Дарина Грот
Эксперимент

Пустота. Она заволокла собой всё, что окружало Лилит, и даже её сознание. Как растение, ешь, пьешь, и ничего не видишь и не слышишь, не чувствуешь ничего, кроме боли. Иногда Лилит думала, что надо как-то разыскать его, извиниться, но в то время, когда такие мысли приходили ей в голову, гордость не упускала возможность уколоть, чтобы мысли о прощении исчезли. И они исчезали.

Лилит мечтала получить хотя бы записку от него, ну хоть что-нибудь, что она смогла бы прижать к себе и улыбнуться со слезами на глазах. Хоть что-нибудь, что смогло бы утешить её. И она получила, только обратный эффект.

В мертвенной тишине раздался телефонный звонок. Сердце бешено заколотилось от радости и от волнения.

«Левиафан! Ты же всё знаешь, мой адрес, номер телефона, где находится мой университет, хотя я тебе этого не говорила! Так почему же ты только сейчас звонишь, спустя столько времени? Ты смерти моей желаешь, также как и с Агатой?». Лилит вскочила с постели, и схватила телефонную трубку.

– Да? – она чуть ли не задыхалась от счастья и волнения.

– Привет, дорогая! Я так давно тебя не слышала. Как у тебя дела? – тоненький голосок протрещал в трубку.

– Хорошо. У меня все хорошо! – сухо ответила Лилит, забрасывая землей убитую надежду.

Жаклин всегда находила неподходящие моменты для звонков и рассказов о том, как и с кем в очередной раз трахнулась, не забывая рассказывать о чужих квартирах. И сейчас был именно такой, неподходящий момент, совсем неподходящий.

Жаклин в это время что-то тараторила без остановки, но одно слово «Левиафан» выдернуло Лилит из мечтаний.

– Подожди, подожди! Чего там Левиафан? – интерес вспыхнул внутри неё, словно спичка.

Лилит растаяла от улыбки в полной уверенности, что Левиафан что-нибудь специально сказал при Жаклин, чтобы та передала ей.

– Он был в клубе вчера, представляешь, Лилит?

– Ну и что? – пальцы Лилит нервно стучали по столу, но голос оставался размеренным и спокойным. – Подумаешь…

– Эй, Лилит, тебе совсем не интересно, что ли? – удивилась Жаклин.

«Кошмар какой-то!», Лилит посмотрела на потолок, «не, ну кто, сказал, что женщины умные и хитрые? Такое утверждение по отношению к Жаклин совершенно не применимо. Стоп! Может поэтому у неё всегда получается с тем, с кем она захочет и на какой срок, тоже решает она? Может надо проще быть?»

– А что? Что случилось? Что-то из ряда вон выходящее? – спросила Лилит.

– Да нет, конечно, не из ряда вон выходящее. Я видела Левиафана с такой красивой девушкой, они всю ночь целовались и обнимались, смеялись и выпивали. Где он только такую красавицу нашёл? Он даже со мной поздоровался…

Медленно Лилит опускала трубку… «Другая девушка!», дрожащей рукой она провела по лицу, закусила нижнюю губу. Девушка вылетела на балкон и, забыв о своём коронном «я никогда больше….», прокричала не своим голосом: «Вернись!». Держась за перила, она, вся дрожа, опустилась на колени, и рыдающим хриплым голосом повторяла: «Вернись…Вернись…пожалуйста!»

Лилит сидела на полу, оперившись на стенку, и убивалась горем, её всю трясло, но не от холода, а от обиды. Он сломил её характер, принцип, всё сломал. Хриплый голос только и повторял: «Вернись!». Пальцы сжимались в кулак, так, что отпечатки ногтей оставались на её ладонях.

Убийство надежды, великой надежды, светлой веры в лучшее. Мечта пала, как подбитая ласточка, которая только что летала и думала, что выживет. Разрушенная надежда – хуже, чем смерть. Ты умираешь – и все заботы испаряются, все обязанности и вся ответственность исчезают, тебя больше ничего не волнует. А разрушенная надежда влечет за собой отчаяние, нелепые и необдуманные поступки, и обиду за своё раненное самолюбие, да и сама все еще тащится за тобой. Порой, даже не осознаешь быстроту падения в шаткое положение, как последний крик не успевает вырваться из зыбучего песка горя, невозможно вытащить голову из этой трясины, она поглощает, и последний вздох наполняет легкие тиной беспечности.

12

Спустя несколько часов Лилит открыла глаза и нахмурилась. Первое, что она поняла, так это то, что она замерзла. Чертовски замерзла. Кое-как, она перебралась в комнату, села на кровать и уставилась прямо перед собой. Девушка никак не могла собрать мысли воедино. Такое ужасное состояние, когда понимаешь, что даже не можешь ни о чем подумать, просто – мнимая даль перед глазами. Мозг парализован. Левиафан. Он похоронил её заживо.

«Так!» – внезапно мозговая деятельность Лилит очнулась. «Это ещё не конец! Так просто всё не кончиться!». Лилит вскочила с постели и кинулась наводить марафет.

– Я пойду в этот клуб. Я найду его. Он должен меня увидеть еще раз. Я покажу ему то, что он теряет с таким глупым рвением! Он обязан хотя бы еще раз увидеть меня и тогда он не сможет больше выкинуть мой образ из головы.

Как только был нанесен последний штрих на лицо, Лилит окинула себя взглядом с головы до ног. Она не узнавала своего отражения в зеркале. Там, в зазеркалье, стояла женщина, необыкновенной красоты, которая была готова бороться за свои чувства и любовь. Она была прекрасна, её лицо, выказывающее невинность и нежность, гордо приподнято, в глазах блестели нотки гнева и ярости, только не понятно от чего, то ли от слез, то ли от счастья, что она, наконец-то взяла себя в руки. Вздернутый носик, и очаровательная родинка над губой. Корсет, подчеркивающий, и без того тонкую талию, бриджи, самый высокий каблук, на котором Лилит смогла бы ходить, белая блуза, выглядывающая из-под корсета. Каштановые волосы, которые она накрутила, рассыпались по плечам. Любой мужчина свернул бы себе шею, глядя на неё.

У Лилит был план. Она его хорошо продумала, как ей казалось. Она знала каждый шаг, знала, с какой целью поставила ногу прямо, а ничуть в сторону. Лилит всё знала и была готова ко всему, чтобы потом, если что, не расстраиваться.

Лилит зашла в клуб и, сопровождаемая мужскими взглядами, пошла прямо к тому столу, где в прошлый раз сидел Левиафан. Она тут же вспомнила его пустой взгляд, тщетно изучающий столешницу.

– Не желаете что-нибудь выпить? – спросил официант.

– Да, принесите, пожалуйста, бокал мартини – не глядя на него, сказала Лилит.

«Где же ты, Левиафан?» – Лилит оглядела клуб, – «ну ладно, подождём! Ты придешь, я знаю!».

Она поставила сумку на стол и принялась искать телефон.

«Чёрт! Да где же? …А вот он!», Лилит достала из сумки мобильный и попыталась включить. Но не тут то было! Как только она ни старалась, как только не жала, аппарат не хотел включаться. Девушка сгорбилась за столом, тыкая на боковую кнопку.

«Ну, чудесно, просто отлично!», она попыталась швырнуть телефон на стол, но ее руку внезапно перехватили. Лилит покосилась на державшую ее кисть.

– Прошу Вас, мадемуазель, техника любит ласку! – шепнул голос Левиафана ей в ухо, вытаскивая у нее из рук телефон и аккуратно нажимая кнопку.

Естественно мобильник тут же включился и поприветствовал вампира нежным светом.

Лилит повернула голову и почти столкнулась с ним лицом.

– Я присяду? Ты не против? – уже садясь, спросил Левиафан.

– Как будто у меня есть выбор, – покачала головой Лилит, – что ты тут делаешь? Ты же обещал, что я никогда тебя больше не увижу, но я тебя вижу! – сказала с издевкой Лилит.

– А сейчас трогательный и волнующий медленный танец! – проорал ди-джей.

– Пойдем, потанцуем? – Левиафан подал ей руку.

– Ты не ответил на мой вопрос! – поднимаясь со стула, пробубнила Лилит.

– Терпение, дорогая – посмотрел он на неё исподлобья.

Левиафан подошёл к ней. Лилит почувствовала, как его рука скользнула на талию, почувствовала силу, с которой он её прижал к себе, почувствовала страсть, исходящую от его тела. Руки её не слушались, она обвила его шею, и прижалась ещё ближе к его груди. Лилит слышала свое сердце, каждый удар был такой громкий, явный, оно кричало о страсти.

– Почему я вернулся? – переспросил Левиафан, прижимая всё сильнее и сильнее к себе одной рукой, второй он гладил её по щеке.

Он смотрел на неё с такой неподдельной нежностью, словно боялся, что она сломается, если он посмотрит строго. Да и пока не за что было смотреть на неё строго или как-то укорительно.

– Ты позвала меня, Лилит, ты! – губы шептали ей на ухо. Такая нежная теплота, едва касаясь кожи уха, губы продолжили рассказывать, – а я не могу без тебя. За 485 лет я не испытывал такого, не испытывал никогда столько чувств одновременно. За 485 лет я никогда не был так близок духовно к женщине, а не физически. За 485 лет я никогда не видел такую красивую женщину. За 485 лет… ты первая, кто позволила мне уйти, даже не позвав через час. Я впервые хочу быть с человеком больше, чем один час, и я не хочу убивать этого человека. Лилит, ты демон, который в течение стольких дней душил меня. И как только я услышал твой зов, я не смог сопротивляться чувствам. Я знал, что ты придешь сегодня сюда. Я следовал за тобой всё это время, знал каждый твой шаг. Я ни на минуту не оставлял тебя одну. И я люблю твою гордость, твое эгоистичное «Я», твои принципы, я люблю тебя всю!

Лилит прижалась к нему, впитывая его признание. По её лицу поползла ядовитая улыбка. Внутри тела всё ликовало.

«Левиафан, ты – придурок! Я победила!», Лилит только и думала об этом.

В темном углу стояла Жаклин и вся тряслась от радости, когда Левиафан и Лилит целовались, кружась в медленном танце. Эти двое слились воедино. В свете танцевал их силуэт. Мужчины завидовали Левиафану, когда видели, как он гладит спину Лилит, как он целует её шею и как она отвечает ему взаимностью. Женщины ненавидели Лилит, глядя на то, как она нежится на плече у красавчика Левиафана, как она позволяет ему делать с ней, всё, что он захочет. Эти двое были созданы друг для друга. Эти двое были частью друг друга. Эти двое наконец-то любили друг друга.

Как только танец закончился, Левиафан, крепко сжимая руку девушки, пошел на улицу. Ночь была в самом разгаре, с неба падали пухлые снежинки, тьма скрывала слабый силуэт бледноликой луны.

Они обнимались, целовались, смеялись, пар изо рта, красные носы, разгоряченные сердца…Казалось, они просто наслаждались зимой.

– Где же ты была? – глаза Левиафана сверкали, как хрусталь, пропуская через себя лунный свет.

– Тебя ждала… – прошептала Лилит, целуя его.

13

Лилит скинула с него рубашку, покрывая его тело поцелуями, Левиафан быстро разобрался с корсетом, ведь он с XVI века знает все женские приблуды и застежки в одежде. Он был таким нежным, ласковым, его прикосновения сводили девушку с ума.

Как только они оказались в постели, Лилит увидела, как растут огромные белые клыки, которые с молниеносной скоростью впиваются ей в плечо. Алая кровь закапала на простыню, медленно спускаясь в ложбинку ключицы. Внезапно Левиафан остановился и впился в девушку глазами, изучая ее лицо, словно увидел в первый раз. Он все сильнее прижимал ее к себе.

– Я люблю тебя… люблю…господи…

Девушка молча ответила взглядом, прибывая в забвении и пытаясь вернуть хоть частичку сбежавшего разума в голову…

Полумрак вокруг привносил блаженства в остывающую комнату после разбушевавшейся страсти.

– Левиафан, тебя можно убить? Как это сделать? – спросила Лилит, глядя в потолок.

– Лилит, дорогая, тебе было плохо? Чем я так провинился? – изумился он.

– Да нет, глупый. Это праздный интерес. Понимаешь, не каждый день оказываешься в постели с вампиром, который тебя любит… хочется знать о нём всё.

– Да, вампир тебя любит, а ты любишь вампира? – Левиафан взглянул ей в глаза.

– Эээ…ты слишком настойчив. Левиафан, я боюсь, что если скажу правду, всё это может закончиться плохо для кого-то из нас…

– А ты не бойся…

Левиафан нежно поцеловал ее пальчики. И каждое прикосновение пускало электрические импульсы в недра её тела.

– Боже ж ты мой… Левиафан…! – сорвавшимся голосом крикнула она, отталкивая его.

Девушка вскочила с кровати и с задорной улыбкой уставилась на ничего не понимающего Левиафана. Она была не готова сообщать ему о своих чувствах.

– Не буду давить на тебя, милая. – Он тоже встал с постели и начал одеваться.

Девушка молча смотрела на него, за его действиями. Ей хотелось, чтобы он ушел. Чувства, о которых она не хотела говорить, с каждой секундой становились все сильнее, ей становилось все тяжелее бороться со своими желаниями.

В коридоре, перед уходом, молодой человек открыл дверь, бросил на девушку влюбленный взгляд и вышел из квартиры. Лилит свободно вздохнула. Сколько же сил ей стоило, чтобы не броситься умолять его остаться, а ей так хотелось этого!

Девушка отыскала свою записную книжку и нашла список имён на букву «Ф». Выбрала имя «Фабьен» и набрала номер. Три гудка и она услышала давно забытый голос одного из воздыхателей:

– Слушаю

– Фабьен?

– Ли…Лилит? Это ты? Не может быть? Я думал, ты совсем забыла про меня…

– Фабьен…Я хочу тебя видеть! Я соскучилась. – Томным голосом произнесла Лилит.

– Конечно, конечно, я буду через час!

Оставшееся время Лилит приводила себя в порядок. Она надела очень соблазнительные шортики, маечку, распустила волосы, подкрасила ресницы. Пока она собиралась, даже не заметила, как быстро стрелки часов пробежали по циферблату.

В дверь раздался звонок.

– Привет, – Лилит смотрел на светловолосого, кареглазого парня с цветами и тортом.

– Привет… – еле слышно ответил он.

Он все еще был зависим от этой девушки, от ее внешности, от ее характера. Он любил ее всю, но Лилит никогда не давала ему повода даже просто в мыслях допустить, что они могут быть вместе.

– Проходи, – улыбаясь, девушка пригласила мужчину.

– Господи, Лилит, я так рад тебя видеть! Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе!

– Присаживайся. Чай еще горячий. Будешь?

– Да, если можно. А, это тебе кстати! – Фабьен, улыбаясь, протянул девушке цветы и торт, – тортик специально взял для тебя с орешками, как ты любишь, – он весь дергался сидя за столом от счастья.

Они премило болтали, сидя рядышком на диване, бесконечно долго пили чай, Лилит нервничала. Она взглянула на часы. Половина десятого. Лилит ждала.

– Потанцуй со мной? – попросила девушка, загадочно уставившись на молодого человека, а внутри все а ж тряслось от понимания, что её коварный план воплощается.

– Лилит – Фабьен подпрыгнул на стуле. – Конечно, пойдем!

Они вошли в гостиную. Места для танцев там было предостаточно. Лилит включила какой-то плаксивый медляк и подошла к Фабьену.

Фабьен приобнял её за талию и пододвинул к себе. Лилит приподняла голову и с такой женственной, нежной улыбкой посмотрела на него, что он не выдержал и поцеловал её. Но тут же отпрянул и слегка зажмурился.

Последняя его попытка поцеловать Лилит закончилась сломанным носом. Случилось это пару лет назад, на одной из студенческих вечеринок. Весь вечер Фабьен сидел с Лилит, держал ее за руку, обнимал. И почему-то он был уверен, что у нее есть чувства к нему, что раз она сидит рядом, смеется, позволяет к себе дотрагиваться, то ее все устраивает. Кто ж знал, что как только он попытался поцеловать ее, Лилит махнет рукой, пытаясь прикрыться, и локтем сломает ему переносицу.

На сей раз, он увидел её лицо, пылающее добротой и нежностью. И Фабьен воспринял это как знак продолжать поцелуи, и Лилит позволила это делать, предвосхищая события.

Внезапно, входную дверь, практически вышибло с петель. В дверном проходе стоял Левиафан. Он был похож на разъярённого быка. Его грудная клетка тяжело вздымалась. Он часто дышал, гнев просто обуревал его. За его спиной не хватало только грома с молнией. Вот он, весь план Лилит в действии.

Когда Жаклин рассказала ей о том, что видела Левиафана с другой женщиной, Лилит была готова убить его. Она решила отомстить, но более жестоко. Лилит только слышала о женщине, а Левиафан должен был увидеть её в объятиях мужчины. На роль мужчины очень хорошо подходил Фабьен. Он был самый красивый мужчина из всех её знакомых. Ну, кончено, до Левиафана ему было далеко, но всё же, сработало!

Вся сущность Лилит праздновала победу. Она чуть не растаяла от радости прям в объятиях Фабьена, которые стали гораздо слабее, потому что его внимание было сконцентрировано на раздувающихся ноздрях «быка», стоявшего в дверях. В одну секунду, Левиафан оказался около Фабьена. Он медленно склонил голову:

– Более глупого плана я еще не видел… но я тебе подыграю, дорогая.

Его чёрные глаза были полны гнева. Впервые Лилит могла разглядеть хоть какую-то эмоцию, выраженную в его глазах. И вдруг она поняла, что сейчас произойдет. Её глаза расширились от ужаса, брови поползли наверх. Паралитический ужас постепенно сковывал руки и ноги, лишая права голоса.

– Нет! – только и смогла еле слышно прошептать она, – не надо…умоляю!…

Между словами «нет» и «не надо», Левиафан успел лишить Фабьена крови, тем самым лишая его и жизни, и переломать все его кости. Лилит стояла в мёртвом оцепенении.

Раньше, при просмотре фильмов, где выставлена на показ сцена сумасшедшего убийства, Лилит смотрела сквозь пальцы. Подсознательно она была уверена, что в этом нет ничего страшного. Подумаешь, убить человека! Простота. Она никогда не думала, что ее начнет тошнить, в глазах темнеть, голова будет кружиться, как после безумных карусель.

Закрыв глаза руками, потому что ей было невозможно смотреть на то, что осталось от пять минут назад жившего человека, Лилит отвернулась к стенке, уже даже не пытаясь сдержать слезы и отчаяние.

– Что ты наделал, Левиафан? – прорыдала она, даже не поворачиваясь к нему.

Мужчина подошел к ней, оттащил от стенки и уставился на зажмуренное лицо.

– Я наделал, дорогая? – прошипел он удивленно, – нет, милая, это что ты наделала? Открой глаза и посмотри, что ты наделала! Посмотри, что ты со мной сделала! Открой глаза! Я раскусил твой план, твою месть, жаль только вот сейчас, а не полчаса назад, тогда я бы сюда просто не пришёл. Ты, Лилит, ты подписала своему другу смертный приговор, пригласив его сюда, и зная, что я приду. Ты убила его, правда с помощью моих рук! В следующий раз я бы посоветовал тебе продумать свой глупый план лучше. – Левиафан наклонился к её губам – постарайся избежать убийств невинных людей, – он чмокнул её и сел у противоположенной стены.

Лилит рыдала, держась руками за голову, нервно пошатываясь. Левиафан чуть ли не наслаждался этой упоительной картиной. У девушки потемнело в глазах от происходящего. Она никогда в жизни не видела мертвых тел, и тут в её же собственной квартире, посреди гостиной, лежит покалеченный труп её хорошо знакомого. Лилит снова закрыла глаза и ущипнула себя, в надежде, что сейчас проснется.

– Нет, милая, не старайся, это не сон, это – жестокая реальность! – Левиафан вскочил и подлетел к ней.

Он медленно склонился, чтобы посмотреть в её красные от слез глаза.

– Лилит! Никогда больше так не делай, слышишь меня? Никогда! Я убью любого, кто приблизится хотя бы на метр к тебе!

– Убери отсюда труп! – прорыдала Лилит.

Левиафан нахмурил брови.

– Убери его отсюда! Я больше не могу на это видеть! – Лилит закрыла лицо руками и погрузилась в самую натуральную истерику…

Левиафан закрыл входную дверь, поднял на руки Лилит и отнёс её на кухню.

– Посиди-ка тут пока я там разберусь!

Через десять минут Левиафан вернулся и проводил девушку до кровати.

– Лилит, послушай меня. Мы оба виноваты, ты пригласила его, я увидел, и вспылил…

– Помолчи! – перебила его Лилит.

– Что? – Левиафан нахмурил свои роскошные брови.

– Я сказала – помолчи! – ещё громче повторила Лилит, но, увидев изумлённое лицо Левиафана, продолжила, – слушай, не надо со мной так! Я не пятилетняя Агата.

Резкий рывок вверх и Лилит повисла в вытянутой руке озверевшего вампира, как провинившийся щенок. Молниеносный страх за свою жизнь тут же промчался по всему телу, застыв в сердце, лоб покрылся холодной испариной, глаза расширились, умоляя оставить в покое.

– Не смей говорить об Агате, а уж тем более сравнивать себя с ней…никогда!

Девушка зажмурилась и что-то пропищала невнятное в ответ. Медленно невиданная сила поставила ее на пол. Когда Лилит подняла голову, Левиафана и след простыл, исчез и труп из дома, вот только мондраж по телу напоминал о том, что здесь вообще произошло.

14

«Надо как-то забыться, начать что-то делать, отвлечься от мыслей», Лилит бродила по дому.

Но при любом начатом деле, у неё всё валилось из рук, тело совершенно её не слушалось.

«Эта боль… она ходит по всему телу, как у себя дома…ей нравится топтаться по одному и тому же месту, а потом, подливая на вытоптанные места уксуса, танцевать лезгинку… И для полного ощущения завершенности, ещё раз топтаться по этому месту… И так по всему телу, по каждой молекуле, по каждому атому. Боже, я нахожусь в такомположении, даже врагу не пожелаю испытать это. Если бы рядом был хотя бы кто-нибудь…Я гибну, невыносимые страдания… Пришло время безнадежности, это даже скорее бремя, и мне кажется, что я должна буду нести его всю жизнь. Если бы кто-нибудь смог заглянуть в моё сердце, он бы ужаснулся от вида пропасти в нём… Мне страшно… Перед глазами вся жизнь… Как будто пустота, причиняющая мне нестерпимые мучения. Эта тоска, которую никак не утешишь, кажется, что она никогда не пройдет, а наоборот, будет расти с каждым днем всё больше и больше, и пропасть в моём сердце уже больше никогда не затянется… »

Гордость. Боль. Тщеславие. Эгоистичное «Я» кричит внутри, хочет выбраться наружу, цепляется когтями за глотку, раздирает в кровь внутренности. Лезет, лезет к свету. Оно хочет, чтобы помнили о любви к себе, оно требует любви к себе. Лилит не могла отказать себе самой в любви, особенно после такого поведения Левиафана.

«Я его забуду, его никогда не было в моей жизни!», девушка подошла к окну, «исчезни из жизни и из моей головы! Уходи! Я больше не позову тебя! Я себя люблю больше!».

Лилит оделась, ей нужно было выйти на улицу. Дома находиться было просто невозможно. Стены и потолок словно рушились на нее, угрожая своим бетонным весом раздавить сознание.

Гуляя по парку, она полностью погрузилась в мысли.

Убить человека с такой легкостью, словно сбросить фарфоровую куклу на пол…Лилит была уверена, что Левиафан хотел вызвать в ней чувство вины, доказать ей, что убил именно из-за нее.

Девушка вздрогнула, почувствовав внезапное прикосновение на шее. Мурашки пробежали по телу. Тысячи бездумных эмоций, которые тут же стали скрещиваться в хаотичном бардаке.

«Левиафан!»

– Прости, милая! – прошептал он ей на ухо, так мягко, так гипнотически-маняще.

– Не смей прикасаться ко мне, ты, чудовище! – Лилит отскочила от него, – Я не хочу тебя знать, уходи! Просто уходи!

– Гонишь меня? – Левиафан подошёл ближе, – Лилит, ты действительно хочешь именно того, о чём просишь?

«Господи, чего же я хочу? Надо признаться, что, по сути, я ведь не хочу, чтобы он уходил. Так…. А чего же я тогда хочу?».

Лилит молча пошла вперед, и чёрный, вампирский хвостик поплелся за ней.

– Ты молчишь? Видимо, ты боишься сказать ещё раз «уходи», потому что опасаешься, что я действительно уйду.

Лилит продолжала идти дальше молча, как будто ей язык отрезали.

«Ой, ой, ой… Что же делать? Я не желаю его больше терять, но и не желаю так просто прощать! И хочу и не хочу. Неопределенность. Как же я устала от неясности».

Она прошла ещё шагов десять и остановилась. Девушка обернулась, но в парке никого не было, только деревья, покрытые снегом и полумрак.

«Очуметь! Я что-то не поняла, что это сейчас было? Галлюцинации? О господи, я схожу с ума!».

Голова закружилась, ноги подкосились. Лилит еле успела сесть на ближайшую лавку. «Тьма… Кругом…Что с моей головой…Мало воздуха, дышать нечем…»

Лилит сидела, закрыв глаза, пытаясь прогнать туман из головы. Она сидела и не двигалась, боялась лишний раз шевельнуться, не зная, что выкинет ее организм дальше.

Как только Лилит показалось, что она чувствует себя лучше, она тут же открыла глаза. На всякий случай, девушка решила посидеть еще минут пятнадцать, дабы проверить свою вестибулярную систему, пришла ли она в норму или все шутки шутит.

Девушка сидела всё на той же скамейке, совсем одна, только на снегу, около лавки, были следы мужских ботинок.

А с неба падали большие снежные хлопья и казалось, что на улице словно теплело, словно вот-вот должна была вороваться весна с ворохом поющих птиц, с венками жизни на голове, с просыпающимся солнцем. Но нет. Ничего не было. Ступала лишь зима, тихо, едва слышно, но уже ощутимо.

Лилит встала и не спеша побрела в сторону дома, прогулок с нее хватило. Снег хрустел под ногами, казалось, что снежинки кричали под подошвами сапог, они просили огромного великана не убивать их, а великан шел и не задумывался об убийстве маленьких, пушистых снежинок.

Тишина и спокойствие. Вокруг всё такое умиротворенное. Но люди не видят никакой прелести в зиме, они предпочитают скрыться в теплом доме, завернуться в мягкий, колючий плед, и тихо проклинать холода.

Лилит шла, пытаясь понять их отношения с Левиафаном. Всё так странно, они любят друг друга, они оба красивые, они оба эмоционально сильны, просто идеальная пара. Так в чём же дело? Почему они не могут находиться спокойно в обществе друг друга более одного дня? Даже когда они расходятся, они не могут сделать это мирно, без ссор, без упрёков, без злости. Почему? Ведь говорят, что хорошо вместе, тем парам, у которых есть что-то общее, что-то единое, которое их объединяет и соединяет в одно большое целое. Ну, так в чём же дело? У них с Левиафаном, были одинаковые интересы, но почему они тогда никак не достигнут единства? Самое странное, так это то, что все те пары, с общими интересами, они даже не всегда любят друг друга, но им всё равно хорошо вместе. Между Лилит и Левиафаном была сильная любовь, убийственная страсть, но и это им не помогало быть более добродушными друг к другу, больше уважать друг друга.

Левиафан чего-то добивался в этих отношениях, но Лилит пока не могла понять, чего конкретно он хотел. Всё его поведение напоминало человека, который желает занять позицию лидера, стать главой, понимать только собственное «Я». Так было бы очень просто, ведь когда человек находится в позиции лидера, ему будет наплевать на желания своей второй половины. У него будет только одно желание – затоптать, забить морально, и каждый раз указывать на своё превосходство. А это обидно и больно!

«Этого не будет никогда! Я не позволю командовать собой! Максимум, что могу предложить – согласиться на компромиссы».

Лилит почувствовала резкий толчок сзади. Крепкая рука обвила ей шею, вторая рука заткнула рот.

– Тихо! – прошептал суровый мужской голос.

Сердце дико заколотилось, девушка поняла, что этот голос Левиафану не принадлежал. Она испытывала настоящий неподдельный, природный страх. Лилит чуть не потеряла сознание, когда осознала, что её тащат в подъезд. Зачем? Какую цель преследует этот негодяй? Она хотела спросить, что ему нужно от неё, но рука очень крепко зажимала её рот. Всё тело колотило от ужаса.

Страх потерять жизнь, ужасно подумать, что сейчас вполне вероятно, она просто перестанет ощущать и видеть весь белый свет. Такая юная, такая блестящая, хрупкая девушка будет убита… Но больше всего её пугало то, что она никогда снова не сможет увидеть Левиафана, ощутить его поцелуи, почувствовать его ласку и грубость… Её пугало даже то, что она никогда снова не услышит его колкостей и гадостей, которые он так любит говорить… Никогда больше не прижмется к его сильному телу и никогда не испытает его ледяной взгляд на себе…

Ей хотелось кричать, но только уже не от страха, а от того, что она отдавала себе отчёт о сложившейся ситуации: она теряет Левиафана, не успев толком его приобрести.

В подъезде, когда они ехали в лифте, как поняла Лилит, на последний этаж, руки выпустили её. Она развернулась к хулигану лицом.

Их оказалось двое, и глядя на них, Лилит захотелось умереть прям здесь, на месте, самой умереть, так как она понимала что эти двое могут с ней сделать. Но её мозг не хотел умирать, он сопротивлялся… Пытался сопротивляться.

– Ре…ребята, – заикающимся голосом, всё-таки выговорила она – не надо… У меня серьезные заболевания…венерического характера…Понимаете? Я…я… проститутка уже в течение семи лет. Серьезно, у меня чего только нет, – сочиняла Лилит на ходу.

Ребята смотрели ей в глаза, на их лицах застыла наглая, жестокая ухмылка, которая не давала Лилит никаких шансов на спасение.

Она окинула их взглядом, хотела запомнить, как они выглядят, хотя бы в общих чертах, потому что их лиц не было видно, только рты. Верхнюю часть лица скрывал капюшон и шапка, нижнюю – высокий вороник куртки. Один единственный рот, как мерзкий мираж в пустыне, с нахальной усмешкой.

– Да? Венерического характера и проститутка, да? Правильно мы поняли? – схватил её за горло один из них, тот, что повыше был.

– Д-д-да – голос подводил её своим дрожанием.

– Ты слишком напугана для проститутки! Но мы тебе, пожалуй, поверим! – сделал одолжение ей второй парень.

Похоже, они были в восторге, разглядывая пылающий страх в глазах девушки. Их забавляло её поведение, оно выдавало каждую эмоцию, каждое переживание и каждую ложь…

Двери лифта открылись, как и предполагалось, на последнем этаже. Они вытолкнули уже еле живую от страха девчонку из лифта.

– Дура! Раз у тебя куча болячек, то проверять мы это мы не будем. Но…! Если ты проститутка, значит, у тебя должен быть не плохой заработок, особенно потому что ты красивая и фигуристая, не так ли?

–…Да… – Лилит не знала, что ей делать дальше.

В кошельке у неё лежали совсем жалкие купюры, которые совершенно не напоминали заработок проститутки. Но назад пути уже не было.

– Давай сумку сюда! Быстро! – протянул руку вор.

В тёмном углу лестничной клетки послышалось едва заметно шуршание, а затем проскочил мгновенный блеск. Странность происходящего на лестничной клетке заметили все, кроме Лилит. Она стояла спиной и была настолько перепугана, что вряд ли бы заметила ядерную войну.

– Что там за хрень в углу? Ты видел это? – спросил жулик друга.

– Видел, но я понятия не имею, что это…

Лилит нахмурилась, она уже вообще не понимала, о чём они говорят, и подумала что они вдобавок ко всему ещё психи или наркоманы, что напугало её ещё больше.

– Вы, уродцы… – раздался насмешливый, играющий голос – Кто же вас учил так с дамами обращаться?

Похитители смотрели друг на друга, озирались по сторонам, и переминались с ноги на ногу. Лилит прищурила глаза и вгляделась в темноту. «Левиафан!». Она выдохнула с огромным облегчением, что чуть не потеряла сознание от радости. Теплая волна радости промчалась по всему телу, сердце затрепетало, приветствуя мистичного друга.

– Позвольте мне, судари, преподать вам урок, как надо общаться с женщиной! – говоря, чёрная фигура приближалась к троице. – Во-первых, не стоит ей хамить, это же женщина, цветок, от хамства она не расцветет. Предлагать ей интимную связь не надо. Она не будет с вами спать. Она любит себя и уважает. – Человеческие черты начали проявляться в тусклом подъездном свете. – Во-вторых, неужели вам не стыдно? Требовать у девушки деньги – это не принижает вашего мужского достоинства? Если, оно, конечно, у вас есть. В-третьих, – Левиафан стоял в пяти сантиметрах от высокого парня, – В-третьих, я готов кричать на весь мир, готов объяснять каждому человеку из миллиардов… я слишком люблю эту женщину, чтобы позволить хоть кому-то дотронуться до нее! – голова парня отлетела в тот самый угол, откуда вышел только что Левиафан.