Данил Романович Ерофеев
До Невозможности Настоящая
Вечер того же дня
Пролежав с Наной не зная какой час подряд, не заметил, как к нам в жилище прошёл не кто иной, по имени Женя, решивший напугать нас криком: «С днем рождения! С двадцатипятилетием, дружбан!» И как всегда, не обошлось без игрушки-свистульки, которая дала неплохой такой эффект неожиданности. Нана перепугалась до кончиков пальцев и вздрогнула. Нужно было скорее её успокоить, пришлось резко схватить и приобнять, чтобы хоть как-то смягчить её шок.
– Всё хорошо? Ты так перепугалась.
Её лицо стало мягче, и она, приподняв края губ, проговорила:
– Да, всё хорошо.
– Эй, ну вы чего? Совсем за день, что ли, окаменели? Чего такие угрюмые? Особенно именинник, вон какая круглая дата, а он просто разлёгся на диване и лежит себе. А ну быстро вставайте и помчали!
– От твоего появления как-то невесело, – занудно протянул в ответ, – да, может, отдыхаем не по-праздничному, но как есть.
Однако она быстро, видимо, оклемалась и не поддерживает моё пресное поведение. И уже вовсю улыбается! Вставая с дивана, кидает странный взгляд на Женю, сопроводив это ехидной улыбкой.
Так, что эти двое задумали?
Но тут же Женёк меня задобрил:
– Всё, хватит зудеть, иди, обниму, братишка ты мой, сколько лет мы уже вместе? Не подскажешь, мой дорогой?
Принимая его дружеские объятия, говорю через его плечо:
– Если быть точным, то семь.
– Целых семь лет, ух! Не парься, я прикалываюсь! Я прекрасно знал, что идёт восьмой год нашего знакомства.
– Знаешь, а я бы и не удивился тому, что ты бы забыл!
– Да брось тебе! Но сейчас не это важно!
Я хочу спросить, что же тогда важно, но он не даёт мне сказать.
– А важно то, что семь – твоё любимое число! И как иронично это ни прозвучит… но ровно через семь лет у тебя появилась девушка мечты. Однако сегодня самое главное – твой день рождения, не замечательно ли сходятся звёзды?
Приподняв щёки от радости: «Считаю, что замечательно» – обнимаю Нану в это время.
Теперь уже всем весело. А ведь и правда, число семь многое значит для меня. И я явно не думал, что всё в моей жизни изменится именно через семь лет, но я очень рад тому, что всё случилось спустя это время. Может, это совпадение, не знаю, но пусть лучше будет судьбой. Так романтичнее, что ли.
Вслед за моим неловким, но искренним откровением, они то ли застеснялись, то ли, наоборот, почувствовали за себя гордость. Но я ничуть не жалею о том, что это вырвалось у меня с языка. Однако суетливое поведение Наны заставило и меня занервничать, но после я понял, что я тут ни при чём.
– Же-е-нь, – долго протянула голосом, перебирая руками объединив их в замок перед своим животом.
Он непонятно посмотрел на неё, будто бы не понял её посыла. Но она не сдаётся и всячески пытается указать на что-то. Как будто Женя что-то знает такое, чего не знаю я. Но слов она больше так и не произнесла, а всё жестикулировала да жестикулировала.
Что она задумала или это он втянул её в свою игру? Меня их непонятное поведение уже начинает настораживать.
Прошло где-то тридцать секунд, молчок… всё такие же красные лица и непонимающий я. Но всё когда-либо заканчивается, и до Жени, видимо, доходит, о чём она говорит. И он протягивает долгое: «А-а-а», его глаза по-детски заиграли.
– Да точно! Подзабыл, прости, Нан, сейчас всё исправлю.
Умилённо посмотрела на него.
– Так, что здесь происходит? – выдавил из себя сквозь брешь недоумения.
Неужели неожиданный сюрприз на день рождения?
– Так значит, слушай, братишка. Главное, только не смейся! А ещё от тебя радость на всём лице и в душе, понял?
– Так в чём, собственно, дело?
– Не перебивай!
Ладно-ладно, как скажешь…
– Твоя девушка очень старалась и пыхтела именно ради тебя, – он сделал акцент на заключительных двух словах.
Так-так, становится ещё интереснее.
– В общем, слушай, как только сказал ей, что у тебя скоро день рождения, она тут же вся загорелась мыслями о подарке.
Нана что, правда сделала для меня подарок? Как неожиданно! И приятно!
– Мы долго думали и ломали голову, что же тебе подарить, и сошлись на том, что лучшим подарком для тебя будет… – пауза и, как мне показалось, вот-вот скажет, что же они мне приготовили. Но, к моему удивлению, в его монолог врывается Нана со словами: «Дай-дай, я скажу!»
Она тяжело дышит, скорее всего, волнуется, но при этом всё равно не перестаёт выглядеть отпадно:
– Я очень волновалась, мысли о том, что же такого тебе подарить, не давали мне покоя. Но потом вспомнила про фотографию, которую сделала, когда вас обоих заставила покататься на лошадках, – ей тяжело давалась речь, но она и не намеревалась останавливаться. – И вот мы с тобой так её и не посмотрели, и я подумала, что это самый подходящий момент подарить её тебе. И наконец-то посмотреть на неё всем вместе.
Внутри начал весь таять от этой милоты.
– Даже этому вредному говнюку вроде Жени можно потому, что он мне помог.
– Ничего я и не вредный! Сама такая!
– Ну, не порти весь момент!
Понимая, что, возможно, испортил трогательность момента, с мимолётной грустью в глазах замолк.
– Вроде ничего не забыла? – Женя озадаченно на неё посмотрел. – Ах да, точно! Спасибо, Жень. Итак, ты можешь подумать, это всё, что мы тебе приготовили, но я тебя обрадую и скажу, что это ещё не всё!
Что же ещё? Удивлённо посмотрел на неё, ничего не произнеся в ответ.
– Только перед тем, как показать, что же мы тебе вдобавок к фотографии приготовили, можно попросить тебя об одолжении?
– Конечно! Дерзай!
– Пожалуйста, когда увидишь то, что я от тебя таю, не смейся, хорошо?
– Я же не глупый, чтобы смеяться над собственным подарком, так что насчёт этого можешь даже не переживать.
Она в ответ расслабляюще улыбнулась, сбросив гору волнений.
Она окончательно меня заинтриговала!
Не успел я толком выдохнуть от предвкушения, как мне уже слышится:
– Дорогой мой Филя», – Женя вытаскивает сзади себя небольшую коробочку и протягивает её Нане. Она с особым трепетом берёт её и продолжает свою речь. – Поздравляю тебя с твоим двадцатипятилетием, боюсь, что твоя девушка на двадцать четыре года одиннадцать месяцев и две недели младше тебя, – в этом моменте улыбнулись мы все. Я и подумать не мог, что она осмелится так пошутить.
– Но это не мешает так сильно любить тебя, – почувствовал на себе её ласковый взгляд. Её руки по-особенному задрожали, и сквозь нить волнения выдавливает из себя: – Вручаю этот маленький презент в твой день рождения.
Взяв эту маленькую красочную коробочку из её нежных, маленьких ручек, медленно начинаю оттягивать синий бант, которым она была обмотана. Я очень давно не находился в таком предвкушении.
Что же там может быть помимо фотографии?
Мой трепет усиливается с каждой секундой, пока держу коробочку в руках. А их пронзительный взгляд явно не даёт мне покоя и заставляет смущаться ещё больше. Но это волнение не помешало мне закончить развязывать бант и от неожиданного подарка отделяет меня лишь бархатная крышка.
Самое время узнать, что там сокрыто!
Не торопясь, тщательно поднимаю её и вижу, как через маленькую щель просвечивает клочок фотографии, но ничего больше мне в глаза не бросается.
Раз… два… три… крышка снята!
И там обнаруживаю спокойно лежавшую фотографию, на которой мы с Женей стыдливо сидим на лошадях и подпрыгиваем то вниз, то вверх. Захотел посмотреть на их лица, как же они отреагировали, осматриваюсь по сторонам: Нана, неловко закинув руки за спину, стоит и семенит ножками, опуская взгляд вниз, а Женя тем временем ехидно пялит на меня. Итак, самое главное, помимо фотографии там было ещё…
– Ну что ты молчишь, – вырывает из себя Женя. – Доставай следом конверт и смотри, что внутри!
Удивлённо посмотрев на него, передаю коробку ему в руки, сам перед этим забрал конверт. На конверте было написано: «Самому любимому человеку на планете». Теперь я ещё в более предвкушённом состоянии… Раскрываю конверт. По моему телу пробежала дрожь, и я вынимаю оттуда свёрнутый в четыре четверти листок. Раскрывая его, ещё раз оглядываю стоящих вокруг меня Нану и Женю и вижу на листке…
Рисунок! Рисунок, нарисованный от руки, как мне показалось на первый взгляд, ещё начинающего художника. И на нём… Не могу поверить! Родители и я…
…ещё маленький, и это тот самый день, когда мне исполнилось семь годиков. И мы всей семьёй поехали отдыхать на наше любимое озеро. Чувствую, как область вокруг глаз становится мокрой.
– Пожалуйста, не говорите мне, что это…
– Да-да, братан, оно самое.
Осознав, что на макете изображён тот самый день, я пустил слезу грусти об этом самом дне. Пока я скрывал свои слёзы, пытаясь понять: кто в точности изобразил копию фотографии? кто этот творец? Но как я ни пытался сокрыть своё мокрое лицо, все попытки были тщетны.
Посмотрев на неё и убрав слезинку с глаза, не успеваю толком собраться с духом. А она за это время уже успела нырнуть ко мне в объятия и как будто растворилась, и теперь мне точно было понятно, кто за всем этим стоит.
– Филь-Филь, это я нарисовала, тебе понравилось? Не слишком личное?
Сильнее её сжав, говорю:
– Нет, всё хорошо, мне очень приятно получить от тебя такой знак внимания. – Немного выждав, пока накал эмоций спадет, добавляю: – Скажи мне, пожалуйста, когда ты успела научиться так хорошо рисовать?
– На этот вопрос пусть лучше тебе ответит Женя, это он заметил мои способности на вашей этой штуке. И он надоумил меня нарисовать именно этот рисунок, сказав, что это твоё любимое место со времён детства.
Глубоко вдыхаю. Ведь правда, когда-то это место было для меня всем.
Вздохнув, чуть ли не задохнувшись в моих объятиях, так как будто её грудная клетка сжалась целиком и полностью. А потом от неё мне слышится тихими, неуверенным тоном:
– После смерти родителей ты не был там ни разу?
Опустив губы от печали:
– Увы, это правда. – Склонив голову на её волосы: – Я никому не рассказывал причины, почему я больше там никогда не появлялся. Но сейчас, похоже, придётся рассказать.
Минутная слабость охватывает меня, но я всё же нахожу в себе силы, чтобы отпустить её и предложить всем нам сесть на диван. Чтобы я начал свой рассказ об этом наилучшем и в то же время ставшим наихудшим этапом моей жизни.
– С восьми лет, как мои родители разбились, я и вправду там ни разу не появлялся. Потому место, которое ты изобразила, очень много значило для меня и моих родителей, а после того, как они погибли, я не мог больше там находиться без слёз и страданий. Поначалу и думать боялся об этом месте, а тем более быть там или видеть это место на фото. Я всегда хотел побороть этот страх, но всегда всё кончалось крахом.
– Ой, мы зря всё это придумали?
– Нет, что ты… сколько времени уже прошло с их смерти, семнадцать? Если мне не изменяет математика. Как ни странно, спустя такое большое количество времени видеть в таких подробностях наше любимое с родителями озеро – одна радость, но со слезами на глазах.
– А страх, о котором ты говорил? – выкрикнул тихо Женя. – Он, он остался?
– Хороший вопрос, я давно не упоминал эту историю, пытаясь избегать малейшего напоминания о родителях, но сегодня я скажу страху нет! И приму свою историю такой, какая она есть.
– Заявление взрослого, сильного мужчины, я тебе скажу.
– Знаю… – глубоко вздохнув, боясь, что вот-вот таящийся страх парализует меня.
Но она облегчает мои душевные терзания. Облокотившись ближе ко мне и взяв меня за руку, спрашивает:
– Точно всё хорошо?
– Точно, – ответил ей и тем самым дал полный отпор страху, взяв над ним контроль. Не забываю взять её руку в ответ, продолжаю: – Ты очень хорошо постаралась с детализацией объектов, – одобрительно погладил её руку, – когда же ты успела так хорошо научиться рисовать?
Встревает Женя:
– Ты её ещё совсем не знаешь, она у тебя способная девка. Но ничего, думаю, вы с ней всё ещё наверстаете. – Он начал, будто обвиняя меня в чём-то, но закончил одобрительно. – Так ведь, Нан?
– Обязательно, по-другому и быть не может.
– Ребят, признаю… моя осечка, но впредь обещаю быть внимательнее к ней. – Пауза. – Ты же веришь мне, Нан?
– Конечно, верю, ты же моя ути-путишка.
Захотел позаигрывать:
– А может, это ты моя?
– Нет, это ты моя! – не отступая, твёрдо, с нотками любви произнесла.
– Так, всё, стоп, потом решите, кто из вас кто, а у нас сегодня, между прочим, день рождения, так что вернёмся к теме.
– Хорошо. Ну я правильно понимаю, что без твоей помощи, Женёк, обойтись нельзя было? Запомнил ведь, гад, как выглядит настоящая фотография! Напомни мне, пожалуйста, показывал её тебе года два назад?
– Если быть точным, то уже два с половиной года назад.
– Ух, так давно, и ты запомнил? Похвально, – делаю руками так, якобы аплодирую.
– Буду открыт, не то чтобы я запомнил…
– Так-так, а вот с этого момента поподробнее.
– Да не паникуй! Я запомнил! Но не совсем фотографию, а то, где ты хранишь её.
– Ты рылся в моих старых вещах?
– Не то чтобы рылся, но фотографию нашёл. Но всё – ради искусства! Рисунок должен был получиться более правдоподобным!
– Более правдоподобным, говоришь? Допустим, но я всё равно запомнил, – и укоризненно посмотрел на него.
– Так, всё! Мальчики, прекращаем! Что сделано, то сделано.
И как я только могу дуться, когда она передо мной сверкает глазками.
– Жень, прости… я понимаю, что ты это делал не из-за злых помыслов. Просто… родители…
Похлопав меня по плечу:
– Ничего не говори, я всё понимаю.
Нана немного опустила свои сверкающие глаза вниз и в сторону. Я заставил её испытывать стыд! Вот я дурак!
– Эй! Не грустим, ничего же ужасного не случилось. Поэтому, с вашего позволения, я вернусь к рассказу о нашем любимом месте с родителями.
Они, ничего не ответив, образовали полную тишину для моего повествования, а Нана возвратила прежнюю, прирожденную ей улыбку.
– На твоём творении, Нан, всё прям как восемнадцать лет назад. Наполовину облезшее дерево, летящие в небе облака в форме космолёта, озеро с кристально чистой водой. Вокруг зелёный луг, а около берега ярко сверкает светло-коричневый песок. Небо цвета морской волны с проявлением беловатого оттенка ближе к молоку.
– Эх… – я почувствовал её близость максимально. Ведь она, как никто другой, знала, чего мне будет не хватать в мой же день рождения. Прям как в тот самый день.
У меня не получается сдержать эмоции, как бы я этого не хотел. Нахождение Наны сейчас рядом бесценно, но и братишка видит, как мне плохо, и сразу же:
– Так, всё, держимся-держимся, не сдаёмся! Поностальгировали и хватит, сегодня твой день рождения, а значит, мы должны веселиться!
– Женёк… да, ты прав, что-то я совсем расклеился.
– А вот не нужно нам вот этого, а ну быстро поднимаемся и едем ко мне, у меня для вас обоих есть что-то интересненькое!
Сквозь грусть у меня появляется энтузиазм:
– Что-то интересненькое, это что?
– А вот приедем, и узнаешь.
Моё печальное состояние куда-то запропастилось, не знаю, связано ли это с ней или с его способностью заинтересовать. Скорее всего, всё в совокупности. И поэтому мне становится лучше:
– Честно сказать, ты меня заинтересовал так, что сейчас Нана быстренько соберётся и мы выезжаем. – Былой страх исчез, заменившись уверенностью, и я решил за нас обоих, что мы едем к Жене.
– Во-о! Отличный настрой, а то нюни развесил, не надо так! Сейчас Нана будет готовиться к выходу, а я пока схожу в машину.
– Зачем? Давай я с тобой схожу.
– Не-не, будь с ней, я быстро. – И ушёл непонятно зачем.
А хозяюшка Нана, пока его нет, быстро заправляет постель. Закончив с постельным бельём, нервно подходит к двери и охотно чего-то ожидает.
Женька, что ли? Но зачем? Она выглядит взволнованной с того самого момента, как он ушёл… однако уже возвращается и вручает ей пакет неизвестного мне содержания, но её волнение никуда не исчезло. А возможно, даже усилилось. Я уже на этой почве хотел спросить, что в нём, но он не дал мне это сделать:
– Чего ты стоишь как вкопанный?
– А, я? – потерялся на мгновение. – Ничего и не стою как вкопанный, задумался, да и только.
– Думать много вредно, завязывай и пошли в машину, а наша общая знакомая пока переоденется.
– Переоденется? Что, прости?
– Ну в смысле соберётся, что ты к словам цепляешься.
– Ладно… ну раз так, то пойдём.
Перед тем как направиться к нему в автомобиль, я заметил, как её беспокойство точно усилилось. И судорожно задрожав ножками, она направилась в ванную комнату. Вновь захотел окликнуть её, но он уволок меня скорее из дому.
Да что у них за схемы? Ладно… допустим, так задумано. И мне незачем в это лезть.
Нана
Женя забрал моего Филю, теперь могу спокойно переодеться. Проходя в дамскую комнату, поглядываю на себя в зеркало и думаю: не выгляжу ли как-то чудно? или всё нормально? Просто с утра как умылась, чуть подкрасилась, ничего больше не сделав… но раз я ему пригляделась спросонья, а после он ещё спокойно лёг со мной в постель, значит и сейчас всё устроит! Так, ладно, поспеши! А то времени в обрез! Не будут же они ждать меня сорок минут. Сейчас только переоденусь, волосы расчешу и можно выходить.
Спустя несколько минут сделала всё, что необходима для моей – НЕОБЪЯТНОСТИ.
– Я выгляжу неотразимо! – прокричала, смотря в зеркало. – Ну и глупышка, – засмеялась в конце. – Выходить пора, меня ждут.
В мою голову на пороге у самого выхода с комнаты влетает мысль: «Филя выглядел каким-то расстроенным, может ли это быть из-за подарка?» Скорее всего, но он же… сказал, что всё хорошо и ему приятно. Но! Но мог ли он смутиться из-за того, что увидел то, что я была встревожена? Вполне возможно и… и я ещё больше запуталась!
– И что теперь делать? Непонятно… Так, всё, успокойся! Просто возвращение старых, давно забытых воспоминаний всегда сопровождается у людей щепоточкой грусти, и ничего больше. А если уж это связано с тем, что заметил, что я какая-то не такая, то отступать уже некуда. Нужно идти до конца! И сделать всё возможное, чтобы он больше не грустил сегодня и смущался лишь только от наслаждения…
Филипп
Женя пытается развеселить мою грустную мордашку, и скажу честно, у него это отлично получается. Но если на то пошло, я не то чтобы был расстроен… так сказать, больше в замешательстве от суеты Наны, нежели от грустных воспоминаний.
Пока наш диалог продолжался, Нана уже вышла из гаража или мини-квартиры, называйте, как хотите. Закрыв на ключ входную дверь, проходит к нам в машину и садится на пассажирское сиденье сзади. Бросаю взгляд на зеркало заднего вида – улавливаю её глазки на себе. Неловкая милая улыбка заворожила меня вновь, что аж вся грусть и смятение мигом исчезли.
– Не смотри на меня, ты заставляешь меня смущаться! – В машине засмеялись все.
Женя, заведя машину, трогается с места. Куда мы направляемся, он так и не сказал, но это не очень-то и важно. Важен тот факт, что она выглядит неотразимо! Ума не приложу, что она успела сделать с собой за эти несколько минут, но одно могу сказать точно: она просто волшебница!
В машине была тишина, Нана сидела, мило поглядывая в окно, а Женя серьёзно следил за дорогой.
Мне показалось или они оба были напряжены, но почему?
Темнота играла им обоим на руку, потому что я так особо и не разобрался в том, куда мы направляемся. А они отвечать на этот вопрос не желали.
Втроём движемся в тёмную даль, облечённую в разноцветные огни. Нахожу лёгкое решение своих проблем и попросту располагаюсь поудобнее на переднем сиденье. Не хочу ни о чём думать, а хочу наслаждаться проезжающими мимо машинами и бликами прохожих на тротуарах. Сопровождается всё это замечательными видами улиц. Которые были облечены разноцветными цветами фонарей. Прожектора, висящие на билбордах, в такое время суток придают рождественского настроения. Хоть и до Нового года было ещё очень и очень долго. С лёгкостью суматоха этого города поглощает меня.
Приехали мы к месту назначения довольно быстро, а всё потому, что ехали к Жениной квартире, а до неё пару километров. Как я сразу не догадался! Что едем именно к нему! Наверное, всё этот город со своим антуражем.
– Жень, ты нас решил привезти к своему дому и в этом твой сюрприз? – язвительно задал вопрос.
– Ты это, да, не думай! Всё будет клёво, обещаю.
– Да я и не сомневаюсь! Все классные тусовки последних лет проходили, собственно, на твоей квартире, так что гарант качества у неё отличный.
– Верно подмечено, именинник.
Нана весь наш диалог нервно елозила на заднем сиденье, но с её лица всё равно не сходит блаженная улыбка.
Ничего не понимаю, она волнуется или что?
– Так, ладно, вы уже запомнили, на каком этаже и в какой квартире я живу, так что даю ключи и идите.
Посмотрев удивлённо на него, задаю серию вопросов: «Зачем нам идти одним? Ты что, с нами не пойдёшь?»
Хотя по ней и не скажешь, но для неё это как будто не было удивлением. И не став меня ждать, просто вышла из машины и встала около Жениной двери.
– Да мне нужно тут смотаться по делам, буквально пять минут и буду на месте, а вы пока разбирайтесь, что да как.
Ладно, если уж пять минут, то хорошо. Взяв у него из рук ключи, выхожу из машины. В момент закрытия двери почувствовал ехидный взгляд Жени на себе. Но не стал обращать внимание, так как у него часто такое выражение лица. А она в этот момент мило кивнула и больше ничего не сказала.
Ощущение того, что её что-то беспокоит, не хочет покидать меня. Но из-за чего она может переживать? Всё же хорошо, мы вместе, у меня день рождения, и она подарила мне замечательный подарок. Или я всё же чего-то не знаю?
Женя, отъехав от нас, посигналил и умчал в ночную даль. Улыбаюсь Нане и предлагаю пройти на квартиру.
Открыв дверь с домофоном, как настоящий джентльмен пропускаю её вперёд. Женя живёт на четвёртом этаже, поэтому я, не желая ехать на лифте, указываю на лестницу. Пока мы поднимаемся, воспользуюсь шансом и спрошу, верны ли мои подозрения о том, что она напряжена и её что-то беспокоит.
– Нан.
– Ая?
– У тебя всё хорошо? Просто всю дорогу ты была задумчивой и смотрела вдаль, а под конец поездки нервно елозила. И я допускаю возможность, что в твоей душе тре…
Подумал, споткнулась об ступеньку, но нет, она ворвалась в моё тело, перебив словами:
– Нет, что ты! Всё хорошо, даже отлично! У тебя же день рождения! Дурачок, откуда взяться в моей душе тревоге?
Стоял, слегка обнимая её, и не очень понимал происходящее. Однако она и не хотела останавливаться, игриво сказав:
– И если не веришь мне, подключи меня к своему прибору и проверь.
Наконец-то очухался и хоть что-то сообразил.
– Я сейчас не понял, вы со мной заигрываете, милая леди?
– Возможно-возможно, но ты никогда этого на все сто процентов не узнаешь, – послышался непринуждённый смех.
– Ох, вон оно как! Ты точно уверена в этом?
– Да, на все триста процентов!
– Какая у меня уверенная девочка.
– Ты даже не представляешь, насколько уверенная, – дерзко произнесла. Отойдя от меня, поманила к себе, мотнув волосами.
Осталось совсем чуть-чуть, и вот мы уже поднимаемся до двери Жени. Мне осталось её открыть, да и только.
Зайдя внутрь, не увидели ничего кроме темноты, только хочу включить свет, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, но она меня останавливает и просит не делать этого. Удивляюсь, однако резко до меня доходит: «Может, это часть их коварного плана?» Лучше не сопротивляться.
Успешно разувшись и чуть не убив Нану в темноте, замечаю, как в Жениной комнате очень красиво просвечивается лунный свет через незадёрнутые шторы, создавая непринуждённую атмосферу в квартире. Отвлёкшись на падающий свет, упускаю из виду Нану и только хочу окликнуть её, как вдруг поступает сообщение от Жени. О точно! Он же должен скоро подъехать! Зачем тогда писать сообщение? Может, что-то случилось?
Перед тем как ответить, спрашиваю Нану, все ли у неё хорошо. Слышится нежный, доносящийся из параллельной комнаты голосок:
– Всё отлично, я скоро!
Какая же она у меня хорошая… Женя! Точно!
Нужно прочитать, что же такого написал мой друг. Открываю сообщение, и оно с первых же секунд смущает ещё больше, чем обстановка в доме в данный момент. Загляни в старую шкатулку, она на тумбочке в моей комнате. Ах да, чуть не забыл, с днём рождения, братик!
Что я только что прочитал? Это какая-то шутка?
Пока ничего не хочу отвечать, а просто думаю подойти и посмотреть, что же такого запрятал он в ней. Заметив шкатулку на тумбочке, направляюсь к ней. На вид старая, слегка обшарпанная временем, однако на ней блестит светло-серый замочек, который видимо, придётся открыть, но ключа… не наблюдаю. А, нет! Всё нормально, он здесь попросту для красоты. Весь в нетерпении, уже желая открыть. Отдёргиваю замок, после чего поднимаю крышку и вижу в ней… Это розыгрыш? Или он сейчас серьёзно…
Только взяв в руки упакованный в защитной плёнке… презерватив, слышу, как приходит второе СМС от Жени с текстом: «Я верю в тебя!», и пара поддерживающих смайликов. После этого понимаю то, что он не шутит. И всё это запланировано им всерьёз. Но знает ли об этом Нана?
Едва повернув голову, замечаю в дверном проёме тихо стоящую мою девочку с потрясывающимися ножками, и на ней… у меня замирает дыхание от увиденного. Чуть ли не роняю с руки на пол лежавший в моей ладони подарок Жени, назовём его вот так. Её облик великолепен! Такой не видел её никогда! Падающий свет окрашивает её тонкие нежные голени, а поднимая свой взор выше, замечаешь, как нежно извивается розовая ночная рубашка. Только слегка закрывая верх бёдер, оставляя огромный простор для моей фантазии. Оглядев её почти растерянным взглядом, понимаю, что этот день – моих мечтаний!
– Что ты весь скукожился? – смущаясь, слегка скрестив ножки, наверное, от волнения. – Не испепеляй меня так взглядом…
Блин, ты и впрямь палишь на неё!
– Ой, да-да, прости…
Тут совсем теряю контроль, и возбуждение берёт верх надо мной.
– Ты… – мне не хватает дыхания, – так необычно выглядишь, я и не знаю, что сказать. – У меня затряслись руки ещё больше, чем до этого. И сквозь дрожь получается добавить, а мой взгляд всё ещё на ней: – Прости ещё раз, смотреть не буду, – договариваю и опускаю неловко взгляд в сторону пола.
А мне, мне есть что сказать на самом-то деле… хоть сейчас мой взгляд и направлен вниз. Но отнюдь не может выйти её бархатистое платьице из головы, которое сверху смотрится ещё лучше, чем снизу. Сексуально прикрывая только часть живота, оставляя обнажённой серёдку идеального животика. Такой откровенной не видел её никогда. Я перед ней сейчас… о боже… моя робость. И мне страшно сейчас её и пальцем тронуть. Чувствую себя четырнадцатилетним подростком, которому девочка старшего возраста предлагает совокупиться.
Расслышал нежный голосок:
– Филь, Филь.
– Д-да, – не убираю свой взгляд с пола.
– Ну подними на меня глаза, – уже набравшись уверенности, произнесла.
Мои глаза тем временем всё так же устремляются на ковер в Жениной комнате.
– Ты точно в этом уверена?
– Д-д-а-а, – отвечает, слегка запинаясь, но не теряя настрой.
Раз она этого хочет, поднимаю глаза… лёгкая ткань потихоньку опускается вниз. Моё сердце начинает биться в миллиарды раз быстрее. Я уже не в состоянии оторвать взгляд от неё. Почувствовал прилив крови к рукам, да, именно к рукам, потому что так сильно хочется прикоснуться к её белоснежной, изящной коже. У меня есть лёгкие попытки отвернуть в сторону лицо ради приличия, но они безуспешны.
– Прошу, не отворачивайся, смотри на меня, я хочу этого! Хоть сначала мне было до чёртиков страшно, и я боялась. Боялась больше всего, что не понравлюсь тебе нагой. Но сейчас переубеди меня! Пожалуйста… – её ноги пошатываются, и мне начинает казаться, что она вот-вот упадёт.
Стремительно направляюсь к ней, всё так же держа в руке презерватив. Только потом, как уже почти обхватил в своих объятиях, до меня дошло, что нужно его пока убрать подальше. Нырнула к моему телу, будто я океан, растворившись во мне, как на морских огнях. Чувствую её обнажённое тело настолько, насколько это только возможно! Что аж мне кажется, что мы единое целое и сейчас в этой комнате один человек, а не двое. Само осознание того, что она сейчас белоснежно прижимается ко мне и нежно дышит в грудь, доводит меня до кипения. И лишь узорчатый лифчик стоит на пути между мной и её необъятной грудью, а учащённый стук её сердца не оставляет мне шансов.
Она, она задирает мою кофту с футболкой и вцепляется в спину своими холодными руками, после чего проговаривает:
– Ты же не против?
– Нет, не против, – тепло отвечаю и сильнее сжимаю в своих объятиях.
Я понимаю, что здесь мы не просто так и Женя уже точно не приедет.
И вновь её обнаженное тело берёт меня в заложники. Так сладко окутывая, и я с каждой секундой всё больше покрываюсь покрывалом мурашек.
– Подожди, – проговорил, слегка отодвинув от себя.
Кидает на меня – НЕЛОВКОСТЬ. Возможно, подумала, что отстранился от неё, но это далеко не так. Оголяю свой довольно не накачанный торс, резко снимая с себя кофту вместе с футболкой. Но ей это не мешает наклониться ко мне и, тяжело дыша в правую часть шеи, пустить руки к моему солнечному сплетению. И с особой жёсткостью и резкостью провести сверху вниз, оставив лёгкие отпечатки.
Отбрасываю кофту с футболкой на аккуратно уложенную постель, на которой слегка извивается белая простыня от проскальзывающего через окно ветра. Мы смотрим друг на друга в прозрачные глаза. Меня отвлекает её бюст, и глаза не могут устоять… они срываются вниз. Как прекрасна её упругая, покрытая мурашками грудь. Та самая моя любимая, которую совсем недавно создавал своими же собственными руками! А теперь её так крепко сжимает бюстгальтер.
Прислоняясь ближе к моим губам и робко:
– Ты так и не ответил, я тебе нравлюсь б-без одежды? – Контуры её глаз заметно побледнели.
– Твоё тело, – я не могу подобрать слов, – оно такое… – и вместо слов провожу нежно рукой по талии. Её не описать словами, а можно только так… и мы пустились в нежный, страстный поцелуй. Чувствую тёплые, слегка трясущиеся от волнения губы, как свои собственные. Её дыхание пахнет робостью и слегка возбуждено.
Всё это смешивается с окружающей ночной атмосферой и даёт незамедлительный эффект в нашем ночном танце. Кто-то на очередной проезжающей машине слушает музыку на всю улицу, и она очень хорошо подходит для нашего с Наной антуража. О чём я думаю… какие машины и антураж! Совсем позабыл о том, что передо мной полностью обнажённая, ранимая девочка, и её самое сокровенное скрыто лишь за каким-то клочком узорчатой ткани и не более. Не это ли главное? А не машина за окном…
Кусает мои губы и немножко улыбнувшись, толкает меня вперёд к кровати, и вот мы с ней уже оказываемся около края постели. Вижу, как на носочках тянется ко мне. Её средний рост не позволяет дотянуться до меня даже на них. И я предпринимаю лишний раз её не нервировать и просто сажусь на кровать. Мои глаза наполняются эйфорией от вида девственной груди, ещё ни разу никем нетронутой. Не выдерживая животную страсть, спровоцированную её чувствами ко мне, окунаюсь в неё с головой. Ощущаю, как её сердце вырывается из грудной клетки. Прислоняюсь ещё сильнее потому, что очень сложно остановиться, когда она так нежна во всей своей наготе. Окончательно потеряв голову, обхватываю сзади за талию нежно руками. Подняв машинально руку до её бюстгальтера, отодвигаю застёжку на небольшое расстояние, проведя грань между ним и её телом. В мыслях возникает одно. Расстегни, сними, сделай это! Не всё же ей за тебя делать. Ей страшно и неловко. Решайся на этот смелый поступок!