Борис Яковлевич Алексин
Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1
Вскоре «солдатское радио» точно охарактеризовало эту девицу. Валя – высокая, стройная женщина, может быть, немного полноватая, с хорошим цветом лица, с большими голубыми глазами, чуть вьющимися белокурыми волосами, которые она не подстригала, как почти все девушки в армии, под скобку или «под фокстрот», а носила в виде длинных, спадающих на плечи локонов, с довольно большим чувственным ртом и правильным, немного вздёрнутым носиком, была красивой. Даже слишком красивой и, конечно, слишком молодой для Марченко, и она это знала. Очевидно, она принадлежала к тому разряду девушек и молодых женщин, у которых чувственность стоит на первом месте. Ради любовных похождений, причём с обязательным итоговым завершением, эти женщины готовы пойти на всё. Конечно, Марченко был у неё далеко не первый, и вряд ли она его по-настоящему любила, но он был ещё достаточно силён как мужчина, и это её, видимо, удовлетворяло. Самое главное, что он мог (и делал это даже в ущерб своему авторитету) обеспечивать её материально, а это для неё было необходимо. Валя пока терпеливо сносила его любовь и была в меру осторожна. Марченко же, сойдясь с Алёшкиным ближе, чем со всеми остальными медсанбатовцами, признавался ему, что любит эту Валю до беспамятства.
Всё было хорошо, пока Марченко был здоров, но как только он заболел, чувственность Вали победила её осторожность, и она стала любовницей и командира автобата, и его помощника по технике.
Правда, следует сказать, что «любовь» Вали к ним была недолговечной, она могла отдаться кому-либо из понравившихся ей мужчин в первый же вечер, тут же разочароваться в нём и больше к себе не подпускать. Так, между прочим, было и в автобате. Но слухи об этом, когда Марченко поправился и вернулся в штаб дивизии, до него всё же дошли. Гнев его был силён, но, как ни странно, обрушился он не на Валю, которая являлась виновницей всего происшедшего, а на этих молодых ребят, по существу, соблазнённых ею и как бы использованных для пополнения, видимо, немалой коллекции мужчин, с которыми она была близка. Конечно, всё это стало известно комиссару после его возвращения в апреле 42-го года в штаб дивизии, и он решил, помимо наказания «виновных», принять и дополнительные меры.
После проведённого в медсанбате лечения, он не только уверовал в профессионализм Зинаиды Николаевны Прокофьевой, замечательного врача-специалиста, но, узнав её ближе, проникся к ней уважением и доверием, как к человеку. Поэтому он приказал перевести Валю в медсанбат на должность палатной медсестры в госпитальный взвод и просил Прокофьеву как можно строже наблюдать за её поведением.
Но всё нами описанное произошло гораздо позднее второго события, которое с нашим героем случилось в начале марта 1942 года. Вернёмся назад и расскажем о нём.
В первых числах марта 1942 года в дивизию поступил приказ начальника сануправления Волховского фронта об откомандировании начсандива дивизии, врача-эпидемиолога Емельянова на должность начальника эпидемиологического отдела фронта. Как мы знаем, Емельянов был кандидатом медицинских наук, высококвалифицированным эпидемиологом, и его значительное повышение по службе, а главное, наиболее целесообразное использование как специалиста, явилось закономерным.
Приказ в стрелковую дивизию № 65 поступил через штаб армии, в которой она находилась. Поэтому к нему прилагалось отношение начальника санотдела Склярова о немедленном выполнении приказа фронта. Одновременно командира дивизии предупредили, что в распоряжении санотдела врачей на должность начсандива нет, и потому следует назначить кого-то из своих. Получив приказ, командир дивизии Володин решил выдвинуть на эту должность командира медсанбата Перова, а на его место назначить командира медроты Алёшкина, но, как мы потом подробнее узнаем, в 65-й дивизии между командиром дивизии и комиссаром сложились такие отношения, что, когда один из них принимал решение, другой, узнав об этом, приказывал что-то противоположное.
Комиссар дивизии Марченко за время болезни изучил весь руководящий состав медсанбата, и, по его мнению, более подходящей на должность начсандива была кандидатура Алёшкина. Да, кроме того, и сам Перов, случайно узнавший о предполагаемом назначении, обратился к комиссару Марченко с просьбой не соглашаться с решением комдива. Он понимал, что, став начсандивом, он уже не сможет быстро перейти на должность начальника госпиталя, а ему этого хотелось по самым разнообразным причинам. Комиссара же кандидатура Бориса устраивала ещё и потому, что последний был принят в кандидаты ВКП(б), в то время как Перов оставался беспартийным. Помогла этому решению и поддержка со стороны начальника политотдела Лурье. Командир дивизии поворчал, но с предложением комиссара в конце концов согласился. Так и наступила новая страница службы Алёшкина в армии, он стал начальником санитарной службы дивизии.
