Артём Владимирович Чумаков
Периметр 3. Смесь

Дисклеймер

Роман содержит в себе сцены насилия и жестокости, и не рекомендуется к прочтению впечатлительным людям и лицам с неокрепшей психикой. Книга не несёт в себе цели призвать читателя к каким-либо действиям, нарушающим закон, или противоречащим свободе и выбору других людей. Данная история – плод воображения. Все персонажи и события вымышлены. Любые совпадения с реальностью – случайны.

Приятного чтения!

***

Теймит шла по переулку, на границе центрального северного и северо-восточного районов. Местная забегаловка – единственная работа, что оставалась в северной половине, не требовала серьёзного сертификата и не относилась к корпорации «Стивенс». В кафе редко заглядывали отморозки из «Сёрч», отчего это место для Теймит становилось единственным кусочком земли Девятого, где она ещё могла спокойно дышать.

Банда Криса Хорпера не вызывала страха. Скорее отвращение. Проблемой оставалось то, что владелец забегаловки не имел никаких соглашений с «Сёрч», а значит, все сотрудники, подчиняясь комендантскому часу, обязаны покинуть улицы до десяти вечера. Здесь, возле северо-востока, где жила Теймит, патруль появлялся редко. Скорее всего, боялись монстров, захвативших полузаброшенные кварталы. Саму же Теймит монстры не пугали. Отвращение от «Сёрч» перевешивало любой страх.

Она легко мирилась с развалюхой в пятиэтажке, которую владелец забегаловки предоставлял. Тараканы и крысы, кажется, дружили с Теймит, и кучковались по углам, не мешая спокойно жить. Она даже начала находить их забавными. Владелец кафе – жирный, постоянно потный, прыщавый извращенец лет сорока. Теймит не питала иллюзий относительно того, зачем он вызвался помочь. Даже в таких условиях, она ещё неплохо выглядела. Пока владелец лишь отпускал пошлые шуточки, иногда забавные, и изредка показывал картинки с обнажёнными женщинами или пошлые порно-комиксы. Теймит это не особенно парило. В какой-то степени, она сочувствовала начальнику. Но зареклась, что свалит, как только его увлечения перейдут грань. Или пока Теймит не напьётся, и ей не захочется мужского внимания.

Так происходило много раз. Ещё до того, как Девятый превратился в цитадель двух людоедских режимов. Наверное, такое поведение Теймит оставалось главной причиной, почему люди рядом с ней не задерживались. Делали замечания, пичкали советами, говорили, как нельзя жить и как правильно. Фраза «Пошли в жопу» для Теймит являлась фирменной.

Как ни странно, в последние месяцы её жизнь мало изменилась. Пришлось поменять одну полуразваленную пристройку на такую же, но в другом районе. Проблемы с электричеством превратились в проблемы с сантехникой, клопы – в тараканов, а сосед-алкоголик – в кучку крыс. Что касается остального, люди по-прежнему оставались сплошь уродами, Девятый – свалкой химических отходов, а жизнь – чередованием сна и неудач. Для Теймит, фамилии Хорпер, Стивенс, Дженсен и прочие никакой роли не играли.

На часах – без пятнадцати десять. Квартира Теймит в паре кварталов отсюда.

– Девушка! – раздалось сзади.

Теймит подумала, что если ускорит шаг, то этот очередной пьяный придурок поленится её догонять. Но голос не отставал:

– Эй! Остановитесь!

На асфальте, в круге света от фонаря, перед Теймит выросли несколько теней. Она остановилась и развернулась:

– Ну что надо?!

Четверо с повязками «Сёрч» на плечах уверенно шагали к Теймит. Она прошептала:

– Вот говно…

– Нет, – главарь мотал головой. – Не может быть! Я просто не верю своим глазам!

Голос казался Теймит знакомым. Из темноты медленно проявлялось лицо. Ральф.

– Познакомьтесь, друзья! – он переглянулся с остальными патрульными. – Это – Теймит. Учились с ней в одном классе. Чёрт, не ожидал тебя здесь увидеть.

– Прости, – отвечала Теймит. – Знала бы, что встречу твою рожу – пошла бы другим путём.

– Оу. Ты всё такая же мерзкая сука.

– А ты всё такой же лошара, Ральф, – Теймит подмигнула.

– Ошибаешься, – Ральф гордо поднял подбородок. – Я – глава отряда патрульных. Сам Новый Заказчик меня выбрал. Видишь, как жизнь всё расставила по местам.

– Он выбрал тебя из жалости. Не мог смотреть на то, как ты хнычешь.

– Не могу на тебя злиться. Я ведь был в тебя влюблён. Подарки тебе слал. Записки с признаниями. Но тебе плевать было. А я страдал. Даже зная, что ты спишь со всеми подряд.

Теймит широко улыбнулась:

– Со всеми, кроме тебя, Ральф,

Патрульные позади Ральфа рассмеялись. Один похлопал его по плечу.

– Хватит, Теймит, – Ральф махнул рукой. – Я знаю, что ты не такая. Может, посидим где-нибудь? Ты же где-то здесь живёшь? Отметим встречу, все дела…

– Чёрта с два! – Теймит попятилась. – Ничего не будет.

– Да брось, – Ральф осторожно шагнул навстречу. – Мне ведь не много надо. Я ведь знаю, тебе это ничего не стоит. Иначе бы не стал предлагать.

– Пошёл в жопу, Ральф!

Теймит развернулась и зашагала к дому. Ральф обогнал её и схватил за руку:

– Ты не поняла? Я уже совсем другой человек. Я могу не распинаться перед тобой. Ты ведь не хочешь ночевать с нарушителями в блоках «Сёрч»? Хватит всё усложнять.

– Каких нарушителей? – Теймит вырвала руку. – У меня ещё десять минут. Я ничего не нарушала.

– Ты серьёзно? – Ральф ухмыльнулся. – Думаешь, так сложно исправить эти десять минут в отчёте? У тебя, может, свидетели есть?

Остальные патрульные медленно подходили к ним.

Теймит быстро оглянулась. Недалеко стояла заброшка. Оставался шанс свалить от Ральфа через тёмные подвалы и спрятаться там. Теймит знала этот район явно лучше четвёрки патрульных. В голове созрел план. Не самый лучший, но хоть какой-то.

– Ладно, – Теймит выдохнула. – Давай в том доме. Я потерплю эти пять секунд, если пообещаешь, что больше никогда не подойдёшь ко мне.

– Ты серьёзно? – Ральф смотрел на неё с недоверием.

– Пообещай, Ральф! – Теймит тыкала в него пальцем.

– Хорошо, обещаю. Но ты уверена…

– Ральф, чёрт, хватит мямлить! Ты так ещё омерзительнее, чем обычно. Я точно блевану! Перестань быть лохом хоть сейчас.

Ральф повернулся к своим:

– Я скоро.

Теймит уверенно зашагала к заброшке. Медлить нельзя. Всё должно произойти внезапно, чтобы Ральф не сразу опомнился. Вопрос лишь в том, как далеко Теймит готова зайти, чтобы всё выглядело натурально. Чтобы Ральф ничего не заподозрил. Иначе план провалится, и от четверых Теймит точно не уйдёт.

Они проходят на первый этаж. Теймит чувствует приторный мятный запах. Весь этаж заполнен мутным белым туманом. Теймит уводит Ральфа как можно дальше от переулка. Света всё меньше. Теймит резко разворачивается:

– Давай здесь.

– Давай, – Ральф почёсывает шею.

– Штаны снимай!

– Что?! – Ральф застывает.

– Снимай штаны. Здесь холодно. Прелюдии не будет, а я хочу закончить быстрее.

– Ладно.

Ральф копошится с замком джинсов. Теймит видит, как трясутся его руки. Её начинает подташнивать от того, насколько Ральф жалок. Теймит достаёт из кармана резинку для волос и собирает хвостик. Ральф всё ещё возится с молнией. Теймит опускается на корточки. Резко сдёргивает джинсы Ральфа до колен. Теймит медленно поднимает глаза:

– И снова тебе не перепадёт.

– Что?

Теймит вскакивает и толкает Ральфа. Так сильно, как может. Он валится на пол. Грохот разносится по всей заброшке. Теймит срывается с места. Спуск в подвал завален бетонным плитами. Теймит быстро заскакивает на лестницу и бежит наверх.

– Сука!!! – вопит Ральф.

Теймит добирается до третьего этажа. Лестница дальше разрушена. Теймит ступает на этаж. Аккуратно проскальзывает вглубь. Прячется за куском стены.

Заваленный подвал портит все планы. Теймит не знает, сколько сможет скрываться здесь. Внизу уже слышатся голоса остальных патрульных. Ральф кричит:

– Здесь негде прятаться, тупая шмара! Мы всё равно тебя найдём.

Мятный запах усиливается. Будто в ноздри прыснули капли от насморка. Привыкая к темноте, Теймит замечает всё больше белого тумана. Ральф продолжает:

– А я ведь хотел тебя отпустить. Тебе, видимо, меня одного мало. Не переживай, в «Сёрч» народу много!

Теймит осматривает этаж. Может, есть укрытия получше? Тело трясёт. Впервые, «Сёрч» вызывают страх. Теймит выдыхает. Чёрт с ними. Она хотя бы попыталась.

Теймит будто чувствует шеей чьё-то дыхание. Медленно поворачивает голову. Холодная ладонь затыкает ей рот. Пальцы сжимают лицо до боли.

– Тише, – кто-то шепчет Теймит в ухо. – Я ничего плохого тебе не сделаю. Покажи пальцами, сколько их там.

Она послушно загибает большой палец и поднимает руку.

– Четверо? – продолжает голос. – Сиди здесь, пока я не скажу. Не издавай звуков. Не двигайся. Все вопросы – потом. И советую не смотреть вниз. Поняла?

Теймит аккуратно кивает. Холодная ладонь отлипает от лица. Из-за спины Теймит выползает тень. Человек в чёрном. Он проходит по этажу, пуская изо рта густой белый пар. В темноте сверкает лезвие. Человек медленно спускается по лестнице вниз. Достаёт смартфон, щёлкает по экрану. Теймит слышит, как заброшка заполняется шипением. Мурашки бегут по коже. Шипение перерастает в рык. Слышатся вопли Ральфа и патрульных. Звон лезвий, Теймит осторожно подползает к краю платформы третьего этажа. Она смотрит вниз. Одного из патрульных рвут на части двое бледных полуобнажённых людей. Мусор на полу заливается кровью. Патрульный вопит так истошно, что Теймит трясёт ещё сильнее. С десяток бледных проскакивают из одного угла первого этажа в другой. Ещё несколько секунд лязга и криков. Теймит видит, как человек в чёрном проходит между монстрами и окровавленными телами патрульных. Тишина.

Теймит встаёт. Наверное, сейчас самое время свалить. Тень, пускающая пар, не вселяет доверия. Может, это какой-то местный каннибал. Опасаться его следует не меньше, чем «Сёрч».

– Спускайся! – раздаётся голос снизу.

Теймит аккуратно проходит по этажу к лестнице. Затёкшие ноги еле поддаются. Теймит спускается вниз.

Человек-тень стоял в центре первого этажа. Ральф и трое патрульных лежали с распоротыми животами и сверкали внутренностями. Теймит сошла с лестницы. По углам сидели голые люди. Худые, бледные, с пустыми белками в глазницах. Теймит слышала об этих монстрах, но видела только на экране смартфона. В видео или на картинках. Монстры покачивались. Один их них громко рыкнул. Теймит застыла. Монстры оставались на местах.

Она посмотрела на человека в центре. На нём – обычные джинсы и кеды. Мантия с капюшоном скрывала верх. Человек сказал:

– Не бойся, они не кусаются, – он оглянулся на трупы «Сёрч». – Шутка.

– Кто ты такой?

– Для тебя, я – чувак в капюшоне. Больше тебе знать не нужно.

– У тебя типа свои дрессированные монстры?

– Их криплами называют, – человек дёрнул капюшон вперёд. – Ты не слышала?

– Слышала. Просто забыла. Мне, если честно, не очень интересно, как их называют. Куда важнее, на что они способны.

– Как видишь, на многое. Давай выйдем отсюда. Я вижу, тебе рядом с ними не по кайфу.

Чувак в капюшоне махнул рукой в сторону переулка. Он стремительно зашагал к выходу. Теймит шла следом, поглядывая на криплов. Из-за пустых глаз, она не могла понять, куда они смотрят.

Теймит с чуваком прошли по переулку.

– Спасибо тебе, – начала она. – Не знаю, что бы со мной было. Сраные «Сёрч». От них никому не спрятаться. И их всё больше.

– Да, – чувак кивнул. – И потому я не понимаю, что ты здесь делаешь. Северная половина – не место девушкам вроде тебя, без друзей в «Сёрч» или в Эс-конвой. И ты точно не сотрудница «Стивенс».

– А куда мне деваться? – Теймит развела руками.

– На юг. Есть куча способов туда перебраться. «Сапортерс» принимают гостей с севера.

– Да, принимают. Только делать там нечего. У них такие же порядки, как и здесь. Всё на контроле. Ходить можно только по двум-трём кварталам. Если сцапает ГСП – никто тебя не вытащит. Но это не самое жуткое. У «Сапортерс» и «Сёрч» какие-то договорённости. Юг отдаёт северных беженцев обратно. По каком-то утверждённому списку.

– Отдают Хорперу?

– Не-е-т, – с улыбкой протянула Теймит. – Есть люди куда хуже Хорпера. У них в «Сёрч» есть один ублюдок. Ник Стоук. Палач Ник его называют. Если надо кого-нибудь пришить – зовут его. Ладно, если бы просто убивал. Он может войти в кураж. Отрезать людям конечности, поджигать. Народ такое рассказывал – просто жесть. Ник с парой-тройкой ребят приходят на юг, и «Сапортерс» отдают им людей. По какому принципу отбирают – не понятно. Но вроде только предателей «Сёрч» и беженцев с севера. В любом случае, оставаясь там, я рисковала в любой момент оказаться в руках у Палача Ника. И я лучше буду терпеть кучу придурков с оружием, но с которыми можно договориться, чем ждать, пока меня внесут в этот хренов список.

– Мда, – промычал чувак, мотая головой.

Теймит окинула взглядом пустынный переулок. Чувак остановился. Теймит попыталась посмотреть ему в глаза, но капюшон скрывал лицо в темноте.

– Слушай, – она почесала подбородок. – У тебя есть какое-нибудь убежище или что-то вроде того? Можно я останусь с тобой? Мне больше некуда идти.

Теймит, осознавая, во что превратилась её жизнь, с трудом сдерживала слёзы.

– Нет, – ответил чувак. – Мои бледные друзья не поймут. Для них, ты – такая же пища, как и «Сёрч». Я не смогу их сдерживать.

– Но тебя-то они не жрут. Значит, есть способ договориться?

– Я мало чем от них отличаюсь, – он вздохнул. – Знаешь, мне очень жаль, но я не могу возиться с людьми. Всё, что могу посоветовать – это валить отсюда. Найти друзей, к которым северный режим лоялен, и жить с ними. Здесь скоро всё превратится в бледную цивилизацию. Это не остановить. И лучше иметь защиту в виде придурков с оружием.

– Дерьмо.

Чувак ничего не ответил. Теймит показалось, что за поворотом прятался ещё один крипл. Может, она сама это придумала, но хотелось знать наверняка.

– Твои друзья, – произнесла Теймит. – Они здесь повсюду.

– Пока – нет, – возразил чувак. – Эти пришли со мной. «Сёрч» сюда не заходят. Они выслеживали тебя, и перешли границу. Других таких идиотов поискать надо. Так что ты пока в безопасности.

– Я надеюсь.

– Ладно, – чувак зашагал дальше по переулку. – Провожу тебя до дома. Но не надейся, что в следующий раз я окажусь рядом.

– Хорошо.

Теймит поравнялась с ним. Оглядываясь, шла в сторону своего дома.

1

Рэйчел открыла глаза. Видела, как её коленки торчат из-под белой сорочки. Рэйчел лежала на кушетке в ярко освещённой комнате. В углу стоял стеклянный шкаф. Перед глазами всё расплывалось. Что в шкафу – понять трудно. Рэйчел с трудом поворачивала голову. Чувствовала, что глаза сейчас закроются. Веки захлопнулись.

Рэйчел щурится от луча света, бьющего по глазам. Железный стул жалит холодом бёдра. Рэйчел слышит голос:

– Как вы себя чувствуете? Слышите меня? Как ваше самочувствие?

За лучом света сидит человек в медицинской маске. Густые брови и голубые глаза. Голос доктора высокий, молодой.

– Рэйчел! Как вы себя чувствуете?

Рэйчел хочет что-то ответить. Губы будто склеены. Рэйчел не может выдавить из себя ни слова. Не может пошевелить ногами и руками. Глаза закрываются.

Рэйчел лежала на кушетке. Комната та же, но свет приглушён. Всё тело сковывает ноющая боль. Что-то пульсирует возле костей. Рэйчел медленно подняла туловище. Пресс болел, но сесть удалось. Рэйчел повертела головой. Каждое движение давалось с хрустом. Рэйчел пошевелила правой рукой. Попробовала левой. Та сильно затекла и не слушалась. Рэйчел могла двигать лишь плечом. Она попробовала растереть руку. Тёплая кровь растекалась от плеча к кончикам пальцев. Рэйчел глубоко вдохнула. Воздух втягивался внутрь, сметая со стенок горла что-то вроде мокрых ватных комков. Рэйчел сглотнула. Она почувствовала, как в животе забурлило. Водоворот полз из желудка наверх. Вдоль рёбер, мимо лёгких, в горло. Рэйчел начало выворачивать. Она соскочила с кушетки и приземлилась коленями на холодный блестящий пол. Рэйчел долго рвало. Каждый вдох перерастал в очередной рефлекс. Когда всё закончилось, и она пришла в себя, увидела на полу жёлто-зелёную слизь. Рэйчел вытерла рукой подбородок. С ладони стекала желчь. Рэйчел попыталась встать, опираясь на край кушетки. Едва приподнялась, и острая боль проткнула ноги. Рэйчел свалилась на пол. Веки будто стягивались тисками.

Рэйчел снова сидит на железном стуле. Тело почти не болит. Лишь лёгкая пульсация в висках. Напротив Рэйчел сидит доктор. Уже другой. Маска не скрывает лицо, покрытое лёгкой седой щетиной. Доктору лет пятьдесят или больше.

– Рэйчел, – говорит он. – Как твои дела? Ты можешь говорить?

– Могу, – отвечает Рэйчел. – Да, могу.

Она судорожно кивает головой. Не может поверить, что, наконец, заговорила. Сколько времени она молчала?

– Где я? – спрашивает Рэйчел. – Что произошло?

– Итак, – доктор потирает руки. – Я всё тебе расскажу. Но тебе будет сложно это воспринять. Поэтому пообещай, что ты не станешь всё отрицать, спорить со мной, и задавать много вопросов. Договорились?

Рэйчел молча кивает. Доктор выдерживает короткую паузу, после чего начинает рассказ:

– Меня зовут доктор Берт. Мы находимся в больнице Девятого юниона. Ты пережила сильное отравление. Террористы держали тебя в заложниках, чтобы манипулировать Беном Роу. Тебя накачивали какими-то препаратами. Эс-конвой вовремя успели тебя вытащить, и нам удалось вывести токсины без серьёзных последствий. Ты что-нибудь помнишь, Рэйчел?

– Я…

Рэйчел пытается собрать всё в кучу. Вокруг надписи Эс-конвой вырисовывается синяя форма, броня, шлем. Террористы отзываются в памяти людьми в чёрных масках. Рэйчел помнит, как те истязали людей. Какие-то гаражи. Серый фургон. Бен Роу… Они жили вместе. Рэйчел видит перед собой взрослого крупного мужчину. Они гуляют по набережной. Бен улыбается. Затем кричит. Рэйчел не слышит, что именно. Бен замахивается, но не видно, на кого. Все картинки в голове мутные, будто в тумане. Чётко вырисовывается лишь одно имя.

– Ник, – тихо произносит Рэйчел. – Я не помню, кто это, но помню имя.

– Ник? Я не знаю, о ком ты. Возможно, услышала, как террористы говорят между собой. Тебе могут сниться странные сны, и ты можешь видеть галлюцинации. После такого отравления можно ожидать чего угодно. Не пытайся построить картину целиком. Это лишняя нагрузка на мозг. Всё восстановится, Рэйчел. Ты придёшь в норму, обещаю. Но сейчас тебе нужно много отдыхать.

Доктор Берт ведёт Рэйчел по коридору. Она не видит ничего вокруг. Перед глазами возникает парень с окровавленным топором.

2

Кобб закинул в себя остатки пива и поставил банку на пол. Вывел ноутбук из спящего режима. На мониторе висел чат с Разрабом.

Мастер кунг-фу: «Я вообще не знаю, что делать. Я как будто знаю, но связан по рукам и ногам. Эти «Стивенс», вроде, и тупые, но к ним не подобраться. В одиночку – точно. Но я не могу никому доверять. Все, кого считал друзьями, могли принять другую сторону. А те, в ком не сомневаюсь – могут пострадать. Это всё так странно. Теперь я сижу здесь, в этом чате. В единственном месте, где мне отвечают, и за чью жизнь я не боюсь. Да и вообще, я не уверен, что мне отвечает живой человек»

Разраб: «Важность не того, чей ответ. Важность – сам ответ. Бывает момент о жизни, когда один – это лучшее, а вместе – худшее. Решений, действий. Жизнь или судьба сама всё делает во имя одинокого. Во имя, чтоб не было лишнего. А далее – все вернутся в одно. В место или иное. Опускание рук делает более ответственным, чем действие. В нашем так делается. В вашем и такое, и другое. Может такое, или может другое. Но если бы я в ваше место – мой выбор быть действенно, а не спрятанным»

Мастер кунг-фу: «Надо быть уверенным в каждом действии. У меня не так много шансов на ошибку. Я планирую работать тихо, и если меня раскроют – всему конец»

Разраб: «Ваш рассказ о врагах, он очень понятный. Если такие люди с желанием создавать впечатление, вроде крутой, вроде могучий, то это больше в ложь, чем к правде. Каждое слово, подобные «Мы – власть! Мы – сила! Мы – потребление ваших детей в пищу! А-а-а-а!» – это впечатление страха. Терастопия от страха. Вся история – впечатления силы, великолепие, превосходство. Этот момент, и правда наверх. Нет еды. Нет создания. Нет создания чего-то. Пустой всё. А те, кто наверху, в полном знании – тоже принимали веру. Принимали, что они наверху силы. И тут образуется сюрприз. Нельзя в веру великолепия, когда хотят впечатлений. Великолепие – это когда не скрывается. Когда молча»

Мастер кунг-фу: «Про детей – смешно. У вас есть чувство юмора. Ладно, я почти поверил, что мне отвечает живой человек. Я не буду опускать руки. Чёрт, спасибо! Я не ожидал, что простой текст на мониторе способен поднять мой дух»

Разраб: «Ваше такое же тяжёлое, как и наше. Мы в долгу друга и своего. Поддерживать, советовать. Победа придёт таким способом»

Кобб откинулся на спинку кресла. Медленно засыпал. С утра, ему предстоит о многом подумать. Главное – не потерять настрой.