Борис Юрьевич Борисовский
Боги Бамиана

– Сто процентов НЛП¹⁵.

Может они и правы. Но мы, тогда, таких мудрёных вещей, не знали. И с удовольствием пели про Катюшу, и её привет.

Придя в расположение, сержанты отправили, деревянных дембелей, с глаз долой, а сами стали заниматься с молодыми. Деревянные, предварительно разгрузившись, расположились в курилке, и стали ждать Сафона, который попросил, без него не начинать. Сафон появился минут через двадцать, с довольно кислым лицом, и сказал классическую фразу, про две новости.

–Сейчас денежное довольствие давать будут. А в шесть утра, отправка. Триста человек на Кабул. Так, что парни, ждите меня там. Я всё сделаю, чтобы к вам приехать. Без вас служить, будет, не так интересно.

Дело в том, что брат Сафона, служил в штабе и отмазал его от Афгана, устроив в штаб писарем. А молодая, ищущая приключений, душа молодого пацана, не могла с этим смириться. Но ослушаться старшего брата он не мог. Он, как и обещал – сделал всё. Ушёл в Афган. И погиб на перевале Саланг. Пусть земля ему будет пухом. Но это другая история.

Тогда мы ещё не знали, что из ста пятидесяти человек, домой живыми, и не покалеченными, вернуться всего двадцать пять. И те двадцать пять, которые вернутся, будут инвалидами на всю голову. От Феликса останется половина, ему при разминировании оторвёт руку и ногу. Бобу осколок попадёт в висок. Он останется жив, но всю оставшуюся жизнь проведёт в дурке. Меня на той войне Господь сберёг, но от афганского синдрома – Повышенного Чувства Справедливости, страдал не только я, но и все мои родные и близкие. Опять лирика.

А пока договорившись о том, что ни чего не знаем об отправке, мы стояли возле кабинета ротного, в очереди за деньгами. Деньгами – солдатское денежное довольствие, можно было назвать, с натяжкой. Три рубля восемьдесят копеек, это бутылка водки, которая как я уже говорил, стоила по тем временам три шестьдесят две. Расписавшись в ведомости и получив свою порцию довольствия, я в очередной раз услышал предложение от ротного остаться в учебке сержантом, и в очередной раз ответил: – А как, я потом пацанам, в глаза, смотреть буду? – Я и не ожидал другого ответа. – Сказал гвардии капитан Ивонин.

– Ты в приказе, завтра в шесть утра построение на плацу. Останься живым.

– Есть остаться живым. – Браво ответил я – Разрешите идти?

– Идите. – Ротный грустно вздохнул и распорядился – Позовите следующего. Получив довольствие, мы собрались, в кубрике. В расположении роты было пусто. Сержанты увели молодых на занятия. Я кинул на койку панаму с деньгами, и сказал – Давайте, у кого, сколько денег есть, скидываемся. – Ого, сколько там?– Спросил Боб, кидая трояк в панаму. – Двести двадцать шесть рублей восемьдесят копеек вместе с твоими. Давай, пацаны, не стесняемся. Скинулись все, кроме Хуреш Оола. Мальчик – борец решительно отказался сбрасываться. Он заявил, что деньги ему понадобятся после армии. И вообще, у него всё есть, а бухать он не будет.

– Зачем сразу бухать? – Удивился Боб.

– Я бы, например, коробку птичьего молока с удовольствием сейчас продегустировал, в стекляшке есть. Я видел. Прекрасным коньяком неизвестного происхождения запил. Сторож сказал, за четыре пятьдесят пузырь отдаст. И, покуривая космос за шестьдесят копеек, послушал бы пацанов кто на гитаре шпилит. Да пару часиков перед отправкой кемарнуть. Так, что давай пацаны, дорога в стекляшку у меня проторена, делайте заказы, кому, что надо. Мыльные, пузырные – спецзаказы, принимаются на отдельном листке и после общего обсуждения переносятся на отдельный лист. А после моего персонального одобрения, фокус исполняется на бис, но уже после употребления ожидающей нас Чашмы.

– Пошли в каптёрку, чего глаза здесь мозолить. Ротный ещё не ушёл?

– Уже ушёл. Давай пацаны, пошли Чашму пить и список писать, кто, что перед отправкой откушать желает. – Я желаю копчёной колбасы. Причём, целый батон в одно рыло упороть. – Сказал Антип

– И «космосом» закурить. – Добавил Ёж.

– Братья, а я предлагаю взять всем по паре носок, бабай сказал, у них хорошие по полтиннику есть, и на этом с промтоварами закончить. – Предложил Боб.

– Колбаса, хлеб, чай, конфеты, сигареты, закусь. Ящик коньяка нам на первое время должно хватить, это двадцать пузырей. Пойду я с Перстнем. Берём по две сумки. Пойдем, как стемнеет. – Сказал Боб.

– А пока, пить Чашму, играть на гитаре и сильно начальству на глаза не попадаться:

–«Под облаками купола плывут, в чужое небо за собой зовут…»

– У меня, как всегда, две новости.– Перебил гитариста, подошедший Сафон.

– Офицеры из расположения уже свалили. А у молодых, через пол часа, ночной марш бросок, по полной боевой. Так, что до утра, расположение в нашем распоряжении. Но тревожная новость тоже имеется. Я сейчас по телефону со штабным товарищем разговаривал, он мне по большому секрету поведал страшную тайну.

– Не томи. – После отбоя патрули удваиваются. Особый контроль стекляшка и ещё три точки, где разливухой банчат. Под особый контроль, так же попадает, женская общага. Отбой в десять, сейчас полдевятого, в самый раз на прорыв идти. Я пошёл, сержантам приказ из штаба передавать. Кто идёт на реализацию, самое время по сто грамм принять на ход ноги.

Выпив, мы с Бобом рассудили трезво, что наш брат как всегда прав. За забором, вне строя, ты автоматически оказываешься вне закона. Тебя сразу все стараются поймать или как минимум сдать патрулю. Исключение, когда ты в увольнении. Мне пару раз доводилось быть – кайф. А сейчас мы с Бобом лежали в кустах через дорогу от дырки в колючей проволоке. Уже двадцать минут. С полными сумками. Мы старались не дышать. Потому, что прямо напротив нас, на тротуаре, прямо под дыркой в заборе, расположились покурить два патруля – десантный и летунов.

– Ну что старлей, здесь, сейчас, примем клиента и через комендатуру можно прогуляться до вашей части. Через рынок пойдём мы, а вы тогда через вокзал. Возле аэродрома покурим, даст Бог без клиентов, и назад до комендатуры. – Как без них? – Сказал, затягиваясь сигаретой, старший лейтенант ВДВ. –

Чуть в сторону отойди, а то на голову спрыгнет.

Клиентом оказался сержант хозроты 345 гвардейского полка, которая базировалась на территории учебки. Попав в руки патруля, сержант гордо заложил руки за спину и, вдруг, неожиданно, прыгнул обратно через забор в часть.

–Двое за ним!– Скомандовал десантный старлей.

– Мы через КПП. – Крикнул в спину убегающему десантнику лётный офицер.

Десантный патруль перелез через забор. Летуны, потоптавшись пару минут, пошли в сторону штаба. А мы с Бобом, аккуратно перелезли, через заборчик. И сразу же попались, в крепкие руки гвардии старшего прапорщика Коростылёва. Которые, впрочем, быстро разжались. Уменьшив наш стратегический запас на полкило, и пожелав нам остаться живыми, прапор молнией перелетел через забор. Мы же, наконец, добрались до каптёрки. Там не было не души.

– Давай покурим, что ли, брат, да пойдём пацанов поищем.

– Нет, брат, пацаны нас сами найдут. Давай мы с тобой по соточке выпьем, дорогой мой дагестанский друг. И выпьем мы за то, что мы с тобой, будем, вот также всегда рядом. – Давай и, пусть наши матери, не получат на нас похоронок. – Добавил к тосту я.

Выпили, закурили. Я взял гитару и начал бренчать, что – то из Розенбаума. – А, правда, что он еврей? – Кто? – Ну, Розенбаум. – Судя по фамилии, наверняка, а тебе какая разница? Песни у него, что надо.

– Согласен, песни что надо. Но что-то я за станком не одного Кобзона не видел. И у нас в списках по роте Цукерманы отсутствуют. – Это ты зря, брат. Наверняка, если не в нашей роте, так в других хватает и иудеев и мусульман и христиан. Вон у нас даже буддисты есть – Тувинцы. – Не скажи, в других ротах может и есть, не знаю, а в сапёры смотрю, прям, не рвутся. – Гнул своё Боб.

– Тормози, братан. – Я попытался остановить друга:

– Ты разве выбирал, в какую роту идти, сказали саперная, и пошёл. А сказали бы ДШБ¹⁶, пошёл бы как миленький. Так, что заканчивай. Какая муха тебя укусила?

– Да не знаю, сам что-то психую, перед неизвестностью что ли, хрен его знает, как там сложится, война всё-таки. И евреи здесь не причём. Пойдем, поищем пацанов. – Замял он разговор.

Идти не куда не пришлось. После моих слов, в каптёрку, громогласной толпой ввалились, бравый десантник и будущий моряк Антип со товарищи. – А мы думали – вы спалились. Тут патруль по территории лазил, кого-то искали, мы подумали вас.

– Вы больше про нас всякую херню не думайте. – Проворчал Боб, открывая сумку.

– Разбирай заказы. Всем, как обещал, по паре носок. Антипу персонально кольцо «краковской¹⁷». Другой копчёной в магазине нет, забрал всю. Ещё шесть штук «краковской» и три батона «докторской¹⁸». Хлеба нет, придётся «рожать». Курево, алкоголь и три пачки птичьего молока тоже присутствуют. Денег потрачено сто тридцать два рубля осталось примерно столько же. Может чуть больше. Кому отдать? Я больше ходить не хочу.

«Рожать» должен был уметь, каждый уважающий себя десантник. Но в этот раз не пригодилось. Как всегда вовремя, появился Сафон и, принёс целый поднос нарезанного хлеба. С ним пришли три автобатчика с тремя бутылками водки или шестью, но это уже было не важно. На вопрос – откуда хлебушек? Брат попробовал отшутиться, что по пути родил. Но не прокатило. В это время закусывали очередной тост и вопрос повторился.

– А, правда, если не секрет, откуда, такой хлеб – вкусный. – Из офицерской столовой, земеля подогнал. Он там поваром служит.

– Пацаны, у них даже хлеб, не как у нас. И капустой их не кормят, на завтрак обед и ужин.– Со злостью, выдал Гусар.

– А батончики с червями на день ВДВ все помнят?

– Шакалы одно слово. – Поддержали его остальные. – Хорош психовать, пацаны.– Пришлось вмешаться мне. – Одного только успокоил. Тут целый хор включился.

Алкоголь, почему то не брал. Выпито было уже порядочно, но ни валяющихся, ни качающихся не наблюдалось. Уже были собраны и стояли у тумбочек рдшки¹⁹ со скатками. Боб ещё пару раз прогулялся до стекляшки. Но и это не подняло настроения. И тут у кого-то появилась оригинальная мысль, «а пойдёмте по бабам». Ходить по бабам в Азии сомнительная авантюра. Мало того, что велик процент, нарваться, на неприятности, с родственниками. Их, как минимум, надо было ещё найти. И мы, конечно же, их нашли. Не неприятности, а целую общагу узбекских невест, куда нас, даже и не думал, пускать, бравый вахтёр.

Естественно появился вопрос.

– Что будем делать? Отступать не вариант.

Десантники по балконам залезли на пятый этаж. Зашли в комнату и увидели…..

Накрытый стол. И сидящего за ним мужика, ростом, чуть поменьше Антипа. – Наконец то, а то я думал уже не придёте. Присаживайтесь.– Улыбаясь, сказал он, радушно приглашая нас за стол.

Мы были готовы ко всему, но не к такому приёму. И усевшись за стол, потребовали объяснений.

– Да что здесь объяснять. Зовут меня Василий.

Представился гигант.

– Каждую отправку я располагаюсь в этой комнате на пятом этаже. Девчата помогают мне накрыть стол и уходят. А я дожидаюсь бравых десантников. Меня всё время один вопрос интересует: Почему вас обязательно на пятый этаж тянет?

Приглашаю их за стол. И дальше они уже ни куда не идут.

– Это почему?– Задался резонным вопросом Котелок.

– Ты, что такой непобедимый?

– Насчёт этого не знаю. – Честно сказал Василий.

– Но как штурмовали дворец Амина²⁰, рассказываю интересно.

– А ты, что, правда, там был? -

Нам стало интересно. Ещё бы. Живой участник штурма дворца, правителя Афганистана. – Ага, присаживайтесь, наливайте пока. А я, если интересно, расскажу. Конечно, интересно. Василий рассказывать умел. Через пару часов попрощавшись с Василием и четырьмя девчатами, которые перед уходом напоили всех вкусным чаем. Десантники, особо не таясь, вышли через главный вход общаги и, отправились в расположение. Южные ночи не просто тёмные. Раскрытую ладонь, прямо перед носом, не видно.

– О па. Я на кого то наступил. – Пацаны, сюда не ссать, здесь кто – то лежит. – У кого огонь?-

Боб чиркнул спичкой, за ним вспыхнули ещё несколько огоньков. Ноги в арыке, голова на дороге, лежал, десантник.

– Перстень, глянь нашей роты, нет? –

Попросил Антип.

– Хотя по любому тащить. –

Добавил он. Огонёк горящей спички осветил лицо.

–Это Ёж. – Узнал я лежащего.

– Ладно, хоть знаем куда переть. – Проворчал Антип, легко взваливая восьмидесяти килограммового Ежа на плечо Котелка. Котелок от неожиданности присел, но со словами:

– Тащим по очереди.

Быстро засеменил по направлению движения. Метров через пятьдесят эстафета перешла ко мне. Хорошо, что я оторвался вперёд и, пацаны не видели, что Ёж, был три раза, уронен. Потом все признались, что тоже, по нескольку раз, не удержали, тело боевого товарища. Потом его ещё пару раз уронили, передавая через забор. Его вообще, сложно было удержать, он был скользкий как холодец. Но, это был брат. И брат, был в целости и, сохранности доставлен в расположение и, засунут головой под кран.

– Всё, всё, пацаны, я трезвый.– Раздалось через пару минут из-под крана.

– Наверняка, дурит. – Решили мы.

– Подержи его ещё пару минут для верности, брат Антип. Потом в каптёрку приходите. До отправки ещё часов пять может, что ещё придумаем.

Кто бы сомневался: – Придумали.

Когда Боб в очередной раз вернулся из стекляшки. Он поведал, что произошёл небольшой залёт.

– Вот. – Он показал сбитые кентуса²¹.

– Кого это ты?– Поинтересовался я.

– Не знаю, какой-то капитан с полчка.

– А на хрена ты его бил?– Попробовал уточнить Гусар.

– Не знаю, как – то само получилось.– Сказал Боб, слизывая кровь с костяшек пальцев.

– Что получилось?– Спросил Антип.

– Двоечка. – Ответил Боб.

– Какая простите, двоечка?

– Обыкновенная. Правой рукой в дыхалку, левой в челюсть. Я же левша. -

Он поднял левую руку и попытался сконцентрировать на ней взгляд.

– Он сто процентов не ожидал.

– Рота строиться.

По проходу, между кубриками, шагал гвардии старший прапорщик, Коростылёв. За ним капитан с синяком под глазом и, повязкой дежурного по части. Замыкал процессию патруль, в составе прапорщика, сержанта и, двух молодых. На удивление, в строю, через минуту, стояло двадцать человек, включая Антипа с Ежом под мышкой.

– Взвод равняйсь, смирно, товарищ гвардии капитан разрешите обратиться, к товарищу гвардии старшему прапорщику.

– Обращайтесь.

– Товарищ гвардии старший прапорщик, взвод, по вашему приказанию, построен.

– Стать в строй.

Я вернулся в строй.

– Вытянуть руки ладонями вниз. – Скомандовал старшина. – Ишмухаметов, что это такое?

–Взять его. – Закричал истерично капитан.

Патрульные – прапорщик с сержантом, надели на Боба наручники, и повели его на выход.

– Не вздумайте дёрнуться. Видимо, что то, прочитав в лицах солдат, сказал капитан и, отступил за спину, гвардии старшего прапорщика Коростылёва.

– Прапорщик они же у вас все пьяные. – Не выходя из – за спины старшины, предъявил прапору капитан.

– Ни как нет.– Чётко ответил прапор и, подойдя ко мне сказал.

– А ну дыхни.

Я честно со всей силы дыхнул на прапора.

– Этот трезвый, остальные, думаю, тоже. – Повернулся к капитану старшина.

– Будете нюхать товарищ капитан?

И тут, из подмышки Антипа, раздался, богатырский храп Ежа.

– Это, что ещё такое?! – Обрадовано закричал капитан, из далека, тыкая пальцем, в сторону Антипа.

– Взять и этого тоже.

Но тут прапор, взяв капитана за руку, что то прошептал ему на ухо. Капитан видимо за речкой ещё не был. Поэтому, посмотрев в выразительные глаза гвардии старшего, у которого там было два сверх срока. И на огромного Антипа, который явно не собирался, отдавать без боя Ежа. Сказал:

– Отставить. – Он бодро пошёл в сторону выхода.

– Не расходиться, я сейчас вернусь.

Прапор побежал догонять капитана. Вернулся он ровно через три минуты. Мы только закончили обсуждать план освобождения Боба.

– Так парни, ни кого освобождать не надо. Капитан, точно не видел, кто его уронил. Я Роберту сказал, чтобы не кололся. Он в списках. К самолёту точно отпустят. Вылет в семь утра, подъём в пять тридцать. Увидимся на подъёме, взвод отбой.

– Товарищ гвардии старший прапорщик, с нами на ход ноги, уважьте. –

Обступили мы старшину, не давая ему уйти.

– Конечно парни, наливай.

Гвардии старшему прапорщику поднесли пол котелка коньяка.

– Пацаны, давай послушаем, что гвардии старший прапорщик скажет.

– А скажу я вам парни вот что.– Начал уважаемый всеми нами старшина.

– Не все из вас вернуться с войны, кто-то совсем, кто – то частично останется там. Желаю вам, с честью, пронести звание советского десантника, через любые испытания. И постарайтесь остаться живыми. Слава ВДВ!

Выпили и прапор как по волшебству исчез.

– Братья, хотите анекдот. – Желая разрядить тишину начал Гусар.

– Давай трави. – Поддержал его я.

– Я недавно узнал, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс не четыре человека, а два. А Слава ВДВ, вообще не человек. Чего не смеёмся?-

Сказал он, оглядывая наши серьёзные лица.

– Ты чего Брат, не знаешь, что за такие анекдоты бывает? – Остудил его Котелок.

– Давай-ка по аккуратней.

– А, что они мне сделают, всё равно на войну. Да и здесь все свои.

– Свои-то свои. И ты прав, что на войну. Только говорят, что за речкой, особисты тоже не зря свой хлеб едят. Так что по-братски, фильтруй базар.

– Давно хотел спросить Перстень. – Сказал Феликс:

– Ты, где таких словечек набрался?

– Каких таких? – Удивился я.

– Ну, хотя бы, «фильтруй базар»? У нас так зеки на посёлке общались.

– А у нас пацаны во дворе. Половина уже чалилась, а вторая, кого в армию не загребли, скорей всего, сейчас в командировках.

– А, что так?

– Да я, как – то не задавался этим вопросом. Сидел и сидел, главное, чтобы человек хороший был. Я так думаю. А от сумы и тюрьмы, сам знаешь.

– Ладно, проехали.

Похоже, что мой ответ Феликса устроил. Давай выпьем, чтобы у Боба всё хорошо сложилось. А, что если его к самолёту не будет?

К самолёту, Роберта привёз ротный на своей «волге». Строй в триста полупьяных десантников, выстроился у трёх ТУ 134. Пока ждали команду на погрузку, в аэропорт въехал штабной уазик, а следом за ним, «волга» ротного. Из «волги» выскочил Боб и бегом побежал в строй.

–Мой РД²² взяли?– Первым делом спросил он.

– Да.

За первым вопросом последовал второй,

– Погрузка когда?

– Сказали, через полчаса начнётся. – Ответил я

.– На РД.

– Зырь!

Из штабного уазика, подъехавшего к самолёту, вылез Сафон. Подойдя строевым шагом к стоявшему в группе офицеров ротному, он что – то доложил ему. Ротный в ответ кивнул ему головой. После этого, Сафон подойдя к строю сказал:

– Перстень, Боб, Феликс – пошли со мной. Поможете мне документы в самолёт перенести.

Зайдя за штабной уазик, Брат достал из машины, две бутылки «горилки з перьцем».

– Давай пацаны, на ход ноги. Пусть вам сопутствует удача. А я, всё сделаю, чтобы попасть к вам.

– Ты давай-ка брат не горячись. Гусара вон прямо из строя выдернули. Подъехали патрульные, и выдернули. В уазик засунули и увезли, что, по – чём – ни кто не знает.

Феликс потянулся к бутылке.

– Может за анекдот? Да вроде все свои были.

– А стакан и закусь есть? – Спросил у Сафона Боб.

– Машина укомплектована. На закусон, пару яблок тоже найдётся. А про Гусара я знаю:

– Его отец, привёз из Киева, четыре ящика – «горилки з перьцем». Три дня бухал с начштаба и прямо перед самолётом, выиграл в карты желание. Гусар передаёт привет,– он потряс бутылкой,– и говорит, что он не причём. Говорит, что карточный долг и всё в таком духе.

– Ну, слава Богу. – Выдохнул Феликс:

– А то я думал особисты, за анекдот докапались.

– А я всё равно в Афган пойду, хоть кто пусть отмазывает.-

Сказал Сафон выпил и передал стакан мне.

– Я хочу выпить, пацаны, за то чтобы мы все после войны встретились. -

Начал говорить я.

– И вот так же, для начала, взяли пару бутылочек Горилки з перцем. -

Продолжил Сафон.

Что хотели, Феликс с Бобом услышать не удалось. По тому, что объявили построение. Быстро допив напиток, и обнявшись с Сафоном, мы побежали в строй. А Андрюха понёс документы к самолёту. Майор возле трапа стал называть фамилии. Когда назвали мою фамилию, то выйдя из строя, я увидел два трапа и, два майора с документами. Трезво раскинув мозгами, я решил, что наверняка пройду посередине и попал животом в поручень.

–Товарищ ефрейтор да вы же пьяны. –

Удивлённо сказал бравый майор.

Как будто, до этого всех трезвыми отправлял, подумал я и ответил:

– Так точно товарищ гвардии майор, пьян и чё?

– Какая рота? – Строго поинтересовался тот.

– Сапёрная. – С вызовом ответил я.

– Проходите.

Я, слегка покачиваясь, чинно, проследовал в салон и, занял место у иллюминатора.

Последнее, что запомнилось в самолёте:

– Если будите курить на борту, не получите воды.

Сказала красивая стюардесса. И я уснул под шум загудевшего мотора.

***

«Автоматная рожа».

Перстень проснулся от какого-то шума.

– Крыса! Лови! Сапогом его долби! –

Галдели зеки. Пытаясь ударить кто, чем крысу.

Со второго яруса было хорошо видно все, что происходит в секции. По проходу между двумя рядами двух ярусных кроватей, в сторону выхода из отряда, пытается проскочить, молодой паренёк.

– Загоняй на дальняк²³, топить будем. – Крикнул кто – то из блатных.

– Нет, топить не вариант.– Ответили ему.

– Посчитают, и побег объявят, на ровном месте. Сам знаешь, нам сейчас шухер²⁴ не нужен. – Ну что загнали? – Раздался вопрос из последнего проходняка²⁵. -Да. – Двое присмотрите за ним. Остальные пошли в ПВР²⁶на сходняк²⁷. Кто там, в кишке из шнырей? – Заварите ведёрко чифиря из общего.

Блатные²⁸ и мужики²⁹ потянулись в ПВР, по пути обсуждая происшедшее. В девяностые годы, на чёрной зоне³⁰, помещения для воспитательной работы, были, комфортно оборудованы, самими зэками. Завалившись на удобные диваны, стоявшие в несколько рядов напротив телевизора, зеки продолжили обсуждать случившееся. – Я слышу у меня, что то под шконкой³¹ шебуршит. – Начал уважаемый всеми Саня Крытник:– Сами знаете, я сплю в пол глаза. И, конечно же, сразу проснулся. У меня там запрета³²– три литра – на курке³³. Смотрю, эта крыса курок подламывает. Хотел его за шкибон поймать, а он мне, нехороший человек, пальцем в глаз тыкнул. Хорошо не выбил.-

Глаз Крытника был предъявлен обществу, и выглядел плохо.

– Он же до моего проходняка под пятью шконарями на брюхе прополз. Странно, что ни кто не рюхнулся?³⁴ _ Красава. – Кто это такой, вообще? – Что-то я его раньше, не видел. – Это с последнего этапа.-

Смотрящий за отрядом Дучан подошёл к двери и, открыв её сказал.

– Давай крысу сюда. И, что там, с чаем?

–Через десять минут будет готов, уже засыпали. Вжик с Окунем принесут, если что надо, я здесь. – Старшина, подобострастно прогнувшись, заглядывал в глаза Дучана.

– Не трись здесь, иди в кишку, если позовут, тогда подходи. – И добавил:

– Козлам³⁵, шнырям³⁶ и прочей шерсти³⁷, вход в ПВР закрыт.

– Я понял.– Сказал, исчезая старшина.

В помещение втолкнули крысу, и поставили лицом к обществу. Вид у него был плачевный. Из разбитого носа текла кровь и заплывший глаз с распухшим ухом и щекой дополняли картину. Попытавшись прилепить на место полу оторванный рукав робы, и осознав тщетность своих усилий, он, затравленно озираясь, встал напротив диванов. – Слушаем мнение порядочных сидельцев по этому вопросу. – Начал сходняк Дучан:

– Кто будет высказываться?

– Пусть расскажет, кто ему, про курок сказал. И дайте, я ему в глаз врежу. Это будет для начала, а то мне досадно и, глаз болит. – Сказал Крытник, слезая с дивана. Не спеша, мягкими, кошачьими движениями, он приблизился к крысе. Потом незаметным движением руки уронил его на пол. Затем молча развернулся и снова удобно устроился на диване рядом с зеком по кликухе Неряха.

–Уважаемый, а как вы с него первый вопрос спрашивать будете, он же не встаёт. – Поинтересовался Неряха. – Встанет. – Мрачно пообещал Крытник.

– А если не встанет, я ему сапожное шило в пятку загоню и пару раз там проверну. Придётся на одной ноге стоять.

После обещания Крытника, тело на полу зашевелилось, и медленно поднялось на ноги. – Ну что, болезный, поведай нам:– от кого ты узнал про курок и его содержимое. – Задал вопрос Дучан.

– Я в локалке³⁸ услышал, что у кого – то сегодня днюха. И, что Крытник, наверняка, на это дело пару – тройку литров уже выгнал. А узнать где он живёт и, найти курок, дело техники. – Всхлипывая и вытирая разбитый нос, сказал болезный.

– Слышь, ты технарь, а знаешь, что у нас с такими животными делают?

– Знаю. – Потупив взгляд, ответил еле слышно виновник.

– Прощенья, прошу. Больше не повториться.

– А если знаешь – Зачем делаешь? Ладно. На первый раз в курятник не поедешь. Но отвечать всё равно придётся, чтобы другим неповадно было.

– Перстень, давай. – Сказал Дучан.

Перстень подошёл к крысе и перебил ножкой от стула руку. Потом без суеты перевернув упавшего, воющего технаря, перебил вторую и вернулся на диван.

– Возражения, предложения есть? Нет? – Оглядывая сидящих в ПВэре зеков спросил Дучан.

Возражений и предложений не было.

– Предлагаю это, от сюда убрать и, попить чаю. Шнырей позовите – пускай уведут, и чай несут.

Вжик с Окунем вывели подвывающую крысу, с болтающимися перебитыми конечностями и через минуту внесли ведро чифира. Народ одобрительно загудел и, стал передавать друг другу кружки, с живительным напитком.

– Уважаемые каторжане.– Снова заговорил Дучан.– Просьба не расходится, тут ещё вопрос назрел. Надо всем обществом по решать. От того как мы решим, зависит много. Наверняка все заметили, что ход, в нашем лагере – чёрный.

Общество одобрительно загудело.

– Но и мусора не дремлют. –

Продолжил смотрящий.– От них пришёл ультиматум. Если завтра мы берём пропуска на проход по зоне, то все дачки³⁹ разрешат. И свиданки пройдут без проблем. В противном случае борода⁴⁰. Все наши родные и близкие, которые приехали со всех концов страны, большинство на последние гроши, уедут не с чем. Не с чем останемся и мы. Так как доблестные вертухаи⁴¹ пообещали заморозить всю движуху и в хлам задолбать шмонами.

– Да и хрен с ними.– Начал зек с погремухой⁴² Старый, – Крепят нас, и мы крепчаем.

– Тебе-то хрен с ним.– Включился в обсуждение другой сиделец:

– К тебе никто не ездит. А мне жёнка любовь привезла. Три года длительную свиданку не давали. А тут выстрелила, и что? Что мне ей говорить? Прости родная, я весь такой на понятиях. И, по хер мне, что ты через пол страны припёрлась. Детей у соседки оставила, денег назанимала. Мне, растопыренные пальцы, через лакалку пройти, не дают. – Надо в отказ идти. – Стоял на своём Старый:

– Если этот проброс схаваем, через год зону не узнаем. Алее кумача будет.

Народ загалдел. Каждый, пропихивал, свою правду.

– Надо кипиш поднимать. – Предлагал Старый:

– А там видно будет, на поводу у мусоров идти не в масть.

– ОМОН в зоне!!! – шнырь Вжик с бешено вращающимися глазами заскочил в ПВР и, тут же выскочил обратно.

– А что на других отрядах решили?– Спросил у Дучана Перстень.

– Не знаю. Должны были вечером везде сходняки собрать, а потом на лагерном сходе принять решение. У нас раньше всех сходняк получился. Так, что пока расход, вечерком ещё погутарим.

– Выходи строиться с вещами в локальную зону.– Орал, не входя в отряд, из лакалки, отрядник:

– Через пять минут кого не будет в строю – поедет в шизо⁴³. Не прошло и получаса, вся зона, кроме козьего отряда⁴⁴, была загнана ротой ОМОНа в клуб. Шпроты в банке наверняка себя по вольготней чувствовали, чем эти люди, у которых сначала забрали работу, потом родину, потом свободу, а теперь и пространство. Больше тысячи человек стояли в помещении клуба. Большинство из этих бедолаг, навряд ли бы, узнали прелести лагерной жизни, не случись – перестройка. А по-народному – ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Разом, были закрыты сотни заводов. По всей стране, развалены тысячи колхозов. Партийные и комсомольские боссы, которые дружно дули в уши гегемонам, о светлом будущем. Так же дружно переобулись в коммерсантов. И, стали не по – детски щемить тех, кому это будущее они обещали. Но народ у нас быстро приспособился. При любой власти надо кормить семьи. И – понеслась душа в рай. Из недавних вояк и, спортсменов получились бандюки. Кто-то стал усиленно браконьерничать. Многочисленные, криминальные бригады, гастролёров, разной профессиональной направленности, колесило по стране. У кого не проявилось, ни какого криминального таланта, просто тихо спивались. Появилось множество барыг, специализирующихся на всём, что приносило хоть какой то доход.

Если те, у кого был доход, не делились с теми, у кого его не было, то через какое – то время его заменяли. На того, кто делился. А если те, с кем делились, не уделяли тем, кому следует, то их тоже быстренько меняли. А так как, все эти профессии, обычно связаны с правонарушениями, то чаще всего, эта деятельность, заканчивалась тюрьмой. Те счастливчики, которых не успели убрать, из профессии свои же коллеги, сейчас услышав свою фамилию, хватали свои немудрёные пожитки и, протиснувшись к выходу, растворялись в неизвестности.

Минут через сорок называть фамилии прекратили. И двери в клуб закрыли.

–Что это было?-

Молодой парнишка, со странной погремухой Чих – Пых подошел к Старому:

– Слышь, Старый. Ты, что-нибудь понимаешь? Почему называть прекратили? – А, что тут понимать, видишь, назвали в основном смотрил⁴⁵ и приблатнённых. Их скорей всего на этап и, по другим зонам раскидают. А нас ломать будут. – Это как? – Поинтересовался Чих-Пых. – Я думаю больно.– Мрачно пошутил Старый.

Перстень закурил и огляделся вокруг. Действительно наблюдательный Старый не ошибся. В основном оставшиеся были первоходы⁴⁶.

– Покурить оставь.

Коля-Коля, такая же автоматная рожа⁴⁷, как и Перстень, присел рядом. – Держи брат Коля-Коля.

Коля-Коля, в прошлом старшина спецназа ГРУ. Он хорошо умел воевать. Но родина решила, что таких умельцев, у неё и так предостаточно. И доблестный старшина с небольшим выходным пособием был уволен из вооружённых сил страны. Попав на гражданку, Коля-Коля первым делом решил найти работу. Выйдя на улицу, он закурил и решил пройти в центр пообщаться с таксистами. В любом городе нашей огромной страны самый информированный народ таксисты. Где – куда и что – почём, они знают точно.

– Здорова Колян.-

Услышал он, пройдя несколько шагов. – Здорова.

Перед ним стоял бывший одноклассник. Саня боксёр, одетый не смотря на жару в потёртую кожаную куртку. – Когда дембельнулся? – Вчера, приехал. Вот решил пройтись, на учёт в военкомат стать, да насчёт работы по узнавать.

– А, что тут узнавать. В городе работы нормальной нет. Давай к нам. – А ты где?– Поинтересовался, местом работы одноклассника Коля – Коля.

– В бандитах. Дай закурить. – Я подумаю.– Доставая сигарету, сказал дембель. По пути до военкомата ему попалось еще пару знакомых. Стрельнули покурить и позвали в бандиты. Тогда Коля-Коля точно решил, что в бандосы не пойдёт. У них денег даже на сигареты нету. И на хер ему такая, не прибыльная специальность, нужна. Но судьба распорядилась иначе. Оглядевшись, старшина решил заняться торговлей. Как только пошла прибыль, к нему пришли.