Архелая Романова
Девушка с секретом, или Убей моего мужа
– Мой брат нашелся.
Тина ойкнула, а Гриша, кажется, вздохнул с облегчением. Я осталась стоять на лестнице, никем не замеченная, что дало мне возможность детально рассмотреть лица присутствующих. Старший Бельский искренне радовался, Глеб не проявил особого интереса, а вот Марта и Тина явно занервничали. Причина тревоги подруги мне была ясна: мы скрывали Макса в ветеринарке, и благополучно его проворонили, а вот реакция Марты рождала подозрения. Решив списать все на волнения из-за трагической смерти Виталика, я вышла в центр, дав возможность всем увидеть меня.
– Полька, – подскочила на диване Тина, и опрометью бросилась ко мне. – Ты как?
– Нормально, – пожала я плечами, проходя к дивану. Глеб окинул меня встревоженным взглядом, но, убедившись, что я пребываю в хорошем настроении, успокоился. А вот Мирон гадко ухмыльнулся и заметил:
– Это-то и странно.
– Что? – опешила Тина, садясь рядом со мной.
– Странно, что твоей подружке позвонил Валевский, почти ее похитил, а потом ей чуть не прострелили голову. А у нее все нормально. Что, подобное времяпрепровождение для тебя не в новинку, Полина?
Мое имя Мирон особенно выделил, произнеся его с издевкой. Никто из собравшихся ее не уловил, а я все поняла сразу. Это было на уровне интуиции – тогда, в больнице, когда Максим уверял нас в своей амнезии, я сразу поняла, что он лжет. Сейчас глаза его старшего брата говорили то же самое.
– Отстань от нее, – вмешался Глеб, сопроводив свои слова недобрым взглядом. – Что там со Стрелком? Где он был?
На мое удивление, Мирон охотно принялся повествовать о брате. Из его рассказа выходило, что Макс не явился лично, а передал Мирону послание, в котором сообщил, что с ним все в порядке, и волноваться не стоит.
– Ты уверен, что это послание писал он? – вздернул бровь Гриша. – Помнится, у нас уже был один доброжелатель.
– Уверен, – отмахнулся Мирон. – Макс использовал кодовое слово… Долго объяснять, но можете мне поверить: это он. Поэтому поиски я прекращаю – брат сам объявится, когда сочтет нужным. Необходимо сосредоточиться на Валевском. Судя по всему, эта гнида решила нас всех перестрелять, чтобы потом воздвигнуть в городе свое маленькое производство дряни.
– Тогда первым на очереди должны быть мы, – предположил Гриша. – Но он позвонил Полине.
– И убил Виталика, – безжизненно напомнила Марта, молчавшая до этого момента. Лицо Рузиной выглядело как восковая маска, однако приглядевшись, я заметила, что глаза Марты блестят от невыплаканных слез. – Зачем ему понадобилось убивать моего брата? Ведь он ничего не решает, он вообще не мог никому навредить…
– Т-ш-ш, – заговорил Гриша, обнимая подругу и уводя ее из гостиной. – Пойдем, тебе нужно прилечь и отдохнуть.
– У остальных нет вопроса, почему убили Виталика? – спросил Мирон и сам ответил: – Очевидно, что Валевский устранил того, кто мог указать на него в тот момент. Сейчас его смерть была бы бесполезной – мы уже знаем, как выглядит Валевский, что из себя представляет и чего хочет. Я отправил ребят в его город, но думаю, что они вернутся с пустыми руками. Валевский здесь, нам нужно найти его логово, и опередить. Иначе следующим трупом будет кто-то из нас.
Тинка испуганно вздрогнула и подняла голову. Я нашла ее ладонь и тихонько сжала, не сводя глаз с Мирона. Тот смотрел прямо на меня, и я знала, что он сейчас скажет.
– Нам нужна приманка. Полина подойдет.
– Что?!
– В смысле?
Глеб и Тина заговорили разом, перекрикивая друг друга, к ним присоединился вернувшийся Гриша, а Ворон только улыбался. Решив прекратить балаган, я громко сказала:
– Я согласна.
Наступила тишина. Первым опомнился Глеб, и, двинувшись ко мне, угрожающе прорычал:
– И думать забудь. Вы с Тиной останетесь в доме, под надежной охраной. Я тебя к этому психопату и близко не подпущу…
– По-другому мы будем искать его месяцами, а про нас ему уже все известно, – заговорил Мирон. – Единственное, на чем мы можем сыграть – это интерес Валевского к Полине.
– Какой интерес? – спросила Тина. – С чего ему интересоваться Полиной?
– Вот именно, – поддержал сестру Гриша. – Ладно Алевтина, тут выгода очевидна, но Полина… Она ведь приезжая, обычная девушка, работающая репетитором. Не спорю, Полина красавица, но ведь этого мало?
– Из какого ты города? – вбил первый гвоздь в крышку моего гроба Мирон. Я покорно ответила, опустив глаза.
– И что? – нахмурился Глеб. – То, что они из одного города с Валевским, не значит ровным счетом ничего.
– Давайте она сама ответит, – устало прикрыл глаза Мирон и с удобством устроился в кресле. – Поведай нам, Полина. Ты ведь знакома с Валевским?
Я стиснула зубы. Вот же паразит. Интересно, как много ему известно? Вряд ли все. Воронцов просто умен, и смотрит на все объективно, поэтому, сопоставив кое-какие факты, бьет наугад. Он просто не может знать все.
– Знакома.
Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. Собравшись с силами, я продолжила:
– Моя близкая подруга… Мы дружили со школы, еще с детских времен. Ее звали Яна. Яна Узерцова. У нее был старший брат, Стас. В восемнадцать она познакомилась с Валевским, влюбилась по уши. Они сыграли свадьбу, и все были так счастливы: отец Янки души не чаял в зяте, Стас открыл вместе с ним совместное дело, а Яна обожала своего мужа. А потом…
Я сцепила руки в замок, выравнивая дыхание.
– Что потом? – пробормотала Тина, с жалостью глядя на меня. Она догадывалась, что конец этой истории будет плохим.
– Яна узнала, что ее муж связан с криминалом. Нашла наркотики у него в машине, услышала разговор с курьером. Естественно, она пошла к мужу – разбираться, но Коля уверял, что это неправда, что он сам по доброй воле никогда бы не стал этим заниматься. Сказал, что его шантажировали, и она поверила. Но Яна могла рассказать все брату – ее отец к тому моменту умер от инфаркта, и Николай запаниковал. Через месяц Стаса не стало. Слетел с моста в реку, вместе с ним была женщина… Она тоже погибла. Произошедшее посчитали несчастным случаем.
– А на самом деле? – спросил Глеб. – Стас был убит?
– Да. Яна долго горевала, но потом более-менее успокоилась. Пока однажды к ней в дом не ворвался наркоман. Они жили в старом доме, в родительской квартире, и никакой охраны там не было. Была сигнализация, но Яна ждала мужа, и отключила ее. Наркоман был совершенным психом, ворвался в дом, угрожал ей ножом, обвинял во всем Николая. Из его слов Яна узнала, что ее муж до сих пор занимается торговлей, и что неисправность в машине Стаса – тщательно спланированная акция. Тот псих порезал ей лицо…
Я замолчала, тщательно подбирая слова.
– И что дальше? Она обвинила во всем мужа?
– Да. Но сначала рассказала все мне. Ее спас Коля – он вернулся с работы, и оттащил того психа от моей подруги. Яну положили в больницу. Когда я навестила ее спустя месяц, она мне все рассказала. Она хотела пойти в полицию, позвонила знакомому следователю, но врачи признали ее показания бредом. Мол, это шок… Ночью она позвонила мне, плакала. Яна боялась, что муж ее убьет. Я приехала к клинике, пыталась войти внутрь, но ничего не получилось. Меня не пустил персонал. А утром Яну нашли мертвой. Согласно заключению врача, у нее отказало сердце.
– Это очень печальная история, – заметил Мирон с ехидством. – Но это не объясняет интерес Валевского к тебе.
– Она ведь звонила и писала мне, – пожала я плечами. – У нее был телефон. Наверняка в нем сохранились сообщения о том, что Валевский причастен к наркотикам. Ее телефон Николай уничтожил, но остался мой. Я сбежала в тот же день, переехала в другой город. Потом в другой, и так по кругу. Два года я бегала по всей стране, перебивалась случайными заработками, а потом устала. Устроилась работать в кафе, и там познакомилась с Тинкой. А дальше вы знаете.
– Но почему ты не сказала мне? – изумилась Тина.
– А ты бы поверила? – усмехнулась я. – История в духе криминального детектива.
– Значит, в этом городе ты оказалась случайно. И совершенно случайно муж твоей погибшей подруги решил устроить тут свою империю. И мы должны в это поверить? – Мирон сверлил меня взглядом.
– Дело твое. Можешь не верить. Но я уверена, что в его списке жертв я – на первом месте. Должно быть, его ребята узнали меня, и доложили Валевскому. Поэтому он позвонил мне, чтобы убить и заодно выманить Глеба.
– А у вас…э-э, что-то есть? – с любопытством спросил Гриша, смотря то на меня, то на Глеба.
– Да, – оживился Мирон. – Помнится мне, в доме Марты ты говорила, что твой жених – Виталик.
– Что? – опешил Глеб, а Тина закатила глаза.
– Давайте не будем порочить честь умершего, – предложила она. – Лучше скажите, как вы собираетесь разобраться с этой гнидой.
– Все просто, Алевтина, – усмехнулся Мирон. – Полина свяжется с ним, и назначит встречу. А мы будем поблизости.
Я вздохнула. Сдается мне, во второй раз подобное не прокатит.
– Кстати, – заговорил другим тоном Мирон. – Где тот твой телефон? На котором звонки и сообщения от подруги?
– В надежном месте.
– Но он существует? – улыбнулся Ворон.
Я кивнула, хмуро глядя на него.
– Могу продемонстрировать.
– Позже, – оборвал он меня и повернулся к Бельским. – Надо обсудить план действий.
– Идите, я подойду, – отозвался Глеб. Тинка тут же поднялась и тихонько выскользнула вслед за мужчинами. Гостиная опустела, а Глеб сел рядом со мной.
– Полина, – он взял мои руки в свои и легонько сжал. – Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить подобное. Обещаю, что с этого момента все будет по-другому.
– Спасибо, Глеб, – тихонько ответила я и закрыла глаза. – Я очень ценю твою помощь, но Валевский – псих… Он болен, и у нет никаких моральных принципов. Он опасен.
– Мне плевать, – совершенно серьезно сказал Глеб. – Но эта история… Ты все рассказала?
– Да, конечно, – поразилась я. – Ты мне не веришь?
С минуту Глеб молчал, глядя мне в глаза. А потом тяжело вздохнул, отводя взгляд.
– Верю.
– И… Что ты будешь делать?
– Спасать любимую женщину, – улыбнулся Бельский и поцеловал меня в лоб. – А ты иди пока к Тинке. Уверен, она сгорает от любопытства. Чуть позже я позову тебя.
Я кивнула, одарив его благодарным поцелуем, и даже немного увлеклась. С трудом оторвавшись от меня, Глеб прошептал:
– Лучше тебе сейчас подняться, иначе я не смогу остановиться.
Так-то я была не против, но за стеной сидели Мирон и Гриша, наверху наверняка подслушивала Тина, и вся атмосфера мало способствовала романтичному уединению. Кивнув, я поднялась по лестнице на второй этаж, задумчиво посмотрела на сидящую возле перил Тину и взглядом указала ей на комнату. Войдя внутрь, мы закрылись на щеколду и уставились друг на друга.
– Ну? – не выдержала Тина. – Дошло наконец?
– Что дошло?
– Что мой брат – самый лучший парень на свете, – самодовольно улыбнулась Тина и кинула в меня подушкой. – А это за то, что молчала.
– Не злись, – попросила я. – Я не хотела вспоминать об этом. Я потеряла лучшую подругу, хорошего друга и все это за короткий срок. А потом мне пришлось скитаться по всей России. Когда мы познакомились, я словно начала новую жизнь, и была счастлива. Если бы не Макс…
Тут Тина помрачнела и принялась грызть ноготь.
– Думаешь, с ним все в порядке?
– Ты же слышала Мирона. Цел, здоров и невредим. Где-то прячется.
– Получается, он врал про амнезию? – вытаращила глаза Тина. – Или он вспомнил потом?
– Какая разница?
– Большая, – завелась Тина. – Если он целовался со мной, не помня, кто я, то это одно дело. Другое – если он все знал, и все равно целовался! Вот ведь гад. Если все помнил, чего сразу не сказал?
– Думаю, он опасался, – пожала я плечами, ложась на кровать. – Он ведь не знал точно, кто на него напал. Точнее, знал, что Юсов, ну а вдруг Бельские были бы с ним заодно? Вот он и притворился, что ничего не помнит. А при удобном случае смылся.
– Не везет мне с мужиками, – запечалилась Тина. – Влад, кстати, не отвечает. Я ему писала, пока ты спала. И даже звонила.
– А в гости сходить не пробовала?
– Ты что, с ума сошла? Я боюсь одна лезть на дерево, – возмутилась Тина. Я засмеялась и покачала головой.
– Хочешь, сходим?
– А давай, – оживилась Тина. – Братцы все равно будут часа три трещать. Слазим туда и обратно.
Шепча и толкаясь, мы выглянули во двор, и убедились, что наши доблестные охранники ни на что не годятся. Один мирно сидел у ворот на раскладном стульчике и, кажется, спал, второй сидел за кустом роз.
– Слушай, – заволновалась подружка. – А чего это он за кустом сидит?
– Может, спит? – предположила я. – Или в засаде укрылся?
– В какой засаде, – рявкнула Тинка, перевешиваясь через подоконник. – Тоже мне охраннички! Слушай, – ахнула подруга, – а может, он того?
– Чего?
– Ну, того самого…
– Чего: того самого? – разозлилась я. – Умер, что ли?
– Нет, – зловеще прошептала Тинка. – По-моему, он справляет нужду под мой розовый куст!
Выглядела подруга так комично, а паника в ее глазах была столь явственна, что я согнулась от смеха пополам.
– Боже, Тина, – простонала я. – Оставь парня в покое. Мне кажется, он просто задремал, сев под куст, чтобы его не увидели.
– Да? Ну ладно. На обратном пути проверим.
Перекинув ногу через подоконник, подруга полезла на дерево, шурша и постанывая.
– Да тихо ты, – шикнула я, ползя следом. Ветка опасно прогнулась, но выдержала, а бравый охранник по-прежнему сидел под кустом. Спрыгнув на землю, мы оказались во дворе Михаила Петровича. Как и утром, окна дома были темны, а вокруг царила тишина. А вот машины Влада не было.
Переглянувшись, мы направились к входу. Тина надавила кнопку звонка до упора, но открывать нам никто не спешил. Потоптавшись на крылечке, мы еще пару раз позвонили, но никаких звуков не услышали, затем постучали руками и ногами. Ничего.
– Слушай, а что это Михаил Петрович не открывает? – нахмурилась Тина.
– Откуда мне знать? Машины Влада нет, а Михаил Петрович, наверное, встать с кровати не может. Или они в больницу поехали, а дома никого.
– Что-то странно, – еще больше насупилась Тина. – Михаил Петрович врачей терпеть не может. У него как только спина начинает болеть, он сразу в баню идет. А машина может быть в гараже.
Мы дружно посмотрели на небольшую баньку, стоявшую слева от дома.
– Вроде не затоплена, – шепотом сообщила Тина и повторила: – Странно.
– Давай в окна заглянем? Может, спит твой Михаил Петрович под телевизор?
Мы обошли дом и встали возле задней стены.
– Вот тут вроде его спальня, – с сомнением сказала Тинка. – Ты залезь и посмотри.
Окна в доме были расположены высоко, и даже поднявшись на цыпочки, увидеть что-то было невозможным. Низ стены был выложен декоративным кирпичом, и если я смогу использовать его как опору, то получится ухватиться за подоконник и заглянуть. Опершись на Тинку, я кое-как взгромоздилась на камушки, выступавшие на несколько сантиметров от стенки, и вцепилась в подоконник. Тина придержала меня сзади, зачем-то обняв мою правую ногу и шепча:
– Ну что? Что там?
– Он тут, – сообщила я. – Спит в кровати.
Михаил Петрович и вправду спал. Я видела большую кровать в центре, стоявшую боком ко мне. На ней, без сомнения, спал владелец дома, укрытый одеялом до середины груди. Лицо его было безмятежным, а на тумбочке стоял стакан с водой, упаковки таблеток и пустой шприц. Все становилось ясным: старик почувствовал себя плохо, выпил снотворное и лег спать. В комнате работал телевизор, поэтому наши стуки Михаил Петрович не услышал. Если только не принимать во внимание тот факт, что правая рука старичка была прикована к спинке кровати наручниками. С секунду переваривая увиденное, я спрыгнула с кирпичей и обернулась к Тине.
– Спит, значит, – перевела дух та. – Ну ладно. А я уж было разволновалась.
Я молча прикидывала в уме, как бы поаккуратнее сообщить подруге новость. В том, что она сильно разозлится, я была уверена. Да уж, действительно ей не везет с парнями – вот и милый Влад оказался не другом детства, а чокнутым, приковывающим безобидных старичков к кроватям в их же домах. И как такое сказать?
«Скажу все Глебу», – решила я и успокоилась. Нечего Тинку сейчас волновать. А Глеб, как мужчина, во всем разберется. В конце концов, не сами же мы будем взламывать дверь, и спасать старика.
– Давай обратно, – махнула рукой Тина. – А то братцы заподозрят неладное.
Как мы влезали обратно на забор – не передать словами. Мне пришлось подсаживать подругу, которая никак не могла подтянуться, зато я сопроводила это действо ехидными комментариями о лишнем весе и дружеской поддержке. Тинка же ответ огрызнулась, что мне только в партизаны идти, мол, не зря же я молчала все время о своей печальной судьбе. К моему удивлению, на дерево Тина не полезла, а спрыгнула с другой стороны забора. Приземлившись рядышком, я невинно поинтересовалась:
– И что дальше? В дверь постучим?
– Я сейчас тому дебилу по голову постучу, – рыкнула подруга, и решительно направилась к охраннику, сидящему под кустом. Я засеменила за ней, опасаясь, как бы Тинка реально не травмировала бедного стража.
– Эй ты, – позвала Тина парня, остановившись в двух шагах от него. – Спать на посту вредно.
Парень даже не пошевелился. Это породило в моей душе смутные подозрения, и я пригляделась к охраннику получше.
– Видать, крепко спит, – резюмировала Тинка и сделала шаг вперед, намереваясь отвесить парню подзатыльник.
«Не надо», – хотела пискнуть я, но было уже поздно. Размахнувшись, Тина от души приложила парня. Тот странно дернулся и упал навзничь, лицом в траву, а подруга растерялась.
– Что это он? В обморок упал?
– Тина, – позвала я дрожащим голосом. – Тиночка… Пойдем отсюда.
– Ты не видишь, человеку плохо? – не оборачиваясь, рявкнула Тинка. – Или напился он?
С этим словами подруга наклонилась над лежащим и с усилием перевернула его на спину. Мертвые глаза уставились в темно-синее небо, а рот был открыт в немом крике.
– Господи, – Тина шарахнулась в сторону. – Он что, умер?
– Пойдем в дом, – я обняла подругу, но она вырвалась и истерично взвизгнула:
– Это же не я его?! Полька, он уже был мертв?
– Нет, не ты, – поспешила я успокоить ее. – Надо уходить. Скорее всего, парень возле ворот тоже убит. Пошли.
Настойчиво потянув ее за руку, я быстро направилась к двери дома и нажала на звонок. Сердце стучало как бешеное. Убийца пробрался в сад, и убил охрану, а значит, мог забраться и в дом…. Но там Глеб, Мирон и Гриша – трое здоровых и подготовленных мужчин. Есть еще Марта… Боже мой, Марта!
Дверь распахнулась, и на пороге возник Гриша. Изумленно уставившись на нас, он спросил:
– А вы что? Вы как вышли?
Не слушая, я отпихнула его в сторону и бросилась в гостевую комнату на первом этаже. Кажется, именно туда Гриша отвел Марту, когда она заплакала в гостиной. Дверь я толкнула со всей силы, так, что она отскочила от стены, и захлопнулась за мной.
Марта лежала на кровати с умиротворенным лицом. Красные волосы разметались в разные стороны, на губах застыла чарующая улыбка. Тонкая бледная рука безжизненно свесилась с кровати, касаясь пальцами пола.
Глава 12
– Марта…, – всхлипнула я и сделала шаг вперед. За моей спиной послышались голоса, затем в комнату ворвался Гриша и замер, наткнувшись взглядом на возлюбленную. Следом появился Мирон и витиевато выругался.
– Какого хрена, – заорал Гриша, и бросился вперед. Пощупал пульс и растерянно сказал: – Она жива. Звоните врачу, мать твою!
Все бестолково забегали по комнате. Мирон достал телефон и принялся куда-то звонить, Тина подбежала к Марте, нащупывая пульс и осматривая зрачки.
– Положи ее на бок, вот так, – командовала Тина. – Сюда подушку. И принеси воды и мой чемодан из комнаты.
Гриша помчался наверх, а я устало прислонилась к стене. Кто это был? Валевский? Зачем ему убивать охранников и Марту, но не трогать остальных? Что-то не сходится.
«Он мог убить меня, Глеба или Мирона, но никак не Марту», – рассуждала я. «Ее просто незачем убивать. Или есть за что?». Какая-то мысль проскочила в моем сознании, а в следующее мгновения меня будто ошпарило кипятком: убийца может быть еще в доме! Я бросилась в гостиную, по пути наткнувшись на Глеба.
– Куда, – Бельский поймал меня и придирчиво оглядел.
– Убийца может быть еще здесь, – выпалила я.
– Я уже все осмотрел. Тут нет никого, кроме нас.
– А охранник? Тот, что у ворот?
– Мертв. Обоим сломали шею, – безразлично произнес Глеб. – Кто-то пробрался в сад, убил обоих охранников и залез в комнату Марты через окно. Оно было открыто.
– Но Марта жива, – напомнила я.
– Это меня и удивляет, – усмехнулся Глеб. – Если это Валевский, логичнее было бы убить тебя или нас.
– Возможно, на вас он не рискнул напасть. Трое мужчин… А нас с Тиной не было в доме, – выпалила я. – Мы выбрались в сад через окно.
– Зачем? – поразился Глеб и тут же разозлился. – Сбежать хотели?
– Нет, что ты, – испуганно залепетала, коря себя за длинный язык. – Мы смотрели в окно, увидели, что охранник сидит под кустом. Тинке пришло в голову его проучить, мы вылезли на дерево и спустились в сад. Подошли к нему, а он… Он…
Тут я всхлипнула, всем видом изображая печаль, и припала к груди Глеба. Бельский не растерялся – сжал меня в объятиях, поглаживая по спине, при этом его руки с каждым разом спускались все ниже. Мы так и стояли до приезда врачей. Марту погрузили в карету Скорой помощи, Гриша поехал вместе с ней, а Мирон вызвал своих парней и полицию.
– Что мне говорить? – шепнула я Глебу, поймав его за руку. Мирон в гостиной общался с представителями власти.
– Как что, – удивился Бельский. – Правду. Вы посмотрели в окно, увидели, что охранник спит, и спустились вниз. Ведь так все было?
Глеб наградил меня подозрительным взглядом, и я поспешно закивала.
– Да, все так. А про Валевского рассказывать?
– Нет.
Разговор вышел коротким – усталый дядечка в фуражке и крепкий мужчина лет сорока в гражданской одежде задали стандартные вопросы, узнав ФИО, расспросили о времени, когда мы спустились и то, была ли я знакома с охранником. Я отвечала коротко и по существу, но порадовать следователя не могла – мы с Тинкой не смотрели на часы, когда покидали комнату, поэтому время я назвала приблизительное – семь-восемь часов вечера.
– Мы с вами свяжемся, – захлопывая папку, произнес следователь. – Пожалуйста, не покидайте город.
– Хорошо, – кивнула я. Если честно, сейчас мне было совсем не до следователей. Гораздо больше меня беспокоила личность убийцы – некто пробирается в дом, убивает охрану и нападает на Марту, но не трогает остальных. Стоп. А почему я решила, что убийца не выполнил свою цель? Может быть, это вовсе и не Валевский? Вдруг у Марты имелись враги, желавшие ей смерти?
Как раз кстати я вспомнила о том, что меня поразило ранее – реакция Марты на заявление Мирона. Услышав, что Макс жив, здоров и где-то скрывается, Марта не на шутку занервничала. Но почему? По-хорошему, ей следует радоваться, что брат лучшего друга ее жениха в порядке.
Мое место у следователя занял Глеб, а я направилась на кухню, где стоял Мирон. Держа в руке стакан с виски, он круговыми движениями взбалтывал жидкость, разговаривая по телефону.
– Что? Ага. Понял. Ладно. Твои уже там? Разумеется. Я рад.
Закончив разговор, Ворон одним глотком выпил содержимое стакана и мрачно уставился на меня.
– Марта жива. Не поверишь, но ей вкололи обычное снотворное. Мы думали, что ее убили, а она просто спала.
– Здорово, – отозвалась я, но на деле новость лишь еще больше меня запутала. Моя версия о том, что у Марты были враги, и один из них проник в дом, чтобы убить ее, рассыпалась в прах. Но на всякий случай уточнила: – Но ведь ее хотели убить, да? Доза была большой?
– Большой, но не смертельной. Марта бы просто хорошо выспалась, – ответил Мирон и оскалился: – Я бы тоже от такого подарка не отказался. Трое суток не спал.
– Много спать тоже вредно.
– Поучи еще, – рыкнул Мирон. – Ты можешь дурачить голову Глебу, но не мне, ясно?
– Ясно, – смиренно кивнула я, а он неожиданно разозлился.
– Что тебе ясно?
– Что тебе нельзя морочить голову, – покладисто повторила я и уставилась ему в глаза преданным взглядом. Честно говоря, глаза у Мирона были невероятно красивы, и настолько же страшны. Радужка была настолько темной, что сливалась со зрачком, и из-за этого казалось, будто на меня смотрит какой-то демон из страшилок.
Мирон усмехнулся и налил себе еще порцию. Мне не предложил, однако я не сильно расстроилась – на кухню как раз вошел Глеб и привлек меня к себе.
– Менты уехали, – сообщил он. – Твои ребята во дворе, часть в прихожей и за домом.
– Отлично, – равнодушно бросил Ворон, и пригубил напиток. – Молот останется в больнице.
– Не удивил, – в тон ему бросил Глеб, а я спросила:
– Вы думаете, что это Валевский?
– А кто еще? – тут же ответил Ворон и поморщился. Я удивленно посмотрела на него, а Глеб пояснил:
– В городе больше нет придурков, которые бы осмелились на такое. Марту не хотели убивать, следовательно, цель была другая. Напугать нас.
– Что лишний раз доказывает, что это Валевский. Местные знают: пугать нас бесполезно, – буркнул Мирон, а я по-новому посмотрела на Глеба. Так ли он безобиден? С Вороном-то все ясно – типичный бандит, а вот Глеб… Додумать я не успела, поскольку Мирон добавил:
– Кстати, Тину Макс привезет.
Я мысленно порадовалась за подругу. Дорвалась таки.
– С чего это? – недовольно осведомился Бельский, прижимая меня к себе. – Ему надоело прятаться?
– Что тебе не нравится, Профессор? – прямо спросил Мирон. Глеб, услышав свое прозвище, напрягся, сообразив, что я тоже его услышала.
– Мне не нравится твой брат.
– А твоя сестра от него в восторге.
Мужчины нахохлились и зло уставились друг на друга. Атмосфера заметно накалилась, а я взмолилась:
– Перестаньте! Только драки тут не хватало.
К моему удивлению, Мирон опомнился первым. Повел плечом, допил виски и доверительно сообщил:
– Девчонка права. Разберемся во всем, и позже поговорим.
Как только Воронцов покинул кухню, я повернулась лицом к Глебу, прижавшись к его груди. Тот с вздохом меня приобнял и проворчал:
– Не лезь на рожон. Я не нуждаюсь в защите.
– Я хотела как лучше, – начала оправдываться я, и невпопад спросила: – А у Марты были враги?
– Что ты…– Рука Глеба, до этого момента гладившая меня по голове, замерла, и он ошарашено произнес: – Ты думаешь, что это не Валевский?
– Я не думаю. Просто это и в самом деле странно: во-первых, зная Николая, он бы никогда не полез в чей-то дом один. Скорее послал бы ребят. Во-вторых, его целью могла стать я, ты, Гриша или Мирон. Но никак не Марта. И пугать он бы не стал. Зачем ему это?
– У Марты не может быть врагов, которые бы решились на такое. Гриша бы знал. Они давно вместе, и все ее окружение ему знакомо. Да и с чего бы кому-то убивать Марту? Не спорю, она богата, но бизнес у нее чист, налоги она платит исправно и никому не мешает. В этом городе уж точно.
– А Марта и Максим ладили?
– Почему ты спрашиваешь? – насторожился Глеб.
– Мне показалось странным ее поведение в тот момент, когда Мирон сообщил, что брат найден, – уклончиво пояснила я. Глеб нахмурился.
– То есть? Почему странным?
– Она нервничала.
– Полина, у нее погиб брат. Конечно же, она нервничала, – воскликнул Глеб, а я устыдилась своих мыслей: и в самом деле, Виталик погиб, а вот Макс – нет. Могло ли это расстроить Марту? Безусловно. Может, сыграла обыкновенная человеческая обида: мол, почему мой брат лежит в земле, а брат Мирона выжил?
– Ты прав. Извини, – пробормотала я. – Я пойду наверх, дождусь Тину там.
– Конечно, иди, – Глеб ласково поцеловал меня и обжег взглядом. – Но комнату Тины я запру. Дождешься ее в той, что рядом с моей спальней.
Спорить я не собиралась, поэтому покорно поднялась наверх и легла на кровать. Бестолково пялясь в потолок, я думала о том, что солгала следователю и Глебу. Мы с Тинкой изначально видели охранника под кустом – в это время он уже был мертв. Значит, убийца уже пробрался в дом, поскольку сад был как на ладони, а я никого постороннего не заметила. Затем мы полезли в дом к Михаилу Петровичу, и пробыли там минут 10-15. Потом залезли в наш сад, дошли до охранника – еще плюс минут пять. Что делал убийца в комнате Марты 20 минут? Так долго возился со шприцом? Шприц… Что-то в этом есть.
Перевернувшись на другой бок, я со злостью ударила ладонью по покрывалу. Ну, конечно! Убийца смог зайти и выйти абсолютно незаметно. Ворота оставались заперты, а значит, он перелез через забор. Но охранники бы его увидели, подняли шум… «Ну да, а как мы с Тиной постоянно выбираемся из дома?», – хмыкнула я и застонала от разочарования. Влад…
Влад спокойно мог перелезть через забор тем же путем, что использовали мы с Тиной. Поэтому его никто не заметил. Он перелез, убил охрану и проник в дом. В это время мы перелезли к нему, и побродили возле дома, заглядывая в окна. Затем вернулись, нашли труп и подняли шум. А Влад тихонько смылся к себе.
И шприц… На тумбочке возле кровати Михаила Петровича лежал использованный шприц. Наверное, Влад вкалывает ему какое-то снотворное. Сообразив, что впопыхах абсолютно позабыла о том, что соседу требуется помощь, я вскочила и подбежала к двери, намереваясь все рассказать Глебу. И наткнулась на Тину.
– Привет, – хмуро поздоровалась подруга и плюхнулась на кровать. – Не день, а черти что!
– Слушай, Тиночка…
– Новости? – повернулась ко мне подружка. Я закивала. – Плохие?
Я усиленно затрясла головой, а Тина хмыкнула.
– Подождут. У меня горе.
– Какое?
– Макс, подлец, меня из клиники домой повез. И знаешь что?
– Что?
– Ничего, – развела руками подруга. – Я всю дорогу ему и так, и эдак намекала. Короче, он Мирону дивную историю рассказал. Сначала все гладенько – про Катю, папку и Валевского, потом объяснил, что его люди Юсова схватили и так далее. А начиная с того момента, как его привезли в лес, пошли чудеса. Сказал, что ничего не помнит – очнулся, мол, возле дерева, вышел на дорогу, поймал попутку и поехал в старый дом.
– Какой дом?
– У Мирона с Максом есть старая дача, родительская. В 30 км отсюда. Вот якобы Макс там все эти дни и пробыл. В себя приходил. Про нас ни слова.
– Так это же хорошо? Или плохо?
– Для нас – хорошо, – помрачнела Тина. – Для меня – плохо. Макс мне в машине два слова сказал. Знаешь, какие?
– Какие?
– Забудь и молчи.
– Прямо так и сказал? – не поверила я. Тина кивнула и, кажется, приготовилась реветь. Я тут же подскочила к ней, и сдуру ляпнула: – Не реви. У нас проблема посерьезнее. Влад, он… Того.
– Чего? – вытаращила глаза Тина и передумала реветь. – Умер?
– Нет. Влад оказался засланным казачком.
– Это в каком смысле? – нахмурилась Тина, а я торопливо рассказала ей о Михаиле Петровиче, не забыв упомянуть и свои догадки. Подруга слушала внимательно, и под конец всерьез разозлилась.
