Андрей Егорович Киселев
Дыхание любви
– Да, спокойнее было при Брежневе, но везде дефицит был. Некогда было людям чем-то нормальным заниматься, надо было достать продукты, одежду. Коммунисты просто издевались над народом все семьдесят лет, как могли. То революция, то гражданская война, то НЭП, то не НЭП, то колхозы, то репрессии, то за одного фашиста десять наших клали в отечественную войну, опять репрессии, то массовая амнистия бандитов, то кукуруза, а нищета, дефицит и карточки всё время были.
– Зато за деньги не убивали, – возражал тесть.
– Убивали официально, расстреливали по статье, раскулачивали, ссылали, гноили в тюрьмах, в очередях люди умирали от давки. Вообще твои коммунисты, папа, ничего хорошего не сделали.
– А атомную бомбу?
– Украли у американцев, а те у немцев.
– А « Жигули»?
– Купили у итальянцев и испортили, а «Москвич» на трофейной линии «Опель» из Германии делали и тоже испортили, да почти всё украли, передрали и испортили.
– А демократы свою страну всю продали и разворовали.
– А где ты видел демократов? Ельцин – коммунист! Для него это родное дело: немного новых лозунгов и деньги в карман семье.
– Тогда кого ты защищаешь?
– Будущее, отойдёт бандитский капитализм, вон Путин понемногу берётся за дело. Сразу нельзя – убьют.
Америка и Европа проходили через это, но у нас всё более бурно проходит, зато быстрее.
– Быстрее убивают!
– Но и дают возможность заработать, разговаривать о чём угодно, товаров полно всяких, только покупай, кредиты всякие.
– Кредит дают для того, чтобы всё потом отобрать, так мне дед говорил, а он в экономике силён был.
– Вот и дают возможность головой думать и зарабатывать.
– Я могу головой о чём угодно думать, но кто мне в шестьдесят лет даст дело открыть?
– А кто не даст? Некоторые в шестьдесят лет странами руководят.
– Денежки нужны, первоначальный капитал.
– Пап, ты хочешь дело открыть? Сколько тебе надо денег на первое время?
– Мне ничего не надо, нам с бабкой теперь ничего не надо. Я про возможности. Чё ж люди-то бомжами ходят толпой? От хорошей жизни?
– Бомжи разные бывают.
– Короче, без сто грамм не разберёшься, давай выпьем ещё по одной, да мне идти надо. А то тёща твоя меня со свету сживёт. Скучно ей одной, понимаешь? – с Ельцинским выговором, выпив рюмку и положив в рот кусок колбасы, закруглил беседу тесть.
– Вместе бы приехали.
– Ага, дала бы нам она тут рассиживаться с водочкой. Баба мужской компании не товарищ! Сам приезжай, тогда она и сама водочку предложит, и стол накроет. Больно редко ты приезжаешь.
– Как-нибудь приеду.
– Сколько раз это слышали. Дюже редко приезжаешь. Ну, ладно, пора и честь знать. Давай, сынок, пока.
– Заходи ещё.
– Стой, забыл главное-то сказать, – совсем на выходе развернулся тесть, – мы тут что решили-то с бабкой. Ты женился бы что ли, мы бы успели бы внуков понянчить, хоть и не совсем своих, но ты ведь свой, в церкви венчаный, родной. Один ты у нас остался-то. Мы бы внуков как своих бы нянчили. А?
– Я не знаю, кому я нужен-то, да и мне никто не нужен теперь.
– Нет, сынок, так дело не пойдёт. Себя хоронить – грех большой. Надо с пользой жить, а без жены и детей какая польза? Только воздух портишь. Надо срочно тебе невесту искать. Помочь, может?
– Ну, уж, что я маленький что ли.
– Тебе, между прочим, Агапка греческая всё приветы передаёт, а я, старая башка, забыл совсем. Тебе звонить стесняется, а нам-то часто названивает. Какие-то у неё дела с бабкой моей образовались.
– Агапи? Странное дело, – почесал затылок Антон. -
Ну, спасибо за привет, ей тоже надо передать от меня.
– Ну, теперь пока!
– Пока!
Антон всегда с удовольствием общался с тестем и тёщей. После встреч с ними ему жить хотелось. Лера была очень похожа на них вместе взятых, и создавалось приятное чувство, словно есть возможность коснуться любимого человека.
Он приезжал к ним, как ему казалось, вполне часто. Но это в его понимании, а им, оказывается, не хватает Антона. К нему они относились, как к родному человеку, пережившему вместе с ними большое горе.
***
Солнечное зимнее утро разбудило Саню Орлова. Встав с тёплой кровати, он с удовольствием потянулся, тихо кряхтя, боясь разбудить Машу.
За окном было слышно лёгкое постукивание строительного шума, к которому семья Орловых уже привыкла, но здесь шли звуки с другой стороны. Раскрыл шторы и, взглянув в окно, Саня увидел, что несколько человек грузят кирпич из стопок от дома Антона в грузовой «МАЗ». Антона нигде не было видно. Зная, что его сосед не бедствует, чтобы продавать кирпич со своего будущего дома, он решил позвонить и уточнить ситуацию.
– Я слушаю, – лениво ответил Антон.
– Ты кирпич не продавал со своей стройки?
– Нет. А что украли?
– Ещё нет, но грузят. Приезжай быстрее, а я сейчас милицию вызову.
– Хорошо, сейчас буду.
Саня вызвал милицию, накинул на себя рубашку, натянул штаны, валенки и дублёнку, прихватив ружьё ИЖ-27М, выскочил на улицу. Дойдя до расстояния, чтобы в него не мог бы долететь кирпич, брошенный ворами, крикнул:
– Срочно разгружайтесь – стрелять буду! Попробуйте только дёрнуться. Милиция едет уже!
Воры от неожиданности бросили на землю поднятые кирпичи.
– Нам сказали, что можно взять на сегодня. А завтра вернут. У нас простой получится из-за кирпича.
Сегодня не привезли к нам, на завтра только. Сейчас мы хозяину позвоним.
– Кто хозяин?
– А вон с того дома у перекрёстка, Бердников.
– Звони, а лучше разгружайтесь, пока вас не увезли в милицию.
– Хозяин говорил, что дом уж три года стоит без движения, что за один день ничего не случится.
Один из рабочих дозвонился Бердникову, и от перекрёстка выехал чёрный джип в сторону дома Антона.
Рабочие присели на корточки на перекур, чтобы посмотреть на приближающийся концерт.
Джип подъехал в упор к Сане. Из него вышел
полноватый мужчина с хитрой улыбкой на лице, сразу обратившись к Сане:
– Ну что ты, мужик, гоношишься? Завтра вернём свеженький.
– Это ты милиционерам расскажешь, а сейчас разгрузи машину, пока мой сосед не приехал, и пусть работяги сложат всё обратно в стопки.
– Слушай, кирпич не твой. Его хозяин отсутствует.
Его уже три года здесь не бывает. Зачем тебе со мной ссориться. Я ещё пригожусь. На завтрашний день у меня пять машин кирпича заказано. Верну я кирпич.
Мне сегодня проблему закрыть надо, чтоб рабочие не стояли без дела. Я же не вор какой-нибудь. Хочешь, я деньги заплачу, будто купил, в виде залога, а завтра, когда привезут кирпич, вернёшь залог, чтоб никаких претензий не было.
– Так не делается. Эти вопросы решаются с владельцем. Сейчас он приедет и, может быть, подарит тебе и кирпич, и дом, и участок. Кто знает, что у него в голове?
– А кто владелец?
– Трошин Антон Сергеевич.
– Эй, прораб! Быстро разгружай и всё складывай в стопки! Смотри, чтобы аккуратно! Десять минут на всё.
– Давно бы так, – успокоенно проговорил Саня и присел на рядом стоявшую лавочку.
– Тебя как зовут? Меня Семён.
– Александр.
– Ты извинись за меня перед ним, я сейчас сгоняю в магазин, ладно? Я быстро, не уходи.
– Сгоняй.
Подъехала милиция. Начались вопросы, проверка документов. На всеобщее удивление у каждого рабочего были в порядке все бумаги, регистрация. Даже предъявили лицензию фирмы на строительные работы и договор с Бердниковым.
Долго объяснять милиционерам не пришлось, так как подъехал Семён, стал радостно обниматься с каждым сотрудником. Подарил им два стеклянных кувшина водки, сказав, чтоб один они передали какому-то полковнику. Счастливые милиционеры вскоре, попрощавшись, уехали.
«МАЗ» разгрузился и уехал. Рабочие тоже закончили складывать кирпич в стопки и пошли восвояси. Бердников не уезжал в ожидании Антона.
– Давно хотел с ним увидеться. Я его видел один раз в жизни – настоящий мужик. Хочу познакомиться. С таким можно в разведку ходить. Скоро он? – волновался Семен.
– Вот он, едет.
Антон, подъехав, вышел из машины.
– Ничего не пойму, шутка что ли, Сань? – здороваясь за руку, заговорил он. – Всё на месте.
– Уже на месте, вон познакомься – Семён Бердников из того дома, – указывая в сторону перекрёстка, заботливым тоном пояснил Саня.
– Антон.
– Семён.
– Так, а зачем меня-то из города вытащили?
Саня вкратце с помощью Семёна рассказал историю с кирпичом.
– А теперь давайте за знакомство посидим у меня в гостях, – предложил Семён, открыв багажник своего джипа.
Чего только там не было! Водка в неограниченном количестве, деликатесы всевозможные в несчитанном множестве. Саня зачесал затылок и жалобным голосом промямлил:
– Мне моя Маша подобного не простит.
– Бери её с собой ко мне, мы с женой гостям всегда рады. Рабочих я отпущу, и будем кутить наславу, – восторженно произнёс Семён.
– Я за рулём не пью, – добавил ложку дёгтя к восторгу Антон.
– Водитель есть – отправим в лучшем виде! Можно и заночевать, а завтра старый Новый год отметим вместе! Соседи ведь! – бойкий на решения вопросов, не утихал Бердников.
– Что делать? Придётся уважить человека, – предложил Саня, – вы поезжайте, а мы с Машей и Никиткой позже подойдём. Женщина пока соберётся, водка кончится.
– У нас не кончится! – весело заключил Семён.
Дом Бердниковых Антону понравился. Кирпич им был нужен для завершения строительства огромного забора вокруг участка. А в доме было всё завершено и обжито. Самое приятное было видеть в нём большое количество цветов повсюду. Чувствовалась заботливая женская рука в каждом уголке этого уютного дворца. Здесь не было европейского стандарта, весь интерьер напоминал старорусские дворцы с толстыми стенами и сводчатыми потолками, начинающимися с высоких окон от квадратных мощных подоконников. Кругом преобладала роспись и лепнина, словно в царских палатах, выполненных в старину русскими зодчими. Даже сауна с бассейном были совсем не современные.
Семён познакомил Антона со своей женой, дочкой, сынишкой и немецкой овчаркой. Дети были не более десяти-двенадцати лет, и у них не было интереса общаться с взрослыми дядьками, поэтому они куда-то убежали в единственном желании хорошо провести время последнего дня зимних каникул. «Немец», напротив, практически не отходил от своего хозяина, постоянно заглядывая в глаза, иногда попадая лапами под его быстро передвигающиеся ноги.
Семён каждый раз извинялся перед скулящей собакой, наступив на её очередную лапу.
Чувствовалось, что Антон познакомился с хорошими людьми. Странно, что с кирпичом получилось не совсем красиво. Словно читая мысли Антона, Семён заговорил:
– Ты извини, что так получилось. Я действительно завтра вернул бы кирпич, не люблю быть должным, а воровать не могу. Я подъезжал к твоему соседу, но там шторы были все закрыты. Значит, думаю, спят. Ну не будить же из-за этого.
– Да ничего, бывает. А зачем обратно выгрузил, я бы согласился одолжить.
– Нет, я про тебя слышал, но не знал, что твой дом.
– Что слышал-то?
– То, что с женой ты строить его начинал, значит и её душа в него вложена, а это – святое. Построишь, а её душе в нём будет приятно. Ты что не достраиваешь, финансы поют романсы?
– А для кого? Жена с дочерью погибли.
– Я знаю, в честь их и построй. Надо всё до конца доделывать. Я ведь в кустах с ребятами сидел в засаде, когда ты по этому грузинскому греку палить начал. Так сказать, руководил операцией. Жаль, что нам поздно сообщили, что ты и твоя семья в опасности. Снайпера мы нашли, но он в тюрьме умер. Точнее, убили его. Поэтому и суда не было. Некого было судить. Иначе мы б с тобой в суде познакомились. Давай помянем твоих родных, пошли в зал.
В большой комнате, куда привёл Семён, стоял огромный шкаф-буфет старинного происхождения.
Открыв одну из створок, где стояло много посуды и бутылок различного наименования, Семён налил в две стопки водки и одну протянул Антону.
– Пусть земля будет им пухом, Царствие им небесное, – сказал Бердников и выпил залпом.
– Царствие вам небесное, милые мои, – сказал, перекрестился и выпил также залпом Антон.
Постояли немного молча.
– Ну, пошли шашлыки жарить. Хотел сегодня после работы угостить работяг, но пришлось отпустить. Но ничего страшного, в следующий раз угощу.
– А ты, судя по благосостоянию, не похож на руководителя, который в засадах сидит.
– А я и не сижу больше. Списали меня по здоровью. Четыре ранения – не рак чихнул. А состояние от одного клиента. Когда он узнал, что я его спас и лежу с пулевым ранением в госпитале, прикатил ко мне. Говорил: «Проси, чего хочешь». Я отказался. Он врачам давал денег, чтоб за мной ухаживали лучше, выделили отдельную палату, лекарства там всякие, продукты, коньяк. А когда я выписался, приехал меня до дома проводить. Зашёл ко мне в квартиру и ахнул. Сказал, что такому человеку, как я, негоже жить в трущобах.
Через час привезли бумаги, какого-то чиновника и оформили на меня этот дом, как покупку за пятьсот тысяч рублей. На достройку забора выписал чек какому-то строителю, вот они и строят. Мне, когда списали по здоровью, назначили пенсию в пять тысяч двести пятьдесят рублей. Сначала денег хватало, когда скопом выдали, а потом кончились. То детей надо одевать, то жене не в чем ходить. Смешно было, живя в хоромах, нищенствовать. Пошёл я в сберкассу последние денежки с книжки снять. Снял десять тысяч, а в книжку посмотрел, у меня в остатке тридцать миллионов сто рулей. Сотня-то моя была, а тридцатник мне мой клиент положил в виде сюрприза. Вот и живу.
А старую квартиру я отдал другу своему, который в Чечне ногу потерял. Он до этого в общежитии жил.
Как только этот клиент умудрился мне на книжку без моего ведома денег положить, не понимаю. А что если обратно так же заберёт?
– Не заберёт. Хороший человек оказался твой клиент – огромная редкость среди богатых людей.
– Дай, Бог, ему здоровья!
– И нам чуть-чуть! – засмеялся Антон.
Это был его первый смех за последние три с лишним года.
Пришли Маша с Никиткой и Саня. Видя Антона в хорошем расположении духа, были приятно удивлены и сразу подключились к хорошей компании, кто к жарке шашлыка, кто к сервировке и украшению блюдами стола, кто к детям Бердниковых в игровую комнату.
Шашлык жарили в огромном камине, который смотрел на накрытый с порезанными деликатесами стол. Рядом мигала многоцветными лампочками красивая ёлка. Кипела жизнь.
Антон забыл совсем о такой жизни и вдруг столкнулся с ней бок о бок. Он ожил, стал шутить, говорить тёплые тосты, комплименты дамам, много кушать и смеяться. Его осанка приняла гордый вид, лицо посвежело, и от бледности мгновенно не осталось и следа.
Он незаметно для себя получил вместе с неназойливыми советами заряд жизненной энергии и определённость в том, что ему делать дальше. Антон уже начал планировать, сидя за столом в гостях, как он будет достраивать дом. Узнав у Семёна реквизиты строительной фирмы, сразу же позвонил и договорился на встречу для обсуждения стройки.
Антон стал нормальным, живым человеком.
***
Зима не хотела кончаться. Уже середина марта, а весна всё не наступает. Снег стал грязным и серым, что навевало грусть.
Антон подумал, что давно он не видел красивой природы, надоело однообразие. Захотелось куда-нибудь съездить, где тепло, голубые бассейны, красивое море,
жаркое солнце, пальмы и экзотическая кухня.
– А что? Я много лет сижу безвылазно. Где сейчас тепло? Можно в Египет или в Эмираты. Куда лучше? Давай-ка я рвану в Бахрейн, получу загарчик, а то бледный, как поганка. Дом у меня строится, всё нормально. Фирма делает аккуратно, придраться не к чему. Всё в соответствии с проектом. Можно Саню попросить контролировать ход стройки, на всякий случай, или даже Семёна. Да, надо бы набраться солнечной энергии, поваляться на пляже. Всё, решено, звоню в туристическое агентство.
Антон всегда был лёгок на подъём, кроме трёх с половиной лет самоотречения, недавно прошедших.
Через неделю он уже лежал на пляже шейха штата Бахрейн.
Он ни с кем не знакомился, поэтому проводил время в одиночестве. В отеле « Байсан» ему был выделен отдельный номер. Со своими туристами – соотечественниками из его группы он встречался только в ресторане и на экскурсиях.
Его почему-то тянуло покататься по различным местам, сплавать в море на арабской посудине. Ему очень понравилась стеклодувная мастерская, где арабы-мастера искусно делали шикарные вазы и скульптуры.
Антон решил сделать себе рядом с домом мини-мастерскую, подобную увиденной. Подумал, что у него это получится, так как в детстве хорошо и с фантазией рисовал. Он разузнал все тонкости этого ремесла, насколько ему смогли объяснить. Оставалось по приезду домой приобрести специальную литературу, необходимое оборудование и материалы.
Так появилась мечта. Может быть, это хобби скрасит его свободное от сна время.
Оставалось отдыхать три дня, но Антону уже не терпелось домой, чтобы видеть продвижение стройки и приступить к осуществлению своей новой мечты, которой он уже неделю грезил среди песков Бахрейна.
От безделья Антон снял на вечер автомобильчик «Сузуки» с открытым верхом. Сразу же после ужина сел за руль и поехал куда глаза глядят. Покружив по городу, выехал на неширокую трассу с небольшими деревеньками. В одном месте пришлось остановиться, так как на дороге лежали огромные черепахи и не собирались никуда двигаться, в другом, так как верблюды перегородили всю дорогу, идя по ней вперёд, не оставляя проезда. Наконец, доехав до открытой пустыни, где не было ни души, Антон остановился в ожидании красочного зрелища заката.
Что-то чарующее было в нём. От нагретого за день песка ещё продолжало струиться лёгкое марево в покрасневших лучах. Небо залилось лиловыми красками с тёмными лазурными прожилками. Днём почти белый песок стал цвета арабского золота, отблескивающего от гребней и темнеющего к нескончаемому горизонту.
Изредка проезжавшие мимо Антона машины с гремящей в них музыкой сигналили ему, но он не обращал на них внимания, словно был один – единственный в этом мире посреди песков, неба, уходящего солнца и начинающих появляться звёзд рядом с величественным серпом полумесяца.
Антон ещё на секунду удивился своей мысли, что непонятно, как правильно называть неполную луну, месяцем или полумесяцем.
Стоя при виде угасающего заката, он чувствовал себя частицей этого огромного мира, бесконечного движения планет и судеб, которым Бог дал двигаться вместе с Антоном по жизни.
Сзади него по дороге двигалась очередная машина с яркими включенными фарами. Он обратил внимание на то, что в ней не гремела музыка, и обернулся. Вдруг засвистели тормоза, и возле него остановилась «МАЗДА» красного цвета с открытым верхом. За рулём сидела дама со светло-розовым платком на голове на арабский манер, но, вглядевшись, Антон понял, что перед ним Агапи.
– Антон? Это ты? – спросила она.
– Да, я! Но ты здесь откуда?
Агапи не знала, что делать. Выходить из машины или нет? Её жёг стыд. Она не знала, как он к ней относится сейчас. Словно неподъёмные гири привязали к её ногам. Язык не ворочался от неожиданности.
– Я здесь по бизнесу, еду в отель «Байсан». Ты почему тут стоишь один?
– Выходи, постоим вместе. Смотри, как красиво.
Она вышла из машины и приблизилась к нему.
Ей показалось что-то символизирующее в его седине, отливающей лунный свет.
– Да, красиво! – продолжая смотреть на него, произнесла Агапи.
– А ты давно живёшь в этом отеле?
– Два дня, а что?
– Я тоже в нём живу, уже вторую неделю. Странно, почему мы не увиделись в нём до сих пор?
– Просто Бог думал: устраивать нам встречу или нет.
– Всё-таки устроил, и не в отеле, а в таком чудесном месте.
– Я уже не верила в чудеса, но они всё же бывают.
– Да, уж. Такая встреча!
– Ты отдыхаешь в Бахрейне или по работе приехал?
– Отдыхаю, чтобы в России работать. А у тебя какой бизнес тут?
– Международная выставка.
– И как?
– Да, не очень.
– Собственный бизнес? – спросил Антон, подумав, что спрашивает такие глупые вещи при такой романтической встрече.
– Нет, я сейчас работаю в греческом представительстве, занимаюсь продвижением нашего бизнеса на международный рынок.
– Ты ещё долго будешь в Бахрейне?
– Пока не уволят или переведут.
– А в России есть ваше представительство?
– Да. Ты хочешь что-то там решить?
– Перевести тебя туда.
– А вдруг я не хочу в Москву?
– А вдруг хочешь? – засмеялся Антон.
Они просидели на песчаном гребне вдвоём, беседуя обо всём и самом разном, до самого рассвета. Это был в их жизни первый рассвет, встреченный ими вместе.
