелось. Левиафан посмотрел на неё. Волосы, словно шоколадные волны, расплескались по подушкам, одна рука, согнутая в локте, уперлась в подбородок Левиафана. Вторая, как будто в безграничном мире, лежала на одеяле. Лицо было повернуто в сторону, темнота так мягко ласкала её бархатную кожу…

«Ты божественна, Лилит! Все-таки наука имеет в себе нечто божественное. А красота – это зло, ты не можешь быть такой красивой и иметь такое же красивое сердце… Человек не может быть полностью идеален.… Да, твое лицо бесподобно, твоё тело совершенно, твои волосы всегда лоснятся, у них безумно роскошный цвет … Но твой характер, Лилит, он настолько далек от моего идеала… И я только сейчас это понимаю. Я понимаю, в чем была моя ошибка. Порой я так расстраиваюсь. Зачем все создают себе какие-то эталоны красоты, неземные очертания, образцовый темперамент.… Какая нелепость, придумать себе идола, то, что ты хотел бы видеть и внутри и снаружи, а в итоге, познать совершенно противоположную сторону. Ты такая ангельская с виду, Лилит, но внутри тебя сидит дотошный демон, который давится собственной желчью, и вылезь бы он наружу, клянусь, я сам бы его испугался. Вот и думай потом, что лучше – женщина с лицом Вельзевула, но с Серафимом внутри, или женщина с лицом ангела-хранителя, но с Люцифером внутри? А может лучше вообще не создавать себе никаких идеалов, чтобы потом не разочаровываться и не чувствовать боли? Может надо просто жить и любить того, кто рядом… то есть, тебя, Лилит. Не стоит лепить того, кого ты хочешь видеть, вместо того, кто на самом деле есть перед тобой. Зачем стирать дьявольские черты характера… а вдруг, она станет не интересной? А что будет, если внезапно встретить свой идеал? Что случится, если это будет угрюмо и противно, потому что идеал будет делать то, что хотелось бы, неужели это не скучно? Неужели кому-то захочется прожить так вот притворно свою жизнь, потратить её на ложь и иллюзии, но зато с идеалом рядом? Глупо ведь.… Так что бойся боли, Лилит, наслаждайся демоном, который сидит внутри тебя и гложет твоё сознание, ты не идеал, Лилит, но ты к нему очень близка, а я не хочу обнимать выдуманный мной эталон, будь собой и позволь мне насладиться твоей беспощадной натурой. Но вот, что интересно, Лилит, как ты дожила до двадцати трех лет, боясь боли? Ведь жизнь – это и есть боль, самая сильная, самая поглощающая, самая бессердечная и кровожадная боль. Она глодает тебя извне, и так мучительно обжигает внутри. От неё некуда уйти, никуда не спрятаться. Боль – это спутник каждого из нас, вечный спутник, которого ты никогда не сможешь потерять, который никогда не бросит тебя и не предаст. И если уж умирать, то это не потому, что жить надоело, не потому, что бытие само по себе нелепо и абсурдно, а потому, что не можешь больше терпеть эту боль, потому, что она уничтожает, разрушает самые жизнерадостные клеточки мозга, которые очень хотят жить.… Но в итоге, они погибают.…Лишь сильные люди могут прожить отведенный им срок вместе с супругой по имени Боль. А сила этих людей заключается в равнодушии и в безразличии к боли, то есть практически ко всему, что их окружает. Лилит, ты погибнешь, если будешь уделять ей столько внимания…»

– Эй, Левиафан! – Лилит тормошила его в разные стороны.

– Что, что случилось? – открыв глаза, спросил он.

– Боже ты мой… Ты такой… – хихикала Лилит.

– Какой? – улыбнулся вампир.

– Никакой…

– Это самое лучшее, что я слышал за всю свою жизнь! – покосившись на неё, он ловко завалил её на постель.

Лилит увидела, как из десен лезут острейшие клыки и в ту же секунду, эти клыки она ощутила на своей руке.

«Даже это больно, Лилит, но ты терпишь, почему? Приятно? Божок по душе босыми ножками пробежал, да? Наслаждайся, милая!», подумал Левиафан, неторопливо делая свои три глотка.

– Ну, теперь мне надо в ванну – игриво оттолкнула она его.

Лилит включила воду и села в ванную, она направила струю воды на лицо. Ранки на руке защипали.

– Лилит…

Она подпрыгнула с перепугу и сильно ударилась локтем о край ванны. «Чёрт!», подумала Лилит и отдернула шторку

– О, господи, Левиафан! – вздохнула Лилит с улыбкой, – что тебя сюда принесло?

– Какая ты грубая! – сказал Левиафан, – мне там скучно одному, а тебе, наверное, некому спинку потереть – расплылся он в улыбке.

– Ладно, зачтено, можешь остаться! – улыбнулась Лилит и задернула шторку.

Шустрая рука вдруг показалась из-за шторки и начала нежно гладить спину, Лилит закрыла глаза и погрузилась в блаженство. С одной стороны её гладила горячая вода, а с другой – божественная нежность.

– Иди ко мне – позвала она его, отодвинув шторку.

Она не смогла не улыбнуться, увидев, что Левиафан без приглашения стоит голый и в одном носке. Расправившись, наконец, с несчастным носком, он залез к ней в ванную и сел напротив неё.

– У тебя хоть когда-нибудь сходит с лица твоя гадкая ухмылка? – спросила Лилит.

Левиафан взглянул на неё без ухмылки, но зато таким чувственным и проникновенным взглядом.

– А ты когда-нибудь принимала ванну со смертью? – спросил он её холодно.

– Нет – быстро ответила Лилит, продолжая изучать его лицо.

– А сейчас ты ее видишь, чувствуешь? Всё меняется, не так ли? Даже вода словно становиться холоднее из-за моего присутствия! – гладя её по ноге, сказал Левиафан.

– Что ты такое говоришь? Что с тобой? – Лилит не на шутку разнервничалась.

– Я смерть.… А ты сидишь со мной в одной ванне – серьезным тоном пояснил он.

– Левиафан, ты не смерть, ты вампир, так что заканчивай с этим! – рассмеялась Лилит, и направила на его лицо душ.

«Смерть» замахала руками и попыталась вырвать душ из рук Лилит.

– Эй, хватит! – кричал он, а Лилит смеялась во всё горло.

Наконец Левиафан отнял у неё душ. Лилит посмотрела на него и… лучше бы она этого не делала. Её полностью заворожил мужчина. Мокрые чёрные ресницы и брови, темные глаза, и та самая последняя капелька, стекавшая по его носу, чуть не свела Лилит окончательно с ума. Она наблюдала за капелькой, как в замедленной съемке: вот она отрывается от кончика его носа, вот она летит вниз, при этом играет в лучах света, и вот она падает ей на щеку, и стекает вниз. И дальше она крадется, как слеза, только не соленая и не горькая. Просто капелька воды…

– Лилит? – позвал её Левиафан, – о чём задумалась, дорогая?

– Капельки… как слезы… – Лилит смотрела на него.

Левиафан встряхнул головой и зажмурился.

– Чего? Какие капельки? – он явно не понимал, о чём она говорила.

– Капельки! – чуть громче сказала она, и протянула ему руку, переворачивая её из стороны в сторону, – видишь, блестят, капельки?

Левиафан посмотрел на руку, усеянную каплями, как листок росинками. Он расслабился.

– Ну и что, что капельки? Лилит, дорогая, я тебя не очень понимаю, тебе они так понравились, ты что, их в первый раз видишь?

– Нет, я много раз их видела. Просто никогда не обращала внимания. Они живут, как будто своей жизнью. Если поднять руку вверх, то все капельки поползут вниз, так быстро, как будто они тоже куда-то опаздывают, спешат… Они сталкиваются друг с другом прям как люди, а потом бегут либо в одном ручье, либо сразу же распадаются на два, и каждое маленькое русло бежит по своему желанию. И главное, что они все бегут, потому что боятся не успеть сделать всё, что должны успеть сделать, до того, как они упадут в общий поток. Сейчас они индивидуальны, каждая сама по себе, маленькие и блестящие, бегло скатываются вниз. Они ведь не понимают, что спешить не надо.… Потому, что можно утонуть в том, новом большом мире, на дне ванны. Или слиться со всеми и стать одной сплошной «серой» массой. И самое забавное, неважно, как капельки добегают до дна… Я имею ввиду, по отдельности или вместе, они всё равно попадают в бесцветную огромную лужу. И больше никогда не смогут отличаться друг от друга, но им можно помочь, так же как и людям. Вот если сейчас зачерпнуть в ладонь воды и подбросить в воздух, то однородная масса снова разобьется на капельки. Вот только, есть одно «но», а нужна ли им эта рука помощи? Так и люди ведь! Ты протягиваешь капелькам руку помощи, чтобы они смогли снова бежать, могли стать индивидуальностью, а они потом бегут и ненавидят тебя за твою помощь, потому что им было хорошо в серой массе. И выбора у них нет, как только снова бежать, быстро бежать в эту однородную массу. – Лилит замолчала и взглянула на Левиафана.

Он сидел, положив подбородок на руки. Его брови были где-то на затылке от удивления.

– Левиафан, мне действительно их жаль: и людей, и капельки.… Почему они себя так не ценят? Почему пытаются слиться со всеми, чтобы ничем не отличаться и быть такими же, как все? Я не понимаю, честно…

– Лилит, дорогая, ты сравниваешь людей и капельки…

– Да, потому что, – не дала ему договорить она, – мы действительно мало чем отличаемся от капелек. Мы так же рождаемся и начинаем бежать, потому что времени мало, жизнь слишком коротка. Мы также сливаемся с другой капелькой, а потом разливаемся, и начинаем бежать ещё быстрее… Страх быть не таким как все заставляет задыхаться, умирать, но всё равно ты бежишь, что есть мочи, чтобы догнать. А если найдется одна маленькая капелька, которая вдруг застрянет на корне волоска и не сможет, и не захочет дальше бежать. Её же друзья-капельки, которые только что бежали с ней рядом, возненавидят её, а люди попытаются уничтожить…

– Иди-ка сюда, – сказал Левиафан, прижимая её к себе, – дорогая, я уже настолько ко всему этому привык, что перестал замечать все это.

Он поцеловал её, нежно поглаживая по спине. Лилит закрыла глаза и постаралась забыть о капельках и людях, ей просто хотелось провести этот вечер хорошо.

22

Через полтора часа они стояли перед белым лексусом.

Лилит до сих пор не верила Левиафану, ей казалось, что здесь кроется какая-то гнусность. А если её там нет, то всё равно, она идет бонусом к этой машине. Это же подарок Левиафана, а Левиафан не простой человек, он вампир, и если уж на то пошло, то и вампир он не простой – он гадкий вампир. Его очень забавляет, когда люди вокруг него боятся, нервничают, проявляют агрессию, включая его девушку. Левиафан не упустит возможности посмяться даже над ней. Наверное, над ней – особенно! Поэтому Лилит очень осторожничала.

Она обошла машину кругом, очень медленно, всё время боясь, что кто-нибудь или что-нибудь выскочит и напугает её до смерти. Наконец, когда она убедилась, что снаружи эта машина не представляет никакой опасности, Лилит начала думать, что что-то не так с машиной внутри. Левиафан стоял недалеко и наблюдал за ней, периодически издавая смешки, которые всё больше и больше заставляли Лилит думать, что всё-таки что-то не так.

– Левиафан, внутри, бомба? – со всей серьезностью спросила она.

Левиафан выпучил глаза. Такого вот вопроса он никак не ожидал. Это его даже слегка оскорбило. Он подошёл к девушке и погладил по щеке.

– Лилит, Ли-ли-т! У тебя такие нежные губы, и эти губы не должны говорить такие гадости! – Левиафан огорченно посмотрел на неё.

Затем он развернулся и открыл дверь со стороны водителя.

– Прошу, дорогая! – он помог ей сесть, закрыл дверь, а сам сел на пассажирское сиденье.

Наступила жуткая тишина. Лилит смотрела вперед, на капот машины, Левиафан, развалившись полу боком и обняв рукой верхушку сиденья, смотрел на Лилит.

– Дорогая, я конечно, готов сидеть с тобой где угодно и сколько угодно, но нам бы уже тронуться надо, так что заводи! – он погладил её по колену.

– Левиафан! – Лилит развернулась к нему с нахмуренными бровями и поджатыми губами, – Как ее заводить? – спросила нервно она, глядя на то, как вампир преспокойно вытаскивает сигарету из пачки и прикуривает.

– Да, я и не думал, что тут всё так запущено! – ехидно сказал он, и тут же получил по плечу.

Ничтожно слабый удар рассмешила его ещё больше. Он погладил плечо и начал объяснять.

– Смотри, вот кнопочка, видишь? Аккуратно, своим изящным пальчиком нажимаешь на нее и вуаля, понятно, милая? – Левиафан посмотрел на Лилит и рассмеялся чтобы сил.

Лилит была зелено-красного цвета, её волосы, как будто шевелились на голове от злости, пальцы судорожно сжимались в кулачек. Лилит была похожа на медузу Горгону, со змеями вместо волос.

– Ой, не надо, милая! Сейчас всё будет нормально! – ехидно улыбался он.

«Ах ты, жук! Вот она, где гнусность-то твоя спрятана. Подвоха не от машины надо было ждать, а как всегда от тебя лично, паразит, ты эдакий!». Левиафан едва сдерживался, чтобы не описаться от смеха.

– Вурдалак! Мы учимся или ты ржешь надо мной? – Лилит уже скрипела зубами от злости.

– Мы совмещаем приятное с полезным, дорогая! – сладким голосом прошептал он, – так, – он посмотрел на неё и опять засмеялся.

Лилит нервно обкусывала губы и вдруг внезапно как стукнула по рулю.

– Значит так! Ещё один смешок, и я к этой машине близко больше не подойду! – крикнула Лилит.

Левиафан резко закрыл рот и попытался притвориться хоть на минуту серьезным человеком.

– Окей! – кивнул он, – Лилит, здесь стоит автоматическая коробка передач, под рулём только две педали – это не сложно – газ и тормоз. Скорости переключаются автоматически. Педальки нажимать только правой ногой, а левая стоит в стороне. Буковка «P» – ты сможешь завести машину, когда рычаг стоит в этом положении. «P» – это парковка. Рычаг можно вернуть в это положение только после полной остановки машины. Буковка «R» – задний ход, тут всё просто, единственное, когда будешь переключать рычаг, придержи педаль тормоза, а то случиться может чего! «N» – нейтралка, можешь завести машину, но ни в коем случае не переключай сюда рычаг, когда машина на полном ходу. И «D» – движение – ну это, наверное, понятно! Слева тормоз, справа – газ! Поехали! Остальное тебе не надо, – Левиафан протараторил быстрее, чем обычно тараторит Жаклин.

Выражение лица у Лилит было очень жалобным. По глазам было видно, что она ничего не поняла. Левиафан вздохнул.

– Так! Смотри сюда! Жми на тормоз, большой прямоугольник под ногой. Левее. Я переключаю с «P» на «D». Отпускай понемногу педаль. Видишь? Мы едем! – Левиафан улыбнулся.

Машина тронулась и покатилась вперед, так мягко и плавно. Левиафан слышал, как трепещет сердце Лилит, как громко бьется её пульс, и всё это от радости, на её лице появилась улыбка. Ему была приятна её реакция. Хоть она ничего и не говорила, только весело смотрела вперед, вцепившись в руль, он всё рано смог почувствовать каждый оттенок её эмоций.

– Левиафан! Она едет! Едет! – визжала Лилит от восторга, потом, неожиданно, она выпучила глаза и тихим голосом спросила, – а если мы разобьемся? Ты ведь выживешь, да? А я? А я – нет… – Лилит покосила на него испуганные глаза.

– Милая моя! – оскалился он. – Мы едем пять километров в час, ты даже педаль газа не выжимаешь, тут при всём желании не разобьешься, а уж тем более не умрешь! А если вдруг ты умудришься в кого-то сейчас въехать, а ещё и умереть при этом, то мне придется, потом пару сотен лет винить себя за это!

– Ты такой мерзавец, Левиафан! – улыбнулась Лилит.

– Дорогая, поддай газу, а то на такой скорости я вижу кристаллы падающих снежинок. – Он показал ей язык.

Лилит, почти с сожалением и с улыбкой, посмотрела на него.

– Ты хуже, чем мерзавец, Левиафан! – сказала она, а затем предложила, – давай поменяемся местами и поедем куда-нибудь?

Левиафан залез на водительское сиденье, усадив Лилит на своё бывшее место.

– Пристегнись дорогая! Сейчас я покажу тебе, на что способна эта машина! – и педаль газа ушла в пол.

Фонари и деревья, сугробы вдоль дороги, уборочные машины по трассам, одинокие люди, которых застала ночь, спешили домой. Лилит следила за всем, что попадалось на глаза. Она не боялась ехать с ним на такой скорости, потому что полностью доверяла. Святая вера в то, что он всегда успеет затормозить вовремя или объехать.

Левиафан остановился машину на широком, высоком мосту и уставился на девушку.

– Что скажешь?

– Ты о чем? – удивленно посмотрела она на него.

– О машине. Нравится?

– А, о машине…очень – улыбаясь, ответила Лилит и попыталась выйти.

– Да, мощная благодарность…Я помогу. – Тихо сказал он, открыв дверь девушке и подав руку.

– Спасибо.

– Машина твоя…– Левиафан вложил ей в руку ключи.

Они вдвоем стояли на безлюдном мосту и смотрели в черное небо, усеянное звездами. Сколько ж их там было? Миллионы? Миллиарды? Мерцающие, слабые, сильные, большие и совсем крохотные, бледно желтые и яркие, огненные. Небо светилось неподдельной красотой, от которой просто невозможно оторвать взгляд. Зимняя ночь, заполненная оледеневшими звездами едва подвластно описанию.

– Я знаю – вампир неотрывно продолжал пялиться на черное небо, – знаю, что тороплюсь, а может и вообще не должен делать то, что я собираюсь сделать…

Лилит нервно перевела на него взгляд. Ей хватило того, что он уже сказал, она тут же догадалась, о чем может пойти речь. Внезапно ей стало совсем не по себе.

– Левиафан… – прошептала она, отворачиваясь от него.

– Нет, подожди, давай мне договорить. – Настаивал он.

– Но…– попыталась продолжить девушка.

– Лилит! – он окинул ее серьезным взглядом.

Девушка вновь опустила глаза и позволила вампиру делать то, что он собирался.

– Вот – вампир аккуратно положил ей на ладонь еще одни ключи.

– Прекрати, пожалуйста. – Лилит не выдержала, рассматривая железяки у себя в руки. – Мне нечего дать тебе взамен…

– А я разве что-то просил? Подумай сама, если бы мне надо было что-то от тебя, стал бы я делать тебе какие-либо подарки, если я знаю, что в твоем кошельке – кот наплакал. Во-вторых, если уж на то пошло, то ты мне очень многое даешь взамен! Мне просто доставляет удовольствие видеть, как ты радуешься. Тем более эти ключи – это не совсем подарок. Это всего лишь ключи от моего дома. Я хочу, чтобы ты осталась у меня и не только на одну ночь.

Девушка опустила взгляд. Ключи на ее руке казались отягчающим грузом, который она никогда больше не сможет скинуть. Словно металл пустил свои железные корни ей в ладонь, окутал связки и сухожилия, не позволяя более шевелится и утягивая плоть вниз.

Девушка испугалась предложения. Разные мысли лезли ей в голову, страшные и не очень, хорошие и плохие. Ещё с минуту она подержала ключи, а затем протянула их назад Левиафану.

– Левиафан, я не очень хорошая хозяйка, да и вообще, у меня проблемы с бытом. Так что, я думаю, не стоит нам этого делать. Давай не позволим быту разрушить наши и без того шаткие отношения.

Левиафан облокотился на перила, закрыл глаза и начал считать до десяти, для того, чтобы успокоиться.

– Лилит, дорогая моя, скажи мне, пожалуйста, разве я предлагаю тебе работу няньки-сиделки? Разве я похож на недееспособного пенсионера, которому нужна помощь…особенно женщины? – он прикрыл раскрытую ладонь девушки своей.

– А, ну раз так, то хорошо. Когда вещи перевозим? – притворилась она, что всё хорошо.

– Лилит, ты бесподобная актриса, но меня так просто не обманешь. Что не так? Что тебя так пугает? – он посмотрел прямо в глаза, словно пытаясь прочитать там ответ на свой вопрос.

– Да не знаю я! Просто, наверное, это всё так неожиданно и странно.… Не обращай внимания, всё будет нормально.

Левиафан поцеловал холодные губы и улыбнулся. Лилит, глядя на него, тоже улыбнулась. Еще минут пятнадцать они простояли на мосту, разглядывая небо и глаза друг друга.

Канун нового года.

Левиафан перевёз вещи Лилит. Те несколько дней, пока они были вместе, не вызвали никаких эксцессов. Дни прошли тихо и спокойно, за исключением пары словесных перебранок.

На втором этаже они обустроили себе под спальню другую комнату, потому что Лилит не хотела спать в кровати, где она видела другую женщину. Комнату сделали в бордово-красных тонах, так как это был единственный цвет, на котором они оба сошлись.

Лилит сама смогла доехать, за рулем, от своего дома до дома Левиафана, в его присутствии естественно.

В совместной жизни с Левиафаном она тоже была новичком, но им было хорошо вместе и страшно в тоже время. Они боялись сказать или сделать что-то не так, и так как оба темпераментные, «что-то не так» могло бы закончиться словесными пререканиями и возможно даже ссорой. Лилит уже понимала, что выгнать она его не сможет, если он начнёт откровенно над ней издеваться, как он любит, в своём стиле. А это означало, что ей придется разыскать и подготовить свой словарный запас, чтобы защищаться от его словесных нападок.