Анна Гаврилова
Дракон вредный, подвид мстительный
Для них это была игра. Девчонки хмурились и злились, а я решила не поддаваться панике. Твёрдо решила. Железно! Но кое-что произошло…
Глава 19
В какой-то момент я увидела, как над одним из скошенных, похожих на клык камней, появляется эфемерный, полупрозрачный образ огромной чёрной кошки.
Её шея была украшена шипастым капюшоном, две пары узких глаз пылали ненавистью. Ещё я увидела гладкую чёрную шерсть – она лоснилась, невзирая на полупрозрачность. Лапы с похожими на ножи когтями, длинный хвост, увенчанный острым шипом.
В общем, классический, словно с картинки в энциклопедии, кшэрр.
Стало дурно – гораздо хуже, чем было.
Я понимала, что это дух, и он даже менее материален, чем Янтарчик. Возможно даже не дух, а некий энергетический слепок, память места.
А через секунду, возле нового камня, появился другой.
Я онемела. Заорать, потребовать, чтобы меня освободили немедленно? Было страшно! Вдруг кшэрры услышат?
Сейчас они смотрели с ненавистью, но в пустоту, мимо возмущённо-весёлой компании. Ну и мимо меня.
Я честно пыталась успокоиться. Но спустя несколько минут полупрозрачных хищников стало так много, что колени задрожали, а лоб покрылся испариной.
– Так, всё! – рявкнула Дорина, отшвыривая тарелку с куском торта. – Отпустили нас, быстро!
– Да что же вы такая суровая, леди Дорина?
Этому главарю на вид было сильно больше двадцати. Но держался сейчас с такой «гениальностью», словно ему пять.
– Ш-ш-ш! – сказала уже Флавия. Даже наша трусиха не выдержала.
Это она ещё кшэрров не видела! Впрочем, как понимаю, никому кроме меня это «удовольствие» и не грозит.
То ли фантомы, то ли всё-таки духи, не шевелились, и это, вероятно, был повод выдохнуть – так я и сделала. Ну а в следующий миг, пространство над «могильником» прорезала уже знакомая полоса – колебание грани.
Я увидела, как надувается пузырь, и была убеждена, что из него, как и в прошлый раз, посыплются монеты, но нет.
Тихое «пшшш», и из разрыва вылилась энергия. Золотисто-зелёная жидкость упала прямо на голову одного из самых крупных кшэрров.
Фантомный хищник дёрнулся, отпрянул, словно облитая из ковшика кошка. Застыл… и начал терять полупрозрачность, наливаться красками и жизнью. Я кожей ощутила это его изумление, а потом окрепший монстр заметил меня…
Сокурсницы и группа поймавших нас психов монстра по-прежнему не видели. Леди ругались, причём всё громче, а парни продолжали искренне не понимать что не так.
Зато кшэрр понимал всё! Он только что получил порцию чужеродной энергии, которая явно что-то в его структурах подвинула, и ему требовалась пища. А тут знакомая ритуальная клетка с беспомощной жертвой. С девушкой, у которой из оружия только кинжал и отросшая на ладонях чешуя.
– Помогите, – выдохнула я. Сказать громче не получилось, горло перехватило.
Кадеты меня, конечно, не услышали. Зато явился кое-кто другой.
Янтарный дух ворвался в святилище стрелой, и в этот раз он был полностью реален. От его рычания все кадеты вздрогнули и замерли, и только кшэрр продолжал наступать. Он пригнулся, распушил капюшон и шёл, не желая отвлекаться на мелочи вроде драконов.
– Совсем спятили? – рявкнул Хранитель. – Прочь отсюда! Быстро!
Компанию словно смыло волной.
Янтарчик издал боевой клич и дыхнул огнём. Струя получилась такой мощной, что даже меня жаром опалило.
Призраки резко попрятались, а крадущийся к клетке замер и медленно повернул голову, чтобы глянуть на того, кто шумит.
Хранитель зашипел. Он приподнялся на лапах и ударил хвостом по земле. У меня дыхание перехватило, и это был новый приступ паники. Неужели сейчас начнут драться? Янтарчик точно сильнее, но…
– Ш-ш-р-р! – вырвалось из клыкастой пасти миниатюрного дракона, и монстр всё-таки отступил.
Они замерли в немом противостоянии, а моя рука вновь потянулась к засову. Какой, чтоб вам всем провалиться, секретный механизм? Какая кнопка?
Засов по-прежнему не поддавался, и в какой-то момент…
Когда напряжение между Хранителем и кшэрром достигло некой непонятной мне точки, Янтарный махнул лапой, и по клетке словно плетью ударило. Я ощутила мощную силовую волну, которая сбила с ног меня, и разрушила часть прутьев.
Объяснять что со всем этим делать, конечно, не пришлось.
Я выскочила сразу! Арка выхода была далеко, и я бросилась к заграждению. Перемахнула через валуны, покидая заросшее мхом святилище, и понеслась через поляну, к той тропе, на которой произошёл захват.
В процессе заметила тёмную тень, которая, как и я, перепрыгнула ограждение и метнулась в другую сторону. Но про это я решила не думать. Просто не думать. Бежать!
На тропе ожидаемо увидела девочек и группу напряжённых старшекурсников. Будь силы, я бы впилась в физиономию главаря ногтями.
Но сил не осталось, к тому же я оказалась тут не самой злой и страшной.
Янтарный дух вышел прямо из воздуха. Его хвост избивал землю, а голова была изогнута под неестественным и пугающим углом.
Леди резко побледнели, однако гнев Хранителя не имел к ним никакого отношения.
– Это что было? – голос Янтарчика полнился рычаще-шипящими звуками. – Вы что устроили? – он обращался к парням.
Бравые кадеты резко растеряли и смелость, и борзость. Они дружно отступили, а главарь начал лепетать что-то про шутку, про нормальность и обычное желание навести мосты. Из разряда: виноваты, но ничего дурного не планировали и ничего страшного ведь не случилось.
– Не случилось? – взвыл на это Янтарчик. – Потревоженные кшэрры это, по-вашему, не страшно?
– Кшэрры? Так они же давно мёртвые, – осторожно прокомментировал кто-то излишне умный. Брюнет с идеальной стрижкой.
Хранитель ответил таким рычанием, что мурашки побежали у всех. А я внезапно осознала, почему его так боятся. Почему про духов-Хранителей вообще пишут в учебниках, будто те воплощённая жуть.
Янтарчик не снизошёл до ответа, продолжил наступать:
– А леди в клетку кто посадил? Ну-у-у?
Парни попятились ещё дальше. Кто-то запнулся о камень и активно замахал руками.
– Мы… ну это ж тоже… Ну так… – забубнил уже не главарь, а тот, кто тащил меня в святилище и обзывал чужой фамилией.
– Что «так»?! – взревел дракончик. – У вас мозги вообще есть?!
Это было страшно. Кажется только слова, но захотелось исчезнуть.
А дух словно почувствовал…
– Застыли! – приказал старшекурсникам, и те не просто замерли – покрылись инеем, превращаясь в этакие примороженные статуи. Мы с девчонками не сдержали испуганный вздох.
Обладатель Янтарной чешуи плавно повернулся к нам. Зверское выражение плавно стекло с морды, сменившись просто строгим.
Короткий взгляд на меня, и словно вопрос – ты в порядке? Я кивнула. Со всем, что не в порядке, буду разбираться позже.
– Так, леди, – дух щёлкнул клыками. – У вас тут вообще что? Какой-то тренировочный забег?
И после кивка Дорины:
– Дальше бежать сможете?
Девушки задумались, а лично я точно не могла. Не могла, но промолчала!
– Слушайте внимательно, – так и не дождавшись ответа, продолжил Янтарчик. – Нападения на молодняк у нас в порядке вещей, но эта ситуация не рядовая. Я могу телепортировать вас в школу и вызвать преподавателей. Если настаиваете. Но мой вам совет – лучше закончите свою пробежку. Пусть позже, пусть хромые-косые, но придите к контрольной точке. Это вам зачтётся. Директор ваш героизм, возможно, оценит.
Все вздохнули, переглянулись, и… уставились на меня.
А я кивнула! Да, бежать не могла, но… побежали, что уж?
– Вот и отлично, – произнёс Янтарчик деловито. – Всё, брысь отсюда.
Леди подобрались, проверили наличие рюкзаков, которые не снимали. Я тоже проверила.
Только меня, в отличие от сокурсниц, волновал ещё один вопрос…
– А… – начала я.
Хотела спросить про кшэрра. Мне ведь не почудилась та тень, убегающая в чащу? Что если это опасно и грозит неприятностями? На фоне духа, получившего подпитку из подпространства, даже тигры с медведями как-то померкли.
– Ничего не бойся, – произнёс Янтарный. – Опасности нет.
Новый судорожный вздох, и я поверила. Бросила последний взгляд на кадетов, которые пытались шевелиться, но чьи тела были скованы магией, и повернулась к нашей предводительнице, Дорине:
– Ну что, идём?
Сначала мы шли, но в итоге всё-таки побежали. Медленно и печально, постепенно ускоряя ритм.
Все молчали. Долго молчали. Лишь на привале, который случился сильно после полудня, Валетта сказала:
– Предлагаю пожаловаться на них директору.
– А если лорд Эрвин ничего не предпримет, – Пенелопа напоминала грозовую тучу, – то я королеве напишу.
Королеве?
Все встрепенулись, переглянулись, но промолчали. Зато стало ясно, что почтовое устройство (а они в школе, кстати, запрещены!) есть у каждой из нас.
И вроде всё логично, но…
– Жаловаться? – переспросила Миоль. – Вы хоть понимаете, как это скажется на нашей репутации?
– Нас и так не любят, а если пожалуемся вообще назовут стукачками, – подумав, сказала тихоня-Флавия.
Дорина аж подпрыгнула.
– Вообще-то они Августу в клетку посадили!
– Просто дурацкая шутка, – сказала Миоль. – Они так больше не будут.
В этот миг стало очень жаль, что фантомных кшэрров видела только я. Как бы запела Миоль, посмотри на неё две пары узких чудовищных глаз?
И, кстати, невзирая на уверения Янтарчика, я оглядывалась. Играл во мне какой-то животный страх и пока не желал отпускать.
– Сажать леди в клетку недопустимо, – сказала Валетта. – Они обязаны поплатиться.
– Да, но, с другой стороны, они не виноваты, что Августа настолько неприветливая, – Миоль выглядела возмущённой. – Августа вообще поступила в школу незаконно. Так какая разница куда её там запихнули?
– Ты вообще слышишь, что говоришь? – Дорина неверяще округлила глаза.
А я не выдержала – встала и отошла подальше.
Нет, я всё могу понять, и точки зрения бывают ну очень разные, но вот такое… Впрочем, чему удивляться? С Миоль всё с самого начала было ясно. Стерва она и овца.
– Слушайте, я просто не хочу ненависти, – пыталась объяснить свою позицию соседка. – Нам тут ещё учиться, и я надеюсь долго. С парнями нужно дружить. Выстраивать диалог.
В итоге прозвучало совсем не типичное для нашего круга и воспитания:
– Да пошла ты. – это Дорина.
– Конченая. – Валетта.
– Совсем дура. – Пенелопа.
А Флавия воздержалась, и, судя по всему, встала на сторону Миоль.
Я решила не торопить события. Забыть на время. Сосредоточиться на актуальном – нам нужно закончить марш-бросок.
Ещё очень беспокоил тот факт, что ни одна из нас не догадалась ударить магией в момент нападения – всё-таки мы совершенно к агрессивной жизни не приучены. Нас, леди наоборот учат сдерживаться. Вместо грубого слова изображать улыбку, не хамить и тем более не бить в ответ.
– Так, всё! – рявкнула Дорина, едва мы дожевали сухую лапшу и запили водой сушёные же овощи. – Подобрали сопли и вперёд!
Формулировка… она была неожиданной, но армия, видимо, уже начала накладывать свой отпечаток.
– И леди, если что, – продолжила наша главная, – если какое нападение, то сразу дерёмся. Без всей этой вежливости. Просто берём и бьём в глаз!
Дорина как в воду глядела – почти у самого финиша ждала новая засада. В этот раз не старшекурсники, а наши же парни, с первого. Не знаю, о чём они думали, но мы восприняли их шаг как самое настоящее предательство.
Мы и до этого были злы, а уж теперь…
Не растерялись! В бой вступили сразу и применили всё, что у нас было, исключая лишь холодное оружие. Сокурсники оказались к столь яростному отпору не готовы, поэтому получили по полной. И вряд ли нам удастся провернуть такую штуку во второй раз.
Каждому прилетело по серии боевых пульсаров, кому-то досталось палкой, а лично я дважды применила приём, которому научили братья. Сегодня Дин и Дор могли мною гордиться – точность была поразительная! Вой после моей коленки стоял на весь лес:
– Это запрещённый удар!
Угу. А нападать на обессилевших от марш-броска нежных леди не запрещено?
В итоге к контрольной точке, которая оказалась общая для всех групп, мы пришли, а наши обидчики приковыляли. У половины расцветали фингалы, озаряя собою наш сереющий в сумерках мир.
Магистр Хипп, встречавший кадетов, красиво заломил бровь, и на нас посмотрел с уважением. Затем заглянул в бумаги и сообщил:
– Ну, если по общему нормативу, то вы, леди, опоздали. А если учесть сделанное вам послабление – да, отличный результат.
Всё. После этого он открыл портал.
Мы перешли во двор, и я чуть не разревелась. Испытала странное желание поцеловать пыльную брусчатку и обнять всех, кроме Миоль.
Собственно, мы в итоге и обнялись. А слёзы покатились даже у Дорины!
– Ну что, с боевым крещением нас? – выдохнула Валетта.
– Это надо отметить, – заявила Дорина.
– Угу, морсом в столовой, – вспомнив свой первый наряд, добавила я.
Потом прикинула время и поняла, что если поспешим, то действительно успеем поужинать чем-то съедобным. И это сейчас важнее, чем посещение душа. Пойдём в столовую как есть, и будем благоухать.
Глава 20
Эрвин
Я смотрел на стоявших передо мной птенцов, и слов не было.
Эмоции тоже отсутствовали. То есть совсем.
А Янтарный сидел рядом, изображая драгоценную статуэтку, и его злость была практически материальной. Да что там злость – дух пребывал в бешенстве! Грозя катастрофой всем нам.
Птенцы это явно чувствовали, но вот нестыковка – в данный момент меня боялись больше. Смотрели такими глазами, словно спокойный нерычащий директор и есть воплощённое Зло.
Я же продолжал молчать.
Не мог сказать. Не хотел. Язык не подчинялся.
Прошло много времени, прежде чем уточнил у Янтарного:
– Мне ведь не послышалось?
Во взгляде Хранителя сверкнуло недовольство, однако ответил дух вежливо:
– Не послышалось, лорд Эрвин. И я требую, чтобы вы приняли меры.
Новая долгая пауза.
– А подробнее про кшэрров можно? – произнёс я.
Я чуял, что Янтарный недоговаривает, ведь в пробуждении духов нет ничего вопиющего. Сегодня проснулись, завтра уснули, и никакого вреда.
В истории с захватом леди было что-то ещё. Янтарный о чём-то умалчивал, и меня это задевало. Могла ли сидящей в клетке Августе грозить настоящая опасность? Могло ли там происходить нечто такое, о чём мне действительно лучше не знать?
– Я уже всё рассказал, – прорычал Хранитель.
Ну, допустим.
– А леди эс Тирд… Куда говоришь её посадили? – да, я хотел услышать ещё раз.
– В клетку для жертвоприношений, – повторил Янтарный.
Я кивнул и опять посмотрел на птенцов.
Просто посмотрел! Без эмоций! А от них почему-то повеяло такой жутью, словно я сменил ипостась и уже доедаю предводителя их пустоголовой компании.
Мой медленный глубокий вдох и вопрос, обращённый уже к кадетам. Негласной элите пятого курса, кстати! Отличникам боевой подготовки и вообще:
– А с чем было связано решение касательно леди Августы?
Они ответили не сразу, с явным и запоздалым пониманием всей глупости своей логики:
– Так чтобы отдельно. Чтобы не пострадала. Чтобы как будто не с нами и без претензий.
– Без претензий от кого? – уточнил я.
Кадеты резко превратились в дебилов. Рты пооткрывали, глаза повыкатывали, а сами молчат.
В эту секунду меня наконец, отпустило. Я не собирался злиться – и даже не злился! – но улыбка получилась немного пугающей. Строй кадетов резко дёрнулся назад.
Я улыбнулся ещё шире, ещё добрее… Они опять дёрнулись и побледнели.
Если кто-то сейчас заработает заикание, я буду грустить.
– Слушайте, у меня тут одна идея возникла, – произнёс я. – Очень интересная.
Один сглотнул, а остальные превратились в этаких леди в душной зале.
– Всегда мечтал о таком, – продолжил я спокойно. – Думаю, всем будет интересно и полезно.
Строй пятикурсников съёжился, ну а я объявил:
– Завтра после занятий всем быть на полигоне.
Кажется, прозвучало оптимистично, но никто не расслабился. Даже наоборот.
Ну а я подумал и добавил:
– Кстати, все знаки отличия и награды, полученные за четыре года учёбы, сдать.
А вот это известие стало настоящим ударом. Ведь подробностей про полигон парни пока на знали, а лишение наград – вот оно, прямо здесь.
Только это было мелочью, бояться кадетам следовало другого – во мне пробуждалась жажда убийства.
Уничтожить всех! Каждого! С максимальной жестокостью!
Но вместо этого я рявкнул:
– Смир-рно! – Пауза. – Напр-раво! – Пауза. – Бегом марш!
Кадеты ушли, а дух остался, и роли поменялись. Теперь Янтарный демонстрировал непробиваемое спокойствие, а меня разрывало на куски.
Я пребывал в бешенстве. С трудом удерживался от того, чтобы разгромить что-нибудь для выплеска эмоций.
Лучше, конечно, убить, но… должность директора не позволяет убивать кадетов в прямом смысле. К тому же пятый курс – это всё равно молодняк. Подросшие, возмужавшие, но по-прежнему птенцы.
Некоторое время я снова не мог говорить, а потом с языка слетело:
– Неужели и мы когда-то были такими дебилами?
Это была опять-таки риторика, я не ждал ответа, но дух, обитавший на этой территории слишком давно, и видевший кадетство многих, неожиданно произнёс:
– Ну, в целом, да.
Я резко обернулся и уставился возмущённо. Во времена моей учёбы я действительно совершал разное, но не до такой же степени!
– У вас просто леди на потоке не было, – сказал Янтарный не без ехидства. – Иначе даже не знаю, чего можно было от вас ожидать.
Он издевался. Подтрунивал! Дразнил! Но какая-то доля истины в его словах имелась.
Я даже остыл немного, и тут же рявкнул:
– Так, хватит.
– Конечно-конечно, – негромко фыркнул дух.
Я мог прицепиться, но не стал. Вместо этого спросил:
– Как ты узнал? Имею в виду ситуацию с захватом и клеткой?
– Случайно. Занимался своими делами, отслеживал кое-что, и тут… вот.
Своими делами?
– А леди Августа? Ведь у тебя с нею тоже какие-то дела, так неужели ты не присматриваешь за своей союзницей?
– Дела с Августой? – изумился дух. – У меня? Нет, вы что-то перепутали.
Угу, разумеется.
– То есть не присматриваешь?
– Ну так, одним глазом, – дракончик на миг потупился. – Но сегодня недосмотрел. Был занят и вопиющих выходок от твоих подопечных не ждал.
Я скривился, но кивнул. Что присматривает – это хорошо, за это спасибо. А уточнение про подопечных – я директор без году неделя и, положа руку на сердце, такими идиотами парней воспитал не я.
Однако от ответственности не отказываюсь! Пробел в их образовании ясен, будем работать над исправлением.
Вот только…
– Кстати, не знаешь, кто ведёт переписку с королевой? – ну раз уж Янтарный у нас такой вездесущий и осведомлённый.
– Понятия не имею, – дух пожал плечами.
И пусть в случае Янтарного никаких посторонних запахов я не улавливал, возникло чёткое ощущение, что это подобие дракона врёт.
Что ж, не больно-то и хотелось. Но эту ложь я тоже учту!
Августа
Ночь выдалась нервная – сказались пережитые события. Мне снились мох, могильник и узкие прорези зловещих глаз.
Под утро привиделась совсем уж жуть. Словно снова сижу в клетке, а снаружи стоит тот самый кшэрр и смотрит стеклянным взглядом. Потом его морда вытягивается, становится узкой, как у гончей собаки, и монстр делает шаг вперёд.
За мордой сузилось тело, и кшэрр с лёгкостью протиснулся в клетку. Мы очутились нос к носу, слишком близко, я ощутила его дыхание и продолжила панически ощупывать замок в поисках секретной кнопки. Только кнопку так и не нашла.
Я проснулась в холодном поту.
Это было ужасно, но неприятности, как выяснилось, только начинались. Здесь, в материальной реальности, меня поджидала другая гадость. По имени Миоль.
Соседка проснулась на пару минут раньше и заняла ванную. Заперлась там и… ну, собственно, всё.
Тот факт, что ванная у нас общая, сокурсницу не волновал. Ограниченность во времени – тоже. И отдельно – ей было плевать на то, что мне куда-то там нужно. Безразлично, и привет.
Сначала я стучала и просила, потом колотила в дверь и ругалась, а в итоге… пришлось воспользоваться ванной, примыкающей к комнате Дорины и Валетты. Яростно умывая лицо, я с грустью признала, что бытовые войны – вообще не моё.
Я не могу. Не приучена. Вообще не понимаю смысла игры "нагадь ближнему". У меня голова от такого противостояния кипит!
А касательно девчонок – они промолчали. Даже наша справедливая Дорина заняла позицию наблюдателя. Я могла их понять, а что делать с Миоль не знала. Вот не знала, и всё.
Из апартаментов вышли все вместе, и отправились на завтрак в общей столовой. Для меня он прошёл неприятно, я просто не понимала, как себя вести.
Даже хмурые уважительные взгляды побитых нами сокурсников не радовали!
Даже притихшие пятикурсники, которые подошли с извинениями…
Единственной приятностью стала улыбка, которую подарил Йерс.
Ну а едва допили чай, нас настигло новое событие – в столовую вошёл магистр Острис и объявил громко:
– Леди, вас вызывает директор.
Мы, разумеется, подчинились. Только вместо кабинета в директорской башне Острис привёл в другой – он располагался в учебной части и никаких особых доступов не предполагал.
Вошли. Выстроились в шеренгу напротив стола, за которым восседал лорд Эрвин эр Форс, и дружно сглотнули от пленительного аромата кофе. А директор зыркнул исподлобья и спросил:
– Ну? И чего молчим?
Мы не поняли. Продолжили молчать, а он…
– Вы вообще собирались доложить мне о вчерашнем?
Все растерялись. Мы ведь так и не пришли к общему решению, а сегодня утром… ну лично мне было не до докладов. Я подвергалась нападкам Миоль.
– Послушайте, дамочки, – Эрвин, шипящий, как закипающий чайник, поднялся и упёрся кулаками в столешницу. – Я не скрываю, что меня бесит ваше здесь нахождение и в целом я бы рад от вас избавиться. Но не до такой степени! Ваша безопасность… она имеет некоторую ценность. – А дальше гневный рык: – В случае чрезвычайной ситуации, перехода другими кадетами границ, вы обязаны сообщить мне!
Вообще это было неожиданно. Беспокойство эр Форса за нас – это последнее, что лично я могла вообразить.
– Ну? – рявкнул директор угрожающе. От него бы кто защитил, честное слово.
– Просим прощения, – громко отрапортовала Дорина. – Впредь подобного не повторится. Исправимся!
Угу. Не знаю что меня дёрнуло, вероятно нервы, но я решила «исправиться» прямо сейчас.
– Лорд Эрвин, разрешите обратиться, – вытянулась по струнке я.
Голова с вьющимися, уложенными блестящим гелем волосами, повернулась в мою сторону молниеносно. Словно только этого директор и ждал.
Я же сделала шаг вперёд, и…
– Есть подозрение, что в гостиную наших апартаментов ведёт не только дверь.
Эрв на миг задумался, потом ответил:
– Ну разумеется, кадетка эс Тирд. Там ещё окна.
Невольно вспомнились шутки про военных – мол, у некоторых из них отдельная, особая логика.
Но не важно.
– Кроме окон, лорд Эрвин.
Воплощённый дракон задумался. Вдруг его глаза хищно сузились, а в голосе прозвучало подозрение:
– Откуда знаешь?
Выдавать вторую, точнее первую выходку пятикурсников я всё-таки не стала.
– Не знаю, это скорее предчувствие, а я привыкла доверять интуиции.
Ноздри Эрвина хищно затрепетали, спустя ещё секунду он расслабился и посмотрел насмешливо. Будто бы знал, что я вру.
– Мы ещё побеседуем, леди Августа, – сказал он. В воздухе повеяло угрозой.
Я даже собралась испугаться, но не успела – директор обратился ко всем:
– С каждой побеседуем, леди. Полагаю, после того как вы ближе познакомились с реалиями жизни и обучения в Высшей Военной школе, нам необходимо ещё одно собеседование.
Резко стало дурно. Неужели будут исключать?
Все погрустнели – кроме Миоль, она изначально была кислой.
А Эрвин объявил:
– Начнём, пожалуй, с леди Дорины. Остальные свободны. Идите на занятия, вас будут вызывать.
На лице лучшей из нас отразилась паника. Хотелось остаться и поддержать, но кто же нам позволит?
– Смир-рно! – рявкнул эр Форс. – Марш на выход.
К Дорине это, понятное дело, не относилось. Она осталась где была.
С этого момента утро стало совсем уж мерзким. Мы отправились на лекцию добрую треть которой переживали и тряслись.
Потом Дорина вернулась – выглядела напряжённой, а на общий немой вопрос ответила этаким нейтральным жестом. Мол, ничего приятного, но и поводов биться в истерике вроде как нет.
Девушку привёл высокий темноволосый аспирант, и он же объявил следующее имя – к директору отправилась Валетта.
Затем вызвали Флавию, после неё Пенелопу, а предпоследней пошла Миоль.
Меня словно оставили на закуску, и от этого хотелось тихо стонать в уголке. Однако леди такое поведение неприлично, а уж кадетке Высшей Военной школы и подавно.
Моя очередь подошла на второй половине третьей лекции, и я отправилась в кабинет как на плаху. Шла и невольно перебирала все самые жуткие варианты. Призывала себя к спокойствию, а вместо этого разволновалась ещё сильней.
На фоне взвинченных нервов начался зуд в ладонях и, опустив глаза, я увидела проявленные в очередной раз чешуйки. Вчера, после нападения, я их с лёгкостью смыла, да и девочки ничего не заметили, что говорило: чешуя – фантомная.
Только её становилось больше с каждым разом. Изначально чешуя затрагивала лишь пальцы, а сейчас напоминала серебряные кольчужные перчатки.
Я всё-таки застонала, признавая себя как минимум невезучей.
И так уж совпало, что с этим стоном я и вошла в директорский кабинет…
